Вольдевей

ФОРМУЛА ЖИЗНИ

Рассказ

 

- …итак, у каждого человека есть своя формула жизни!

Бродский отпил чая.

- Вот смотри, Олег, я пью этот напиток. Температура, чистота воды, масса ингредиентов в виде микроэлементов в самом растворе сухих листьев, щепотка сахара… Ну, что еще?

Бродский досадливо щелкнул пальцами перед носом Олега, державшего блокнот и поглядывающего на диктофон, который профессор мог в любое время залить чаем.

- Я долил себе бальзам, - вспомнил журналист.

- О, еще целая гамма, - мгновенно оживился Бродский.

Он взял флакон с кедровитом и стал читать.

Олег посмотрел на диктофон. Тот отматывал секунды. Профессор Бродский лишь на третьей минуте подошел к формуле жизни.

- Впрочем, ерунда, не так уж и богат этот бальзам… - Профессор отложил в сторону флакон. - И вот содержимое этого раствора, попадая в мой организм, вызывает многосложную цепную реакцию, суть которой в фильтрации и распределении веществ по назначению самым различным нашим органам. В итоге каждый глоток чая связан с опосредственным питанием наших клеток, но не просто насыщением их на молекулярном уровне, а мгновенно связанном с их репродукцией, то есть постоянным делением. А каков смысл этого деления? Он в том, - профессор поднял указательный палец, повидавший сотни мелков, которыми он выводил на досках самые разнообразные формулы перед коллегами и студентами, - чтобы держать систему органов в постоянной готовности к размножению, в частности, половые железы и прочие функциональные части в готовности номер один. Все, абсолютно все в человеке направлено на его воспроизводство, как вида. Это основа моей формулы жизни. Вот смотри.

Бродский показал на экран ноутбука, где был открыт вордовский файл, испещренный значками.

Олег Когтев благодаря своим скромным знаниям, приобретенным когда-то в школе, увидел математическое уравнение, необычайно длинное, занимающее семнадцать страниц, испещренных небольшим размером знаков.

- Вот он мой труд!

- Говорят о том, что Вас представляют к Нобелевской премии, - заметил Олег.

- Труд стоит того, - скромно согласился Бродский.

- А еще говорят, что в комплекте доказательств формулы вы применяете некоторые экзотические способы…

- Ах, дорогой, ну не передавать же комиссии собак для демонстрации опытов профессора Павлова по слюноотделению. Вот, пожалуйста…

Бродский сдал несколько переключений, появилось окно CyberLink PowerDVD. И изумленному журналисту профессор начал демонстрировать самый низкопробный порнофильм. Послышались охи и ахи, на экране крупные планы сменялись общими…

Олег оглянулся на дверь кабинета, опасаясь, что сюда ворвутся домочадцы или полиция нравов.

Бродский, впрочем, быстро отключил фильм:

- Ну и как?

- Что как?

- Почувствовали тягу к размножению?

- Но ведь это на уровне инстинктов!

- Неплохой уровень. Благодаря ему нас на Земле свыше шести миллиардов. Но это, сами понимаете, была шутка.

- Да, я понимаю, в вашей шутке изрядная доля правды, - Олег еще не освободился от изумления поступком такого серьезного ученого, как Бродский. Взглянув на эротические сцены, он сразу вспомнил о том, чем ему предстоит заниматься в выходные дни. Он договорился с красивой женщиной Людмилой встретиться у него дома. И это уже будет второй, желанный ее визит с тех пор, как Когтев увидел женщину на презентации книги. Книга была никчемной, но подруга писательницы Людмила произвела на Олега впечатление. Они обменялись визитками и успели побыть вдвоем только один раз. То журналист уезжал в Барселону по заданию редакции, то сама Людмила была чем-то занята... – Ну не в этом же практическое значение Вашей формулы жизни?

- А почему бы и нет? Моя теория универсальна для живых существ. Ее вывод однозначен – жизнь! Максимально возможно полная! Если совместить мою теорию с современными технологиям, то можно облегчить существование любого живого существа на Земле. Найденная мной формула позволяет создавать наиболее оптимальные условия для жизни конкретного человека. На ее основе можно рекомендовать пациенту тот образ жизни, питания, осуществления других функций, который позволит ему неограниченно жить дольше той черты, которую определяет человеку его собственный образ жизни. Я вел длительное изучение жизни людей, достигших ста лет. Они интуитивно выбирали оптимально необходимые для этого условия существования.

- Но люди непохожи друг на друга, - горячо стал возражать журналист, - их поступки непредсказуемы, характеры, воспитание, и сама тяга к свободе от какой бы то ни было регламентации их жизни – вот с чем вам придется столкнуться на практике! Я немало повидал долгожителей, их секрет в одном – в скучной однообразной жизни!

- Может быть вы и правы, защищая точку зрения моих оппонентов. – Бродский посмотрел на чашку чая, еще наполовину недопитую. – Я бы хотел еще отпить, но что-то во мне говорит: «Хватит!» Что это? Это тот механизм, который следит за тем, чтобы в уравнение жизни не вкрадывались дополнительные данные. Я говорю о Великом Равновесии Жизни. Вот сделаю лишний глоток, и срок моей жизни изменится. Потому что лишнее сейчас обязательно обернется недостающим элементом в будущем. Этим элементом станет недостающее до расчетного время жизни человека. Излишества, как известно, укорачивают жизнь, потому что постоянно нарушают Равновесие. Я думаю о Гармонии Внутреннего Механизма Регулирования Жизни с Механизмом Математического Расчета Жизни, который открыла моя теория. Человек должен просто сверяться…

- А неожиданные ситуации? Стрессы, просто необходимость поступиться своим личным ради общества или просто других людей? – Олег подумал, что сейчас он положит Бродского на обе лопатки, совершенно забыв, что в его задачу не входят какие бы то ни были опровержения. – У меня есть товарищ, который создал собственную теорию времени, благодаря которой он жестко регламентировал свою жизнь. Ему приходится планировать свои поступки на дни, недели, месяцы, а то и на больший период времени. Со стороны отвратительно скучная жизнь…

- Полноте, - усмехнулся профессор, - разве можно назвать образ жизни ученого, артиста, политика, да и любого человека, вынужденного жить в строгой дисциплине графика, скучным? Скука там, где безделье. Если есть время, чтобы заниматься теоретизированием своего образа жизни, как у вашего товарища, то это труд. Жизнь дает много примеров, когда мое уравнение, не будучи еще показанным в строгом математическом раскладе, работает. И особенно наглядно - в условиях жесткого ограничения использования того или иного природного ресурса. Пустыни, тундра, замкнутое пространство.

- Но и в этих условиях не все живут равное количество лет, - возразил Когтев, - на острове, отдаленном от остального мира, жизнь – это та же непредсказуемость, что и в многомиллионном мегаполисе…

- Увы, вы меня не хотите понять, - развел руками Бродский, - я говорю о максимально возможном существования индивидуума. Давайте прекратим эту дискуссию, а займемся вычислениями. Заполните, уважаемый, вот эту анкету, прямо на мониторе. Она развернута, но главные ее вопросы касаются времени рождения, места рождения вас и ваших родителей, времени проживания в той или иной местности, характера работы… Впрочем, я вижу, что вы уже заняты этим делом. А я, пожалуй, допью чай. Мой Механизм Регулирования Жизни подсказывает, что это то, что мне сейчас необходимо сделать.

Журналист неожиданно оторвался от монитора:

- Вы знаете, мне тоже Механизм Регулирования Жизни подсказывает срочно найти нужного мне сейчас человека и провести с ним некоторое время.

Профессор не знал, что его собеседник подумал о женщине, очень конкретной, которая могла бы изменить срок и своей жизни, и того, с кем она задумала встретиться в воскресенье.

Олег заполнил анкету, профессор запустил расчеты и через полчаса на экране появился результат – 63 года, 3 месяца, четыре дня, 22 часа 46 минут.

Мужчины выпили по рюмке коньяка и за этот, неплохой, срок, предполагая, что, употребив алкоголь, они по собственной воле скосили по три часа собственной жизни.

Неожиданно раздался звонок мобильника Олег. Когтев поднес трубку к уху:

- Я вернулась, - услышал он милый голос Людмилы. - Я работала в хорошем темпе и выиграла три дня. Через два часа я могу подъехать к твоему дому. Ты будешь ждать?

- Буду! – ответил Олег и радостно посмотрел на Бродского. Затем он вернулся к монитору, нашел анкету и дополнил ее новыми данными.

Компьютер выдал новое значение его, Когтева, жизни – 87 лет, 7 месяцев, двадцать дней, 5 часов 07 минут.

Формула жизни работала.

Мужчины отметили это факт тем, что снова выпили и лишились каких-то нескольких часов своей жизни.