Наверно купидон стрелу вонзая, подшучивал, а может, и не знал,

О том, что ты давно жена чужая, что вовсе не пустует твой причал.

 

Я плотно всеми смертными грехами облеплен, как ракушками баркас.

Не привыкать светиться синяками,

Но по- другому вышло в этот раз.

 

Хотелось мне тебя!

Мне так хотелось побриться, приодеться и прийти,

Чтоб вытряхнув из синих джинсов тело,

Чувствительно прижать к своей груди.

 

Коснуться оробевшими руками того, чего касались лишь глаза,

Но ты - жена чужая,

Данный камень,

На этот раз переступить нельзя...

 

Когда-то сам себе казался сильным,- слепой судьбы мог вытерпеть удар,

А нынче возлиянием обильным, пытаюсь потушить в душе пожар.

 

Любовью искалечен, безусловно!

Уверенный, что в жизни счастья нет, я алчу утешения греховно

В телах развратных женщин и вине.

 

Уж лучше б этот шкет в меня промазал, чем мучиться с похмелья и тоски!

Уж лучше б отравиться сразу газом, чем маяться до гробовой доски!

 

Да лучше б мне болтаться на осине!

Да лучше б застрелиться два разА, чем встретить деву в джинсах темно-синих,

Таких же синих, как ее глаза.