Яркое, весеннее солнце плясало на кровати, стоявшей недалеко от окна. Вчера утомлённая Тамара не закрыла штор, и сейчас спала, забывшись нездоровым сном. Но вот самый длинный и нахальный лучик коснулся её лица. Он так назойливо щекотал её, что она проснулась и взглянула на нахальное солнце сквозь ресницы, но тут же зажмурилась, получив ощутимый солнечный удар по глазам.

Заболела голова. Судя по тому, как далеко забралось солнце, могло быть часов десять. Тамаре совсем не хотелось вставать. Но она не выдержала этой пытки солнцем, вскочила, задёрнула тяжелые синие шторы, и тут же снова повалилась на кровать

Плотная ткань штор не давала солнцу никаких шансов. Но странное дело! Казалось, уж и воздух не проходит сквозь них. Задыхаясь в этой темноте, Тамара несколько раз судорожно вдохнула всей грудью, потом ещё, и снова провалилась в тяжелый сон….

В дверь долго, настойчиво звонили. Тамара не могла найти тапочки, и, раздражаясь, бросилась к двери босиком.

- Здравствуйте, Тамара. – За порогом стоял высокий молодой человек. – Я – преподаватель английского языка вашей дочери.

- Вы ошиблись, – вместо зевка Тамаре удалось выдавить улыбку, – у меня нет детей.

- Извините, но я не могу ошибаться. – Мужчина тоже улыбнулся, показав свои ровные, белые зубы. – Я прибыл издалека специально для вашей дочери.

- Послушайте, я живу здесь недавно. Совсем недавно. Может, адрес не тот? Или фамилия?

- Но вы – Тамара?

- Да, я Тамара! Но детей у меня нет! Извините, – и молодая женщина решительно потянула дверь на себя.

Но незнакомец так ловко просунул ногу в щель!

- Простите, мне нужно кое-что объяснить, – он вдруг с завидной силой дёрнул дверь, отчего Тамара чуть не упала на него, и проскользнул в квартиру.

 

- Вы - псих, сумасшедший, настоящий безумец! – кричала Тамара полчаса спустя. – Убирайтесь, слышите?!

- Я никуда отсюда не пойду, запомните это хорошенько. – Взгляд незнакомца был холоден. Он развалился в любимом бабушкином кресле, положив ногу на старенький журнальный столик. – Я приехал сюда ради вашей дочери. Не ради вас. И я буду обучать её английскому.

- Но дочери нет, нет! И не предвидится! Вы что, будете жить у меня год, пять? А если у меня никогда не будет дочери?

Мужчина улыбнулся. Он был чертовски красив, этот светловолосый упрямец, но его холодная наглость выводила Тамару из себя.

- Видите ли, у меня есть цель. К ней надо стремиться. Приближать её к себе. Ничего, кроме моей цели, меня не интересует. Я приехал, чтобы обучить вашу дочь английскому языку. Отличному английскому языку. Я существую для этого. Поэтому у вас должна быть дочь.

- Убирайтесь по-хорошему! Нет?! Тогда я вынуждена вызывать милицию! Псих! Ненавижу английский!!!

Уже в десятый раз Тамара набирала проклятый номер, надеясь припугнуть своего нежданного гостя, чтобы он убрался сам. На незнакомца это, видимо, не действовало. На этот раз она наконец решилась, и дождалась, пока её соединят.

- Дежурный слушает, – послышалось в трубке.

- У меня в квартире псих, настоящий безумец! Его надо убрать отсюда! Помогите, пожалуйста! – девушка быстро, истерично прокричала это в трубку, глядя на незнакомца в упор, тайно опасаясь, что сейчас он вытащит из кармана нож, или пистолет.

Голос дежурного, такой сухой и беспристрастный, успокоил её. Дежурный записал адрес и телефон, и пообещал, что скоро к ней приедут. Слушая всё это, незнакомец не шевелился, и лишь с лёгкой и задумчивой улыбкой наблюдал за зарёванной Тамарой.

 

Когда в дверь наконец позвонили, Тамара поспешно бросилась открывать. Её гость тоже встал, и с достоинством направился в прихожую. Открыв дверь, Тамара увидела перед собой здоровенного парня в камуфляже.

- Вызывали? – лениво спросил он басом.

Тамара оглядела площадку.

- А…вы один?- недоумённо спросила девушка. Она была уверена, что на вызов обычно приходят человека три.

- А что, вам меня мало?- пробасил верзила. – Остальные внизу сидят. Вот рация. Если надо, вызову их. Ладно, давайте, выкладывайте, что там у вас, в чём дебош, и кто хулиганит.

Тамарин гость мягко и решительно отодвинул её, и вышел к милиционеру.

- Видите ли, сержант… - начал он.

- Он ворвался ко мне в квартиру! – закричала Тамара.

Незнакомец широко улыбнулся, и развёл руками.

- Некоторые нервные женщины…

- Говорил, что учитель английского. И хотел учить моего ребёнка!

- А что, учить ребёнка – это уже преступление? – сказал незнакомец, обращаясь к милиционеру.

- Но у меня нет ребёнка!

- Вы слышали? У неё нет ребёнка!- незнакомец поднял руки в негодующем жесте, словно призывая само небо в свидетели. – Как будто в наше время это проблема!

Милиционер хихикнул.

- Это не смешно! – крикнула Тамара. – Ваше дело – убрать его отсюда!

- Ну да. Вот вам мои руки, товарищ сержант, наденьте на меня, интеллигентного человека, наручники, и ведите подальше от этого негостеприимного дома, где не ценят и не могут понять….

- Короче, ребята, я не понял, в чём ваша фигня, зачем вызывали. – Заявил милиционер, переведя взгляд с одного на другого. – Давайте по порядку!

- Фигня, товарищ милиционер, в том, что у этой созревшей молодой женщины нет ребёнка. Конкретно – девочки. А в остальном всё прекрасно!

- Так? – спросил верзила.

- Ну, в общем… - промямлила Тамара.

- А насилие? Кто к кому ворвался?

-Он … - начала Тамара.

Незнакомец быстро развернул её к себе, и посмотрел в упор.

- Так я ворвался к тебе? – мягко спросил он, пристально глядя ей в глаза.

Его глаза были ярко-голубыми, таким голубыми, каким бывает безмятежное весеннее небо, и это было очень красиво, но она смотрела только на его черные зрачки, маленькие и колючие; они впились в неё, и она ощущала всю его силу и всю свою беззащитность, но не могла оторвать своих глаз от этих грозных и холодных чёрных точек, и отчего-то ей вспомнился глаз большой ящерицы, разделённый на две половины узкой вертикальной чертой….

- Видите, что вытворяют нервные женщины! – обратился незнакомец к милиционеру, широко улыбнувшись. – Захотелось им покричать, пошуметь, они – сразу к телефону…. Но мне бы не хотелось, чтобы вы остались в обиде за этот поистине ложный вызов… А впрочем, вы можете нам помочь, и вызов будет не таким уж ложным. Вы знаете, откуда берутся дети?

- Не понял! – сказал сержант.

Незнакомец быстро подошел к нему, и стал что-то шептать, при этом сунув руку себе во внутренний карман. Затем в этой руке появилось что-то, какие-то зелёные бумажки, которые были показаны милиционеру. Глаза последнего округлились, внимание обострилось, и он немного вспотел.

- Так как? – спросил незнакомец. И, видя нерешительность, добавил: - Будьте же мужчиной, представитель власти! Всё будет в порядке!

И добавил, уже Тамаре:

- Дорогая, у нас появятся дети!

Между тем Тамара стояла в нелепом оцепенении. Она вроде вслушивалась, о чём говорят эти двое, но голова её соображала туго, и ей не удалось понять ни слова. С трудом до неё доходило, почему она стоит здесь, и в тот момент, когда она начала осознавать себя и ситуацию, милиционер подошел к ней, подбадриваемый незнакомцем, и поднял на руки. И мысли Тамары снова смешались, реальность ускользнула, осталось только какое-то смутное беспокойство, что-то происходило не так. Но она тупо дала себя нести, просто потому, что тело странным образом отказывалось ей служить, и безразличие овладело её существом.

Когда они пришли в спальню, милиционер, ухмыляясь, бережно положил её на кровать, а незнакомец по-хозяйски прошелся по комнате, и даже слегка одёрнул штору, чтобы немного света проникло в комнату. Почему-то ему не понравилось, как стоит кровать, и они вдвоём с милиционером выдвинули её на середину комнаты, что для таких здоровяков было совсем не трудно. Незнакомец обошел вокруг кровати, нарисовав над телом Тамары воображаемый круг.

- Так правильно…– прошептал он.

Её халат распахнулся, но она даже не заметила этого. В своей комнате Тамара пришла в себя, очнулась, и теперь напряженно следила за обоими мужчинами. Странный гость смотрел на неё, изучал каждую линию тела, держа над ней ладонь; и Тамара увидела, что глаза его вовсе не голубые, а очень даже чёрные, и зажмурилась.

Она поняла, что задумал этот страшный человек, но кричать и звать на помощь ей казалось нелепым. Так называемый милиционер, который ведёт себя совсем не как милиционер, был с ним заодно, и вдвоём они быстро справятся с женщиной .

Между тем незнакомец всё делал над ней пассы, и Тамара снова успокоилась. Ей уже почти нравилось это мерное покачивание руки. Стало тепло и безразлично. Глаза слипались, но она ещё сохраняла остатки внимания.

Оставив её и подойдя к музыкальному центру, незнакомец взял новый диск, распечатал его и вставил в узкую щель проигрывателя.

Тамара услышала рокот моря и жалобные вскрики птиц. Тревожная музыка наполнила комнату, и Тамаре на мгновение показалось, что она лежит на берегу холодного, бурного моря, и темный лес подступает к ней. Птицы кричали всё реже и пронзительней, музыка потекла быстрей и томительней. Ожидание чего-то грозного, страшного и одновременно желанного совершенно захлестнуло сознание Тамары, и она уже вздрагивала всем телом, подчиняясь ритму; музыка несла её, как бурное течение реки…. Вдруг яркой вспышкой к ней пришло четкое понимание, что она – это жертва, которую положили на алтарь, и она ждёт одного движения жреца, что её тело – всего лишь маленькая, незначительная деталь в происходящем представлении, мягкая материя в руках мастера, и предназначение её – пожертвовать собой ради его грандиозного замысла….

- Ну, что же ты? – бросил незнакомец сержанту. Тот выступил из тени, и направился к кровати.

Ещё раз оглядев комнату, гость, чувствующий себя хозяином, плотно закрыл за собой дверь.

 

Спустя какое-то время незнакомец бесцеремонно выставил представителя власти. Первым делом он открыл окна, пустив в комнату свет и свежий воздух, затем сдёрнул с Тамары простыни, которыми она стыдливо укрылась, и снова захватил её обнажённый живот , чертя на нём круги. Она пыталась оттолкнуть его, но странный человек лишь шикнул на неё , и женщина притихла.

- Здесь… Да, вот здесь…. Пожалуй, чуть ниже… Ну, здравствуй, моя девочка!

- Там что, уже есть девочка? – спросила Тамара упавшим голосом.

- А как же! Душа стремилась к жизни, и вот она с нами….

- Думаешь, я хотела девочку?

- Не мешай нам разговаривать! И не говори глупостей. Мы все рады нашей девочке, нашей little girl!

- А ты знаешь, у меня есть парень… жених…

- Вот и женитесь на здоровье!

- Но почему нельзя было подождать…

- Нельзя. Душа стремилась в этот мир. Вы подходили друг другу. Остальное – незначительные детали….

Господи, думала Тамара, ещё несколько часов назад всё было хорошо, а теперь вся жизнь разрушена. Она переспала с незнакомым мужчиной, странный субъект водворился в квартире….

- А как тебя зовут?

- Это смотря кто. Вот ты, например, звала меня безумцем, психом, сумасшедшим… Crazy по-английски. Так что можешь звать меня Крез.

- Есть такое имя – Крис….

- Нет, не хочу твоих кличек. Зови Крес, если тебе так удобнее.

Музыка ещё играла. Крес уменьшил громкость, и теперь она звучала тихо и нежно. Крес разговаривал по-английски с животом Тамары, она рассматривала его голову благородной формы, его золотистые волосы, цвету которых позавидовала бы любая женщина, его длинные белесые ресницы и холодного цвета глаза…. Чутким слухом она уловила звонок.

- Кто-то пришел… Слышишь? - и, спустя секунду, - О боже, это же Коля!

Господи, она совсем забыла! Оттолкнув Креса, Тамара спешно вскочила с кровати и принялась метаться по комнате в поисках своего халата и трусиков. Крес развалился на кровати, с усмешкой наблюдая за ней. Потом вытащил из-под подушки маленький предмет женского белья, и стал им помахивать. Но Тамара, надевавшая в спешке халат, не заметила. Она бросилась к двери, подпоясываясь на ходу.

Коля стоял перед ней, счастливо улыбаясь. Он надел свой лучший костюм и любимый, нарядный, подаренный Тамарой галстук. В руках у него был большой букет белых роз, а в глазах – решимость. Но вдруг за какую-то долю секунды выражение его лица изменилось. Он смотрел на что-то за спиной Тамары, смотрел с ужасом и ненавистью, и она поняла, что там стоит Крес во всей своей красе. Коля побледнел, губы его затряслись.

- Коля, ты не понял, я тебе всё объясню…- пролепетала Тамара, но Коля не стал слушать. Он швырнул букет к её ногам, и бросился вниз по лестнице.

Крес накапал ей с ложечки валерьянки. Умывавшаяся слезами Тамара приняла её безропотно. Перед её глазами всё стояла картина: Коля уходит. Её маленький, лысоватый, но такой сильный и добрый мужчина, увидел кошмар своей жизни: высокого и стройного блондина с красивым, волевым подбородком и густыми, золотистыми волосами, появившегося в доме любимой…Он бежал от этого наваждения, не слушая объяснений, с глухой обидой и слезами. Вот он вошел в свою маленькую квартирку, и теперь лежит на диване, отвернувшись к стенке, такой одинокий, такой беззащитный, и все его комплексы снова выросли невидимой грозной стеной на его пути к счастью….

- О-о-о… - простонала женщина, всхлипывая.

- Да ну его, – сказал Крес. – На обиженных воду возят. Не пройдет и недели, как он будет с нами. И вообще, теперь тебе нельзя волноваться по пустякам.

 

Тамара полулежала в старом бабушкином кресле, и смотрела на свой большой круглый живот. Там ощущалось странное шевеление. Эта шалунья устроила пляски! Ну и пусть веселится себе на здоровье.

Вошел Крес с пледом, и заботливо укутал её ноги. Следом за ним явился Коля с подносом.

- Вот твой земляничный чаёк, моя пампушечка! – Коля был в фартуке, от него пахло кухней. – А что мы хотим на ужин? Можно нам ароматного, хорошо потушенного кролика? А, Крес?

- Не хочу ничего! – закапризничала Тамара. – Бутерброд с икрой. Один. И кофе.

- Кофе? – сдвинул брови Крес. – С ума сошла?

- Как всякая беременная, я имею право на желания! – изрекла Тамара, понимая всю безнадёжность своего положения.

- Молока дай ей с мёдом, если не хочет нормально ужинать! – распорядился Крес.- Мёд, лесные орехи, и молоко. Отличное питание для нашей малышки. А нам с тобой, друг…

Шепчась, эти двое ушли на кухню.

Тамара глубоко вздохнула. Боже мой, что за странная жизнь... Вот, живут втроём. Как получилось, что Коля принял этого Креса, Тамара так и не поняла. А может, наоборот, это Крес принял Колю…. Сначала мама была шокирована, подруги хихикали, бабушки-соседки плевались. И сколько Тамара всем ни объясняла, что муж у неё только один, никто не хочет верить. Но так тоже можно жить! Очень удобно. Оба заботятся о ней…. Крес внёс в их жизнь много нового. Странные книги и мысли, странные напитки, музыка. Без этого человека жизнь её и Коли была бы очень заурядной, похожей на тысячи других. Но жить странно – в этом есть своя, особая прелесть….

Крес мягко и неслышно ступал по ковру, подбираясь к Тамаре. В последнюю секунду она почувствовала за спиной какое-то движение, и, обернувшись, вздрогнула от этого хищного взгляда.

- Зачем так подкрадываться? – она отвела взгляд, и откинула плед, так ей стало жарко.

- А мне нравится. Люблю смотреть, как ты вздрагиваешь.

Тамаре явно нездоровилось. Она ощущала беспокойство, что-то тревожило её, было особенно муторно, и почему-то захотелось плакать. Крис встал перед ней на колени, и в который раз приник головой к её животу. Он что-то бормотал своему божеству на английском. Может быть, со стороны это было смешно, но это были дела их узкого мирка, их странная жизнь, в которую они по обоюдному согласию не пускали посторонних. Пусть молится, пусть бормочет…. Тамара успокоилась, и слегка задремала. А Крес всё говорил… Он рассказывал маленькой девочке, как ярко светит солнышко, как ласково играет листьями ветерок, как трава стелется по земле, как сладко пахнут цветы, и как милы котята… Это были самые простые предложения на английском. Он повторял их, потом прислушивался, и удовлетворенна улыбался. Неужели малышка отвечает ему?.....

- Она сказала, ты должна назвать её Шайн.

- Шайн?- сквозь дремоту переспросила Тамара. – Боже….Не-ет, только не это.

- Она хочет быть Шайн! – повысил голос Крес.

- Нет, это ужасно…. Есть такие красивые имена… Елена, Светлана…

- Шайн – это по английски «сияние». Она хочет сиять! Разве ты не понимаешь? Почему так трудно понять? Маленький лучик хочет сиять, она хочет быть сама собой….

- Делайте, что хотите… пусть будет Шайн….

Крис снова приник к животу, и долго молчал. Потом со странным выражением посмотрел на Тамару.

- Тома, ты прости, но…. Она хочет выходить.

- Как выходить? Рано ещё! Я ничего такого не чувствую. Нигде не болит…. Не может быть, Крес.

- Может, милая, может.

Он встал, и заходил по комнате, о чем-то размышляя.

- Нет, я должен ей помочь….

Он вышел из комнаты. Обеспокоенная Тамара встала. Она ощущала лёгкую тяжесть в животе, но не более. Вечно этот Крес что-то придумывает, нет от него покоя.

Крес вернулся, что-то пряча от неё. Он встал перед Тамарой, глядя на неё с решительностью.

- Я знаю, тебе это не очень понравится, но ничего не могу поделать. Сияние зовёт меня.

И с этими словами он всадил ей в низ живота нож.

От резкой боли у Тамары потемнело в глазах. Она слышала, как Коля на кухне звенел тарелками, и попыталась позвать его, но из горала вырвалось только короткое «А!», и она повалилась на ковёр, заливаясь кровью. Крес распахнул на ней халат, и деловито принялся чертить на животе лезвием большой круг. В комнату вошел Коля. Он стал накрывать маленький столик, лишь мельком взглянув на лежащую Тамару, и склонившегося над ней Креса.

- Сейчас мы попробуем нашего кролика, - приговаривал Коля, - и салат…

Растерзанная, оглушенная дикой болью, Тамара смотрела, как Коля равнодушно переступает через лужицу крови, как уходит….

 

 

Тамара проснулась, и огляделась. Белый потолок, зелёные стены…Она лежала в больничной палате. Что-то сильно мешало ей, и Тамара попыталась освободиться. Оказалось, ей привязали руку к кровати, и положили под капельницу. Забинтованный живот тупо ныл. И тут она сразу всё вспомнила – и операцию, и свой странный сон под наркозом, обернувшийся кошмаром. Пока её резали, она выдумала себе нелепую, несостоявшуюся беременность, и оформила в виде абсурдной ситуации, но реальность прорвалась сквозь пелену забытья, и она ощутила настоящую боль….

Две маленьких слезинки скатились по её щекам. Ну вот, всё кончено. Теперь у неё уже никогда не будет своих деток. Вырезали всё, что могли. Её молодое, развитое тело совершенно бесполезно, оно уже не может того, что может любая нормальная женщина, и ничего она после себя не оставит. А самое ужасное – это то, что Коля теперь непременно бросит её. Коля, мужчина невысокого роста, над которым она когда-то смеялась, но такой заботливый и любящий, ставший дороже всех на свете.. Ну и пусть уходит. Это будет очень даже правильно, она не в обиде. Любой мужчина хочет оставить после себя ребенка, это нормально, это цель существования людей. Люди должны продлевать память о себе, выстраивать цепочки, каждый должен породить следующее звено. А она, Тамара, абсолютно ненужная в этой цепочке калека, и незачем быть кому-то обузой. Коля такой добрый и нерешительный, он не сможет бросить её сразу, какое-то время будет тяготиться ею, пока не накопится недовольство и раздражение.… А оно накопится, Тамара знает. Ребёнок – это слишком важно…. Нет, не надо ждать, она сама должна избавить Колю от себя, и чем раньше, тем лучше… Пусть будет больно сразу, она перетерпит.

Вошла медсестра, немолодая, но симпатичная блондинка в кокетливой белой шапочке, еле держащейся на пышно взбитых волосах.

-О, мы уже проснулись. Ну, и как мы себя чувствуем? – весело спросила она, но, увидев слёзы, покачала головой.

- Ну, зачем так? Разве можно нервничать после такой сложной операции? А ведь операция прошла на редкость успешно! Леонтий Антонович уж как старался…. А шрамик какой красивый будет!

- Вы уж скажите, что это меня здорово украсит.- пробурчала Тамара.

- Ой, милая, да многие женщины только рады были бы такой операции! – медсестра поправила иголку, что-то подкрутила в системе.- От этих детей одни мучения. Взять моего оболтуса… Тоже мне, подарочек на старости лет! Скоро девицу в дом приведёт, очень надо…. Нет, что ни говори, а коль дала жизнь шанс пожить для себя, надо жить. В конце концов, что ещё тебе остаётся? А так – будешь молодой, свободной, сохранишься красивой подольше…

Суетясь возле Тамары, осматривая бинты, медсестра говорила что-то еще о преимуществе жизни без детей. Но Тамара не могла согласиться с ней. Она так любила детей, тискать их податливые тельца, читать им сказки, отвечать на их дурацкие вопросы, раздражающие их родителей. С детства она заботливо укладывала куколок в уютные, сделанные из тряпочек постельки, мечтая поскорее стать мамой…

- Ну-у, так не годится! – наконец воскликнула блондинка. – Я ей дело говорю, а она – слёзы ручьём! Если так дальше пойдет, мы вам, барышня, успокоительное вколем. Кстати, там молодой человек сидит… Уж и не знаю, впустить ли… врач недоволен будет….

- А где моя мама? – спросила Тамара.

- Они сидели в коридоре всю операцию, а потом врач послал вашу маму за лекарствами, которых у нас в аптеке нет…. А Николай ваш не поехал, хотел увидеть вас….Вот что, давайте вытирайте свои слёзы, и я впущу молодого человека, но только на две минуты. Бедняга уже несколько часов ждёт.

- Не надо…- тихо прошептала Тамара, но медсестра её не услышала.

Коля робко вошел, и остановился на пороге. На нём был белый больничный халат. Тамару поразила бледность его лица. Казалось, это он перенёс операцию.

- Ну, как ты? – тихо, почти шепотом спросил Коля, не решаясь приблизиться.

Тамара смотрела на него, не отвечая. В душе у неё была буря, губы дрожали, она пыталась сдержать себя и улыбнуться. Но он всё понял, и подошел к ней, осторожно откатив капельницу.

- Ну, перестань… чего ты…- Коля легонько провёл пальцами по свободной, лежащей на груди руке.- Ты жива, а это главное! Успокойся, всё будет хорошо… у нас!

Он осторожно сел на краешек кровати, не выпуская её руки.

- Мы будем делать всё, что скажет врач, и ты скоро поправишься. Сейчас такие хорошие лекарства, и врачи…. Они очень старались, и теперь с тобой уже ничего плохого не случится…

- Да уж…

- Не случится… Может быть, придётся сделать химиотерапию… нет, это еще не известно. Все врачи говорят, что у тебя уже всё позади…. Но ты сама должна хотеть поправиться! И тогда мы обязательно возьмём ребеночка. Может, он уже где-то ждёт тебя… Ну, чего ты плачешь?

- Просто я люблю тебя…- вырвалось у Тамары.

- И я люблю…, - прошептал Коля, – мы всё сделаем для тебя….

Медсестра быстро вошла в палату.

- Так, быстро отсюда! Боже, что за рыдания! Вот наказание мне! Николай, уходите же, сейчас врач придет, ну и влетит мне…

- А вы всё плачете, - с укором сказала она Тамаре, - а у вас такие родные….

- Да нет, я уже не буду, - всхлипнула Тамара, – я четно уже не буду. Мне очень даже хорошо. Это так, нервничала чуть- чуть…. А сейчас я хочу спать…

- Ну и ладненько. Врач посмотрит, и спать….

Так тоже можно жить, думала Тамара, глядя на белый потолок. И пусть судьба по какой-то своей прихоти решила искалечить именно её тело, она поправится, непременно поправится. Ведь где-то её ждёт маленький ребёнок. Может, за ним плохо смотрят, не меняют пелёнок, и он всё плачет…. А ей так хочется, чтобы глазки его сияли, чтобы он заливисто смеялся, чтобы у него была мама, как и у всех. Они нужны друг другу, мама и ребёнок. И пусть у неё шрамы, и всё не совсем так, как ожидалось, но её любят, и она, Тамара, обязательно будет жить….