Кстати, о японцах.

В развеселые времена 90-х годов организовали мы с друзьями-коллегами из Лондона, Москвы, Питера и Риги целую сеть технических центров по поставке, внедрению и обслуживанию радиопоисковых систем английской фирмы ,,Multitone,, (это, я бы сказал, двоюродные дедушки теперешних сотовых телефонов) и, посему, на крупнейшей международной выставки–бьеннале по средствам связи мы были даже и не гости, а почти хозяева, по крайней мере, на своем стенде.

Второй день выставки ,,Связь-93,,. Официальные делегации и прочие, теневые еще, воротилы зарождающегося большого российского бизнеса уже все посмотрели вчера, нахапали взяток под видом крутых сувениров и попили вволю ,,Хеннеси,, и ,,Джека Дэниэлса,, с ,,Гордоном,, . Сегодня к стендам допущены простые посетители. Эти, как обычно, хватают все, что плохо лежит или не приколочено: глянцевые буклеты и пакеты, сувенирные значки, надувные шарики и липучки, делают вид, что забыли дома свой ,,паркер,, и просят шариковую ручку у стендовика, естественно, забывая вернуть. Все, как обычно.

За нашим стендом сегодня работают англичане, поэтому я, с целью сбора возможной информации и просто от нечего делать, гуляю по стендам коллег-конкурентов. У практичных японцев все буклеты приклеены к прилавку скотчем, но не простым, а переливающимся всеми цветами радуги. Стендовик ушел вглубь и копается там с аппаратурой, совершенно потеряв интерес к посетителям.

Подходит к стенду мужичок, уже загрузившийся сверх меры разной полиграфической продукцией и с лёту пытается хапнуть буклет. Но облом. Тогда он обращает свой взор на скотч, наклоняет голову сначала вправо, потом влево, как дворняга, увидевшая что-то незнакомое. Потом начинает ковырять скотч ногтем, пытаясь подцепить за край. Наконец, это ему удается, и мужичок начинает осторожно тянуть скотч, пытаясь теперь уже отклеить его от прилавка. Скотч неожиданно громко трещит. Мужичок обмирает, но через мгновение возобновляет попытку.

С моего места видно, что стендовик весь напрягся и даже как-то окаменел спиной, но к посетителю не поворачивается. Тот осмелел и отдирает скотч, уже не обращая внимания на треск. Наконец японец не выдерживает, хватает где-то у себя на стенде рулончик такого же скотча, хлопает с размаху рулон перед посетителем, шипит на его, как рассерженный кот и уходит в подсобку. Россиянин невозмутимо оглядывает рулончик, удовлетворенно сует его в карман и отходит от стенда. Пройдя метра два, замирает, потом, через секундную паузу, решительно так разворачивается, возвращается к стенду, рывком отдирает, уже с пулеметным треском, еще не отодранную часть скотча и гордо его уносит. Приклеенный к ленточке скотча буклет развевается у его ног, как поверженный вражеский штандарт. Я гнусь от хохота, выскочивший японец смотрит на меня, как на сумасшедшего, потом пожимает плечами и вновь уходит вглубь стенда.

Ну не дано было понять этому маленькому азиату, что оставшийся кусок скотча с буклетом мой соотечественник забрал вовсе не из-за жадности, а из-за естественного чувства негодования, возникшего у гражданина великой страны, которая, в его лице, только что была оскорблена этой жалкой подачкой.

 

Классовая солидарность

И черт нас дернул в самостоятельность играть. Ведь предупреждала Джуди, наша переводчица, что метро в Лондоне это тебе не метро в Москве. Одних уровней семь или восемь, каждый своим цветом обозначен. Так нет, мы сами решили до офиса из гостиницы добраться! Вобщем заблудились напрочь. Мечемся по подземке, но даже и цвета нашей линии нет, не только названия станции. Материмся, конечно, но в полголоса и исключительно по-русски. Вдруг за спиной: : - О! Рашен камэнистс! Горбачеф! Перестройка! Ай’м камэнист ту! Я буду вам помогать!- Ну, а мы в ответ: - Мы не коммунисты, но нам очень надо на Ундервуд стрит 12. - Но праблэм! – И понеслось! Это было как в детективном фильме! Мы ныряли из одного поезда в другой, с эскалатора на эскалатор, со станции красного уровня перебегали на синий уровень, и так по всем семи цветам радуги. Наконец этот британо - коммунистический Сусанин сказал: -Джаст э момент, плиз!- и исчез, и уже не появился в нашей лондонской жизни никогда.

Мудрый Дэвид сказал по этому поводу: -Коммунисты, они везде одинаковые, что у вас, что у нас. Обязательно заведут в тупик, но обязательно успеют перед этим смыться–. И заказал нам еще по коньяку в порядке компенсации .

 

Перегибы в воспитании

Уговорил я Дэвида свозить нас на Гринвичский меридиан, так, по-моему, называется знаменитый нулевой меридиан, а попросту говоря, дорожка из брусчатки с металлической полосой посредине, где одной ногой можно стоять в восточном полушарии, а другой –в западном. Забегая вперед скажу, что, ,,да,, , постоял. Как выглядел? Как дурак. Дэвид это определение взглядом красноречиво подтвердил, но промолчал.

А пока все еще ползем по Лондону, вернее уже не ползем, а стоим в пробке. Дэвид ручкой делает какому-то мужику в открытой машине на соседней полосе, а машина чуть побольше нашего (тогда еще нашего, Советского) ,,Запорожца,,. Тот нам ручкой в ответ. Дэвид у меня спрашивает:- Что, не узнал?- Я в шутку : -Да я в Лондоне только двоих знаю, тебя да королеву Елизавету -

А он невозмутимо так: -А теперь еще и ее сына- . Оказывается, ехал это какой-то из принцев, причем ехал не просто так, а на работу !

Доехали мы до парковки, машину поставили, идем пешком. Навстречу молодой мужик в вельветовом костюмчике семенит. Дэвид с ним раскланивается и снова ко мне: -А этого …? Я ему – Неужто…?!-. А он хохочет: -Точно! Опять принц! На работу в театр опаздывает из-за пробок, он там режиссером работает-

Хорошо все же, что В.В.П. этой глупостью не страдает. Представляете себе, две дочки и обе на работу едут. Причем одна в Одинцово, а другая в Мытищи. Полный пи…дец пришел бы движению и по Москве и на всех четырех кольцах МКАДа.

 

Суоми, как она есть

Хельсинки. Наверно, так же выглядели бы наши северные города, тот же Архангельск или Петрозаводск, если бы … . Впрочем, если бы у бабки кое-что выросло, то она бы дедкой называлась. Поэтому начинаю еще раз.

Хельсинки. Выхожу из крохотного, но, по мне, так самого уютного во всей Финляндии отеля под скромным названием ,,Лорд-отель,, и иду на встречу со своим старшим партнером по своему, такому же крохотному, как этот отель, бизнесу. Вдруг до боли знакомая картина. Змейка живой очереди из наших родных ,,синяков,, , мучающихся похмельем. Держат они разнокалиберные пустые пластиковые и стеклянные емкости, и заворачивает эта очередь за угол. Любопытствую и тоже заворачиваю. Пропадает очередь, как и следовало ожидать, в магазинчике под интернациональным названием ,,ALKO,,. Это было бы типично для глаза Россиянина в своем Отечестве, но совершенно неожиданно для меня видеть эту картину здесь.

Рассказываю об увиденном В.Б. Он хохочет и объясняет, что это действительно алкаши, но не наши, а финские. И придает это небольшое национальное уточнение чудовищное различие братьям по классу.

Оказывается, как только чувствует финн, что ему систематически хочется выпить, причем выпить ,,нахаляву,, , бежит он в свою поликлинику, или как там это у них называется, где его и регистрируют как алкоголика. Теперь он уже не просто гражданин Финляндии, а алкоголезависимый гражданин. И положено ему, для снятия болезненного абстинентного алкогольного синдрома, 250 грамм вина ежедневно, естественно, за счет добропорядочных финских налогоплательщиков, то есть ,,нахаляву,,

Причем не абы какой бормотухи, а первоклассного сухого винца, не замутненного всякими красителями и подозрительными купажами. А что такое стакан сухонького для исстрадавшейся души простого финского алкаша? Да тоже самое, что и для его российского коллеги. Вот они и мучаются целую неделю, зато потом одним махом имеют литр с прицепом в семьсот пятьдесят грамм! Ну, это те, у кого характер, а те, кто послабже, те, конечно, через день балуются поллитровочкой.

На следующий день отмечали мы Наташин день рождения в знаменитом ,,Торни,, и вот, почти уже по окончании застолья, просит В.Б. официанта принести какого-то вина, найденного им в карте вин этого крутого, даже по финским меркам, кабака. Тот приносит , бутылку показывает, открывает, наливает в бокал пару глотков, В.Б отпивает, перекатывает вино во рту, глаза закатывает как положено, потом кивает, мол, все нормально, вино не ,,паленое,, . Официант разливает по бокалам. Пьем. Замечательное вино, похожее на ,,Совиньон,, , только букет поярче. -Вот именно такое они и пьют- объясняет мне Володя. –А если кто из ,,синяков,, пожалуется на качество и , не дай Бог, инспекция подтвердит низкое качество вина, отнимут у хозяина этого ,,ALKO,, лицензию на право поить на халяву алкашей, а вместе с ней и право на льготное налогообложение.

Я потом в такой же ,,ALKO,, зашел, нашел то вино, что мы в ,,Торни,, под занавес пили. Хотел купить и домой привезти, но вспомнил, что в ,,Вояджере,,- безналоговом магазине на границе, поллитровка ,,Джека Дэниэлса,, , моего любимого вискаря двенадцатилетней выдержки, дешевле стоит, поэтому не стал 90 марок на ,,сухарь,, тратить. Все же 15 долларов, как не крути.

 

О вкусной и здоровой пище

Снова Хельсинки. Отель ,,Сисайд,,. Завтракаем с В.Б. Обычный гостиничный финский, он же шведский, стол , более напоминающий наш среднестатистический банкетный стол на пятьсот человек. Именно столько постояльцев в этом отеле на тот момент было зарегистрировано и на столько же наготовлено всяких закусок, сыров, колбас, поджарок, салатов, овощей, фруктов, пирожков, чего-то, булькающего в казанах и дымящегося на противнях. Набрали мы по подносу всякой вкуснятины и не спеша завтракаем. Лето. Поэтому дверь из ресторана на улицу нараспашку. И в эту распахнутую дверь заходит какой-то принаглевший местный работяга в комбинезоне, правда в чистеньком, берёт, как ни в чем ни бывало, поднос и, не обращая никакого внимания на снующих халдеев, начинает себе накладывать всех этих деликатесов! Совсем как мы!

Еле допёр он все это до столика и тоже сел завтракать. У меня-то за номер 360 марок в день и формат ,,все включено,, , а тут мужик просто на работу идет и заскочил сюда нахаляву, а значит, почти что за мой счет, поесть!

Я к В.Б. за разъяснением. Мол, за что деньги платим и куда халдеи смотрят ?! Он меня успокаивает: - А куда все это девать, -спрашивает- Тут же на пятьсот человек всего нарублено, а придут на завтрак от силы сто-сто пятьдесят. Оставил я в покое этого нахального работягу-финна и спрашиваю, а действительно, куда все это девается? На Родине я - бы такого глупого вопроса, конечно, не стал задавать. А тут вдруг задал.

Встал Володя и к соседнему столику подошел. Пошептался там с двумя мужичками и меня к себе манит. Представил меня как своего коллегу из России, занимающегося проблемой утилизации пищевых отходов. И мужичков представил. Один из администрации этого отеля, а второй - хозяин свиноводческой фермы. И заняты они переговорами по продлению договорных отношений. Вроде все сразу прояснилось и на свои места стало. Действительно, уж чем свинья сожрет, так лучше соотечественника накормить. Поговорили мы пару минут, потом этот фермер ускакал куда-то по делам, а мы с администратором беседу продолжили. –Если –говорю- не коммерческий секрет, почем вы тонну отходов этому фермеру продаете?- Володя переводит, а тот почему-то не врубается. Что-то у Володи переспрашивает, тот хихикает и снова ему повторяет мой вопрос. Тот снова не врубается, Володя снова хихикает и снова что-то финну объясняет. Тот начинает руками махать и что-то В.Б. доказывать.

Я говорю -Ты чего ржешь, чего я такого смешного спросил? –Этот парень –говорит Володя- понять не может, почему ты такой глагол употребляешь и подозревает этот финн, что я плохо твой вопрос перевел. –Какой глагол?- спрашиваю. –А глагол ,,продавать,,. Потому что финн объясняет, что ,,продавать,, - это когда тебе, за что-то твое, деньги дают, а когда ты деньги даешь за что-то, то это не ,,продавать,, а наоборот- ,,покупать,, , а дальше финн объясняет, что в данной ситуации они деньги-то платят, но ничего не покупают , а наоборот, отдают, но отдают за свои деньги!- Володя-то давно все уже просёк, просто сидит и веселится, а финн буквально на дерьмо исходит. Оказывается, фермер, эти, с позволения сказать, пищевые отходы, соглашается забирать, только если ему будут платить сколько-то-там сотен марок за тонну. Так было до нынешнего лета и всех это устраивало, а теперь фермер перешел на сбалансированное, рекомендованное каким-то Европейским комитетом, питание для своих свиней и требует, что бы все, что отель ему сдает, было по разным контейнерам разложено. Рыба к рыбе, мясо к мясу, фрукты к фруктам, пирожки к пирожкам. А копчености и мясные и рыбные, особенно подкопченного лосося, этот свинский папа и вовсе отказывается брать, потому что нельзя свиньям этой гадости есть, у них от этого лосося чего-то там с запахом их собственного мяса может произойти. И если не выполнит отель его требований, то вызовет это со стороны фермера значительное повышение стоимости тонны отходов, а то и полный разрыв договорных отношений.

Представляете, ежедневно приезжает к Вам из Финляндии супертрейлер тонн на десять с шикарной надписью на боку ,,Сисайд Сэконд Хэнд Фаст Фуд,, . А у Вас, по всему Вашему городку или поселку, сеть продовольственных магазинчиков и кафешек, а в них все продукты и готовые блюда прямо из Хельсинки, прямо из кухни пятизвездочного отеля ,,Сисайд,, , а цены на всё это великолепие значительно ниже, чем у конкурентов. Представили? То–то. А они – свиньям!

 

Об особенностях национальной выпивки

Приехал в Хельсинки в девять вечера. А чуть ранее, по глупости своей, отказался от предложенной финнами по телефону машины и вот теперь тащу гору разной технической документации от центральной автостанции Хельсинки, что возле ,,Форума,, . Такси не беру, ,,жаба заела,, , хотя тащить мне теперь поклажу до отеля ,,Сисайд,, то-есть через весь центр. Сумка через плечо и сумка в руке. А в Хельсинки какой-то свой местный праздник с явным пивным уклоном, все кафешки и ресторанчики выставили столики прямо на тротуары и финны вовсю веселятся. Обойти их по дороге никак невозможно, потому что там несутся эти сумасшедшие Шумахеры безостановочным потоком.

Лавирую меж столами и, естественно, тут же сшибаю пару кружек. Вы бы как поступили? Вот и я извиняюсь и предлагаю повторить заказ за мой счет. Как вы думаете, принял бы мои извинения мордатый, здоровенный, наголо бритый россиянин, весь в татуировках и уже до ушей налитый пивом? Вот и финн не принял. Цапнул меня за лямку сумки, втиснул в пластмассовое креслице, придавил лапищей и рявкнул обслуге что-то, я понял только, что требует он чего-то ,,кякси,, то есть ,,два,, . Приносят две кружки. Одну для финна, другую для меня. - Ну, кили-кили! Дальше уже я обслугу зову и – Ту бир, плиз! Одну мне, одну финну. После чего я ему –Бай, си ю!-. Он мне - Бай, си ю ту!- Дальше иду, снова столики на тротуаре. Несмотря на принятый литр светлого, отделался одной опрокинутой кружкой. Опять –Ай’м сори!- Опять попытка повторить заказ за мой счет. Опять вопль по поводу ,,кякси,, , опять моя простава в ответ, опять ,,си ю!,, .

На пути было еще две кафешки. Одну я проскочил по проезжей части, там как раз крепко поддатый финн в свое ,,вольво,, забраться не мог и все Шумахеры и Хаккинены его вежливо объезжали, а на последней стометровке я бдительность потерял и снова своей сумкой две кружки смахнул, но не сразу, а на разных столиках, одну на входе в этот затейливый лабиринт, а другую – уже на выходе, после очередного ,,кили-кили,,.

В ,,Сисайд,, я дошел к полуночи и даже умудрился в ресепшене что-то на гостевом бланке накарябать.

Утром стал считать, сколько же этого ,,Лапин Култа,, принял и проставил за вечер и со стыдом понял, что поступил я, как последний жлоб. Потому что каждому финну, у которого я грохал выпивку об пол, в конечном результате оказался я должен еще по кружке, а первому- так целых две! Пересчитайте сами, если не верите! Уж лучше бы, как на Родине, получить сразу по морде за первое же пролитое пиво, утереться, сесть в такси да и все дела!

 

Мнение мирового сообщества

В Хельсинки, на крохотной площади напротив ,,Форума,, всегда толчея и уличная торговля всякими диковинками. Вот и сегодня сидит какой-то смуглый парень, вроде бы индус, и торгует всякими драгоценными и не очень драгоценными камнями. И опалами, и ониксами, и тигровым глазом и вообще такими, что я даже в каталогах не видел. Я к нему: - Уот а ю фром?- Мол, откуда такие сокровища? Он запросто так: - Фром Коламбиа- , мол, из Колумбии. Колумбия- если вы не в курсе, это там, где всякие наркокартели, тайные мафейные изумрудные и рубиновые шахты и, естественно, сами миллиардеры-мафейники со своими незаконными вооруженными формированиями и прочими ужасами.

Полюбовался я камнями, даже что-то купил недорогое, а парень у меня и спрашивает в ответ, мол ты сам-то откуда?. –Из России- говорю. А он аж расцвел весь, как будто брата встретил: -О! Рашен мафиа!?- Как я не упирался и не отнекивался, он только смеялся в ответ и пальцем шутливо грозил.

Вот думаю, с одной стороны хорошо быть известным всему миру, а с другой стороны, сколько-же проблем в приличном обществе эта известность создает?!

 

Тревожные будни границы

 

Купил билет на Финнордовский автобус в агентстве на Театральной улице и вот-вот отъеду в Финляндию. Подбегает дама, запихивает картонную коробку с тортом на багажную полку в салоне и говорит, ни к кому конкретно не обращаясь: - Мальчику сегодня день рождения, это для него тортик. Он в Хельсинки ваш автобус встретит.- Нам-то что, встретит и встретит. А шофер еще в автостанции с документами возится, нет его в автобусе. Так торт безбилетником и устроился. Следом подлетают два взмыленных мужика с ящиком ,,столичной,., запихивают ее в отсек для крупного багажа под днищем автобуса и едут с нами до Выборга, там вылезают, но ящик оставляют в багажнике, бутлегеры хреновы!

Пограничный пост ,,Торфяновка,, . Российские погранцы трясут автобус. На торт никто не обращает внимания, но водке везет меньше. –Это чей багаж?- Тишина. –Так что, ничей?- Тишина. -Так мы ее сейчас разобьем в кустах!- Тишина. И вот тащат они ящик в кустики, оттуда демонстративно высовывается рука с бутылкой, описывает дугу и слышится звон бьющегося стекла. Эпизод повторяется еще и еще, но все это происходит как в замедленном кино, плавно и нереально. Видно по всему, что замахиваются погранцы одной бутылкой, а бьют что-то другое. Там у них, наверно, уже целый склад с пустой стеклотарой. Ну да Бог с ними, им тоже выпить на халяву хочется, главное, что поток контрабандного спиртного в районе пограничного поста ,,Торфяновка,, надежно перекрыт.

Торт благополучно пересекает границу.

Та же Торфяновка, но с финской стороны. И уже финские погранцы принимаются за дело. Так как контрабандной водки уже нет, то им ничего не остается, как поинтересоваться, чей это торт на багажной полке. Естественно, что в ответ опять тишина. После третьего вопроса кто-то из пассажиров объясняет погранцам про питерскую тетку. Они оживленно начинают чирикать с нашим финским водителем. Видно по всему, что вливают они ему по полной за потерю бдительности. Потом чирикают что-то по рации. Через пять минут подлетел к автобусу броневичок весь в мигалках и с какими-то надписями по бокам, вышли из него два паренька в костюмах и сферах , как у нашего спецназа, коробку с тортом прямо у автобуса в какой-то сундучок тяжеленный положили и в машину перенесли, она сиреной не взвыла, а как-то не по нашему закрякала, мигалками заморгала и укатила куда-то.

Интересно, попробовали финские саперы питерского торта или сразу долбанули по коробке из той водяной пушки, которой они всякие подозрительные предметы расстреливают?

А самое интересное в том, что в Хельсинки никакой мальчик за тортом так и не пришел, то ли мамаша не успела дозвониться, то ли до лампочки ему российские торты. С Чечней мы еще тогда не воевали, так что навряд ли это бомба была. Хотя, кто его знает, может тогда все и должно было начаться?

 

Финская ночь перед Рождеством.

Ивало, Руха, Рованиеми. Как эхо из детства. Помните? Лоухи, Сампо, Ильмаринен. Теперешние не помнят, потому как не читали этих волшебных сказок в детстве, а послевоенные мамонты должны-бы вроде помнить. Это Финляндия. А первые три сказочных слова - это городки в Лапландии. Строго говоря, это то же самое, что наше Заполярье с Кандалакшей, Колой и Мончегорском, только по ту сторону зеркала. Чудеса в этом зазеркалье, как и положено, начинаются сразу в аэропорту. Полярная ночь, невероятное даже для нас северное сияние во все небо и, как его отражение, аэропорт в сверкающем льде. Ледяные подсвеченные разноцветные скульптуры, ледяные дворцы, ледяные гномики с коптящими, но негаснущими свечами, ледяные Санты Клаусы в своих смешных колпаках и мы с Лёней, остолбеневшие от этой рождественской сказки наяву. По дороге в гостевой домик вдруг остановка посреди леса. Вдоль нашего хайвэя по сопкам летит куда-то под звон колокольчиков на настоящей оленьей упряжке настоящий Санта.

- Рождество скоро-, как бы небрежно бросает наш гостеприимный хозяин, старый Пуску, мудрый и толстый как Будда. -Подарки по хуторам развозят-. Но наш минивэн почему-то трогается с места только после того, как упряжка Санта Клауса совершенно исчезает из виду.

Гостевой домик – это домище из вековых, в обхват, сосен, и такие же вековые ели и сосны буквально в полуметре от стен. Дом с его каминами, саунами, кухнями и гостиными вроде бы и не строили, а будто вырос он вместе с тайгой в десятке километров от самого городка, не потревожив ни дерева, ни камня.

Вечером, после горных лыж, поездка за несколько километров в крохотную деревеньку, в которой живет полицейский комиссар в отставке, купивший лицензию на самогоноварение и организовавший настоящую корчму с непрерывной дегустацией этой, еще теплой гадости и не менее отвратительных коктейлей на ее основе. Наши северные лавки, стол из здоровенных плах, глиняные кружки с самогонкой, громадная схема самогонного аппарата во всю стену, моргающая разноцветными лампочками, стопка каких-то листков бумаги и красных Санта-Клаусовских шапочек. За столом человек двадцать в различной степени охмеления, этакая сборная из местных аборигенов и заезжих иноземных гостей, от экзотических японцев до примелькавшихся русских. И незатейливые финские песенки, записанные на этих листках английскими буквами, и стук кружек по столу, и мы, уже в этих клоунских шапочках, поем сначала по бумажке, а потом, положив руки на плечи соседей и раскачиваясь, как хмельные викинги, поем уже по памяти и по наитию, и самогонка стала совсем уже как виски, и никто не берет никого за грудки и не интересуется наличием или отсутствием уважения. Люди приходят и уходят, и это не шоу, организованное ради бездельников из гостевых домиков и пятизвездочных отелей горнолыжного курорта, это скучная деревенская жизнь за финским полярным кругом. И бедному комиссару каждый день надо варить свое пойло и каждый вечер петь песни с гостями, потому как чем же еще заняться пенсионеру зимой в деревне?