А чайки летают облавою над всплывшей стихийно горой, даруя движение плавное и сам пилотаж как пароль. Чарует размахом песчаника, привыкшая волны седлать, о них и тоскует отчаянно, сожжённая солнцем дотла. Избыточно ей возвышение над преданным морем родным. Бесстрастной луны освещение сдала б мановеньем одним... Смирилась душою, не корчится, хотя униженье – мечта, но каждою выточкой морщится, чтоб времени след намечать. Блуждают тропинками старыми с козлятами козьи стада. Несытые овцы отарами ягнят увлекают сюда. И птицы с ней сердцем прощаются, отечеству мчась передать: она в страстном сне возвращается, чтоб сухостью слёзной рыдать... |