МОТИВЫ ЭККЛЕЗИАСТА

1.

Десятый век до новой эры.

Давно не молод Соломон.

Жены побегом удручён.

Печален он. Порой – без меры.

 

Семь сотен жён в его гареме,

Но он одну Тамар любил.

Забыть её не хватит сил.

Змеёю боль сдавила темя.

 

О, женщины! Вы, как оковы.

Вы – хитрая приманка, сеть.

Как ваши чары одолеть?

В них суеты сует основы!

 

Но суета не только в них.

Немало есть сует иных.

2.

Он, Соломон, богат несметно.

Но и богатство – суета.

К могиле движутся лета.

За злато не купить бессмертья!

 

И этот трон слоновой кости,

Мечей бесценных частокол,

И сказочный стеклянный пол

Приемнику дадутся просто…

 

Приемник – принц, юнец горячий

Способен всё пустить на слом.

Что будет со страной потом?

Прогноз царя покорно-мрачен…

 

Предвиденье родит печаль:

Случится то, что было встарь.

3.

Есть время стройки, время слома.

Воздвигли храм – разрушат храм.

Страну растащат по кускам.

Что страны смертны – аксиома.

 

Забудут мудрость Соломона,

Как он не помнит тех, кто жил,

И труд, и мысль свою вложил

В судьбу людей во время оно.

 

Искать ключи забытых истин

Другие будут мудрецы.

Вновь вскроют знания ларцы,

Преодолев к ним путь тернистый…

 

Но взгляда разве нет светлей?

Не может грусть быть сутью всей.

4.

Так в чём же смысл людских стараний?

Он в радости, что труд даёт.

Лишь мудрый радость ту найдёт,

Забыв про тяготы, страданья.

 

Есть радость любоваться светом:

Не наглядеться на него!

К нему всё наше существо

Стремится. Щедрость неба в этом.

 

Быть верным Заповедям – радость.

Но праведник и грешник в тлен

На равных перейдут. Рефрен

У книги – горечь и досада…

 

Закончен труд – «Экклезиаст».

Записан сложных мыслей пласт.

5.

Минули три тысячелетья,

Рожденья стран, расцвет, уход…

А Соломона труд живёт,

Не потонул он в водах Леты.

 

И повторяют афоризмы

Те, кто читал и не читал

Экклезиаста. Арсенал

Его цитат – в горниле жизни.

 

И Ветхого Завета чаша

«Экклезиаст» хранит пока

Забвенья вечная река

Не похоронит Эру нашу.

 

Ничто не вечно на Земле,

Мудрец то понимал вполне.

6.

Читаю Вас, о, Соломон!

Со многим сказанным – согласна,

Но женщин, слабый пол прекрасный,

Вам обвинять всё ж не резон.

 

Коль не держать в гареме жён

В безделье, тяжком ожиданье

С супругом в очередь свиданья,

Не будут жёны рваться вон!

 

Была б у Вас Тамар одна,

И Вы её боготворили,

И ей «Песнь песней» подарили,

Не убежала бы она…

 

Хоть не всегда, но чаще всё ж,

Что ты посеешь, то пожнёшь.

7.

Ещё… мне чужд Ваш мрачный тон.

Да, мудрость нам несёт печали,

Но и восторг от выси, дали!

Не всё так горько, Соломон!

 

В нас искра Божия горит,

В песчинках малых мирозданья.

Творим, мечтаем, копим знанья,

Нас тайны манят, как магнит.

 

Хоть на мгновенье, хоть чуть-чуть

К делам Божественным причастны.

И это ли не повод к счастью?

Нам в мир сей дали заглянуть!

 

Есть Высший смысл существованья!

Жизнь – дар, завет, звено, деянье!

* * *

Но… можно ль спорить с мудрецами,

Когда поверхностны мы сами?

 

ИЗ ИСТОРИИ СОНЕТОВ (ТРИПТИХ)

 

1. Об ИТАЛЬЯНСКОМ СОНЕТЕ

В Италию входило Возрожденье.

В ней жил тогда Джакомо да Лентино.

С ним связано сонета появленье –

Слиянье красоты и дисциплины.

 

Высоких чувств волнует воплощенье.

Спрессована в строках - любви лавина:

Томление, смятенье, преклоненье…

От выдержки - ценней не только вина.

 

Портал катренов, точных рифм колонны.

Венчают вид трёхгранники - терцеты.

В звучанье строф: то – форте, то – анданте.

 

Петрарка, Микеланджело и Данте.

Прекрасных Дам бессмертные портреты:

Лауры, Беатриче, да Колонны.

 

2. О ФРАНЦУЗСКОМ СОНЕТЕ

 

В мир шпаг и мантий, Гизов и Бурбонов

Сонет Италии был завезён.

На новой почве изменился он,

Учёл урок борьбы идей, канонов.

 

Ронсар. «Плеяда». Выбор эталонов

Диктует диалектики закон.

В катрене первом - предстаёт бутон,

А во втором – цветок, венец вазонов.

 

В терцете - шип торчит: противоречье…

Неоднозначно мненье человечье.

Итог – баланс воззрений, свойств и сил.

 

Цуг мыслей стал свободнее с годами.

Зато – порядок рифм остался с нами,

И он поэтам и доселе мил.

 

3. ОБ АНГЛИЙСКОМ СОНЕТЕ

 

Сонет Ла-Манш преодолел в свой час.

У Темзы «Глобус» утопал в тумане.

Не в том беда… Но точных рифм запас

В язык не заложили англичане.

 

Не проходил романский вариант!

И Сарри новый изобрёл однажды:

Двустишие в конце, как бриллиант,

В подборе рифм катрен свободен каждый.

 

Блестящею новинкою Шекспир

Увлёкся, шлифовал свои творенья.

Как «…Лир» и «Гамлет», покорили мир

Английского сонета воплощенья.

 

В них пышности цветов Ривьеры нет,

Но пахнет мёдом вереска букет.

 

ТРЕВОЖНЫЙ СОНЕТ

 

Спираль истории и крах цивилизаций…

Культуру – неженку легко крушит дикарь.

Случалось много раз до нас такое, встарь:

Забвенье опыта и смена декораций.

 

Вердикт всевышних сил не знает апелляций.

Отбросят прежний дух как ржавый инвентарь,

Другие ценности введут, иной алтарь...

Для них мы лишь фрагмент оценки вариаций...

 

Ацтеков города, путь варваров на Рим…

А что, если и мы сейчас уже стоим

Перед лицом такой гнетущей перспективы?

 

Европы дорог нам и гуманизм, и вид,

А вот детей она не хочет, не родит…

Но много их растёт вдали, на дикой ниве.

 

АПРЕЛЬ В ПОМЕРАНИИ

 

Черёмуха в ажурных кружевах.

Берёз листочки в нежной плиссировке,

Их складки – след от жизни в упаковке,

В набухших почек сомкнутых руках.

 

Украсила весеннее панно

И сакура – японская принцесса,

Что встала на лужайке возле леса,

Накинув розовое кимоно.

 

А почки дуба всё ещё плотны,

Сок медленно течёт под старой кожей,

И серый сук, на ящера похожий,

Взирает холодно на пыл весны.

 

Апрель стремительно меняет краски,

Увидим завтра мы иные сказки

 

ПОРТРЕТ ДОЖА АНДРЕА ГРИТТИ

 

Из нор – глазниц буравит взгляд.

В нём подозрительность и властность,

Для непокорного опасность.

В губах поджатых жести хлад.

 

Фигура мощная. Живот

Горою выпирает круглой.

В руках есть жадность хватки грубой,

И в крючьях пальцев спрут живёт.

 

Увидел Тициан таким

Венецианского владыку.

Пороков высветил улики.

Остался дож доволен им…

 

Да…о достойном представленья

Зависят лишь от точки зренья.