Фёдор Иванович Толстой Был сумасброд и непростой… Дышала сплетнями Столица, Смакуя слухов череду. Скандалы представляя в лицах, Пророча счастье и беду. Внутри компании весёлой Предела шуткам не сыскать. И льёт шампанское рекою, И хочется храбрее стать… Поступок совершить беспечный Среди подвыпивших друзей. И верить в Случай быстротечный, Чем бессердечней, тем страшней! Среди веселья и амбиций Гремела слава Должника. Честолюбивая Столица Терпела графа, лишь пока… Его интриги в высшем свете Уже не вызывали смех. И, даже, Государь заметил Всю шумность Фёдора утех. Был дан совет: -Унять Толстого Или в имение услать, А лучше графу молодому Какое поручение дать… Вот, скажем, есть и повод верный. Послать секретарём во флот, Где у Ивана Крузенштерна Два корабля идут в поход. Пусть с ним плывёт, хоть польза в чём-то!...- Подписан в скорости Указ. Толстой – по линии учёта Приписан к Делу в этот раз. И вот, от берегов Столичных К далёким жарким островам, К морям холодным – в путь годичный Ушли «Надежда» и «Нева». Волнам и ветру в море дальнем Натуру графа не унять! И, чувствуя себя случайным, Мешал, хотя не смел мешать… Команду ссорит с командиром И офицеры, меж собой, Уже кричат и рвут мундиры, А улыбается – Толстой! Где он ни есть, та все в угаре! Там – спор и вызов на дуэль… Лишь, обличённый Государем, Мог кончить эту канитель! Все – ссоры разом прекратили И, чтоб не рушились дела, Толстого шлюпкою ссадили На Алеутских островах, Где он и жил, Судьбы скиталец! Кормился зверем в племенах И прозвище – Американец Нашёл на этих островах. И за усердье и сноровку Шаман – беззубый алеут, Нарисовал татуировку… Граф хвастал ею там и тут! Прошло три года. В Свет Столицы Вернулся граф с румянцем щёк. И вновь в скандалах те же лица. Дуэлям вновь открылся счёт! Грозят долгами… Вновь в лохмотья Или уйти служить в полки! …Цыганка с именем Авдотья Внесла Толстовские долги… Дуэль меняется дуэлью… Уже – одиннадцатой счёт! Но, как по Божьему веленью, Толстого пуля не берёт! Пора, пора остепениться, Пока душа ещё поёт. Фёдор Иванович жениться Решил с Авдотьей наперёд. Теперь женой цыганка стала. Уют домашний создала. Детей рожать не уставала И пела песни у стола… Двенадцать лет – двенадцать родов. Двенадцать маленьких детей! Но их теряли год за годом, Уже – одиннадцать смертей… Все были в шоке, но не Фёдор. Он, доставая свой синод, Был молчалив, не к месту, бодр. Он понимал, что его ждёт! Играя с Жизнею без цели, Душа и Сердце не болит… И Фёдор супротив дуэли Упорно пишет снова: -Квит-. И лишь двенадцатый ребёнок Не умер. Сжалилась Судьба. И девочке, ещё с пелёнок, Судьба воздала без труда: И счастья женского – без края, И дети – славные сыны, Что даже в карты не играют. Не в деда… Боже сохрани! 2005 г. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
