А они мне кричат: «Когда? Отвечай, когда? У тебя же в душе вода и кругом вода, отключён телефон, перерезаны провода, и ни свечки, ни спички, ни искры в кромешной тьме». Я молчу, прикусив язык, окровавив рот, отвожу глаза от гостинцев, даров, щедрот и считаю шаги бесконечных мурашьих рот по истоптанной в кашу, разодранной вдрызг спине. А они говорят: «Для чего это всё, скажи? Ну добро бы мессия, добро бы своё отжил, да и муки твои – бесплодные миражи, знаешь, сколько в округе придуманных лобных мест?» Я киваю, сжимаю зубы – хрустит дентин, – я и сам никогда не верил, что я один, и беззвучно прошу: о, сверкающий господин, отойди, не шатай, не ломай мой корявый крест. Да какая там гордость, какая там к чёрту спесь? Я же просто совсем не умею, когда не здесь – наркоман, алкоголик, подсевший на злую смесь забродившего хмеля, любви, бестолковых склок. Но когда мне царапают горло осколки фраз, по живому, навылет, как будто в последний раз – это ангелы в небе поют мой любимый джаз, и рождается слово. Нет, Слово. В котором – Бог. |