Под лапами хрустел нестерпимо белый холодный снег, впиваясь своими иголками в усталые натруженные лапы. Великолепный мощный волк огромными прыжками мчался по нему, оставляя за собой четкую цепочку следов, наполненных таким сладким для собак адреналиновым запахом погони. Густая серая с желтыми подпалами шерсть блестела на солнце, бока тяжело поднимались и опадали, малиновый язык уже давно висел влажной тряпочкой, но холодные желтые глаза были полны мысли и упорства. Он очень сильно, почти безнадежно, устал, и только сила воли, человеческая – не волчья, заставляла его бежать, бежать, бежать…

 

Оборотень…как часто это слово слышалось среди толпы этих глупых, серых и хищных людишек, когда он в облике человека шел по городу. Конечно, они не могли узнать его среди массы себе подобных, но постоянное нервное напряжение леденящим шепотом вдавливало это слово в его сердце, заставляя ускорять шаг и прятать глаза. Пожалуй, только его глаза и могли выдать его сущность…Желтые, неукротимые, с вечным охотничьим азартом в глубине зрачков и в то же время тревожные и настороженные…

Когда же он начал бояться? Да, пожалуй, с тех пор как себя помнил. Он впитал в себя этот страх перед людьми с материнским молоком…А затем вечные тычки отца, вкрадчивое бормотание мамы и беспокойные глаза братьев заставили его быть не просто осторожным, но и постоянно анализировать мельчайшие детали происходящего: взгляды, звуки, движения…Не раз и не два именно он спасал всю семью от разоблачения.

И вот сейчас настал час последней жертвы…похоже, он здесь и умрет…в этой безбрежной белой холодной пустоши, окаймленной с одной стороны скалами, а с другой – рекой…Город давно остался далеко позади.

 

… «Серебряная пуля» - так называлась единственная в мире организация, в которой работали «линчеватели», профессионалы, специально обученные охоте на оборотней. Откуда взялось это слово никто не помнил, но поговаривали, что в далекие времена так называли людей, которые без суда и следствия расправлялись с виновными по их мнению, причем делали это с особой жестокостью. Теперь эту организацию возглавлял человек, чье имя говорило само за себя… «Чистильщик». Талант этого профи был непостижим: кроме великолепного владения искусством охоты, он мог узнать вервульфа даже в человеческом обличье и пока не выслеживал его и не убивал, не успокаивался. Это имя с бахвальством и гордостью произносил народ, говоря, что скоро от проклятых оборотней не останется мокрого места. Его со страхом и горечью произносили сами оборотни, не досчитавшись еще одного сородича. Их численность медленно, но верно уменьшалась…Нужен был решительный шаг…жертва, принесенная кем-то из Древнего народа. Кто-то должен был убить Чистильщика, навсегда покончив со страшной угрозой, при этом, весьма вероятно, погибнув сам.

 

Оборотень обернулся на бегу. Далеко позади чернела точка, которая неуклонно приближалась – это был Он верхом на своем коне. Между ним и вервульфом бежали собаки, самые ретивые из которых уже буквально наседали на пятки.

 

Волк развернулся и одним могучим прыжком преодолел расстояние до первого пса. Один взмах острых как бритва клыков и собака, издав предсмертный визг, лежит у ног с разорванным горлом. Из раны толчками выходила кровь, окрашивая белое покрывало царственным пурпурным оттенком. Еще двое псов быстро притормозили и залились отрывистым лаем, сообщая хозяину, что жертва рядом. Волк, не теряя времени, прыгнул на ближайшего из них. Собака попыталась увернуться, но челюсти вервульфа сжались на одной из задних лап… Хруст кости, вой, хрип и второй пес лежит на снегу неподвижно. Третьего уж давно и дух простыл – сбежал сразу же…Ну что же…Здоровый инстинкт самосохранения.

 

Желтые глаза оценили расстояние до человека…может не успеть. И опять бег, боль в боку, в стертых в кровь лапах…И только одна мысль бьется в голове, не давая остановиться, лечь на этот холодный снег и отдохнуть - он спасает Семью…Не только свою – всех оборотней, которые еще остались.

На мгновенье ему вспомнились лучшие моменты его жизни: первая охота в обличье волка, первая любовь и первая победа над одним из «линчевателей». Ярче всего были ощущения после первого превращения…

 

Он был высоким жилистым темноволосым подростком практически ничем не выделявшимся среди остальных людей. Разве только глаза…Вся его недолгая жизнь строилась на том, чтобы как можно более удачно замаскироваться среди человеческого стада, не отличаться, быть таким как все. Он научился ходить чуть сгорбившись, хоть плечи стремились гордо распрямиться, опускать глаза, заметив чей-то пристальный взгляд, уходить от конфликтов, из которых он, без сомнения, вышел бы победителем…И так изо дня в день…из года в год…Но свою жизнь он ни за что не променял бы на существование этих людишек, не знающих, что такое его мир – мир оборотня…

Первое превращение…пьянящее чувство свободы и наполненности окружающего: сотни звуков, запахов, оттенков, переплетающихся, переливающихся в его сознании как огромный калейдоскоп…Вот он бежит, быстро, сливаясь с ветром, как бы паря над лесной хвоей, вдыхая полной грудью этот прохладный воздух, напоенный ароматом осеннего леса, чуть горьковатым и вкусным до боли. Впереди серой молнией метнулся заяц, оставив после себя сладкий запах будущего ужина, который ударил в ноздри словно молот, поглотив все человеческое и оставив только охотничий инстинкт. Бешеная погоня, резкие повороты, хлесткие удары веток по чувствительному носу и этот ускользающий пряный запах добычи. Прыжок, бьющееся тельце в зубах, вкус теплой крови...А потом блаженная сытость и спокойный сон на куче опавшей листвы под теплым солнцем…Как же не хотелось идти тогда домой, превратиться опять в одного из этой людской массы, но быть всегда чужим, настороженным, боящимся разоблачения…

 

Так…горный кряж уже рядом…Возможно, план Семьи сработает, и его жертва будет не бесполезна. Вдоль черной массы одной из скал шла узкая тропика, которая поднималась все выше и выше, пока не заканчивалась на вершине небольшой круглой площадкой. С нее открывался великолепный вид на реку, скованную льдом и на бескрайнюю снежную пустыню, от вида которой становилось не по себе от осознания собственной ничтожности.

 

Волк замедлил бег…Нужно подпустить врага поближе, дать ему понять, что его противник выдохся и победа близка. Чистильщик действительно был уже рядом – можно было рассмотреть его черную одежду с серебряным орнаментом, высокие черные сапоги и тяжелый мушкет, стреляющий без промаха и вот уже на протяжении 10 лет убивающий своими пулями из благородного металла сородичей вервульфа.

 

Лапы ощутили холодный камень…Игра началась. Волк заторопился наверх, невольно боком прижимаясь к поверхности скалы. Семье понадобилось два месяца, чтобы в одном месте полностью стесать камень и вместо него сделать деревянный настил, замаскировав его сверху тонкими плитами. В его задачу входило заманить охотника на тропинку и дернуть рычаг, который спускал вниз каменную лавину. Даже если бы Чистильщик избежал каменного ливня, тяжелые глыбы проломили бы деревянный настил и путь назад был бы для него отрезан. Только наверх, где его будет ждать он, Волк. Именно здесь, на этой небольшой площадке и решится судьба всей Семьи. В худшем случае он погибнет. Исчезнет. Перестанет существовать. В лучшем – победит. Но при любом исходе Чистильщик останется здесь навсегда. Семья сможет вздохнуть спокойно – организация лишится своей ядовитой головы. У волков появится шанс.

Грохот и звук пули отхватившей кусочек уха и, взвизгнув, ударившейся о скалу, заставили его ускорить бег, вжав голову в плечи. Ему, похоже, повезло…он слышал, что этот человек стреляет без промаха. Чистильщику явно помешало бьющее в глаза солнце. Да…Семья рассчитала все верно…Еще несколько метров…вот и площадка. На краю была свалена огромная глыба камней, удерживаемая только деревянным рычагом, который нужно было повернуть. Волк медленно подошел к краю скалы и взглянул вниз.

 

Чистильщик, оставив лошадь внизу, пешком шел вдоль черной громады камня, иногда останавливаясь, словно к чему-то прислушивался. Он не спешил, так как понимал, что отсюда выхода нет – он загнал своего врага в ловушку. Перед замаскированным деревянным настилом он задержался, словно что-то предчувствуя, но затем ступил на него. Волк, схватив зубами рычаг, сильно дернул и отскочил. Лавина камней с раздирающим слух грохотом покатилась вниз. Волк быстро подошел к краю. Этого не могло быть! Чистильщик, у которого просто не должно было хватить времени ни на что, одним великолепным прыжком преодолел несколько метров и оказался в безопасности, правда, потеряв при этом свой мушкет. Однако, как и было задумано, камни проломили дерево, и теперь дороги назад не было.

 

Охотник поднял голову. Их глаза встретились – волчьи и человеческие. Желтые глаза зверя, защищавшие самое дорогое, что было у него в его недолгой жизни, полной лишений и опасности – Семью, и серые глаза линчевателя, понимающего, что здесь он примет свой последний бой в жизни. Человек рассмеялся хриплым каркающим смехом:

 

- Надо же было так попасться…Идиот. Ну что же…Вся наша жизнь – игра. Мне не повезло, но тебя, серая тварь, я прихвачу с собой на тот свет.

 

Волк улыбнулся, обнажив крупные белые клыки с легкостью разгрызавшие самые толстые и крепкие кости. Без мушкета любой человек не представлял для него особой проблемы. Будь он хоть трижды Чистильщик, скоро он будет мертв. Однако, похоже, Волк ошибался.

 

- Ты не задумывался, волчара, как мне удалось спастись от камней? Думаешь, такой реакцией может обладать обычный человек? Или мое умение распознавать вервульфов даже в человеческом обличье? Тебя никогда не интересовало, как у меня это получается? Я наполовину оборотень. Моя дура-мать полюбила одного из ваших. Она была первым и единственным человеком, которого я убил. Я подарил ей легкую смерть, о чем позже сожалел. Папаша мучился подольше. Все просто, пес. Я истребил бы весь ваш род, чтобы забыть, что я полукровка. А там…с моими способностями я очень скоро возглавил бы не только организацию «Серебряная пуля»…А ты все сломал. Ну что же…живым ты не уйдешь.

 

Человек просто на миг закрыл глаза, окутался сероватой дымкой и вот уже перед Волком стоял черный зверь с серыми холодными глазами. Он был крупнее Волка, более мускулист и, судя по многочисленным шрамам, украшавшим его морду, явно выходил победителем из многих схваток. Грациозным летящим движением, неожиданным для такого крупного тела, он легко запрыгнул на площадку.

 

Бесстрастное солнце освещало небольшой пятачок на вершине скалы, где в последнем бою сошлись два великолепных зверя, каждый из которых верил в свою правоту. Они, пригнувшись, кружили, плавно перетекая, словно две капли ртути, высматривая уязвимые места противника. Вот Черный, прыгнув, успел полоснуть острыми, как лезвие клыками плечо Волка и отпрыгнуть, прежде чем тот успел ответить. На серой шерсти показалась кровь. Волк только оскалил зубы, ни звуком не выдавая своей боли. Он осознал, насколько Черный быстрее его, но сдаваться не собирался…за ним вся Семья. Черный сделал ложный выпад, показывая, что нацелен опять на плечо, но в последний момент прыгнул, стремясь вцепиться в горло Волку. Тому чудом удалось увернуться, но его ухо повисло кровавыми клочьями. Черный ухмыльнулся, обнажив белые клыки, вымазанные кровью противника. Воспользовавшись секундной расслабленностью Волк, метнувшись, хотел вцепиться в бок врага, но тот успел извернуться. Клыки Волка клацнули в пустоте звуком испанских кастаньет и он, с трудом удержал равновесие, едва коснувшись четырьмя лапами земли, сразу же отпрыгнул – и вовремя. На то место, где он был секунду назад, метнулась черная молния, блеснув белыми серпами клыков. Волк, уже не пытаясь метить в определенное место, просто бросился вперед, надеясь вцепиться хоть во что-нибудь. Черный замешкался на мгновение, и мощные клыки Волка вцепились в переднюю лапу. Послышался хруст ломающейся кости и жуткий надрывный вопль боли. Затем мощные челюсти Черного сомкнулись на загривке Волка. Оба зверя клубком покатились по площадке, неуклонно приближаясь к ее краю. Волк начинал задыхаться, но сжимал челюсти все сильнее, стервенея, рыча, отфыркиваясь чужой кровью. Черный, воя от нестерпимой боли сквозь сомкнутые челюсти, пытался задушить врага. У волка в глазах потемнело…Он понимал, что сейчас они вдвоем упадут, сорвутся и это будет конец. Не увидит он больше глаз свой девушки, не почувствует парящую свободу охоты, не будет торжествовать над поверженным противником…Все уйдет. Но осознавая это он упорно не хотел разжать пасть, все свои силы тратя на то, чтобы остаться в сознании. Вот они подкатились к самому краю скалы…Полузадушенный Волк уже ничего не видел и не слышал, только ощутил, что Черный, упираясь в камень, пытается предотвратить падение, но неумолимо начинает соскальзывать вниз. Оборотень приготовился к падению, но вдруг ощутил странный рывок и понял, что может дышать.

 

Какое-то время он просто лежал не в силах пошевелиться. Затем открыл глаза и попытался понять, что же все-таки произошло. Не сразу он осознал, что в судорожно сжатых челюстях все еще сжимает лапу Черного…только лапу. Он просто ее оторвал…Волк попытался разжать челюсти…это вышло далеко не сразу…и только теперь до его сознания дошло…он победил…Оборотень сел на задние лапы, поднял морду к небу и завыл…В его песне было все: и боль от глубоких кровоточащих ран, и чувство триумфа над самым сильным противником в своей жизни, и надежды…надежды на то, что у Семьи теперь есть будущее.