N.B. – При всей симпатии автора к девочке, главной героине нижеследующего

 

произведения, просьба обращать внимание на то, что образ лирической героини

 

выдуманный. Не имеет смысла отождествлять его с реальными людьми.

 

Глава первая.

В ПРЕДВКУШЕНИИ СЧАСТЬЯ

 

Мне семь лет, и я абсолютна счастлива. Просто захлебываюсь от счастья, готова

 

разливать его, как вон та продавщица в белом фартуке, которая разливает квас.

 

Около нее стоит очередь, терпеливые старушки с бидонами и дядечки с большими

 

животами, похожими на огромные арбузы. Я думала, у них там внутри маленькие

 

детки, но мама сказала, что мужчины никогда не рожают детей. Вот и непонятно,

 

зачем им тогда такие животы. Но маме я верю. Ух, сколько квасу влезет в живот

 

вот этого дядьки, сколько…я даже зажмурилась. И никакой бидон не нужен. Но я не

 

пью квас из бочки. Мне один раз бабушка купила, мне налили, как взрослой, в

 

большую стеклянную кружку, я еле удержала в руках. И хорошо, что пить сразу не

 

стала, боялась пролить, он такой темный, а у меня платье голубое, мы в гости шли.

 

Ну вот, я стала примеряться, как отпить и не испачкать платье, а то бабушка всю

 

дорогу не успокоиться, и вдруг – смотрю, а там что-то белое кувыркается. Я потом и

 

маме сказала – это был червяк, самый настоящий червяк, только маленький. И я

 

этот квас назад поставила, рядом с бочкой. Все удивились, а я говорю, мол, горло

 

болит, а он такой холодный. Чтобы еще раз ангиной не заболеть, зимой два раза

 

болела, маме уже и бюллетень не хотели давать, потому что с ангинами долго

 

дома надо сидеть, она месяц на работу не ходила, а по бюллетеню платят не всю

 

зарплату, и мама сильно расстраивалась. А я рада была. Хорошо, когда мама дома.

 

И в этой бочке, наверное, тоже червяки, целая стая. Или не стая, это у рыб стая, а у

 

квасных червяков что? Потом подумаю. А мое счастье, оно без червяков, самое

 

настоящее, и его так много, много! Я бы его раздала, в книжке написано, что

 

счастьем надо делиться. Могу загнуть все пять пальцев, и их не хватит, чтобы

 

посчитать мои счастья. Первое счастье маленькое, но оно спокойное, оно никуда не

 

денется, и ему можно просто радоваться. Сегодня суббота, значит, завтра не надо

 

идти в школу! Можно вечером долго-долго читать, потом посмотреть немножко

 

взрослый фильм по телевизору, по субботам мне разрешают, а утром можно спать,

 

проснуться по привычке, вспомнить, что воскресенье и снова спать, пока

 

«Будильник» не начнется, смешная передача, очень я люблю ее, вот в девять и

 

просыпаюсь, а то бы еще спала. Так надоело в семь утра вставать, особенно зимой,

 

когда темно, брр! А сейчас май, самые последние деньки весны, скоро лето,

 

каникулы!! Еще одно счастье, это уже побольше, длинное такое счастье, целое

 

лето. Но это такие счастья, они есть у всех, просто некоторые не умеют их

 

замечать. А вот самые главные счастья, это которые только у меня, и никому про

 

них не скажу. Но думать об этом так приятно, еще немного подумаю и пойду

 

домой, а то там все одно бабушка не даст помечтать, делами загрузит, или, что

 

еще хуже, с расспросами пристанет, где была, как дела…Бабулечка у меня

 

хорошая, отличная бабка, не то, что у Алки. Та такая вся неопрятная, все нос

 

рукавом вытирает, и голос у нее скрипучий, и косится всегда на меня как-то

 

недобро, ….

 

не по-христиански, ой!… Ведьма, одним словом, за ней всегда в воздухе шлейф

 

такой густой тянется, плотный такой, я всегда обхожу, нехороший он. А она знает,

 

что я вижу, потому что никто больше не обходит, а я сторонюсь, чтобы не задело,

 

ой!… Ленчика кровь у монетного двора, это она его туда послала отнести

 

посылочку, в ночь-то, зимой, знала, что назад не вернется, а ему годков то было

 

всего одиннадцать, мешал он ей, пасынок, рот лишний, а у нее свой уже

 

шевелится, задавил грузовик, сбил насмерть, уж как муж убивался, схоронили

 

пацаненка, почернел враз мужик, а потом и ушел к другой, стены напоминали

 

сыночку…Ой,…

 

не люблю я эту бабку, короче, мысли у нее, как кисель – тягучие, липкие и густые,

 

и, главное, ничего нового, всегда одно и тоже, как по утрам «Пионерская зорька».

 

Я слушаю, хоть и не пионер еще, мне там песня нравится, часто передают,

 

«Розовый слон» называется. Да, следующие счастья – их целых три, но одно из

 

них - это о-го-го какое счастье, это кому рассказать – не поверят! Я, когда про эти

 

счастья думаю, у мен стихи получаются в голове. Скачу вприпрыжку, так удобнее и

 

быстрее, но это только детям можно, взрослые тяжелые, их земля крепко держит, а

 

мне так легко взлетать, и напеваю:

 

Часто счастье ходит частью,

Целого в природе нет.

Призовем судьбы участье,

Участила чтобы счастье.

Штиль меняется ненастьем,

Лихо крутится сюжет,

Но без части счастья нет.

Счастья часть осталась в прошлом,

Часть почистим, растревожим,

К нам сюда перенесем,

И от счастья вдруг умрем.

 

Ну вот, опять на покойников потянуло…разве можно умереть от счастья? Вот в

 

сказках про принцев и девушек, когда там они после свадьбы живут, ну никогда

 

не написано, что там с ними дальше случилось, а ведь так интересно, как там

 

царевна-лягушка, и кого она родила – лягушонка или ребеночка? Все самые мои

 

любимые сказки кончаются словами – они жили долго и счастливо, и умерли в один

 

день. Это получается, что умерли они от счастья, что ли? Зачем тогда женились? А

 

мне сегодня в любви признались, это, во-первых, а во-вторых, предложение

 

сделали!!! И двое разных женихов. Да, потому что я красивая, мне все говорят, и

 

маме всегда так говорят « ну, какая у тебя Фиалка красивая!» А я еще и умная,

 

только я иногда делаю вид, что ничего не понимаю, так лучше всегда получается,

 

я уже давно это распознала. Но вот учусь я хорошо. Я даже «букварем» была на

 

утреннике, потому что читаю быстрее всех в классе, и пишу без ошибок. Муза

 

Алексеевна сказала, что у меня врожденная грамотность. Но это я не совсем

 

поняла, я ведь, когда родилась, читать не умела. Я застеснялась и даже не

 

сказала Музе, что читать меня дома учили, пусть думает, что я всегда знала

 

буквы. А Ирка сказала, что нельзя быть сразу и умной и красивой, и что я значит

 

дура, а просто меня все жалеют, вот и ставят пятерки, потому что меня родной отец

 

бросил, как дворняжку, и еще потому, что мы бедные. Ну, в смысле, денег. У нас с

 

мамой никогда нет денег на там разные колбасы, и ранец у меня с дыркой. Ох,

 

мама ее заштопала кожаной заплаткой, вышло так заметно, а Захаров – у него

 

отец дипломат, они вот недавно из Египта приехали, Захаров сам! видел

 

настоящие пирамиды, он про них на классном часе у доски рассказывал, такой

 

важный, у Музы указку взял. Рот открывает, а у него передних зубов нет –

 

меняются, такой вид дурацкий. Я и не сдержалась, стала хихикать, и за мной все

 

тоже стали, и не могли успокоиться никак. Захаров меня и невзлюбил, и теперь

 

постоянно делает так, что я плачу. Дергал бы за волосы, или бы обзывался, как

 

все, всегда одинаково – палка, это потому что у меня фамилия Палкина, так я бы не

 

огорчалась сильно. А он, он… вот, опять слезы на глазах сразу навернулись. Он

 

прошипел, так тихо, в спину, я как раз по лестнице поднималась, и заплатка эта на

 

ранце видна была, «палка, у тебя от бедности форма лоснится, и дырка светится,

 

палка-приживалка». А я как поднималась, так сразу обернулась и плюнула ему в

 

лицо, точно на очки попала. Я даже подумать не успела, как я это сделала, быстро

 

все вышло. А он схватил меня за волосы и об перила как долбанет, у меня просто

 

искры из глаз полетели, я поняла теперь, они летят на самом деле. А потом он меня

 

толкнул, и я вниз еще 10 ступенек носом отсчитала, кровь пошла. Это почему так

 

все вышло? Опаздываю я в школу, ну прямо всегда, беда самая настоящая,

 

почему так получается? Уж Муза мне весь дневник исчеркала замечаниями –

 

опоздала, снова опоздала, Фиалка, ну, сколько можно? – так прямо и написала. А

 

Захарова на «Волге» голубой привозят, он тоже всегда опаздывает, его дневник я

 

не видела, но знаю – Муза ничего ему не пишет. Только я Музу все равно люблю,

 

она хорошая. Так вот, урок уже шел, мы на лестнице вдвоем были, никто не видел.

 

А потом он…ну вот, сейчас я зарыдаю уже по-настоящему, а хотела счастьем

 

делиться…ну ладно, додумаю, может, полегчает. Потом он спустился вниз и вытер

 

об меня ноги…да…а…Я никому, никому не сказала, но я его убью, точно убью. И уже

 

скоро! Мне сегодня купят АВТОМАТ!!! Вот опять, как все скомкано вышло, только

 

хотела разложить счастья свои по полочкам, развернуть их, как конфетку

 

«Грильяж», понюхать, почувствовать запах настоящего шоколада и…завернуть

 

назад. Я всегда так делаю, это бабушке подарили конфеты на женский день и она

 

их бережет. А этот Захаров щербатый, как подумаю о нем, так все счастья меркнут,

 

и разворачивать не хочется. А теперь что вышло – стою у бочки с квасом и плачу,

 

нюни распустила…а…а…

 

Глава вторая

БОЛТАЕМ О ПУСТЯКАХ

 

А вот и мой дом, бочка с квасом прямо напротив окна нашей комнаты. Мы живем на

 

втором этаже, жарко, окна открыты, занавески ветром выдуло на улицу, и видна

 

почти вся комната. А вон и бабушка. Я машу рукой, чтобы она не волновалась, и не

 

жаловалась маме, что я опять из школы задержалась и шлялась черте где. Но она

 

меня не замечает, сидит и читает свою газету «Правда». Хоть там и пишут одну

 

только правду, но она такая скучная. Если фотографию напечатают, то сталевара

 

или шахтера в каске, а я люблю, когда животные на картинках, котята или щенятки.

 

Вот вырасту, и обязательно куплю себе собаку. И буду ее так любить, так любить! А

 

то у меня только рыбки, и постоянно умирают, я их сачком вылавливаю и отношу в

 

унитаз. И это так противно, и рыбок жалко. Да рыбки вообще – пустое дело, их не

 

погладить, не на руки взять. Может, мне к осени хомяка купят! Мама почти уже

 

согласна. А насчет того, где это я после школы гуляю, это секрет. Большой. Мы

 

живем втроем – бабушка, я и мама, бабушка у нас самая главная. То есть, в нашей

 

комнате втроем. А так у нас в квартире куча народу, и все такие странные, как на

 

подбор. Взять хотя бы Полину, она сумасшедшая, да, да, по-настоящему, ее часто

 

забирают в сумасшедший дом, когда она буянить начинает. У нее комната

 

огромная, и она там одна живет. Она все пытается зазвать меня в гости, но я не

 

захожу, только в дверь заглядываю и все. Просто любопытно, как она там живет,

 

если она совсем сумасшедшая. А она говорит мне каждый раз и всегда улыбается

 

– « Ну ты что, заходи, боишься что ли? Чайку попьем». А я на самом деле боюсь,

 

глаза у нее такие… черные-черные, и пустые, я бы так сказала, нет в них мыслей

 

никаких, я всегда вижу все по глазам, иногда и мысли могу пересказать. А у нее

 

там, внутри, за глазами, просто темнота, и она меня туда хочет заманить. Но я

 

хитрая, я не попадусь, хоть и страшно. А так вообще-то смешно, как она звонит

 

иногда с улицы и говорит в телефон «Позовите, пожалуйста, Полину», а мама ей

 

всегда отвечает «Тебя нет дома!». А ночью иногда в дверь барабанит, всех

 

перебудит и кричит «Выключите звук у холодильника, вы как ночь, так его

 

погромче делаете, а я заснуть не могу. Сейчас участкового вызову». Бабушка не

 

слышит, ей хорошо, у нее слух такой, что не просыпается, а мы с мамой

 

просыпаемся, потому что она специально стучит, пока нас не разбудит. И мама ей

 

отвечает, что у холодильника звук и днем такой же, а что участкового, так пусть

 

вызывает. И Полина уходит, а я всегда потом долго не могу заснуть, мне все

 

видится маленькая девочка. Меньше меня, годика три ей, и я даже, кажется,

 

слышу ее смех и топот ножек…Страшно, потому что непонятно, где Полина ее

 

держит, если ее никогда не видно. Я как-то спросила бабушку, она про всех все

 

знает, кто жил в нашей квартире, а она так удивилась и говорит «кто сболтнул?». И

 

больше ничего не сказала, но я поняла – это дочка Полинина. Тоскует она сильно, и

 

меня поэтому все в гости зовет. Но я не пойду, а то тоже утону, ой!…почему-то я

 

всегда, когда смотрю на Полину, боюсь утонуть.

Все, слезы высыхают. Пока стояла тут у бочки и как маленькая шмыгала носом,

 

меня уже два раза квасом хотели угостить. Дядечка тот, пузатик, и еще один

 

молодой человек, красивый, про таких говорят – интересный мужчина. Я ему

 

улыбнулась, но от кваса отказалась. Вообще, я нравлюсь мужчинам. Мне один

 

мамин знакомый сказал, что глаза у меня выразительные, такие необычные. Я

 

вечером в зеркале проверяла, чем это они такие необычные, ничего особенного не

 

высмотрела. Глаза у меня серые и чуть-чуть зеленые, а ресницы длинные, но

 

совсем прямые. Если бы ресницы можно было на бигуди накручивать, а так – какой

 

от них толк. Вот у А какие глаза, я бы смотрела часами, не отрываясь, какая

 

красота. Таких голубых глаз нет ни у кого в мире! Только небо иногда бывает

 

такое. Я просто, если смотрю на А, попадаю куда-то, прямо через его глаза, мне

 

становится так хорошо, спокойно и настроение сразу улучшается. Только долго

 

нельзя так делать. Неудобно пялиться без причины, и я смотрю сквозь челку, и

 

голову только слегка поворачиваю, но это уже совсем не то получается. А потом,

 

главное – я не хочу, чтобы А догадался…ну, что я его люблю. Я гордая.

 

 

Глава 3

АЛЬФА-АИДА

 

Все таки как я люблю субботы! Или раньше любила. В субботу столько важных дел

 

случается. По субботам я хожу на свидания. И получю подарки. Не каждую

 

субботу, конечно.

Это тоже игра в прятки. Закроешь глаза и ждешь, когда картинка появится. А

 

иногда картинок бывает слишком много. Тогда я от них прячусь, и иногда они меня

 

не находят. А бывает, что и спрятаться некуда. Вот у нас во дворе лавочка такая

 

есть, за домом, там где проход через стадион, там страшновато, темно почти

 

всегда и место там необжитое. Когда мне очень нужно спрятаться, я всегда

 

представляю эту картину- вот лавочка, темно, сумерки, тихо, и никого нет. Здорово

 

помогает. Только ощущение такое возникает, легкого ветра по плечам, щекотки

 

такой, что из середины пупка появляется. Страшно становится.

Вообще то я не очень люблю одна быть, мне хорошо, когда музыка, смех, шутки.

 

Но есть такие случаи, когда мне очень-очень хотелось бы лучше остаться одной.

 

Это я опять про Аиду вспомнила. Она меня ненавидит. А я ее жутко боюсь. И

 

сколько раз я говорила - ну это ведь просто собака, обычная немецкая овчарка.

 

Даже не обычная, а племенная! Нет, именная, точнее выставочная. Когда я ее

 

первый раз увидела, я просто замерла и раскрыла рот. И все, кто ее вначале

 

видят, тоже удивляются. Она сидела рядом с Ним. Он - это мой отец.

Когда он пушку забрал, Царь-пушку, на комоде у нас стояла, перед телевизором,

 

маленькая такая, но как настоящая, из металла, я ее обожала в руках крутить -

 

сила! - я сразу поняла, что это теперь так всегда будет, что надо теперь жить без

 

него и без пушки. Он мне запонку свою одну подарил, с синим камнем, а потом,

когда я ее хотела почистить...нет, если правда, то я сидела в ванной и рыдала, а

 

запонку держала в руках под горячей водой. Так с нее краска пооблупливалась и

 

оказалось, что это стекло. Но я все равно храню ее в самом главном тайнике.

Он пришел в тот вечер, я так соскучилась, бросилась ему на шею, заобнимала. Но

 

он был уже совсем чужой, Райкин. И Аидин.

Тогда я последний раз назвала его по имени. Я называю родителей и бабушку по

 

имени, и только когда очень рассержусь, называю должность - мама или бабушка.

 

А его я теперь для себя называю Он, а к нему или никак не обращаюсь, или говорю

 

отец. Его не было долго, я уже все поняла, не такая я недогадливая. И бабушка

успокоилась и пела свою любимую "Там вдали за рекой загорались огни", хорошо

 

пела, и голос ее звенел героически, по-боевому. А мама молчала. Я тоже ничего не

 

спрашивала. Я думала - скоро мне в школу, в первый раз, придет Он или нет? Мне

 

так хотелось, чтобы все увидели, какой он замечательный, какая у него улыбка. И

 

чтобы он скаал - ты умничка! А вышло все не так. Он пришел, но с Аидой. Она

 

затмила всех. Она так звенела своими медалями, все пытались их сосчитать,

и начинали заново, потому что у нее было какое-то переплетение медалей, прямо

 

чешуя медалей. А я стояла рядом, но меня никто не замечал, и мой самый красивый

 

оранжевый гладиолус поник гловой.

Все наперебой фотографировались с Аидой и спрашиввали у него: "-Это Ваша

 

собака, как ее зовут? -Альфа-Аида, - отвечал он, и клал руку на ее голову, а по

 

моим волосам при каждом движении его ладони дула вьюга - она необыкновенная

 

умница, это все ее медали..." Мама тоже стояла рядом, мы с ней обе ненавидели

 

Аиду, Альфу, Раису и любили его. Мама тоже любила, хотя клялась, что все

 

прошло.

А потом случилось то, из-за чего я престала так радоваться субботам.

В первый раз, когда Он позвонил и сказал, что мы поедем кататься на машине, я

 

возликовала. Я прокричала ХЕЙ-ХЕЙ-УРА, поскакала галопом по комнате и в

 

избытке чувств выдернула бабушке волосинку из головы, случайно, конечно,

 

просто я кричала ей - вот видишь, Он меня не забыл, а ты говорила - "с глаз долой,

 

из сердца вон". Бабушка ничего не ответила, и даже не пошутила в своей обычной

 

манере. Бабушка у меня в карман за словом не полезет. Я всю ночь спала на

 

дурацких бумажках, которые мама вкрутила мне в волосы, и утром они стали такие

 

пушистые и их был целый сноп, как стог сена, потому что волосы у меня легкие,

 

тонкие и чуть что клубятся. Ирка Мушкина из "А" класса сказала, что мне жутко

 

повезло, а я так не считаю, потому что это облако расчесывать очень скучно и

 

долго. Но тогда я была как на фотографии из фотоателье. И настроение было

 

космическое, сияющее, Полина меня в коридоре прижала к стенке и спрашивает:

 

Фиалочка, что то у тебя глаза так сверкают, на свидание что ли идешь? И

 

засмеялась гулким, бездонным каким-то смехом, он падал на дно колодца...

 

Полина, она хоть и сумасшедшая, а чутье у нее прямо как у грибника развито -

 

вроде сидишь тихо, а все равно заметит. И в лукошк соберет. Рядом с ней мне

 

всегда что-то привидивается, как будто привидения из Полининых глаз

 

перебираются ко мне в голову.

Вот опять тягучий стишок вспыхнул и помчался по моим мыслям, я даже забыла,

 

куда я шла.

 

Мой милый на войну собрался,

С утра он долго одевался,

Пока он завтракал, с испугу

Ножом прорезал себе руку,

Ругался долго и протяжно,

Мундир одел и очень важно

Промолвил, тяжело вздыхая, -

Досталась мне судьба иная,

Нет, не рожден я для пехоты,

Командовать на поле ротой

Мне честь не выпала. Фатально

Власть обрекла. Монументальна,

Крепка ответсвенность , все строже

С себя спрошу я. Ведь ничтожно

Тонка грань жизни . Полон ядом

Мир этот бренный, без услады.

Помпеи день последний , хлесткий.

В лицо бросает отголоски.

И я, приняв на грудь, стал вечем,

Я у истории советчик,

Гнетут долги, мои, чужие.

Венки солдатам возложили.

Я силой мысли убеждаю,

А это больше, чем по краю

Трусцой бежать, курок на взводе.

Есть равновесие в природе,

Один я оказался сильный!

О,Господи, спаси Россию!

 

Полина как-то странно на меня посмотрела и отошла, убрала руку.