МаксимссСт проснулся ужасной головной боли жгущей оба веска и все серое вещМаксим проснулся рано утром, от ужасной головной боли, жгущей оба веска и все серое вещество меж ними. Вчера он, как всегда слегка, в честь выходных, опрокинул пару бокалов вина и радостный замечтался о проведении свободных дней загородом. Лес его манил свой чистой зеленой душой. С мягкой травой в близлежащих деревнях, орошенною росою по утру. Рев и стон голодных собак тоже вводил в состояние наслаждения, а от неба со свистящими птичьими крыльями взмывал в фантазиях подобно Икару и парил ... плюя на все. Не очень и хотелось ему в двадцатый раз посещать сельскую местность, пронзенную резкими перепадами для горожанина. Максим продолжал лежать на кровати и сомневаться ехать или не отправляться в осточертелую деревушку его детства. Кто его там ждет? Мама проживает давно в соседней области, отец, будь неладен его маниакальный психоз о важности рыбалки, превратит его выходные в каторжные сутки, пока сам будет постепенно окунаться в мир нирваны с удочкой в старых, мозолистых руках. Все решение Максима, созрело.

Вперед, на красные ворота. Три часа поездки до дома отца с кучей людей в одном автобусе, надо же, как людям срочно требуется покопаться в загородных грядках. Сегодня и завтра тело Максима само согнется над взрыхленным черноземом и носом уткнется в запахи с клумб, но не по собственной воле. "Папаша" - так по милому обращался к отцу Максим - без сомнений привлечет все свое опытное обаяния, раня свободу сына очередным доминированием интересов, заставит пойти на огород и сотворить из заросшего кустарниками поля, "конфетку". Скрипя сердцем Максим, отдается планам отца в каждый приезд, не укоряя давнишнего кормильца в эгоизме.

Организм за ночь выдавил из себя такое колоссальное количество пота, что отодрать Максиму свою спину, показалась нелегче, чем встать со стула, к которому вас насильно примотали скотчем. Отворил веки: в левом глазу часть потолка, в правом пустота. Чего только не случается после не трезвого вечера, подумал Максим, собирался подняться с кровати, с вложением в это каждодневное упражнение, такого мощного усилия, что захрустел отекший позвоночник. Все, проснувшееся тело поднято. Но что-то не так? Максим осмотрелся по сторонам, ища загвоздку. Маленькая комната в личной квартире, обставлена по собственному желанию. Кровать упиралась спинкой в заднюю стену, напротив входная коричневая застекленная дверь, стояла запертой, окно с права зашторено. Максим выбрал квартиру на третьем этаже, поскольку дорога с машинами вибрировала звуком так, что гудели стаканы, окно существовало только в наглухо закрытом состоянии. Рядом с видом из окна на улицу, расположился старинный шкаф, высокий как господин и грозный как отвесная скала из черного гранита. Пространство от вместилища одежды до дверей занимали награждающие атрибуты на стеллажах под стеклом. Кубки за спортивную победу там да сям, грамоты за высококлассную учебу. Толку от комплекса повышенного ума и укрепленного тела было на одну вакансию в одной развивающейся фирме. В ней Максим занимался не любимым делом, но зато каким оплачиваемым. И все же вернемся к описанию комнаты. Ряды низких набитых чем угодно тумбочек, шли по периметру комнаты. Воздух смешивался с ароматами всей одежды, которую вчера ночью Максим снял. Картина а-ля прекрасное утречко. Что не так? - кололо сознание вопросом. Вдруг Максим понял - он не видит правым глазом. Нога правая не ощущает тапок, а рука сжимается, не чувствует сама себя. Кошмар! Дикость! Что с телом? Вся правая половина не просто отключилась как при параличе. Она чувствовала, но не реальное. Максим еле как смог встать на ноги. Обе подчиняются беспрекословно, левая ступня чувствует давление пола, а правая лишь невесомость, однако задняя часть голени и явно ощущает липкость и прикосновение. Это различие в восприятии распространилась по всей правой половине тела. Максим догадался. Он проснулся на половину. Прошел на кухню, вяло двигаясь, поел что смог приготовить одной рукой, смерил температуру, позвонил отцу и полуживым языком предупредил, что тот его может не ждать. Через два часа тело порадовало Максима. В ухе справа стали слышаться звуки: шорох, бибиканье за окном, скрип зубов. На сетчатке правого глаза появилось изображение, до этого там мелькали призраки снов, пущенные из мозга. И снова кошмар. Сидя на стуле, Максим одновременно шел на кухню. Видел, как борется с внезапным недугом левая половина, а правая рука машет осторожно в воздухе кистью, тогда она не ощущала всего, что мозг дал задания взять, потому Максим перестал экспериментировать и переложил всю ответственность на левую руку. Разница между половинами тела по расчетам и выводам составила два часа. Держаться, держаться, успокаивал себя Максим, и слышал это через некоторое время вместе со страхом, прокатившимся по дрожащим мышцам. Все наладится, это просто временное наказание за грехи. Но грехи Максим забыть мог с легкостью, как выгрести мусор из кармана. Если конечно имеются виду мелкие отступления от марали. Место не уступил, "пожалуйста", " спасибо" в знак благодарности не говорил, нищему на углу пальцы один раз со злости отдавил, личные беды теребили тогда. Может все это?

По телику сообщили о сбегании преступника из тюрьмы. Максиму оставалось ждать выздоровления и смириться с участью, если жизнь заново придется начинать. Планы рушились, мечты топтались, он не сможет теперь радовать себя осуществлением желаний. Записаться в калеки? Вариант отбросил сразу. Под вечер задумал покончить жизнь самоубийством. Забрел, опираясь о стену в кладовую, справа тело лежало на диване и пило апельсиновый сок, глазом пересматривая весть о сбежавшем преступнике. Кладовая в два квадратных метра, вместила полки с инструментами, скромную лампочку, работающую через плохо прикрученный включатель к косяку на входе, его сорвать мог даже ветер, болты под пластиковой коробкой пронзали трухлявое дерево. Максим втащил за собой стул, включил лампочку и раскачал её. Нравится ему, когда источник света маятником меняет рост теней у вещей. Длинные тени вправо, короткие по середине, длинные тени влево. В углу у нижнего отдела полок нашел электрическую розетку, достал из одной коробки строительный степлер - иначе называл его гвоздометом. Пистолет вбивал заряженные в барабан гвозди с большой скоростью. То, что надо, с психически нездоровой улыбкой, подумал Максим. Вставил вилку степлера в розетку, сел на стул. Лампочка с желтыми лучами, качалась над макушкой. БЫТЬ или НЕБЫТЬ. Порылся в кармане, отыскал пять рублей. Загадал: орел - жизнь. Максим вскинул монетку. Машинально выкинул вперед, чтобы поймать судьбоносный кружок, правую руку. Поймал - увидел реально зрячим оком, уже поднес к лицу. Идея вторглась в процесс. Закрыл левый глаз. Долго склонял голову с открытой правой ладонью над монетой. Что там? Смерть? Сейчас он этого не видит. Потом. Через ДВА ЧАСА. Встал, все для личной казни оставил у стула. Лег в комнате на кровать, открыл книгу "Безнадега" и смотрел в нее читая, в тоже время, пронзая отрезок в два часа, следил за мухой на столе. Левая половина устала, она захотела спать и уснула мирно, переложив книгу на тумбочку. Справа (как непостижимо для восприятия, разрозненные ощущения одного целого) Максим шел в кладовую. Вынул гвоздомет, почувствовал ягодицей поверхность стула, половина легкого туго пронесла воздух, после отчаянного глотка пыльного пространства. Вот взвилась монетка вверх, блестя аверсом и реверсом под светом лампы. Рука поднесла плоскую птицу. Максиму она показалась такой свободной, дающей веру и надежду. Я буду жить, закричал в мыслях он, не открывая рот. Максим шел, справа в комнату, слева открыл глаз. Опираясь на руку, поднялся. Окно было открыто, потому что с улицы задул ветер. Когда ложился он, этого не заметил, окно вообще справа и колыхания не были видны тогда. А, сейчас смотря прямо в сторону открытого неизвестно кем окна, Максим отметил явное ворожение, отстающим глазом. Справа он только ложится на кровать, видит строки книги, но в обзор попадают чьи-то ботинки за шторой. Там тогда был человек. Сейчас его нет. Максим опустил настоящий взгляд на правый бок. Под ребрами красовалась рана с кровью, из нее торчала рукоятка. Медленно сполз с кровати, боли нет, она опаздывает, вот и плюсы. Максим только жить собрался, а тут гибель. Если бы почувствовал, что его пронзают, задергался бы, тогда и получил бы еще ряд ударов. Разъяренный рванул из спальни. На кухне мелькала у шкафов фигура человека.

- Ты живой? Везучий - удивлено произнес человек в грязной одежде, с угрюмым лицом и золотыми через один зубами, смерил жертву оценивающе. Судя по лицу убийцы, жесткому и набравшемуся уверенности в глазах, Максим понял, нападение тот завершит. Преступник, буквально прыгая с места, в два шага достиг Максима. Вырвал оставленный в теле нож, и замахнулся, но лезвии уткнулось в правую заторможенную на два часа половину. Максим не закричал, левым ребром ладони выбил нож. Преступник толкнул его. Максим умудрился не упасть, медленно словно хромая доплелся до кладовки, там гвоздомет, он единственный шанс. Человек хищно волком брел за ним, только как открылась кладовка и Максим переступил порог, разогнался и зажал свою жертву в дверях. В спину уперся край двери, в грудь давит косяк, Максим завыл безысходности. Что делать, как спасаться? Решение созрело мигом. Здесь пригодится свойство правой руки. Она пока ощущала удерживаемую книгу, главное боль до нее дошла. Максим поднял левую руку, потянулся ладонью за спину, нащупал скулы и обвислую щеку преступника. Растопырил пальцы пошире, вцепился насколько возможно в мякоть лба, не отпуская захвата. Получилось у него лишь крепко прижать ладонь. Голова частично пойманная замоталась в стороны, но давление в спину Максима не прекратились, цель сломать грудную клетку у убийцы не теряла актуальность. Вторая часть плана: Максим по счастливой случайности забыл выключить свет в кладовке и теперь мог контролировать и координировать действия правой руки. Около десяти секунд потратилось на то чтобы найти слабо прикрученный включатель. Правая рука сдавила пластиковый коробок. Хруст, провода под током на пару секунд коснулись не чувствительной кожи пальцев. Электричество помчалось через конечность в конечность, голова преступника вспыхнула огнем. Максима отпустили, грудь освободилась. Как хорошо, нет ощущения, что из тебя добывают воду путем сжатия. Максим закачался на ватных ногах, справа личность за шторами робела и ждала когда жертва уснет, слева та же личность убегает по виляющей траектории, выламывая дверь на лестничную площадку. Максим собрал силы, зашагал к телефону.

- Алло больница выезжайте ко мне. Со мной что-то не так.

 

Степан Сказалов.