КТО В ДОМЕ ХОЗЯИН?

 

Лето. Суббота. Филя должен принести долгожданную зарплату, которую экономная Маруся рассчитала до последней копейки.

Она мыла посуду, с нетерпением поглядывая на часы, муж изрядно припаздывал.

Надо сказать, что Маруся мыла посуду особым способом. Пережившая страшный голод, она сначала смывала жирненькие остатки в отдельную посуду, добавляла туда хлебушка, плескала немного супчика, это и была еда для любимого пса Гарольда. Посуду Маруся всегда мыла старым фильдеперсовым чулком, который был, просто, не заменим в этом деле.

Процесс мытья находился в самом разгаре, когда Маруся услышала радостный лай собаки, это означало, что явился муж. Она бросила чулок в кастрюлю и радостно метнулась навстречу, но вовремя остановилась, Филя был в сильном подпитии, а в таких случаях он был «хозяином в доме», потому что в остальных случаях «хозяином в доме» была - Маруся.

Гарольд! – Грозно вопрошал Филипп. - Кто в доме хозяин? Кто? Правильно мыслишь, в доме я - хозяин! Имею я право выпить чекушечку, с трудовой копеечки? Имею!

Разговаривал сам с собой Филипп Иванович. В эти минуты он, бывший фронтовик и уважаемый человек в округе, твёрдо знал, что лучший способ защиты – нападение.

Маруся юркнула в кухню, и спряталась за висевшей на вешалке одеждой, для надёжности конспирации, сунув свои маленькие ноги в мужнины сапоги, стоявшие здесь же.

Маруся! Маруся! – Позвал Филипп и покрутил головой во все стороны.

По опыту Маруся знала, что попадаться мужу на глаза в такие минуты не следует.

Вот так мужа встречает! Хозяин домой пришёл, деньги принёс! А хозяйка даже ужин не приготовила!?

Он огляделся по сторонам, потом с обидой в голосе сказал, показывая кукиш куда-то в угол:

Раз так!? Вот тебе! – Опять показал кукиш. - Не получишь денежки! Всё сам потрачу! Борщец не приготовила! У-у-у, хозяйка!

Филя стал шарить по кухне в поисках, чего ни будь съестного. Взгляд остановился на кастрюле, потрогал её рукой:

Во! Борщец, тёпленький!

Он взял ложку, сел, придвинул к себе кастрюлю и начал хлебать… собачье кушанье.

Марусечка, что же ты это, стерва такая, приготовила? Похлёбочка ещё ничего, но где же ты мяска, такого взяла?

Хлебая борщец, он ещё кое-как терпел, но как стал есть мясо из фильдеперсового чулка, пришёл в неописуемую ярость.

-Это ты так мужа мясом кормишь!? Ну, стерва, денег не получишь, буду сам на базар ходить! Я умею мясо выбрать. Экономишь на мужике? Да!?

Филипп долго бушевал и высказывал нерадивой Марусе, как она посмела его таким резиновым мясом накормить. «Мясо», хоть и резиновое, но было съедено!

В конце концов, он решил лечь спать на лежанке, что стояла в кухне. Неожиданно перед ним встал вопрос – деньги? Куда спрятать деньги? Он долго пристраивал их то в одно место, то в другое. Потом сел, почесал затылок и спрятал деньги в носок, подумал и снимать их не стал.

На, Маруся, выкуси! Фиг, найдёшь, - Ткнул он кукиш в то место, где стояла жена.

Затем разделся, аккуратно сложив свой военный костюм, рядом на табуретке. После войны Филипп Иванович носил только его.

Засыпал он быстро, сказывалась военная привычка. Маруся терпеливо ждала. Деньги ей нужны были уже сегодня и ждать, пока муженёк очухается, а очухается он только завтра, она не собиралась.

Минут через пятнадцать послышался равномерный храп. Она тихонько вышла из своего укрытия, оглядела спящего мужа, узрев распухший от денег вожделенный носок, не дыша, подошла вплотную к лежанке и остановилась. Минуту постояла, прислушиваясь и приглядываясь к спящему. Потом молниеносным движением сдёрнула носок, и, что было мочи кинулась бежать.

Филипп, несмотря на хорошее подпитие, отреагировал тоже по-военному: подхватился, и плохо понимая, что к чему, кинулся за женой.

В сенях Маруся на лето вешала кисейную занавеску от назойливых мух. То ли занавеска была ветошная, то ли Филипп рванул её с силой, трудно сказать. Только зависла эта самая тюлевая занавесочка, в аккурат, на его голове.

Маруся бежала вдоль улицы, крепко прижимая к груди заветный носок. Была она хоть и маленького расточка, но довольно шустрая. За ней нёсся Филипп Иванович под два метра ростом: босиком, в одном носке, в подштанниках и нижней рубахе. За ним колоритно развевалась занавесочка, как фата за невестой. При этом он кричал во всё горло:

Ограбили! Ограбили! Караул! Меня ограбили!

Маруся, чувствуя, что силы её иссякают, соображала как ей спастись…

Вдруг, из-за угла чинно и важно вышел участковый милиционер. Она юркнула за его спину и остановилась, отлично зная, что для мужа милиция – олицетворение закона.

Что случилось, Филипп Иванович? – Спросил Милиционер, приложив руку к козырьку.

Ограбили, меня ограбили! – Чуть не плакал бедный мужчина.

Кто вас ограбил? – Серьёзно спросил милиционер.

Вот она! Она ограбила! Всю получку забрала! - Филипп старался достать Марусю из-за спины участкового.

Так это же ваша жена? – Удивился милиционер.

Вот она! Она, стервоза, и ограбила. – С горечью сказал он.

Филипп Иванович, жене грабить можно, - тихо произнёс он. – А вас - я сейчас арестую.

За что? – удивился Филипп.

За ваш непотребный вид в общественном месте, - серьёзно сказал милиционер.

Только тут Филипп Иванович обратил внимание на собравшуюся толпу людей, с любопытством взирающую на происходящее, перевёл взгляд на себя и … упал в обморок.

В округе его считали эталоном мужчины: косая сажень в плечах, военная выправка, солдатская форма сидела, как влитая, в сапоги можно было смотреться, выбрит, причёсан, надушен. Только так Филипп Иванович показывался на глаза общественности. А тут…

Маруся с утра сбегала на базар, купила Филиппу новый военный костюм и чекушечку.

Филя, вставай! Садись завтракать! Голова, наверное, болит? Я тебя сейчас полечу.

Он вышел из спальни подавленный и несчастный.

- Ну, ну, дорогой, умывайся и за стол. Ты ж у нас хозяин в доме! – Не моргнув глазом, сказала Маруся….