ЛЮБОВЬ И ДОЛГ

 

Я приезжала к этой женщине за сотню километров, чтобы помочь ей освободиться от власти тьмы. Не хочу об этом подробнее, потому что речь не обо мне и даже не о ней – о ее собаке. Это потрясающее существо прибилось в их дом когда-то и (одним взглядом) попросило политического убежища. Мир был жесток и несгибаем по отношению к такой беспородистой и неказистой особи. Она, по-видимому, искала любви.

Когда Чара выросла, ей было доверено охранять частную территорию хозяев, их одноэтажный дом в пригороде, стоявший у самого леса. Непростая задача для собаки, в родословной которой нет ни одного служивого.

Чтобы вырастить настоящего четвероногого охранника /люди говорят/ нужно:

а) держать его на привязи;

б) скудно кормить;

в) лупить, как сидорову козу.

Чаре повезло: а), б) и в) в ее жизни отсутствовало. Она свободно бегала по участку, резвясь между яблонями и цветами, ела от пуза и никогда не бывала битой. Хотя ее и не баловали – все хорошо в меру.

Как все беспородные собаки, она, хоть и не блистала экстерьером, но зато блистала умом. Именно так – с умом - она выполняла почетную работу по охране близких ей людей.

Не секрет, что многие цепные псы все делают просто на публику. Ведь обидеть бобика может каждый, а убежать, сорваться с цепи – как? Их напускная смелость - это хорошо замаскированная трусость, такое и у людей бывает. Они могут укусить из страха, что их загрызут.

Есть среди цепных обычные филоны. Таких вы, вероятно, встречали и у себя на службе. Зайдет начальник, - они носом в бумаги, выйдет - снова шпилят в ДУМ-2 или «Империю»…

Мне приходилось ездить по селам, и всегда умиляла эта картинка. Выскочит такой «трудяга» из будки, рявкнет что есть мочи,- и назад. Оттуда его потом и кочергой не выковыряешь, особенно в дождь или в жару . Я прокукарекал, а там хоть и не рассветай. Просто стыдно за таких дармоедов - ведь хозяева на них надеются… Иные гавкать гавкают, но так вяло и лениво, словно дорабатывают до пенсии. И сразу видно – хозяев дома нет (раз нет, чего зря надрываться?). А при хозяевах они просто рвут постромки, показывают свою силу и мощь, - выслуживаются.

Чара была не такой. Совсем не такой. Она не отбывала номер, а преданно служила – безо всякой показухи.

Я ее приручала очень долго. Решающим, наверное, было то, что хозяйка меня встречала очень радушно. Я говорила с ней спокойным тихим голосом, и это показывало Чаре, что от меня не исходит никакой угрозы - только любовь. На любовь трудно огрызаться, особенно умным.

Чара забиралась под стол и доверчиво клала мне голову на ступни ног. От такого доверия душа моя наливалась теплом и спокойствием. Голос звучал еще мягче…

Но вот как-то я приехала в село в отсутствии хозяев. Чара не позволила мне открыть калитки. Она обнажала клыки и всем своим угрожающим видом перечеркнула те тихие минуты идиллии. По сути, она была права. Дружба дружбой, а служба службой.

Собака четко показала мне свои приоритеты.

Да нет, я совсем не обозлилась и не обиделась. Я ее по-человечески поняла. Какое может быть кумовство в таком серьезном деле - в деле безопасности ее хозяев?

Мне кажется, что и она оценила мою понятливость. В следующий раз собака еще более приветливо ластилась ко мне, но – в присутствии хозяйки!

Прошли месяцы. И всякий раз, когда я приезжала и не заставала хозяев дома, - то их отсутствие сразу определяла по Чариным клыкам. Она показывала мне их, с каждым разом все больше и больше смущаясь. Как-ни-как мы уже не были чужими, и ей становилось неловко на меня гавкать. А что поделаешь? Долг требует строгости.

Но любовь имеет свойство расширяться. Мне хотелось, чтобы она проявила это чувство ко мне в полной мере. А любовь в полной мере - это полное доверие.

И однажды, когда на Чарын лай и мой зов хозяйка не вышла из дому (накануне она плохо себя чувствовала и я боялась, что ей крепко нездоровиться), мне представился случай продемонстрировать собаке свое доверие. Я смело открыла калитку и ступила на мощеную дорожку.

Она застыла от неожиданности (так никто не смел поступать!) и разразилась лаем. Я не ретировалась. Я заговорила с ней дружелюбно.

- Чара, ну ты же умная собака и знаешь меня отлично. Ты прекрасно понимаешь. что я не воспользуюсь чужой добротой во зло людям. И если твоей хозяйке плохо, то не ты подашь ей таблетку и вызовешь врача. Ведь правда же? Будь умницей, я тебя люблю…

Она на минуту замолкла и отскочила в сторону. Этот мой голос, эти дружелюбные интонации были ей хорошо знакомы. Когда вот так он звучал, хозяйка сидела рядом и мило улыбалась. Еще поила меня чаем. А врагов чаем с ватрушками не потчуют. Это было как дважды два, но ведь служба…

Чара отбегала в сторону, замолкала, но что-то снова толкало ее в спину. Она пыталась гавкать, но снова отскакивала. Подавала голос и умолкала. В ней боролось чувство долга и любовь, как было трудно сделать выбор!..

А я все шла. Шла и шла к дому. Голос мой звучал искренне, и в нем не было и капли страха.

Любовь победила.

Хозяйки действительно не было. Как выяснилось позже, она ездила к сыну в город - там срочно понадобилась ее помощь. И женщина была благодарна мне за ту короткую записку , что я оставила ей в дверях. Только ахнула:

- Как?!! И Чара вас пропустила???!!!!

Как видите…

 

После этого случая я открывала калитку без страха. Мы поднялись на высшую ступеньку любви - без страха и упрека, без оговорок и всяких «но». Я не угостила эту собаку и кусочком колбасы, хозяйка запрещала ей есть из чужих рук, и я не хотела становиться камнем преткновения. Но что же вызывало в Чаре ее собачью радость, когда я открывала калитку и весело окликала: «Привет, девочка моя, самая умная собака на свете!» ? Может, она и правда понимала сказанное, не хотела меня разочаровывать? Да нет, не думаю, что дело в комплиментах…

 

Когда она умерла - от старости, от болезни - у меня будто кусочек сердца отвалился. Я открывала калитку в полной тишине и шла по дорожке, шурша галькой.

Останавливалась. Прислушивалась… Да нет же… А вдруг? Да как же…

Гулко падали наземь яблоки… Вдалеке всхлипывала какая-то птица… К этому нужно привыкнуть, приучить себя к тишине.

 

В доме завели новую собаку. Кто-то подбросил этого рыженького веселого песика, довольно симпатичного в своей непородистости. Его «прописали» и стали кормить. Сперва щенок не подавал голоса, - был маленьким и не понимал, что от него требуется. Теперь изредка покрикивает на пришедших , вот-вот начнет их гонять. Он весьма смышлен и уже понимает, что ожидается от сторожевого пса. А я все еще сравниваю его с Чарой. И никак не могу заговорить.

Не знаю. Может, пройдет время, и он сумеет меня приручить…

Может быть, может быть…