Иду по городу. Огромному. Холодному. Зимнему… Просто по городу. Странное дело, сколько определений не дашь, а смысл все равно один – Город. Это значит куча жителей, вечно куда-то спешащих, не важно в какую погоду. Хоть дождь, хоть снег, хоть жара... Они все равно спешат. Словно в этом вся жизнь. А я стою посреди улицы и считаю. За час здесь пройдет пятьдесят человек. Из них десять поднимут глаза и посмотрят на небо. Значит сорок мы может отнять. Из десяти трое, когда посмотрят на небо, подумают о жизни… Может своей, может чужой... В общем, три человека из десяти. Но три на пять не делится.

Темнеет, зажглись фонари. Их болезненно желтый свет немного давит, словно принижая, словно прижимая к земле. Этот самый свет падает на лица прохожих и кажется будто все они больны желтухой. И не важно сколько на твоем лице косметики, город прировнял всех, создал единое племя зараженных. При желтухе как и при любой другой болезни всегда плохое настроение… Может я тоже больна? Не имитацией желтухи в свете фонарей, а по-настоящему… Страшной болезнью под названием депрессия. Как давно я ее подцепила и почему именно сейчас? За две недели до нового года.

Депрессия вещь довольно странная. То накатывает лавиной, убивая все светлые мысли и чувства, то отступает, словно издеваясь, мол, порадуйся жизни напоследок. С утра например все было хорошо. Я даже успела сбегать интервью взять. Одно правда, потому что потом накатила волна безразличия, убежденности, что никому я не нужна. А в таком настроении общаться с людьми просто противопоказано. Зачем? Люди сами того не замечая, чувствуют настрой.

В общем… Вторую половину дня провела в состоянии «инфузории тапочки». Ни хочу, не буду, не приставайте все равно ничего не добьетесь. Работа в тягость, отдых в тягость…

Наконец иду домой. И понимаю что назад в родные стены мне тоже не хочется. Зачем? Чего я там не видела? Обои с бледно розовыми цветами вызывают тоскливое чувство жалости к самой себе. Шторы, какие-то слишком пестрые, только раздражают. Устала от музыки, устала от тишины. Просто устала.

 

*

- Привет! – Радостный вопль и нечто шумное и пахнущее карамелью виснет у меня на шее.

С одной стороны ужасно хочется сбросить с себя это создание, отодвинуть, попросить не трогать меня, с другой…. С другой абсолютно все равно. Она втаскивает меня в крохотную прихожую, настойчиво так сморит, что хочешь не хочешь, а приходится раздеться и пройти в комнаты. Удивительно, кажется что дальше такой крохотной прихожей, может быть только крохотная комнатка и не менее крохотная кухня. Но нет… Дальше расстилаются просторы гостиной. Из гостиной две двери и коридорчик. Двери ведут в жилые комнаты, коридорчик на кухню. На самом деле, гостиная тоже вполне себе жилая, но чаще всего все сидят в комнатах или на кухне. Вот и сейчас… Крайняя угловая комната стала центром боевых действий.

- А я тебе говорю что не так.

- А мне лучше знать…

- С чего вдруг ты стал лучше разбираться в таких вещах…

- С того момента как ты перестала…

Я опасливо кошусь на приоткрытую дверь.

- Чего они?

- Бесятся! – карамельное создание пожимает плечами.

В этом жесте все: усталость, ведь явно ссора не первая, надежда, что хоть с моим приходом это все прекратится, и просто желание быть услышанной.

С тех пор как она сюда переехала, жить стало легче. Ей по крайней мере. Предки дома доставали, хотелось свободы, хотелось делать свой выбор и совершать свои ошибки. Я предложила поселиться в одной из свободных комнат. Попробовали, получилось. Все сошлось и жизнь более менее наладилась. Пока хозяева квартиры не нашли повод для ежедневных психов.

- О, приветы… - Брат вылетел из комнаты, хлопнул дверью, что-то процедил сквозь зубы и увидел меня.

Удивился наверное… Хотя мне наплевать.

- Как дела на работе?

- Нормально – я пожимаю плечами. – А как ресторан?

- Не то, чтобы… - Брат кивает на дверь.

Там в комнате прячется от всех и в первую очередь от самой себя его супруга. Год назад они ввязались в ресторанный бизнес, ну и увязли в нем по уши. И дело даже было не в счетах или отсутствии прибыли, ни в наезде мафии ли налоговой… Просто ввязавшись в столь сложное дело, они не смогли пройти главное испытание на прочность для их молодой семьи. Не поняли друг друга.

- Ты там с кем тре… - женушка моего брата выглядывает из комнаты, в надежде закатить мужу очередной скандал, выплеснуть всю свои боль и успокоиться. – О, ты зашла.

- Угу – я киваю.

Когда у тебя депрессия, четко видишь ошибки окружающих, но не можешь вычислить свои. Молодая хозяйка квартиры демонстративно хлопает дверью. Мой брат машет рукой и уходит на кухню… Курить.

Карамельное создание радостно мурлычет, тащит меня в свою комнатку.

 

*

- А у нас препод озверел, - Карамелька начинает сетовать на судьбу – То ему результаты контрольных не понравились, и он заставил их переписывать, то лабораторные заставил доделывать… Это в конце-то года…

- Знаешь, я сегодня общалась с одной женщиной… - Начинаю я говорить и вдруг замолкаю.

Я не хочу показаться невежливой, грубой… Просто мысль пришли… А потом ушла. Вот так иногда хочется что-то сказать, а потом раздумываешь, а фраза уже зависла в воздухе. Я слушал подругу, понимала, молча кивала (на большее не хватало сил) и теперь хотела высказаться сама.

- И чего. – Карамелька вопросительно смотрит мне в лицо.

- Ничего… - Я хочу свернуть разговор, но не получается. Так нельзя. – У нее в кабинете ужасно много цветов, и больше всех почему-то запомнились кактусы на подоконнике. Они в таких разноцветных круглых горшках... Такие настоящие… И один пушистый.

Она кивает, улыбается в ответ. А я понимаю что вру… Недоговариваю. На самом деле вовсе не кактусы меня заинтересовали. Просто пока я брала у нее интервью, я все время называла ее Анастасией. И лишь когда собралась уходить, она провожая меня до выхода сказала: «А я ведь Наталья… Хотя мне ужасно нравится имя Настя». Вот так… Не обиделась, хотя и замечала мои ошибки. Я была восхищена. Так держать себя… Быть солнцем для каждого. Она рассказывала о людях обделенных вниманием, о детях без родителей. Она заставляла думать, рассуждать. Но не навязывала сове мнение. Ей нравилось спорить в нежных тонах понимания.

И кактусы… Они словно тянулись к ее теплу. Колючие детишки.

- Хотя… Не в кактусах дело.

- А в чем? – Карамелька немного удивлена.

- В любви и понимании. – Я устало смотрю в окно.

За окном зима и мир засыпанный снегом. Почему же зимой так хочется лета… А летом зимы. Какие же мы противоречивые создания.

- Вот сегодня в маршруте на меня наехала какая-то техана, моя я дверь у нее перед носом закрыла… А я вообще рядом даже не сидела – Карамелька возмущенно пересказывает события сегодняшнего дня – так что мне делать.

- Плюнуть. – Я пожимаю плечами.

Тепло квартиры обволакивает, карамельный запах волос подруги немного дурманит.

- Плюнуть, и не думать. Видимо этой техане тоже было не очень, раз она на тебя наехала. Пожелай ей удачи.

- Ага… - Карамелька недоверчиво морщиться.

Я ее понимаю. Это словно, вот так взять и простить обиду. Но надо… Это надо сделать, ради самих себя.

Почему-то вспомнилось как я нашла прошлой зимой на снегу бабочку… Живую замерзшую, как грела ее в ладонях… Люди меняются… Иногда нам бывает плохо…

 

*

- Будешь чай? Кофе?

Женушка моего брата выглядывает с кухни. Сам брат заперся в ванной. Они сегодня будут весь вечер друг на друга дуться, что бы в час ночи помириться и на утро поссориться снова, что бы потом опять помириться и опять поссориться, и опять… Мдам. Замкнутый круг

- Да нет… Я пойду уже.

- Ну как хочешь.

Она улыбается, хотя ей плохо. Карамельное создание только вздыхает. Она уже на обращает на них внимание… Но все равно неприятно.

- Знаешь, что я хочу на новый год?

- Что? – она поднимает глаза и смотрит на меня с ожиданием.

- Загадать желание что бы они помирились… А еще сиреневые бусы, тяжелые такие.

- Зачем?

- Что бы били… Мне нравится как они звенят на руке.

 

*

Стою в подъезде. Думаю. Вот так странно получается. Люди меняются. Вроде бы на внешний вид одно и тоже, а содержание изменилось. В худшую или в лучшую сторону? Это уже не нам решать. Ясно одно, человеку то хорошо. Или он не хочет признавать что ему плохо.

Или вот тебе плохо, и ты выкладываешь на окружающих. Да, они тебя поймут, но ведь след на сердце все равно останется. Шрам от боли. Сволочью быть легко. И чем дальше – тем легче. А ты попробуй быть добрым, милым, нужным. Попробуй приручить и злого человека, и дикого зверя и колючий кактус… Это намного сложнее чем отталкивать и ругать. А как же трудно сдержать себя.

Я всегда любила помогать, и смотреть на искреннюю улыбку человека. На его радость. Всегда любила делать жизнь близких проще.

Вздыхаю и нажимаю на кнопку домофона. Прочь из пахнущего сыростью подъезда на свежий морозный воздух. На ветер, на снег… Прочь от тоски и депрессии. Что меня излечит? Карамельный запах? Улыбка? Кактусы в горшочках?

В комнате было шестнадцать горшков с растениями. Из них восемь – кактусы. Три цвели. Но три на пять не делится. И почему когда мне плохо, я начинаю считать? Перехожу на математический уровень осмысления жизни. В мире цифр все предельно ясно… А ты в реальности разберись где даже параллельные прямые не пересекаются.

Все… Прочь от этих мыслей на улицу…

 

*

На улице была зима. Переменчивая, стройная и немного дикая. Она шла по улицам и одаривала всех жителей города своими подарками. То узором на стеклах, то причудливыми сосульками, то изящными сугробами. И с темного ночного неба падал легкий невесомый снег. Я стояла в желтушном свете фонарей и смотрела в эту небесную черноту. Снежинки падали на мои щеки, таяли в дыхании. Как странно, в свете фонарей они были золотыми.

Миллиарды снежинок в эту ночь должны был опустится на землю. Из них около тысячи погибнут на лицах прохожих, потому что люди не любят в такую погоду смотреть на небо, они все больше прячут лица в шарфы и воротники. Из этой тысячи только около сотни заставят людей улыбнуться, и только около десятка высушат слезы. И только три снежинки своим прикосновением к воспаленной коже убьют депрессию окончательно и бесповоротно. Но три на пять не делится…

Да и нужно ли делить эту несчастную тройку на не менее несчастную пятерку. Пусть просто будут… Пусть просто будет эта ночь, этот город… Пусть просто будут люди, каждый со своими причудами и каждый со своими взглядами на жизнь.

И пусть просто буду я, идущая домой под золотистым снегопадом.

 

(15.01. – 6.02.08)