ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

 

К о н с т а н т и н – Философ, в монашестве – Кирилл.

М е ф о д и й, монах, старший брат Кирилла.

М о н а х – «конферансье», вывешивающий перед каждой сценкой плакаты и объявляющий действующих лиц.

М и х а и л – император Византии.

Ф о т и й – византийский патриарх.

В а с и л и й – слуга Михаила, будущий император Византии.

Р и м с к и й П а п а А д р и а н II.

Б е н е д и к т – советник Римского Папы, монах-иезуит.

А р х и е п и с к о п з а л ь ц б у р г с к и й.

Т е о ф и л – епископ моравский.

Н и к о у с – секретарь архиепископа.

Г о н е ц – посланник Римского Папы Николая I.

 

Ж е н с к и й х о р – 3 – 5 человек.

С о л и с т х о р а – бас (“дьякон”).

 

ПРИМЕЧАНИЕ

 

На сцене во время всего действия декорации не меняются (справа – “устройство” типа вешалки, на котором висит “гобелен” – плакат с указанием места действия, в центре – покрытый бархатной скатертью стол, рядом – стул и кресло). В левой части сцены расположен хор, возглавляемый солистом.

 

ПРОЛОГ

 

Звучит праздничный колокольный звон. Занавес открывается и певец – бас (один или вместе с хором) поёт, как дьякон в церкви.

 

Торжественно в права вступают дни

Славянской письменной культуры.

Мы, светлый день рожденья отмечая,

Хотим воздать родителям его

Святым солунским братьям:

Константину – философу,

В монашестве Кириллу,

И рядом с ним Мефодию – монаху

Почёт и уважение своё.

И вспомнить, как в боренье двух церквей

- Константинополя и Рима –

Возникло православное писанье

И служба на славянском языке.

 

Колокола звонят и постепенно затихают.

 

1. Дворец императора Михаила в Константинополе.

 

В центре сцены – двое, император Михаил и патриарх Фотий. Монах вывешивает “гобелен” с надписью “Дворец императора”.

 

М о н а х. Византийский император Михаил и патриарх Фотий в покоях Константинопольского дворца. (Уходит.)

 

Ф о т и й.

 

Мой государь, за мной ты посылал?

 

М и х а и л.

 

Да, Фотий, мненье патриарха

Хочу услышать – что нам надо делать?

Восточные соседи разореньем,

А может быть, и гибелью грозят.

 

Ф о т и й.

 

Опять напали киевские россы?

 

М и х а и л.

 

Они страшней коварных бедуинов.

 

Ф о т и й.

 

Для нас, конечно, новая беда

Страшней намного пережитых ране.

Но россы – то такие же славяне,

Что проживают в мире и согласье

В пределах наших, светлый государь.

 

М и х а и л.

 

Быть может то и так, но россы дики;

И как, скажи, нам их угомонить?

 

Ф о т и й.

 

Нам надо приобщить их нашей вере.

 

М и х а и л.

 

Но мы не можем, словно латиняне,

Используя немецких феодалов,

Распространять средь россов христианство,

Железом и огнем их покоряя.

 

Ф о т и й.

 

Да, разум дан не для того, чтоб веру

В божественное провиденье палкой

Вколачивать в наивных дикарей.

 

М и х а и л.

 

Так что же со славянами нам делать?

 

Ф о т и й.

 

Я что подумал, на горе Олимпе

В монастыре в заботах и трудах

Живут два брата, хорошо известных

Заслугами своими в разных странах –

У иудеев, сарацин, казар.

 

Х о р.

 

То Константин и брат его Мефодий,

Родившиеся в городе Солуне.

Брат Константин, особо одарённый,

Освоил всевозможные науки

И стал непревзойдённым полемистом

С противниками веры христианской.

Потом, остепенившись, захотел

Себя в научном поприще изведать.

Приехав на Олимп к родному брату,

Он сел за книги, чтобы начертать

Семейство новых букв славянской речи,

 

М и х а и л.

 

Философ Константин и брат Мефодий,

Постригшийся в монахи. Но скажи,

Зачем тревожишь ты воспоминаньем

От суеты мирских забот ушедших?

 

Ф о т и й.

 

Мой государь, известно ли тебе,

Что Константин, филолог и лингвист,

Взялся за труд, что многих потяжеле.

Язык славянский зная как родной,

Он создал азбуку славянскую и начал

Переводить на варварский язык

Божественные книги литургии.

 

М и х а и л.

 

Так если мы вести сумеем службу

Славянам на славянском языке,

То варварам открыта будет мудрость

И благодать Божественного слова.

Мы приобщить их сможем к нашей вере

Покрепче, чем мечами и костром;

И в нашем противостоянье Риму

Мы победим, и вера Византии

Распространится на славянский мир.

 

Ф о т и й.

 

Какая грандиозная затея,

Не правда ль, государь?

 

М и х а и л.

 

Да, да… Но лучше

Нам это в полной тайне сохранять,

Чтобы властолюбивый Рим не понял,

Не заподозрил нашего желанья.

 

Ф о т и й.

 

В согласье с этим вот прекрасный случай.

К нам прибыло от князя Ростислава

Посольство из Моравии. Князь просит

Прислать к нему от нас миссионеров,

Чтобы могли вести богослуженье

На их родном славянском языке.

 

М и х а и л.

 

Да! Князя Ростислава беспокоит

Засилие епископов баварских.

Но мы не в силах что-то изменить –

Ведь земли те находятся в пределах

Влиянья папской церкви.

Что ты скажешь?

 

Ф о т и й.

 

Мой государь! То дело Ростислава,

Какую церковь при своем дворе

Он хочет видеть. Если Константин

С Мефодием, согласно просьбе князя,

В Моравии начнут богослуженье,

Мы перед Римом в этом не повинны.

 

М и х а и л.

 

Ну что ж, согласен.

 

Михаил хлопает в ладоши, появляется Василий – новый царский слуга.

 

Ф о т и й

(с подозрительностью разглядывая Василия).

 

Откуда взялся этот молодец?

Я никогда его не видел прежде.

 

М и х а и л.

 

Василий – мой слуга, мой новый ловчий.

Ну, как тебе? Не правда ли, хорош?

Он на охоте спас меня от смерти.

Огромный дикий вепрь, клыки с ладонь

И весом – четверо здоровых молодцов

Его едва из леса притащили…

Тот дикий вепрь, охотой разъярённый

И той стрелой, что я в него пустил

И, не поверишь, точно в глаз направил,

В безумной злобе мчался на меня.

От страха я застыл, ни жив, ни мёртв,

И все, кто был вокруг меня, застыли.

Один Василий преогромный шест

С железным остриём, приставив к дубу,

Направил его прямо зверю в грудь.

И вепрь с размаху в ярости слепой

На копиё всей грудью напоролся.

Ужасным визгом огласив окрест,

Он так забился, шест сломав, с обломком

Кружиться начал, на бок завалился,

Зашёлся в судорогах, с громким хрипом

Из горла с пеной кровь его пошла…

Чудесное спасение, не правда ль?

Как будто провидением Василий

Был послан, чтобы жизнь мне сохранить.

 

В а с и л и й

(встает перед Михаилом на колени).

 

О, государь!

В твоем дворце все слуги,

Что служат так усердно день и ночь,

Согласно заведённого порядка –

Все слуги эти от меня отличны.

Я не наёмник или раб презренный,

Что служат из-за страха наказанья

Да из-за денег. Как тебя увидел…

С того мгновенья от сердечных чувств,

Из преданности я служить желаю;

Не из корыстных личных побуждений,

Богатством, властью, славой ослеплённый,

Защитником желаю верным быть,

Душой и телом преданным рабом.

 

Х о р.

 

Послушай, полновластный император!

Послушай, Михаил! Не верь лжецу.

Не позволяй себя опутать лестью.

Он спас тебя лишь для того, чтоб к трону

Приблизиться. Заветной, тайной цели –

Корону царскую примерить на себя –

Лишь ты один теперь ему помеха.

И он легко тебя убьёт, как вепря,

Когда удобный случай подвернётся.

 

М и х а и л

(поднимая Василия).

 

Василий встань, чтоб больше никогда

Ты предо мной колен не преклонял.

С тех пор, как ты меня от смерти спас,

Ты мне не раб и не слуга, а друг.

Позволь тебя по братски поцелую.

 

Василий, обхватывая Михаила, крепко его целует.

 

Х о р.

 

Какой ужасный поцелуй иудин.

Нет, не к добру Василий ко двору

Пришелся. Скоро, скоро быть беде!

 

М и х а и л.

 

Василий, надо

Без промедленья на Олимп послать

Гонца за Константином…

 

Ф о т и й.

 

Государь,

Философ Константин и брат Мефодий

Здесь во дворце, за ними посылал я,

Заранее предвидя ход событий.

 

М и х а и л.

 

И до чего ж приятно, патриарх,

Иметь с тобою дело.

 

Обращается к Василию

 

Да, Василий,

Пойди, найди и пригласи их к нам.

 

В а с и л и й.

 

Иду, мой государь.

 

Василий уходит, входят Константин и Мефодий.

 

М и х а и л.

 

Рад снова видеть вас в своем дворце.

 

К о н с т а н т и н.

 

Спасибо, государь.

 

М е ф о д и й.

 

Благодарю.

 

М и х а и л.

 

У нас до вас теперь нужда большая.

Князь Ростислав, по откровенью Божью,

Прислал посольство с просьбою нижайшей...

Народ моравский идолопоклонство

Свое отверг и христианство принял.

Да только нет у них того, кто мог бы

Учение Христа им объяснить

На их родном, славянском языке.

Наш патриарх и ваш учитель – Фотий…

Мы, вместе с ним об этом размышляя,

Решили – только вы одни способны

Сей подвиг христианский совершить…

Философ, знаю я, ты нездоров;

Но все ж прошу тебя, коль станет силы,

За это дело взяться вместе с братом.

Никто другой не сможет просветить

Народ моравский христианской верой.

 

К о н с т а н т и н.

 

Хоть телом я недужен, как ни трудно,

Я с радостно в Моравию пойду.

К моим молитвам снизошел Господь

И азбуку славянскую составить

Помог мне и с учениками

Евангелие мы от Иоанна перевели.

Сии труды – легки, душа поёт

И радостно молиться.

 

М и х а и л.

 

Вот и славно,

Идите с Богом, мы за вас молиться

Деннó и нощно будем неустанно.

 

Константин и Мефодий уходят, а Михаил и Фотий крестят их вслед.

 

Ф о т и й.

 

Помилуй Боже милосердный их,

Спаси и сохрани.

 

М и х а и л.

 

И помоги им в их священном деле.

 

Михаил и Фотий уходят.

 

2. Собор немецкого архиепископа в Зальцбурге

 

В центре сцены около стола стоит архиепископ. Монах вывешивает “гобелен” с надписью “Собор в Зальцбурге”.

 

М о н а х. Немецкий архиепископ в покоях своего собора в Зальцбурге.

 

Монах уходит, входит секретарь.

 

С е к р е т а р ь.

 

Епископ из Моравии пришел

И, на чём свет, ругает этих греков.

 

А р х и е п и с к о п.

 

Проси, проси, пришёл он очень кстати.

 

Секретарь уходит, появляется епископ.

 

Брат Теофил, ну как твои дела,

Нет изменений к лучшему?

 

Б р а т Т е о ф и л.

 

Нисколько.

Казна пуста, священники нищают,

А паства, что была недавно нашей,

Уходит, как безмозглая скотина,

На богомерзкий зов еретиков.

Поганые собаки, эти греки,

Их посадить бы надо было на кол

Иль на костер.

 

А р х и е п и с к о п.

 

Постой, брат Теофил!

Постой, не горячись. Что толку

Себя словесной бранью распалять.

Ведь ты прекрасно знаешь, что пока

Они сидят у князя Ростислава,

Как под крылом заботливой наседки,

Самим нам невозможно их достать.

Судить их может только Римский Папа.

Единственный! И более никто.

 

Б р а т Т е о ф и л.

 

Тогда немедля надобно на них

Донос составить, чтоб была видна

Вся суть их еретических деяний.

 

Архиепископ звонит в колокольчик, входит секретарь.

 

А р х и е п и с к о п.

 

Брат Никоус, мой верный секретарь,

Садись к столу, бери перо, бумагу.

 

Секретарь садится, и епископы диктуют, перебивая друг друга.

 

Ну что, брат Никоус, готов?... Пиши

 

В заглавной части: “Папе Николаю!

Наместнику Иисуса на земле,

Верховному понтифику, монарху!

Архиепископ Зальцбургский совместно

С епископом Моравским, со смиреньем,

К тебе мы обращаемся и просим

Нижайше, как наставника по вере,

Помочь и разобраться в нашем деле…

 

Б р а т Т е о ф и л.

 

Хоть дело это суеты не терпит,

Но и не может доле оставаться.

Сидишь ты в Ватикане, поелику,

А нет нужды, что верным христианам

Давно житья в Моравии не стало,

Где, словно саранча на хлебной ниве,

Гуляют византийские собаки.

 

А р х и е п и с к о п.

 

Брат Теофил, уж коли мы хотим

Избавиться от ненавистных греков

Руками Папы Римского, то речь

Умасливать должны мы так словами,

Как те блины, что добрая хозяйка,

Сажая в печь, на праздник выпекает.

Брат Никоус, возьми то на заметку –

Бестрепетно вычёркивай и правь

Всё, что тебе покажется шершаво…

Так, а теперь напомни, чем я кончил.

 

С е к р е т а р ь.

 

К тебе мы обращаемся и просим

Помочь и разобраться в нашем деле…

 

А р х и е п и с к о п.

 

Так-так… Ну что же, продолжай писать:

“Моравская епархия издревле

Находится под нашею опекой…

Ведомые рукою Римской церкви

Латинские священники послушно

И день, и ночь трудились.

В результате – народ моравский

Идолопоклонство свое отверг

И христианство принял…

 

Б р а т Т е о ф и л.

 

И вот теперь на вспаханное поле

Явились два незваных самозванца,

Чтоб урожай, что был посеян нами,

Беспошлинно забрать себе, лишая

При этом нас законной десятины…

 

А р х и е п и с к о п.

 

Философ-Константин, монах Мефодий –

Два брата, что пришли из Византии,

Найдя приют у князя Ростислава,

Еретики, враги святого Рима,

Ученьем лживым отвращают паству

От истин христианской нашей веры…

 

Б р а т Т е о ф и л.

 

Они вещают с кафедры церковной

По книгам, тем, что написали сами,

Какие-то неведомые тексты,

От текстов канонических отличны,

На варварском, славянском языке…

 

А р х и е п и с к о п.

 

Известно всем, что на кресте священном,

Где был распят сын божий Иисус,

Начертано три языка сакральных,

Которыми единственно с амвона

Его мы можем славить неустанно.

Лишь греческий, латинский, иудейский –

Вот языки, которые достойны,

Чтоб выразить Священное Писанье…

 

Б р а т Т е о ф и л.

 

Еретики ж проводят литургию

На недостойном языке славянском,

Лишая нас законной нашей паствы,

Заслуженных доходов и трудов…

Их деятельность трижды незаконна

И требует соборного суда,

Чтоб наказать виновных по заслугам,

Чтобы другому было неповадно

Подобное злодейство совершать…

 

А р х и е п и с к о п.

 

Всецело полагаясь на защиту

Духовной чистоты латинской церкви,

Покорные и верные ей слуги,

Архиепископ Зальцбургский совместно

С епископом Моравским”.

 

Б р а т Т е о ф и л.

 

Что ж, посмотрим,

Чем нам ответит Папа Николай.

Который год и не одно посланье

Мы направляли в Рим, а всё без толку.

 

А р х и е п и с к о п.

 

Да, к сожаленью, Папа Николай

Решает долго. Надо нам почаще

Тревожить его сонную натуру,

И мы, уверен, своего добьёмся.

 

Все встают и уходят.

 

3. Церковь в Моравии, где проповедовали Константин и Мефодий

 

Под церковное пение появляются Константин и Мефодий. С другой стороны монах вешает “гобелен” с надписью “Церковь в Моравии”.

 

М о н а х. Греческие проповедники, братья Мефодий и Константин после церковной службы. (Уходит.)

 

М е ф о д и й.

 

Как хорошо ты службу вёл сегодня,

Что даже я, на что уж искушённый,

Заслушался.

 

К о н с т а н т и н.

 

А я… с таким трудом

Всю службу выстоял.

Народу в церкви столько набралось –

Что и не продохнуть.

 

М е ф о д и й.

 

И у дверей, и во дворе толпились.

 

К о н с т а н т и н.

 

Да, нужен нам большой соборный храм,

Чтоб литургию, проповедь, обряды

Свободно можно было проводить.

 

Входит гонец с посланием от папы.

 

Г о н е ц.

 

Кто среди вас Философ - Константин?

 

К о н с т а н т и н.

 

Я – Константин.

 

Г о н е ц

(передает посланье).

 

Посланье вам от Папы Николая.

 

К о н с т а н т и н.

 

Ну, что ж, спасибо.

 

Гонец уходит.

 

Почитаем,

Что пишет нам понтифик.

 

Читает.

 

М е ф о д и й.

 

Интересно, чего он хочет?

 

К о н с т а н т и н.

 

Хочет, чтоб явились

мы в Рим к нему.

 

Передает послание Мефодию.

 

Возьми и сам прочти.

 

М е ф о д и й

 

(читая про себя).

 

Любезно приглашает.

 

К о н с т а н т и н.

 

Да, по форме,

По существу ж приказывает нам

К нему явиться в Рим без промедленья.

Скрывается за этим приглашеньем

Желанье нас примерно наказать,

Чтоб угодить немецким кардиналам.

 

М е ф о д и й.

 

А для чего нам подчиняться Риму?

Ведь нас не Рим в Моравию послал,

Чтоб мы несли славянам христианство.

 

К о н с т а н т и н.

 

Явились мы сюда по приглашенью

Правителя Моравии, но всё же

Моравская епархия по праву

Всегда принадлежала латинянам.

И в городах у них церквей и храмов

Построено немало, а у нас –

Одно и есть, что церковь небольшая.

 

М е ф о д и й.

 

Мал золотник, да дорог, говорят.

 

К о н с т а н т и н.

 

Вот это их и из себя выводит.

 

М е ф о д и й.

 

Тем более, не лучше ль будет нам

На родину вернуться в Византию.

И император Михаил и Фотий –

Светлейший патриарх – для нас они

Надёжная защита и опора.

Мы, сообща решим, что делать дальше,

Как отвечать на приглашенье папы.

 

Х о р.

 

Куда, куда, куда идти ты хочешь?

Безумие об этом даже думать.

В Царьграде ныне царствует Василий.

Предательством он захватил корону,

А Михаилу голову срубил.

Ваш патриарх, учитель и товарищ,

Пресветлый Фотий, он теперь в изгнанье

Уже не патриарх. И вы найдете

Там вовсе не опору, а опалу.

 

К о н с т а н т и н.

 

Нас провожая, Фотий сокрушался,

Предчувствуя беду. И мне какой-то

Незримый голос говорит, что все,

Что он предвидел – совершилось…

Василий – император Византийский.

Он Михаилу голову отсек

Одним ударом, Фотия прогнал…

Нет мы в Константинополь не вернемся.

 

М е ф о д и й.

 

Так что же мы, как будто скот на бойню,

Пойдем на суд по вызову из Рима?

 

К о н с т а н т и н.

 

Послушай, ты монах, а я священник.

В Моравии в пределах Римской Церкви

Так наша власть духовная ничтожна,

Что мы не можем даже посвятить

Своих учеников в священный сан.

И если мы должны здесь утвердиться,

Неся славянам светоч нашей веры,

То должен я идти на римский суд

Спокойно, как на диспут, ощущая

Неколебимо правоту свою.

Нам нужен сан епископский, и мы

Его добьёмся, я уверен в этом.

Чудесно обретённые в Крыму

Святые мощи мученика веры

Клемента, Папы Римского, помочь

Должны нам в достиженье этой цели.

 

М е ф о д и й.

 

Ну, дай нам Бог, спаси и сохрани.

 

Константин и Мефодий уходят.

 

4. Покои Римского Папы

 

В центре сцены стоят Римский Папа Адриан II и монах Бенедикт. Сбоку монах вывешивает “гобелен” с надписью “Ватикан”.

 

М о н а х. Римский Папа Адриан II и его советник монах-

иезуит Бенедикт в апартаментах Папы в Ватикане.

 

Монах уходит.

 

Р и м с к и й П а п а.

 

Что нового, мой верный Бенедикт,

Расскажут мне глаза мои и уши?

 

Б е н е д и к т.

 

По приглашенью Папы Николая,

Что бренный мир безвременно покинул

И все свои дела тебе оставил,

К нам в Рим на суд идут –

Монах Мефодий

И брат его Философ-Константин.

 

Р и м с к и й П а п а.

 

Хотя престижу пастырей латинских

Они сумели нанести урон,

Тут надо хорошенечко подумать.

Известно, Папа Николай был мягок

И, может быть, слегка прямолинеен.

Епископы немецкие, как стая

Голодных псов, насели на него,

Он, видно, и поддался.

 

Б е н е д и к т.

 

Да, конечно.

Им братья были, словно кости в горле.

Особенно – Философ-Константин.

Ведь с этим греком много не поспоришь;

Известно всем, он полемист блестящий.

Язычников, евреев, мусульман

Он в спорах побеждал неоднократно.

В Моравии теперь он с братом так

Сумел наладить пасторское дело,

Что паства у баварцев обмелела,

А главное - доходы потекли

В карман солунских братьев.

 

Р и м с к и й П а п а.

 

Вот оттого-то немцы и решили

Чтоб Рим судил их, отлучил от церкви,

Упрятал за решетку или в яме

Сгноил еретиков, мешавших им.

Нет, дело тут, мне кажется, нечисто.

 

Б е н е д и к т.

 

И накажи мы нынче этих братьев,

То будут они мученики веры,

Не веры Рима, веры Византии.

 

Р и м с к и й П а п а.

 

Да, здесь вопрос не в денежных доходах,

А интересы пастырей немецких

Мешают Риму это осознать.

Создали греки грозное оружье –

Славянское письмо и литургию

Перевели на варварский язык.

И вот уже они богослуженьем

Влиянье Византии утверждают,

И вред наносят нашему величью.

 

Б е н е д и к т.

 

Так если дальше будет продолжаться,

То мы лишимся всех племен славянских,

Как бестолковый скот идущих в стойла

Коварных греков.

 

Р и м с к и й П а п а.

 

Нам, чтобы победить

У Византии надо вырвать жало

И письменность славян себе присвоить.

 

Так, значит, решено – с почётом пышным

Нам надо встретить братьев.

 

Б е н е д и к т.

 

Мне известно –

К нам в Рим они несут святые мощи

Клемента Римского, утопленного в море

Приказом императора Трояна.

 

Р и м с к и й П а п а.

 

Вот и причина – мы за это чудо

Их возведём в епископское званье,

А перевод Священного Писанья

Канонизируем. Победа в этом деле

Позволит нам так укрепится в мире,

Что никакие козни Византии

Не помешают нашему величью.

 

Римский Папа и его советник Бенедикт уходят.

 

5. Келья Константина и Мефодия в Риме

 

В центре сцены Константин полулежит в кресле, Мефодий стоит около него. Сбоку монах вывешивает “гобелен” с надписью “Келья в Ватикане”.

 

М о н а х. Келья Константина и Мефодия в Ватикане.

 

М е ф о д и й.

 

Как мы ошиблись - думали, гадали

И шли сюда с опаской, а на встречу

Весь Рим церковный, Папою ведомый,

С хоругвями и пением к нам вышел.

 

К о н с т а н т и н.

 

Так это что, святым мощам Клемента,

Опального понтифика, почёт

И уваженье римский клир отдал.

А вот сегодня…

 

М е ф о д и й.

 

Да, сегодня праздник

Устроили, воистину, для нас.

Свидетелями общего признанья

Своих трудов мы стали.

 

К о н с т а н т и н.

 

Я всем сердцем

Возликовал, и преклонил колени,

Когда Понтифик в белом облаченье

В присутствии епископского клира

Славянское Евангелие наше

С почётом освятил,

 

М е ф о д и й.

 

Не просто освятил, а возложил

Те книги на престол святой Марии,

Верша над ним торжественную службу

Впервые на славянском языке.

 

К о н с т а н т и н.

 

Да, Папа Адриан

Значение славянского писанья,

В отличие от Папы Николая,

Прекрасно понимает. Так-то, брат;

Все это – Божья милость. Сам Господь

Мои молитвы услыхал, и всё,

О чем мечтал я, наяву свершилось.

 

М е ф о д и й.

 

И нам теперь баварские монахи

Уж не помеха. Папа Адриан

Приход Моравский под своей опёкой

Желает видеть, чтоб его возглавил

Архиепископ – Константин-Философ,

 

К о н с т а н т и н.

 

Ну что ты, что ты? Ты и сам не веришь

Всем этим слухам, вздорным и нелепым.

Чтоб получить епископское званье,

По крайней мере, надо быть монахом.

Из нас двоих приход сей возглавлять

Скорей всего ты будешь, брат Мефодий.

 

М е ф о д и й.

 

Нет! Знаю я желанье Адриана.

А если Папа хочет, так и будет.

И что ты так противишься тому,

К чему совсем недавно сам стремился?

Ну почему б тебе не стать монахом?

 

К о н с т а н т и н.

 

Монахом? Никогда о сём не думал.

 

М е ф о д и й.

 

Ну, так и что, плохого в этом нет.

 

К о н с т а н т и н.

 

Возможно, ты и прав. Когда во благо

Всевышнему и нашему служенью,

То я готов хоть завтра же постричься.

 

М е ф о д и й.

 

Готов постричься? Слава тебе Боже!

 

Х о р.

 

Все сбудется по вашему желанью,

Недолго ждать. Философ-Константин

Здесь в Ватикане примет постриженье

И наречется именем Кирилла.

 

М е ф о д и й.

 

Мефодий и Кирилл – звучит неплохо.

Монах Кирилл – я знаю – это имя

Навеки будет в памяти народной.

 

Занавес закрывается.

 

ЭПИЛОГ

 

Занавес открывается. Звучит колокольный звон. Выходят все участники представления и поют заключительную песню.

 

Прошли века, но в памяти народной

Святые имена солунских братьев

Кирилла и Мефодия не стёрлись.

И мы, читая книги и газеты,

Записывая лекции в тетрадях,

Кириллицею пользуемся той,

Что всем славянским племенам явилась

Как искра, возгорающая пламя,

Зерно, что зрелой нивой колосится,

Как пьедестал, ничем несокрушимый,

Как основанье общее всего,

Что создано славянскою культурой.

 

Звонят колокола, занавес закрывается и звон стихает.