Таня проснулась от дребезжания будильника, что так бесцеремонно ворвался в ее сон. Нехотя высунув руку из-под теплого одеяла, она потянулась к звенящему проказнику. Тот смолк, а она, слегка поёжившись от прохлады, тронувшей ее тело, подумала, что хоть под утро смогла уснуть. Но начинался новый день, и пора было вставать и идти на кухню ставить на плиту чайник, заставляя себя позавтракать.

Завернувшись в халат, Таня, словно привидение, побрела по пустой квартире. Окружающая пустота скрывалась не в интерьере, а в тишине, от которой уже год болела ее душа.

Раньше она с радостью принималась за утреннюю стряпню, стараясь добавить что-нибудь новенькое в рацион своих домашних, ведь накормить нужно было не только сына, а и его любимых крыс и Снежка, вечно мурлыкающего у ног и норовящего стащить кусочек вкусненького. Сегодня ей не хотелось ничего, а от вида пищи внутри словно что-то переворачивалось, вызывая лишь отвращение и тошноту. Вчера, видимо не выдержав одиночества, сначала после смерти своего хозяина, а затем и друга, Машка оставила Снежка одного на попечение Тани.

Нежелание завтракать, наверное, передалось и коту, так как бряканье посуды всегда являлось для него приглашением в кухню. Таня заварила кофе и стала нарезать батон, как вдруг что-то мягкое и пушистое коснулось ее ноги. Снежка было не узнать. Он выглядел таким худым и каким-то затравленным, будто вернулся после изнурительной дороги без еды и ночлега. Она взяла его на руки, прижала к груди и тихо шепнула: «Тебя так любил Ярослав, и я знаю, как тебе его сейчас не хватает…» – слезы наполнили глаза, и она уткнулась в его белоснежную шубку.

Ей опять привиделся один из последних дней, проведенных с сыном. Это был её день рождения. Им было тогда так весело вдвоем. Они вместе замирали от страха на «американских горках», их радостный смех был слышен в тире, когда Ярослав попадал в мишень. С одного аттракциона они спешили на другой, а в перерывах уплетали мороженое.

– Ребята завтра собрались на речку. Ты меня отпустишь? – поинтересовался Ярослав.   – Ведь я умею плавать.

Таня кивнула. – Только далеко не заплывай. Бывают случаи, когда ноги сводит судорога и даже профессионал не всегда в состоянии добраться до берега. – Тогда она не допускала и мысли, что на следующий день будет держать в руках безжизненное тело своего четырнадцатилетнего сына…

Снежок тихо замяукал, пытаясь вернуть её из плена воспоминаний. Что он хотел сказать на своем кошачьем языке, но в его зелёных глазах стояло то ли сочувствие, то ли просто просьба, что пора завтракать. Таня улыбнулась сквозь слёзы и налила в мисочку молока. Кот с жадностью засёрбал, иногда поглядывая на хозяйку, словно извиняясь перед ней за свою настойчивость.

Через входную дверь с лестничной площадки доносились какие-то звуки. Посмотрев в «глазок», Таня увидела мальчишек, которые, шумно споря, что-то выясняли между собой. Эти ребята днём бродяжничали, где придётся, а на ночь укладывались спать на Танином этаже, скрутившись «калачиками» и разместившись как можно ближе друг к другу, создавая тепло, ведь за окном уже наступила багряная осень.

Все четверо мальчиков были приблизительно одинакового возраста: от 12 до 14 лет. Тане приглянулся один из них. Он был взрослее остальных и менее неряшлив.

«Наверное расспрашивают Игоря, откуда у него взялись новые вещи», – подумала Таня. За последнюю неделю она уделяла ему очень много внимания. Стараясь найти общий язык и узнать, чем живёт этот мальчишка, она дважды приглашала его к себе на ужин, постирала и зашила изрядно потёртую куртку, которая служила ему в основном подстилкой на ночь и, подобрав подходящие вещи, которые Ярослав так и не успел надеть, отдала Игорю.

Он поведал ей историю о своей семье, где постоянно нет денег на еду, родители пьют и не живут вместе, а его сестрёнка находится у бабушки, которую он навещает каждый вечер, принося ей какие-нибудь продукты, купленные на заработанные деньги.

– И как же ты их зарабатываешь? – с немалым удивлением спросила Таня.

– На рынках и то, если мне доверят помочь что-нибудь разгрузить. Ведь я уже не маленький, но ещё не взрослый и бывает, что не любой груз могу дотащить.

Говорил ли Игорь правду или то была вымышленная история, а деньги он получал, попрошайничая, Таня не знала. Но ей отчего-то очень хотелось ему верить, и может быть потому, что в каждом 14-летнем подростке она видела образ своего сына.

В дверь позвонили. На пороге стоял Игорь, а у лифта маячили двое ребят. На вид им было лет по семнадцать.

– Тётя Таня, я хотел бы кое о чём Вас попросить, – не поднимая глаз, начал Игорь.

– Ты проходи, пожалуйста, – и она, впустив его в квартиру, сразу закрыла за ним дверь. Те двое у лифта были ей не знакомы и слегка подозрительны.

– Хорошо, что ты зашёл. Я нашла тебе ещё рубашку и брюки. Они совсем новые. Носи на здоровье. – Таня достала из шкафа приготовленные для него вещи и спросила: – Что-нибудь случилось?

– Мне нужны деньги. Я вчера проспорил тем ребятам, что пришли со мной.

У Тани перехватило дыхание. Вот так, прояви доброту. Она помолчала минуту, обдумывая как же ответить.

– И ты решил, что я тебе их дам? Нет уж, Игорь, это не выход обратиться ко мне за помощью.

Снова возникла небольшая пауза. Разговор не клеился. Игорь продолжал стоять, опустив голову.

– Простите меня, – и он повернул ручку двери. – Спасибо Вам за всё.

Таня уставилась в захлопнувшуюся перед ней дверь. Правильно ли она поступила, что вообще подружилась с Игорем. А ведь она так пыталась отыскать в его детском сердце какие-то светлые порывы.

Её размышления оборвались тотчас же звоном разбитого стекла. Таня бросилась в комнату, откуда доносились эти звуки. Балконная дверь зияла пустотой. Переступая через осколки, она выглянула посмотреть, кто же это мог так «пошалить». Внизу у входа в подъезд, стоял Игорь и кричал вслед тем двоим, что достанет деньги как-то иначе…