ПЫЛЬНАЯ БУРЯ

 

Ярко светит солнце, на небе ни облачка. Несколько дней, не переставая, дует ветер. Все с тревогой поглядывают в сторону солдатских казарм. Там на западе уже появилась на горизонте темная полоска, она разрастается, быстро приближается, растет, заволакивая все небо.

Женщины загоняют ребятишек, прячутся в домах, плотно закрывая окна и двери. Наступают сумерки. Сейчас в квартире несколько минут будет темно, как в погребе. У меня каждый раз возникает ощущение, будто на землю накинули тяжелое грязно-желтое одеяло и трудно дышать. За окном шум, вой, где-то что-то громыхает, иногда видно, как проносятся совсем рядом, задевая стекла, огромные шары перекати- поля. Закладывает уши, как в самолете. Пыльная буря продолжается недолго, потом небо снова становится высоким и чистым, снова палит солнце, говорят: прошел «семипалатинский дождь» Каждый раз после него приходится делать влажную уборку, все покрыто слоем пыли, даже зимой.

Ненавижу пыльную бурю. Ненавижу. Из Минска я привезла комплект необыкновенно красивого постельного белья, подаренного кем-то из друзей нам на свадьбу. Белье было белоснежным, расшито кружевами. «Требует деликатной стирки»– было написано на бирке. О, это надо было наблюдать, как я худая и беременная, стирала огромный пододеяльник в тазу, в нашей маленькой комнатушке. Туалет, где можно было набрать воды, был в конце бесконечно длинного коридора. Воду нужно было нагреть на керогазе. После стирки грязную воду нужно вынести обратно, в туалет. (Это - летом, потому что зимой там перемерзали трубы, и в туалет мы ходили в аэропорт). Стирала я по частям: старательно терла в мыльной воде сначала один уголок, потом второй и так до бесконечности. Потом так же полоскала и выжимала, стараясь выкручивать «деликатно». Потом вынесла тяжелый таз во двор, протерла веревку и аккуратно развесила свой красивый пододеяльник, простынку, две наволочки. Постояла, полюбовалась, пожалела, что никого нет во дворе и никто, кроме меня, не видит эту красоту неземную, и пошла домой.

На первом этаже в линкоре был военторг, удобно, зашла прямо с тазиком, купила бутылку молока, встретила соседку…

В магазин заскочили запыхавшиеся чумазые лейтенанты, посмотрев друг на друга, начали хохотать: «Конец света, девчата! Апокалипсис!»

«Ты что, Галка?! Тебе плохо?! Ты куда?! Какое белье?! Туда нельзя!» Продавщица потом рассказывала, как я всех напугала. Хотели уже вызывать «скорую». Белая, как стенка, с огромным животом, вот-вот рожать, пытается девчонка выскочить на улицу, прямо в этот ад…

Да никуда я не рвалась. С трудом открыв дверь, не увидев перед собой ничего, поняла, что все пропало… Я даже снимать «это» с веревки не пошла. Поднялась к себе в комнату, легла. Соседки набежали, уговаривали, успокаивали, обещали помочь: у кого-то уже была стиральная машина «Белка», кто-то привез из отпуска отличный стиральный порошок, кто-то еще знает способ отбеливания…

–Это белье требует деликатной стирки! Там кружева! Это нельзя в стиральной машине! – рыдала я. Соседки с сожалением смотрели на ворох серых с желтыми и черными разводами тряпок с кружевами, противно пахнущих пылью. Молчали. Ну, что тут скажешь. Грязь за эти пятнадцать минут так въелась в мокрые волокна, что никакими силами невозможно было отстирать это белье. Мы отнесли его в прачечную. Из-за кружев его там не хотели принимать, заставили написать расписку, что не будем предъявлять претензий в случае чего. Уж чем там его, в прачечной, стирали, не знаю. Белье после стирки теперь пахло не пылью, а хлоркой, все разводы исчезли. Оно стало ровно серым. Навсегда.

 

Семипалатинск.