"Мир- добродетель цивилизации, война - ее преступление"

В.Гюго

 

***

Она проснулась в обыкновенном расположении духа - проще говоря, не выспалась. Казалось, чтобы выспаться, можно спать долго, долго, долго. но все равно не выспаться! Точнее, тут не было желания больше спать, а просто хотелось больше мечтать, не задумываясь о прошлом и настоящем, будущем, отключаясь от бытия и насущных проблем. "Вот бы жить в мечте",- нередко задумывалась она. Нет, ей не хотелось пролежать всю жизнь, проспав - а ей хотелось жить так, чтобы было все, как хочешь - так, как мечтаешь.

Но реальность сурова, и надо было просыпаться и вставать. Под напев популярной песенки, свесила ноги с постели, еще теплой и сковывающей своей мягкостью и уютом - не то, что... жизнь. Кончиками пальцев, не наступая полностью на холодный пол, Ева попыталась найти тапочки. Размеренно и вальяжно, улыбаясь ясному дню, она подошла к открытому на ночь окну. Свежий ветерок обдал ее утренней прохладой. На лице невольно проскользнула улыбка. "Ура тебе, новый день!", - радостно, как хорошему другу, прокричала она и побежала искать чулки. "Ура тебе, новый день! Привет, суматоха сборов".

 

Минут где-то через пять она была уже одета и выходила из дома. Сверилась с часами и очень удивилась: проснулась сегодня сама и раньше будильника. И, как бы играя со временем, заторопилась. "Ну- с, сегодня я опережу тебя, о время! Сегодня я не опоздаю!". Желая успеть выйти из дома раньше, чем прозвенит будильник, Ева наскоро захлопнула дверь, повернула ключ в дверной скважине и мигом побежала по лестнице.

 

На улице шум просыпающегося города N еще больше радовал ее. Как все было приятно, ничего не беспокоило, она буквально вприпрыжку спешила в театр - да и рукой до него было подать. В реке отражалось солнце - и от этого было еще спокойнее и умиротвореннее у нее на душе. Казалось, ничего не замечала на своем пути. Счастье, заключавшееся в этом прекрасном утреннем солнце, в этом чистом и мудром небе и в том, что она все-таки "обогнала" будильник и уже на улице - "А он там пусть себе звенит", -все это счастье переполняло ее.

И вот уже на горизонте появилось знакомое здание театра. "Все сегодня так хорошо! Все сегодня так мило". Не зная причины, она улыбалась прохожим, которые почему-то становились еще злее от ее улыбок. Да впрочем, в этом ее нельзя винить - суровости и насупленности людей Ева просто не замечала.

Буквально впорхнув в дверь, она уже была в здании. И как было весело, как хорошо. Пустой зал, без посетителей, сложенные стулья еще раз убедили ее в том, что она все-таки не опоздала. И уже она вбегала в гримерку счастливая, по отчего-то пустынным коридорам, чтобы показать всем, что она сегодня не опоздала (что для нее было, несомненно, великим достижением), как вдруг на пути появилась Софи-её лучшая подруга, такая же актриса, лет двадцати восьми на взгляд.

"Репетиции сегодня не будет",- промолвила она. А после некоторой паузы добавила: "Вообще больше сегодня НИЧЕГО не будет, ничего не будет",- скатившись по стене на пол и опустив в бессилье руки, зарыдала Софи.

Беспричинная радость Евы сменилась недоумением и непониманием, даже чуть-чуть обидой за то, что она сегодня пришла рано, а ничего не будет. "Что произошло?"- заинтересовалась Ева, обнимая Софи.

-А ты еще не знаешь? Война, Ева, война, - желая оправиться и привставая, утирая слезы, промолвила Софи.

Все было так стремительно и необыкновенно, что Ева вообще ничего не понимала. Слово "война" как-то не вписывалось в сегодняшнее утро и яркое солнце; да и вообще "война" ни во что не вписывалось.

-Как война? Какая война? Что за глупые шутки? - все еще ничего не понимая, вникала она.

- Ах, Ева,- прислонила к себе подруга и поглаживая ее по головке.- Сама не знаю, но скоро поймем.

"Все поймем", - прибавила она после короткой паузы.

 

****

Сельские пейзажи за окном, мелькая, перемешиваясь и превращаясь в единое целое, называемое Родиной,- казались отвлекающими плачущих детей игрушками. Никто не плакал наяву, все навзрыд рыдали в душе, про себя, чтоб никто не слышал, чтоб никто не знал, что им можно причинить боль. Ева всматривалась в окно, отгоняя мысли об эвакуации, об оставленном родном городе, об оставленной жизни. Да, несомненно, сцена была ее главной составляющей жизни, ее воздухом, ее миром, - и там, где их поселят, возможно, уже есть свой театр и им дадут там место, но это будет уже совсем не то. И разве сможет она туда опаздывать? ТАМ все другое.

Как назло, за окном был ветер, серые, словно грязные, облака были плотно скучкованы в предвещании дождя. Она оправдывала небо: как же можно быть ясным и светлым, когда вокруг война? Суровая погода усиливала тоску, почти доводя ее до депрессии.

Софи размешивала пустой чай своей именной ложкой. Софи была ярчайшая собственница - у нее всегда были свои ложки- вилки и тому подобное. А еще она любила сахар. Которого сейчас не было. От накипевшей злости, грусти и тревоги, при помешивании ложка сильно билась о стенки стакана, преувеличивая всеобщее раздражение. Атмосфера была нестерпимая.

Лишь на верхней полке мальчуган преспокойно читал Ибсена. Но это спокойствие, как и у всех, было напускным. Он читал, чтобы не думать о том, что рядом; он читал, чтобы забыться, пропасть в мире ибсеновских пьес.

Поезд резко остановился. Так резко, что книга вылетела из рук мальчика, который чудом удержался наверху, - чай Софи "улетел" в сторону Евы, которая и так больно ударилась об стенку купе. Где-то возникли крики и ругательства тех, кто упал или ударился от мгновенного толчка поезда при остановке. А книга валялась на полу, почти отделенная падением от переплета, - ветер листал ее странички.

Пока Софи спускалась на пол, чтобы найти ложку, а Ева отряхивала с себя чай, вбежал кондуктор: "Засада! Собирайтесь!".

- Приехали! - вздохнула Софи, поднимаясь.

 

***

 

Ева и Софи были последними, кто должен был выходить из вагона. Заботливый мальчик на выходе подал руку Еве. Мгновение изменило весь день, да и, можно сказать, жизнь ее. Раздался гулкий звук, как будто что-то упало. Мальчик пошатнулся, улыбнулся Еве, хотел что-то сказать, но из его рта хлынула кровь, и он упал. Она в ужасе отошла на шаг назад. Пред ее глазами появился, нагло ухмыляясь, вражеский солдат, наступая на грудь уже мертвого мальчика, он зашел в вагон. Софи, наблюдавшая из коридора вагона, уже успела спрятаться в туалете и там закрыться.

"Какая девушка!", - похотливо обратился к Еве солдатик. И тут у нее кровь прильнула к вискам, внутри образовалось столько ненависти и отвращения, пропал всяческий страх, зубы сжались и, с неизвестно откуда взявшейся силой, она выхватила у него пистолет, отпрыгнула как-то очень ловко назад и нажала на курок. К тому времени, как она выстрелила, солдат уже почти вплотную подошел к ней, поэтому выстрел был не громким. Пуля попала ему в живот, кровь хлынула, обагрив Еву. Она, в беспамятстве, вскрикнула, ноги-руки, будто стали ватными, перед глазами все помутилось, она села на корточки, кинула револьвер и сиплым голосом стала звать Софи, которая уже поняла, что случилось.

-Софи, Софи, смотри - я человека убила,- лихорадочно отчеканивая слова, произнесла Ева.

-И что? Пошли! Иначе сейчас его дружкам это будешь рассказывать! Нечего медлить! Надо как можно скорей уходить!, -уговаривала Софи, поднимая Еву с пола.

- Нет, Софи, милая, ты не понимаешь - я человека убила! Я не могу никуда идти! Софи!

-Да пошли уже! Я же тебя здесь бросить не могу! И остаться, знаешь ил, тоже! Пойдем уже отсюда!

- Куда, Софи? Ты иди, иди, а я нет, я не могу - я ж убила... Да как вы не понимаете!!!- обреченно и по-детски повторяла она.

- Да вот они сотнями, тысячами убивают и им хоть бы хны! Пойдем, пока не стало слишком поздно! Вставай!- серьезно прикрикнула на нее подруга, поднимая револьвер и собираясь к выходу.

И они пошли, перешагивая через солдата и того парнишку, выбрались из поезда. Страх одолевал их. Выйдя на воздух, они побежали к лесу, вслед им уже стреляли враги, особенно другой солдат, возможно, знакомый или еще кто того солдата. Девушки увернулись от пуль и бежали. Вскоре Ева впала в полное беспамятство, бредила, но Софи все еще тащила ее вглубь леса, убегая от врагов. Шли по болотам, каким-то неведомым тропинкам. И дня через два они набрели на озеро, у которого было много людей. Все были беженцы, укрывавшиеся в лесу. Кто-то подумывал создавать партизанские отряды, но среди них были только дети, женщины и старики. Все о чем-то очень оживленно говорили: кто-то искал родственников, кто-то рассказывал о себе и своих потерях; а кто-то в сторонке просто думал о чем-то своем.

Ева чувствовала себя словно пьяной. Она еле волочила ноги, в лихорадочных снах ей вновь вспоминалось то убийство, ничего не хотелось: ни видеть, ни слышать - ничего.

"Убила.",- и вновь глаза наливались слезами. Софи, наблюдая с горечью беспомощность и помешательство близкого человека, опустила подругу на траву: "Подожди здесь, я пойду, узнаю, что здесь, как скоро и куда мы двинемся в путь. А главное: где мы".

И вновь Ева закрыла глаза. Перед ней снова пронеслись часы еще пока мирного города N. Тогда, в театре, они решили уехать из города, из страны, наспех собрали чемоданы и поехали на вокзал, где и так было полным- полно народу. Но им повезло: они достали два билета. И вот теперь они здесь. И вот теперь она уже убийца. Эта мысль не просто пугала ее - эта мысль сводила ее с ума, эта мысль беспокоила и раздражала ее, став навязчивой идеей. "Лучше б он меня убил! Лучше б, если б сама застрелилась!". На время вдруг сознание и разум вернулись. Она осмотрелась вокруг. Около озера, окруженного лесом, высоким-высоким и темным-темным, толпилось много- много детей, почти все играли, веселились, резвились и, возможно, даже самые маленькие из них осознавали, что происходит вокруг, но всячески пытались это опровергнуть.

Мимо Евы пробежала девочка лет пяти:

- Мама! Где моя мама? Почему здесь нет мамы? Я хочу, чтобы рядом была мама! Почему нет ее рядом? Почему вы меня увезли от мамы? Не хочу вас! Где мама?

Девочка ревела и искала маму, за ней бежали трое: 2 пожилые женщины и старичок. А девочка оглядывалась на них и убегала, как бы, может, думая, что они скрывают от нее маму, что они ее нарочно прячут.

Ева приостановила одну из догоняющих девочку:

- Что произошло? Почему девочка плачет? Почему вы догоняете ее?

- Это моя внучка. Дочь моей дочери, моей единственной дочери,- проговорила она с горечью.- Дочь погибла. И их (указывая на старичков, еще догонявших малышку) сын, отец внучки. И его убили. Совсем теперь почти сирота.

Промолвив это, женщина побежала дальше - теперь ее задача была не потерять и внучку.

Ева вновь прислонила голову к земле. "А вдруг у того солдата тоже были дети?. Глупая, глупая, жестокая война! Зачем, для чего и кому это надо????!!!". Но мысль об убитом вдруг прервала другая:

"Да он же мальчика ни за что убил! Совсем еще мальчика! А вдруг не только мальчика? Убийца!!!". И опять откуда-то появилось столько злобы. "И чего они здесь делают, эти люди?! И чего здесь делаю я?" И самым простым казалось решение лечь спать и проспать всю войну. Это ее так обрадовало и раззадорило, что хотелось залезть на первое попавшееся дерево и крикнуть об этом всему миру. Но и эту эйфорию вдруг оборвали. "Враги наступают! Их много, и они вооружены!", - кричали повсюду. Разгорелась суматоха. Софи уже бежала к ней, как вдруг осознала: Ева дальше не пойдет. Со слезами на глазах, Софи развернулась на полпути и пропала в людском потоке убегающих.

Ева оставалась лежать на траве. Уже ничего почти не хотелось, а бежать куда-то казалось бессмысленным. Сейчас бы только уснуть, пропасть во сне навсегда. Да, это идет вразрез ее мечтам, но и мечтать теперь ей казалось бессмысленным. Она закрыла глаза. Очень хотелось уснуть! Где-то слышались тяжелые шаги, приближение целой ватаги людей. Кто-то пытался ее толкнуть, она обиделась и отвернулась. "А! Это ты! Я видел тебя! Ты вся в крови! Ты вся в крови моего брата! Я видел тебя! Это ты его убила! Так - на, получи награду!",- сказал голос... потом щелчок...и звон...звон, все нарастающий...Ева открыла глаза. Она была в своей постели....По сливу окна отбивал свой ритм проливной дождь...А будильник всё возвещал о начале дня. И ей впервые не хотелось спать, не хотелось обдумывать свой сон....А скорей на работу, чтоб забыться, скорей под дождь, чем думать о своем сне...И она его забудет... или сделает вид, что забыла...