ПОТОМКИ ЦАРЯ СОЛОМОНА

 

Павел Спиридонович Соломонов долгие годы служил корректором в издательстве политического, то есть коммунистического, просвещения. После кончины Советской власти и короткого душевного кризиса, вызванного потерей ориентиров, перешёл он работать в газету сугубо националистическую. Эта газета вынуждена была менять время от времени названия, но дух её был несменяем, несгибаем и боевит. Павел Спиридонович с удовольствием рассуждал с новыми коллегами о «Протоколах Сионских мудрецов», происках жидо-масонов, засилье «чёрных». В тот день он задержался на работе дольше обычного: все готовились к очередному маршу под лозунгом «Россия – русским!»

 

Вернувшись наконец домой, Соломонов застал своё семейство в каком-то необычном состоянии. Сын Фёдор, начинающий бизнесмен, нервно потирал руки и загадочно ухмылялся; пятнадцатилетняя дочка Катюша то хмыкала, то хихикала; супруга Лидия выглядела, озадаченно-испуганной. На вопрос отца «Как дела?», Фёдор попросил не торопиться, не суетиться, сесть на диван и спокойно воспринять несколько неожиданную, в чём-то даже шокирующую информацию.

– Ты только не волнуйся, отец, – повторял он, – никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь! Тут такое дело… Письмо пришло, электронное…

– Дали бы отцу сначала поесть, а потом уж вникать в такие новости! – вмешалась жалостливым голосом Лидия.

– А то, – скорчила рожицу Катюшка, – после такого письмеца у нашего папули аппетит пропасть может!

– Да что за письмо-то? Из налоговой что ли, по твоему бизнесу? – обратился Павел Спиридонович к сыну.

– Нет. Письмо тебе. Хотя касается, как я понимаю, и меня, и Катюшки. Все мы тут потомки – наследники.

– Наследники? Помер кто?

– Помер. Три тысячи лет назад! Слушай: «Уважаемый господин Соломонов, Павел Спиридонович! С удовольствием сообщаем Вам, что, по сведеньям, которыми располагает Международный Комитет потомков Царя Соломона, Вы, с большой долей вероятности, происходите от этого мудрейшего Царя и одной из его семидесяти жён, а именно, тёмноликой Абишаг. Нам удалось проследить линию потомков Соломона и Абишаг до середины девятнадцатого века, до мещанина города Вильно Моисея Беньямина Соломона. А на пути от означенного М. Б. Соломона, превратившегося в Соломонова, до Вас у нас есть неясные моменты. Мы будем их уточнять, но и Вы сообщите нам, пожалуйста, семейные предания, а может быть, документальные данные об означенном Соломоне – Соломонове, о его переселении в центр России, его детях, внуках и т. д. С почтением и наилучшими пожеланиями Международный Комитет потомков Царя Соломона». Ну и электронный адрес администрации, всё чин по чину!

– Чертовщина какая-то! Сионистская провокация! Какое я могу иметь отношение к какому-то Моисею Соломону? Бред! – возмутился Павел Спиридонович.

– Провокация? А откуда у нас фамилия Соломоновы? – спросила ехидным голосом Катюшка.

От соломы! Были Соломовы. При переписи стали Соломоновыми! Вполне исконная история! И нечего воду мутить! Это я тебе как отец говорю!

– Пап, – вмешался Фёдор, – может, не стоит от царя отпираться! Если родство подтвердится, я за этого Соломона на одной рекламе столько бабок отхвачу!..

– И в Израиль поедем, – мечтательно сказала Катюша, – представляете, прилетаем, а по радио объявляют: сейчас по трапу самолёта спускается семья потомков Царя Соломона!

– Да не нужен мне этот жидовский царь! Позор какой! – плюнул в сердцах Павел Спиридонович.

Ты хоть знаешь, что это за царь? Мы тут с Федей уже Википедию почитать успели,– возбуждённо затараторила Катя, – мудрый, великий, все в тогдашнем мире его уважали! Написал «Песни песней». Это о любви. Я скачала. Вот послушайте: «Кто эта блистающая, как заря, прекрасная, как луна, светлая, как солнце?.. Округление бёдр твоих, как ожерелье…Живот твой – круглая чаша, в которой не истощается ароматное вино; чрево твоё – ворох пшеницы, обставленный лилиями… Стан твой похож на пальму, а груди твои на виноградные кисти…» Класс!

– Эротика – что надо! – одобрительно заметил Фёдор.

– Охальником был этот Соломон, прости Господи! – осудила царя Лидия.

– Стоящий мужик, – не обращая на слова матери никакого внимания, продолжал Фёдор, – Мы ещё «Экклезиаст» скачали. Сложная штука, но ничего, освоим! Твердил: «Всё суета сует»… А сам, между прочим, какой дворец себе отгрохал, трон из слоновой кости, колонны из позолоченных кедровых стволов!

– А сейчас дворец тот кому принадлежит? – выказала живую заинтересованность Лидия.

– Разрушили дворец, разворовали в незапамятные времена, мамуля, – вздохнула Катя, – так что материальные ценности от родственничка нам не достанутся, увы и ах!

– Уже и родственничек он тебе! Вы только послушайте, что она мелет! Мне

такой родственник даром не нужен! – возмущался раскрасневшийся Павел Спиридонович.

– Пап, ну ты же всё время твердил, что вокруг – одни скрытые евреи! Так чему ты удивляешься? При этом у большинства этих скрытых родственники – просто шелупонь! А мы оказались – царских кровей! Этим, между прочим, не разбрасываются! Ты, как хочешь, а я напишу в архив Вильнюса. Попытаюсь навести справки об этом Моисее Соломоне. Потом сам будешь мне за это благодарен! – настаивал Фёдор.

 

За ужином кусок не лез Павлу Спиридоновичу в горло. Его мысли метались между предположением, что на его семейство свалились происками сионистов и ласкающими сердце словами сына «мы – царских кровей!..» Заснуть ни он, ни жена никак не могли. Лидия вздыхала, ворочалась, а потом вдруг сказала:

– Паш, я раньше признаться тебе боялась. Уж очень ты своей чистокровностью гордился, а теперь уж!.. Куда ни шло… В общем, знай: бабушка моя по материнской линии татаркой была. Вот так! Ты уж прости!

«Ну вот! Ещё и татарка», – горестно подумал Павел Спиридонович. А вслух сказал:

– Ладно уж. Всё одно к одному. Что делать-то будем?

– Пусть Федюня справки наводит. Он башковитый. Может, в того царя пошёл?!

 

На работе всю следующую неделю Павел Спиридонович маялся. Он вычитывал тексты о кознях инородцев и впервые не находил в них душевной приятности, опоры, созвучности. На третий день по дороге домой, он зашёл в библиотеку. Стыдливо осведомился, нет ли еврейской энциклопедии. Таковая нашлась. «Всюду проникли» – по привычке подумал он, и всё же попросил тома на букву «С», а позже и на «Д». Он внимательно прочитал статьи о царе Соломоне и отце его Давиде. Выказывать интерес к новоявленным родственникам, читая тексты дома по компьютеру, ему не хотелось. И Соломон, и Давид, если верить энциклопедии, были людьми вполне стоящими. К тому же, Давид, кажется, приходился предком самому Иисусу Христу!

Ночью Павлу Спиридоновичу приснился странный сон. Сам царь Соломон разговаривал с ним в пышном тронном зале. Потом к ним присоединилась женщина, очень похожая на их соседку из второго подъезда Эсфирь Самуиловну.

– Это твоя праматерь, Тёмноликая Абишаг, – сказал Павлу царь Соломон.

– Почему он презирает евреев и людей других племён? – спросила женщина. – Мне это неприятно.

 

– Не огорчайся,– утешил царь, – он поумнеет.

– Такой старый и поумнеет? – засомневалась женщина.

– Всему своё время. Время разбрасывать камни и время собирать камни, – изрёк Соломон.

Павел Спиридонович проснулся, но сон не отправился в небытиё, как это случалось обычно при пробуждении. Он оставался ярким, чётким и при свете дня.

 

На работе Павлу Спиридоновичу сообщили, где и когда он должен быть в воскресенье, чтобы принять участие в очередном марше «Россия – для русских».

– Я не смогу, – неожиданно для себя отказался Соломонов.

– Почему? – изумился приглашавший.

– Семейные обстоятельства, – туманно, но твёрдо сказал Павел Спиридонович.

«Обстоятельства, и впрямь, семейные, но знали бы товарищи, какие это обстоятельства!» – горестно подумал он …

 

Дома дети сообщили Павлу Спиридоновичу, что днём пришло новое письмо от Международного Комитета потомков Царя Соломона. На этот раз Комитет сообщал, что, по уточнённым данным, Павел Спиридонович Соломонов не происходит от Моисея Беньямина Соломона из Вильно. Предком Павла Спиридоновича является понтийский грек из Феодосии Александр Саломонитис, родство которого с Царём Соломоном представляется сомнительным, но будет проверено.

Павел Спиридонович обескуражено опустился на диван. В душе он уже как-то примерился со своими еврейскими, но всё же царскими корнями. Потеря Моисея Соломона и появление нового претендента в пращуры огорчило его очень.

– Папочка! Не расстраивайся так, – пыталась утешить отца Катюша, – я уже успела почитать в Википедии о понтийских греках. Среди них были вполне заслуженные люди. К тому же, очень возможно, что этот Саломонитис тоже потомок царя Соломона. Ведь у Соломона было семьдесят жён из разных племён и семьсот наложниц! Так что шанс у нас, при такой-то фамилии, конечно, есть!

– А я ещё сам разберусь с этим Моисеем Соломоном. Какие есть доказательства, что он не наш предок?! Может кто-то просто хочет его себе присвоить для гешефта! – упрямо заявил Фёдор.

 

В воскресенье Катя встретила у своего подъезда соседей по дому и одноклассников Серёжку Соколова и Митьку Домодедова. Поболтали. Как бы, между прочим, Серёжка спросил:

– Что, папаша сегодня опять марширует?

– Нет, – махнула рукой Катюша, – у него кризис сознания!

Когда Катя скрылась в подъезде, Сергей победно посмотрел на друга.

– Слыхал! Кризис сознания! А ты говорил: «Не сработает!» Ещё как сработало!

– Да… Но метод, сам понимаешь, не очень законный, – пробурчал Митя.

– Ты предпочитаешь, чтоб я этому типу прочёл лекцию о всеобщем братстве, о том, что все мы произошли от Адама и Евы, и что при внимательном рассмотрении этнически чистокровных днём с огнём не сыщешь? Не будь занудой и гони мой выигрыш! – засмеялся Серёжка.

 

Серёжа собирался стать психологом, Митя – юристом. Им обоим очень нравилась Катя Соломонова и был категорически несимпатичен её папаша.

 

МОТИВЫ ЭККЛЕЗИАСТА (укороченный вариант)

 

Десятый век до новой эры.

Давно не молод Соломон.

Жены побегом удручён.

Печален он. Порой – без меры.

Семь сотен жён в его гареме,

Но он одну Тамар любил.

Забыть её не хватит сил.

Змеёю боль сдавила темя.

О, женщины! Вы, как оковы.

Вы – хитрая приманка, сеть.

Как ваши чары одолеть?

В них суеты сует основы!

Но суета не только в них.

Немало есть сует иных.

 

Он, Соломон, богат несметно.

Но и богатство – суета.

К могиле движутся лета.

За злато не купить бессмертья!

Есть время стройки, время слома.

Воздвигли храм – разрушат храм.

Страну растащат по кускам.

Что страны смертны – аксиома.

Забудут мудрость Соломона,

Как он не помнит тех, кто жил,

И труд, и мысль свою вложил

В судьбу людей во время оно.

Но взгляда разве нет светлей?

Не может грусть быть сутью всей.

 

Так в чём же смысл людских стараний?

Он в радости, что труд даёт.

Лишь мудрый радость ту найдёт,

Забыв про тяготы, страданья.

Есть радость любоваться светом:

Не наглядеться на него!

К нему всё наше существо

Стремится. Щедрость неба в этом.

Быть верным Заповедям – радость.

Но праведник и грешник в тлен

На равных перейдут. Рефрен

У книги – горечь и досада…

Закончен труд – «Экклезиаст».

Записан сложных мыслей пласт.

 

Читаю Вас, о, Соломон!

Со многим сказанным – согласна,

Но женщин, слабый пол прекрасный,

Вам обвинять всё ж не резон.

Коль не держать в гареме жён

В безделье, тяжком ожиданье

С супругом в очередь свиданья,

Не будут жёны рваться вон!

Была б у Вас Тамар одна,

И Вы её боготворили,

И ей «Песнь песней» подарили,

Не убежала бы она…

Хоть не всегда, но чаще всё ж,

Что ты посеешь, то пожнёшь.

 

Ещё… мне чужд Ваш мрачный тон.

Да, мудрость нам несёт печали,

Но и восторг от выси, дали!

Не всё так горько, Соломон!

В нас искра Божия горит,

В песчинках малых мирозданья.

Творим, мечтаем, копим знанья,

Нас тайны манят, как магнит.

Хоть на мгновенье, хоть чуть-чуть

К делам Божественным причастны.

И это ли не повод к счастью?

Нам в мир сей дали заглянуть!

Есть Высший смысл существованья!

Жизнь – дар, завет, звено, деянье!

 

Но… можно ль спорить с мудрецами,

Когда поверхностны мы сами?