Рассказ

 

Однажды, коротая время за картами в институтском общежитии, в комнате Максима Горевича, Виталик Чалей неожиданно услышал от приятеля:

- А Иринка твоя, еще та штучка!

Хорошо что в помещении не было посторонних.

- Ты думай, что плетешь! - грубо ответил Виталий, злобно хлопнув по столу картой.

- Мне-то что!.. Но... - Макс нарочно испытывал нервы товарища. - С таким, извини, сдобным телом... Тут каждый до чужих припасов охочий.

- Говори! - вдруг свирепо рявкнул Чалей и напряженно уставился на Горевича.

В этот миг тот пожалел, что затронул столь болезненную тему.

- Ничего особенного... так, - лепетал Максим, тасуя карты. Руки его подрагивали.

- Не тяни!

- Словом, ты б к ней присмотрелся... Повнимательней. Может, не с тобой одним по "общагам" скитается?..

- Что?!! - Чалей зверем бросился на приятеля, завалил на койку, одной рукой выкручивая воротник, другой сдавливая худой кадык, прошипел: - Задушу, сволочь! Кто?!. Имя, фамилия!

Ошарашенный и отчаянно перепуганный Горевич лишь тяжело дышал и беззвучно шевелил губами.

- Кто?!. - Чалей налег коленом на плоские груди Максима. - Ну!

- А подходи завтра... к нам... да понаблюдай... с какого укрытия. А сейчас не скажу ничего больше. Сперва остынь! - решительно закончил Горевич и попытался освободить ворот от твердой руки Виталия Чалея.

- В какой "общаге" это было, в вашей? - Виталик не отпускал беднягу.

- В нашей, но это просто слухи, не переживай... - дал идиотский совет Горевич.

- Где он живет, какой номер?.. - хрипел Виталий, нависая над придушенным приятелем.

- Не знаю! - не сдавался тот.

- Ну, спасибо за гостеприимство! Удружил, порадовал ты меня! - Чалей соскочил с Макса, схватил с крюка вешалки куртку и шапку, выскочил на коридор.

Первым порывом неутоленной злобы у него было - забегать во все комнаты подряд, разыскивая своих обидчиков. Он было даже вознес кулак, чтобы колотить в соседнюю с Горевичем комнату, но все-таки одумался, сунул руки в карманы брюк и торопливо пошел к лестничному проему...

С трудом дождался Виталий следующего утра.

В тот день, как назло, в группе Чалея с восьми до двенадцати проходила "лабораторная". Парень отсидел на ней два учебных часа, с третьего ж втихую смотался. При этом попросил товарищей по бригаде прикрыть его отсутствие. Виталик предполагал вернуться под конец занятий - на зачет.

К Ирининой группе пришлось бежать чуть ли не через весь институтский городок. Было начало апреля. Уже сошел снег. Земля оживала. От нее исходил дивный целебный запах. С поднебесья на Чалея лились живительные лучи уже высокого солнца... Ошалевший от ревности детина не замечал природной красы.

...Минут десять укрощал себя Чалей, наблюдая из-за коридорного изгиба, как один долговязый хлюст увивается около Ирины Воронец: они стояли поодаль входа в лекционный зал, отдельно от остальных студентов. Их взаимная благосклонность неумолимо резала Виталику глаза. Он сразу же вспомнил этого вихлястого красавца. "Мерзавка! - мысленно обругал парень свою любовницу. - Да со мною шутить не советую!" Он глянул на часы: до окончания большого перерыва оставалось около двух минут. Затем решительно выдвинулся из своего укрытия и стремительно пошел к упомянутой паре.

Приблизившись, Виталий с нарочитым нахальством втиснулся между собеседниками, обвил Иру за талию и чмокнул в розовую щеку. С полным неуважением к своему сопернику.

- Привет, - непринужденно поздоровался Чалей, стоя спиной к долговязому.

- Привет... - Воронец неловко посматривала то на него, то через его плечи - на нового поклонника.

- Пошли, отойдем на минутку, - не выпуская стан возлюбленной, Виталий хотел было направиться с нею в ближайший затишек. Но оправившийся после мгновенной растерянности Иринин кавалер дернул его сзади за плечо.

- Эй, ты охамел, паря!

Чалей только того и ждал. Он выпустил талию Воронец и резко повернулся лицом к долговязому красавчику. С гадливостью в голосе спросил:

- А ты кто - ее хахаль?

Соперник засопел от злости и попытался схватить Чалея за отворот распахнутой куртки. Но тот ловко уклонился и хлестко ударил ребром ладони по слишком длинной и белой кисти нахала. Тот пошатнулся и едва сохранил равновесие.

- Гад! - лишь просипел он побледневшими губами.

- Виталик! - взвизгнула Ирина, заметив, как свирепо изменилось лицо ее любовника: Чалей, вероятно, готовился к прыжку на своего обидчика.

Девушка заслонила собой долговязого, который отчаянно хрипел и также порывался колошматить противника.

- Довольно вам! Уймитесь! - она выглядела прелестно в эту секунду.

Чалей искусственно обуздал желание немедленно расквитаться с долговязым и как можно спокойным голосом предложил:

- Ладно, приятель, давай отойдем к тому окну, - он указал рукой место, - на пару слов. Только слов - и не более.

- Вася, не ходи! - заголосила Ирина. В этот миг грянул звонок на занятия. - Пойдем в зал!

Но детина не мог спасовать на глазах столь прекрасной женщины перед не слишком грозным с виду Чалеем, который уже отдалился и, прислонившись к подоконнику, с пренебрежением посматривал в его сторону.

Новоиспеченный ухажер, по-видимому, все же уговорил Воронец остаться на месте и двинулся к Виталию.

- Ну, что ты возникал? - приблизившись, бросил он с показным высокомерием. Но голос был вибрирующий, несмелый.

Чалей ненавидел такой тип людей: красавчики, баловни судьбы. Подумалось: "Небось, и в армии не служил - ручки слишком нежные. Разве что в полковой хлеборезке отлеживался".

- Слушай сюда, молодчик, - суровым полушепотом (чтобы не услышала Воронец) сказал Виталий. - Шлепай на лекцию, а через десять минут попросись выйти. Я буду ждать в курилке туалета. Если ты мужчина, конечно...

После этих слов он оставил огорошенного таким предложением соперника и, не прощаясь с Ирой, направился будто бы к лестнице. Переждал на пролете несколько минут и выглянул в коридор: Воронец и ее новоявленный кавалер, видать, были уже в аудитории. Тогда Виталик скоренько вернулся назад и спрятался в уборной.

...Долговязый пришел аккурат, как договаривались. На его лице были написаны ненависть и намерение как следует отдубасить соперника. Но внутренне он все-таки побаивался. За армейские годы Виталий достаточно насмотрелся подобных личностей среди молодых солдат: гнилые, бесстержневые - пустышки.

Пропуская мимо ушей оскорбительные слова по своему адресу, Чалей приблизился к неприятелю и внезапным броском головы вперед сбил того с ног: удар чугунного лба пришелся как раз в подбородок... Засим недолго, но со знанием дела, молотил красавца на грязном кафельным полу. Бил неострыми местами ботинок в мягкие части тела - дабы не осталось следов. Как в армии, по первому году службы, гвоздили самого Чалея... Детина скорчился в клубок и, прикрывая голову обеими руками, жалостливо охал и екал.

Согнав самую острую ярость, запыхавшийся от драки Виталий бросил сокрушенному противнику сверху вниз:

- Рук жалко о тебя марать... И смотри, чтоб к Воронец в радиусе ста метров не приближался... Понял?!

Несчастный, все еще закрывая от Виталика лицо и голову, пробормотал нечто нечленораздельное...

- Не слышу! Громче говори! - угрожающе наклонился к нему Чалей, встряхнул за воротник модной, но сейчас затасканной по грязному туалетному полу джинсовки. - Ну!

- Понял! - по-школярски четко ответил наказанный физически парень.

- Молодчина! И упаси тебя Бог еще когда меня рассердить... - многозначительно погрозив напоследок, Чалей покинул вонючую курилку институтского туалета.