Осознание истины в переходном периоде гражданина Луны

 

В единственном подземном городе Луны, с общепринятым народным названием Пещеры, независимо оттого, что на поверхности был день или ночь, часы размеренно отсчитывались стандартные сутки. В запутанных катакомбах самого низкого уровня, что пролегали у проходов древнего храма Кенас Айрук-Йол, толпились группами странные люди, одетые в рубища. Тусклые пятна света, падающие от запыленных, настенных ламп, оттеняли скулы и запавшие глаза на их худых лицах. Многие укрывались под рваными накидками и держали в руках свечи, хотя здесь и так дышалось с трудом. Это были жители соседнего монастыря. Они тихо переговаривались между собой, стараясь никому не мешать, но все же застопорили весь проход, и было очень заметно, как они всеми силами пытались сдерживать восклицания, обращая свои взгляды кверху. По традиции, все ожидали редкого явления, происходящего свыше и всегда, странным образом, приуроченного к празднованию жертвоприношений Курбан-байрам в святом храме. На затертой, до блеска, стене белела кривая надпись мелом: Пещеры - субъект Аллаха. Обычно здесь бывало свободно, но сейчас, проходя в толпе взволнованных монахов, ад-Ханнаа пришлось остановиться. Он очень спешил и поэтому с сожалением выдохнул, ни к кому не обращаясь, укоризненно качая головой:

- Во имя Аллаха милостивого и милосердного, дайте мне спокойствие сегодня!

Лицо его с тяжелой челюстью, было изрыто оспой, как будто в него в упор выстрелили из дробовика. Сразу же бросалось в глаза, что он не терзается верой. Он пристроил на лоб толстые, круглые очки, как у сварщика, которые позволяли видеть в темноте, сильно потер руками рыжие брови и поднял глаза к черному, от копоти, своду высокой пещеры. И как раз вовремя, потому что там что-то происходило. Над головами стоящих людей, густым облаком, сгущалась сумрачная темень. От удивления и напряжения у ад-Ханнаа даже заслезились глаза. В наступившей тишине, из клубившегося тумана под потолком, выплыла маленькая, яркая звездочка и вытянувшись лучом, не отбрасывая зарева и не ослепляя, задвигалась по головам, словно вслепую ощупывая всех подряд. Она мягко уперлась прямо в глаза ад-Ханнаа, на мгновение застыла, и он вдруг оказался внутри широкой трубы из света. Это было неожиданно, но от этого не было больно и через блестящие стены он с удивлением созерцал все, что делается за его пределами, не чувствуя страха и не засоряя свои мысли чем-либо. Он чувствовал только единственное, что сквозь него проходит свет и ему от этого хорошо, и ощутил такую легкость, как будто освободился от кожи. Куда-то исчезла, мучившая его с прошлых суток, неприятная зубная боль. Он стал намного тоньше слышать, внимая зачарованному дыханию окружающих его людей. И даже почувствовал по их настроению, что стал, в какой-то мере, избранным. Источник света был не постоянен, а с еле заметным, мерцанием. Захотелось подчинить свое тело исходящему из лучей ритму, раскачиваясь плечами со стороны в сторону. Его руки с восторгом стали гладить воздух прозрачных стен, когда он увидел, как со сводов потолка сиянием опустился фиолетовый свет, переливаясь перламутровыми оттенками, становясь ярче, чем само солнце. Он высветил все тени на лицах монахов и сделал их одухотворенными. Свет опускался все ниже и ниже, сопровождаясь, воем сквозняка и когда опустился на плечи стоящих, ад-Ханнаа понял, что купается в сиянии, исходящем от Совершенного. И тогда, подчиняясь понятиям высокого разума, по стенам луча, как по изогнутым проводам, взгляд его, ускоряясь, поплыл вверх по закрученным извилинам к Вечной Памяти. И он так скоро вознесся разумом к невообразимому, что не успел осознать, как своим взором окинул необъятную Вселенную, наполненную светом и бездонной черной мглой. Время для него уплотнилось. Только и успевая любоваться загадочным миром, он пролетел под кольцом огромной оранжевой планеты. Его зрачки сузились от ярких солнечных вспышек из многочисленных щелей неплотного кольца, чередующиеся с полосами тени. И вот он уже дальше, и он чувствовал себя намного больше. Перед ним, как в кромешном черном вихре, неслись многочисленные нагромождения пылеобразных галактик. Теперь он воспринимал их цельно, как объемную новогоднюю елку, увешанную лампочками. Все дальше проникал его взор, охватывая края разумного, пока он не понял одной простой истины, что все это похоже на обыкновенный маленький водоворот воды, почти пустой ванны, с обыкновенными законами механики.

И подтверждая виденное, неизвестный голос сказал ему, что теперь он может видеть истину Единого Закона, а значит понимать Вселенную. И ведь правда, что вера в Ее незыблемость была ошибочна? И что ничего постоянного не существует, и такая изменчивость есть единственный гарант надежности.

Ад-Ханнаа даже не удивился глобальности затронутой темы и не почувствовал никакого страха от этого голоса, а только заинтересованность.

- Ты живешь в зыбком мире. – Вещал глас. – И только по этой причине ты живешь. Основа твоего бытия - гравитационная постоянная, и она, не есть настолько постоянна, как ты думаешь. Она заметно колеблется в пределах твоих же размеров, не говоря уже о более крупных масштабах. И это меняет понятия времени и расстояния, начиная от размеров галактик до несуразности теорий о замкнутости Вселенной. Мерность пространства плавно меняется так же как давление в водных глубинах. И ты есть не потому, что ты должен быть, а потому, что мерность пространства места твоего существования, является наилучшим условием для органической жизни. Так же живут глубоководные рыбы на дне океана.

Ад-Ханнаа слушал, а глазами видел в далеком пространстве одинокую и светящуюся изнутри, как матовый плафон, собственную галактику, рядом с которой закручивался черными кругами губительный гравитационный циклон. Он испытал страх разрушения, видя, как тот цепляет краем, и его жизнь тоже. Но монотонный голос, без малейшей тени иронии, его успокоил:

- Твои представления о собственном трехмерном пространстве ошибочны. Мир хаотичен и в нем нет ничего незыблемого. Не беспокойся о неизбежной смерти человечества. Новые существа происходят из старых видов и твоей заботой должно быть только это.

- Как же так? – Зачем-то подумал он и тут же получил ментальный ответ.

- Мышление живой материи выражается в поисках логичности. Но логика не является понятием да-нет, и анализ вопроса не сводится к выбору одного из двух. Правильное решение находится чаще всего между ними. Истина лежит, при первом приближении, во всех точках мерного пространства и является на самом деле целочисленной.

Голос с ним разговаривал, как разговаривает терпеливый учитель с тупым учеником. Но это нисколько не возмущало сознание ад-Ханнаа, а только провоцировало на встречные вопросы:

- Пусть я мелкий росток и действительно не понимаю многого, но как же могут быть ошибочны те великие истины, которые оставили нам мудрейшие из всего человечества? Твои мысли не вяжутся с их предположениями.

- Иногда важно не только высказать, но и донести свою мысль. Твоя манера выражения эмоций бедна. Сущность любой важной мысли может быть выражена тобою предложением из ста слов. Но если отбросить грамматически правильные фразы, но с содержанием без видимости смысла, то истинные утверждения, которые могут соответствовать реальности твоего мира, приблизятся к нулю.

- Если я и понимаю философию мысли, то все еще не вижу истины!

- Самовоспитание разума состоит не только в постройке логического мышления, но и в перестройке всего логического фундамента, в действительности имеющего прямолинейную структуру с ветвями, уходящими в бесконечность. Площадь же фигуры твоего логического фундамента конечна. Ты даже бесконечность описал, как лаконично законченную. Твой фундамент имеет два заметных всплеска справа и слева от нуля, и разум, ориентируясь на него, сейчас имеет свой логический вид. Эти высокие всплески и есть то, что ты называешь, нет или да, и без чего не представляешь явление. И это не только сила привычки, это есть самое большое препятствие на пути к познанию бытия.

Ад-Ханнаа ясно увидел во временном отрезке своей жизни несколько расходящихся путей развития. Но только один из них был реальным для него и в который, в конечном итоге, снова сходились все остальные разветвления. Это его озадачило, и он спросил:

- Воспринимая разумно твои слова, я начинаю видеть себя в нескольких лицах. И подозреваю, что таких как я, наверное, очень много?

- Много, это сколько? Ты в этом есть или тебя в этом нет? На математическом языке ты принимаешь за основу функцию, всего лишь с двумя значениями, но если подобный метод можно назвать мышлением, то твоя система является самой примитивной из всех возможных. Это очень просто объяснить. Твой натуральный ряд чисел является математическим ухищрением, имеющим с реальной природой мало общего но, тем не менее, он стал базисом для азов математики Человечества, по той простой причине, что лучшего никто не предложил. Ты стремишься посчитать все подряд, но не в силах передать информацию о силе обыкновенного дождя, если не выразишь ее в баллах или давлении на квадратный метр. Но и эти два числа, выражающие одну и ту же силу, ни у кого не вызовут одинаковой реакции, пока ты не предоставишь доказательных расчетов. Твой арифметический счет привел к появлению головоломок, что вызвано именно этим примитивным мышлением но, однако ты готов тратить силы, пытаясь решить их как реальные загадки природы.

Как ни странно, ему казалась, что даже эти слова с естественными объяснениями его ошибок, лишние в том гармоничном переплетении разумных мыслей, в которых он парил.

И ад-Ханнаа просто прошептал:

- Нет, не говори ничего! Молчи! Я хочу просто созерцать величие начала.

- Что ж ты прав! Посмотри, как прекрасен тот мир, что ты видишь! Как он един! Попробуй отбросить свою логику, которая вынуждает дробить цельно воспринимаемое на отдельно понятное. Твоя дискретизация логики принуждает проводить искусственные границы.

Тут ад-Ханнаа раскинул руки свободной птицей и скорее почувствовал, чем услышал, как голос усилился и возвеличился, проникая во все уголки сознания.

- Твоя дискретизация логики заставляет тебя предполагать числа признаков предмета конечными, называя это абстрагированием. Движение по ступенькам абстрагирования ты считаешь единственным путем познания истины. Но все эти абстрактные конструкции, именуемые философскими системами, взаимно противоречивы, хотя базируются на одной логике. В своем противоречии они доходят до того, что на бессмысленный вопрос о первенстве материи или духа, дают противоположные ответы.

Теперь ад-Ханнаа чувствовал голос как бурлящий поток воды. Он попал под настоящий водопад. Он подавлял его своей абсолютностью.

- Логика, основываясь на да-нет, вынуждает тебя проводить границы целостности слишком поспешно и хаотично, а это ведет к примитивности обмена информацией в количестве осмысленных и правильных фраз. Твоя этика содержит множество парных понятий, противостоящих как логические теза и антитеза. Твоя мораль руководствует полярными понятиями добро или зло. Тебе не помогает даже такое естественное наблюдение, что смысл этих понятий у разных народов различен, и меняется с течением времени.

Волны судорог прошли по телу, а голос неуклонно подавляя, возвышался над ним и почти шепотом ад-Ханнаа решился спросить:

- Кто же есть я во всем этом?

И он услышал в ответ:

- Ты разумное существо и должен превыше всего ставить развитие разума Человечества. Функции человека сводятся к восприятию информации прошлого поколения, что бы исказить ее собственными случайными догадками и передать следующему поколению. Хаотические флуктуации мысли необходимы, чтобы после исторического отсева, найти соответствия объективной картины бытия. И в этом есть разумная непредсказуемость, так как спектр мышления человека на протяжении жизни сохраняет постоянную направленность. Отсюда следует, что смена поколений необходима для развития разума, а надежды Человечества решить проблему бессмертия, являются в корне губительными.

Ад-Ханнаа безвольно опустился на колени на грубый пол с каменными обломками и стал шептать молитву, помня только о том, что он есть ничтожнейшее из созданий. Догадки его путались, безумно роящими пчелами, постепенно выстраиваясь в единую осмысленную форму, как электрическую цепь. Дрожью в теле замкнулась она, произведя электрическую мысль, весь смысл которой свелся к тому, что бытие действительно бесконечно и складывается из множества ячеек, между которыми происходит естественное трение, творящее отрицание самого отрицания, как уничтожение старого мира ради сотворения нового. И здесь пришла ясная и понятная мысль, что Вселенная есть такой, что в ней обязан существовать наблюдатель Великого Плана. И как странно было, что столь ясного понимания не существовало раньше. Стало так просто и легко, потому что и ответственность и страх его стали значительно меньшими. Не в силах больше сдерживаться, он заплакал.

Через какое-то время луч света незаметно выключился как обычная лампочка, но сияние от него осталось и покрыло собою и потолок и пол, не освещая, тем не менее, дальние углы коридоров. Как по команде все монахи встали и побрели молчаливой толпой в узкий проем монастырских ворот. Ад-Ханнаа брел в их толпе, сжимая неистово кулаки, радуясь бесконечно своему просветлению. Случайные прохожие со страхом и жалостью, смотрели на него, стараясь вжаться в стены, быть подальше от этой сектальной толпы. Ад-Ханнаа вошел со всеми в ворота, обменял свою одежду на рубища монахов и уже никогда не покинул стен монастыря. Ему шел двадцать второй стандартный год, и он был полон надежд и жизненной энергии.

После их ухода, свет в коридорах не погас, а стал мерцать и перетекать, словно вода, в низкие этажи, пока не исчез из виду в глухих норах, в которые, по слухам, никто никогда не заходил.

 

Valera Bober Nov.21,2007