Каприха

 

Хорошенький мальчик Юльчик, белокурый и кудрявенький, щекастый толстячок, по – пластунски пролез по тайному лазу под забором усадьбы и оказался среди зарослей гигантских лопухов берега маленькой коричневой речки Тьмаки.

Небольшой замок его папы с тремя башенками господствовал над другими небольшими замками, тоже стоящими на берегах реки Тьмаки. Но дом папы Юльчика отличался светлым камнем, серебристо – зелеными островерхими крышами и цветными витражами стекол в стрельчатых окнах. На шпиле одной башенки имелся флюгер – позолоченный петушок.

У Юльчика на усадьбе папы был свой маленький деревянный домик с крыльцом, верандой и мансардой. В палисаднике рядом – две туи, непролазный мозжевельник, шиповник – глухомань. Там жил ежик.

В домике и на веранде стулья, кровать, гостевой стол, даже компьютерный столик, - все было сделано особым плотником из золотистых сухих прутьев ошкуренной ивы, плетеное, очень легкое. Перемещать – запросто, двумя пальцами. Креслица могли принимать форму того человека, который в них садился. В холодильнике всегда свежее, сегодняшнее мороженое с брусникой и корицей, обсыпанное шоколадной крошкой, и земляника; напитки: кока, энергетики, черничный морс.

Жила в домике шикарная черно – рыжая кошка Масяня. Она любила сидеть около аквариума. Иногда она приносила воробья или синицу. Юльчик отнимал у кошки птичек и хоронил их в палисаднике.

И вот мальчик, имея уже десять лет от роду, тайно прокопал лаз под забором имения. Трудился недели две, забор был углублен в землю почти на метр. Лаз вывел в лопуховые джунгли.

Мальчик пролез, выполз наружу.

Огляделся.

Лопухи показались зловещими.

Они были выше его ростом. Стебли мясистые, в седых космах. Листья с дырками. Лес почти.

Нещадное солнце создавало зеленую духоту, потому что под лопухами была сырая мягкая земля, тоже с дырочками. Противные толстые червяки – выползки медленно лезли из них.

Застойный дух был очень неприятным, Юльчик даже прикрыл рот ладонью. Скоро стало понятно, в чем дело.

Там и сям под лопухами попадались какашки, то ли собачьи, то ли человеческие. Желтые и черно – синие лакированные мухи роились над ними. Встретился вонючий труп вороны: глаз как смородинка, клубочек грязно – красных кишок, в них вяло копошились опарыши. Неужели Масяня? Киска как – то принесла в домик голубя с перегрызанной шеей.

Вышел на поляну. Ржавое корыто с сухой осокой внутри, зеленое облупленное ведро вверх дном, на нем желтые тряпки. Кругом окурки и пивные банки.

Юльчик пошел по наклонной – ветерок доносил свежий запах воды.

Лопуховые заросли кончились.

И открылась уютная поляна с куцей серо – зеленой травой.

Тут начиналась вода реки Тьмаки.

Маленький костерок еле дымился, от него пахло мочей.

Юльчик присел на прибрежный кирпич. Кирпичи кружком лежали вокруг затухающего костра.

Куски цветастой газеты валялись вокруг. На большом обрывке – голова и хребет с ребрами какой – то рыбы. Скрюченная хлебная корка.

Кроссовки по ватерлинию оказались в коричневой воде. Но кроссовки непромокаемые, настоящие.

Речка Тьмака имела свое начало в болотистой дальней местности по имени Глыбоч, а потом ее скудная струя текла по торфяникам. Рыба водилась – вроде пескарей без чешуи и ротанчиков, но они были коричневые, горькие несъедобные. И вот сейчас рыжие мальки торкались в белоснежные кроссовки Юльчика, и мальчик улыбался. Хотя в его домике на усадьбе папы был небольшой аквариум с золотыми степенными вуалехвостами, за которыми охотилась Масяня. Но вот эти странные мальки интереснее, у некоторых было по две головы.

Кто – то плескался рядом за облезлым кустом ивы. Прутья обглоданы, белые как кости.

Мальчик оглянулся на водяной шум.

Оказалось – по мелководью шла к нему маленькая тетенька.

Подол ее тусклого цветастого платья скользил по воде.

Мальчик встал со своего кирпича и сказал:

- Здравствуйте, тетенька. Я вам тут не помешаю?

- Я зна – аю, - певуче сказала тетенька, - ты мальчик Юльчик. А я не тетенька, я девочка Каприха. Мне скоро четырнадцать лет уже вот – вот. Я босая девушка, гуляю тут везде.

- А зачем вы такая грязная? – улыбнулся Юльчик. И – потупил глаза, устыдившись своего некорректного вопроса. – Извините. Но это неприлично.

- Я сначала вчера огород полола, потом сорняки всякие там дергала, потом навозной жижей поливала грядки с картошкой и капустой, потом козу чистила. У нас мамкой вырастет много капусты! Ты любишь капусту?

- Я? Да, цветную, кольраби, брюссельскую в кляре.

- А кочерыжку?

Юльчик пожал плечами:

- Не знаю.

Девочка была совершенно чумазая. Белые, сероватые волосы свисали слипшимися прядями. Выше лодыжек ноги у не были покрыты тонкой серой коростой. Замызганная зеленая кофточка с фиолетовыми кружевами по воротнику. На локтях дыры, торчит локоток – серый чешуйчатый. Юбка спереди в белесых поблескивающих пятнах, как в засохшем канцелярском клее, что ли. Жует и жует. Чего она там жует?

- А как вас зовут? – спросил мальчик и отступил на два шага. – Где вы живете? Почему от вас пахнет нехорошо? Извините.

- Ы – ыы, - оскалилась девушка. – Каприха меня вообще – то.

Она скривила лицо – и стала страшной.

Изо рта ее выдулся громадный бледный пузырь жевательной резинки и лопнул с треском. Капли слюней обожгли щеки мальчика.

- Меня тут все знают, я тут всех тоже, - улыбнулась она и стала красивой.

- А почему я не знаю? – сказал Юльчик, утираясь платком.

- Потому как что ты не гуляешь тут, по моей речке и в лопухах, по бережку, вот и ни – ни. Не знаешь, как дурачек все равно.

- А где вы живете, Каприха? – вежливо сказал Юльчик. – У вас тут довольно странное имя.

- А я Юля, Юлия, Юлия Борисовна, Капрова, - сказала девушка, вздев подол и усаживаясь на кирпич голой попой. Ступни с облупленным багровым лаком на ногтях она окунула в коричневую речку Тьмаку.

- Юлия Каприха, - кивнул мальчик. – Очень приятно. То есть Капрова Юлия Борисовна?

- Ну дык! – хохотнула Юлия. – У тебя есть деньги?

- Очень приятно. А я Юлий, Юлиан. Юльчик это у меня домашнее имя.

У меня четыре вуалехвоста, две золотые. Большие рыбы, с кулак! И кошка Масяня. У меня все есть.

- Меня тут все мальчики знают, - повела плечами Юлия. – И тут, и там, - помахала она руками встороны. – Только ты пока не знаешь. А я за тобой давно подглядываю в щелку забора, мы дырку просверлили ножиком. Я тебя знаю. Вон ты какой кудрвенький, мальчик Юльчик. Ыы – ы, я бы тебя!

Она схватила воздух перед собой и прижала руки к груди, как бы тиская Юльчика.

- У тебя деньги есть?

- Нет. А зачем мне?

Сложенные в замок кисти рук Юля уронила в подол, раздвинув ноги.

- Теперь и явас знаю, - сказал Юльчик, заворожено глядя на открывшиеся грязноватые коленки девочки. – Разве вам не холодно? Вот у меня куртка, синтепон, пожалуйста.

- Че холодно – то, ниче не холодно, нормально. А у тебя богатый папа? – глянув снизу и сбоку, кокетливо сказала Юля, указательным пальцем заводя пряди белых волос за уши. Тихо блеснула зеленая мутная клипса.

И – высунула остренький трепещущий язык розовый:

- Хочешь?

- Я не знаю, - сказал Юльчик. – Зачем мне это? А папа нормальный, проблем нет.

- У меня здесь есть домик в лопухах. А учусь я и живу в школе дураков, тоже недалеко, в сельской деревне Пустошь. Знаешь? Там седьмая свалка, все есть. А учусь я только на хорошо и отлично, уже умею рисовать крестики и мордочки, много всего!

- Дураков? – оторопел Юльчик. – Почему же дураков? Какие мордочки?

- Да ну, это просто так, там для умственных дураков, ненормальных всяких. Нас там теперь много, у одного даже никаких ушей нету.

- Почему? – тихо проговорил Юльчик.

- Мы любим резвиться, клеим коробочки, иногда конверты для почтальонов. Пляшем тут, на берегу, какаем в лопухах. У нас много еды, кой – че еще всякое. А у тебя много еды?

- Еды? – удивился Юльчик. – Я об этом не думал.

- А у нас, тут километров семь, седьмая свалка, шоколадки, банки с вареньем и мясом, и с кофием, всякие соки, пива завались. Все есть. Трусы, туфли, колготок сколько хочешь. Чего тебе надо? Хочешь большой ножик?

- У меня тоже все есть, - пожал плечами Юльчик.

- Зато меня все время любят и любят, что хорошо всякие любовные дела мальчикам и ментам делаю, - сказала Каприха, гордо подняв голову, сложив губы бантиком. – Тебе сделать?

- Аэто интересно?

- Мальчикам нравится! – расплылась в улыбке, еще больше раздвинув ноги, Каприха. – Они все меня уважают. Еду приносят, всякие там туфли и платья, брошки и сережки. Вот видишь, какое у меня кольцо? Золото совсем настоящее. И пиво всегда, и сигареты. Конфеты, игрушки. У меня целая куча кукол!

- У меня сигарет нет, - сказал мальчик. – Это очень вредно.

- За так не буду, - отвернулась Юля.

- Я же ничего не сказал. Зачем мне.

Чего – нибудь найдется, - отмахнулась Юля. – Ты чистый такой, пахнешь хорошо, кудрявенький. Чего – нибудь найдется. Ты говорил, у тебя рыбы золотые есть. Давай их сожрем, я не ела золотых еще никогда.

- Их не едят, Юля. У меня тоже много всего, - вздохнул мальчик.- А почему Каприха?

- Да не знаю я. Привязалось как – то. Фамилия такая была у нас, Капрова. И у мамки тоже.

- А у папы, у отца? У тебя есть папа?

- Да ну его, он напился самогону, а потом всякой жижи с нашей свалки, и нырнул в прорубь навсегда.

- Зачем? – сказал Юльчик.

- Ну и вот. И мы все, три брата, и я, все каприхи, и мама каприха, и я каприха. Учимся пока. Брательники уже долго. Ну?

- Что – ну? – насторожился Юльчик.

- Показать?

- Что такое мне ты … показать чего можешь мне, извини. Я не понимаю, - тихо проговорил мальчик.

- Секс! – вскочила с кирпича Юля Каприха.

- Суперсекс, что ли? Я в папином видаке насмотрелся, у нас громадный домашний кинотеатр плазменный. У меня в домике и свой есть, маленький.

- Ой, да ну тебя с твоим видаком. Я тебе разве не нравлюсь? Всем даже очень, а тебе не нравлюсь вдруг. Ты че, дурачек ненормальный?

- Нет, Юля, то есть как тебя, Каприха? Каприха. Вы все же занимательная девушка, оригинальная.

- Тогда давай приходи вечером в лопухи сюда, где ржавое ведро и корыто с соломой. Знаешь?

- Видел.

- Матрас есть. У нас там спрятана пленка от дождя, если что. Видел?

- Нет, это я не знаю. Зачем?

- Ну и вот. Приходи давай. Принеси мне мороженого и сигарет у батьки укради. Штук десять или больше. Такие длинные, с золотым концом, там еще две голубые полоски на фильтре. Знаешь?

- Знаю, знаю. Они у нас в замке везде валяются. Папа курит все время. Раз курнет, или два раза, а потом бросает.

- Ну вот и неси. Я тогда тебе самое интересное буду показывать.

Юльчик посмотрел на часы. Скоро пять. Сейчас мобильник заверещит.

Почему – то разгорелся костер.

И пахло уже хорошо, легким дымом, углями.

Золотой петушок на шпиле папиного дома сиял на солнце.

- Каприха, у меня сейчас второй полдник. Режим. Когда это, к ведру приходить? После ужина приходить? Или после второго десерта сразу? У меня в полдник два десерта.

- В семь часов. В семь. Понял меня? Лопухи, матрас там есть в корыте. Это мой.

- Найду я, - скривившись, сказал Юльчик. – Тут у нас не тайга.

Юля Каприха встала с кирпича, приблизилась к мальчику, крепко взяла его за плечи, и долго целовала в раскрытый рот.

- У – ух ты, вкусный какой!

И медленно, плавно пошла по мелководью, макая подол в Тьмаку, оглядываясь с улыбкой.

- А у меня есть еще арбалет настоящий со стрелами и пейнбол, - проговорил Юльчик. – Принести?

Каприха обернулась, задрала подол и широко расставила ноги:

- Во! Нравится?

 

Заверещал мобильник.

Значит, уже ровно пять часов.

- Мальчик, - сладко сказала горничная, - ну где же ты опять? Где стол накрыть? В гостиной или у тебя в домике?

- У меня, - сказал Юльчик. – На веранде.

- Ну где же ты? Идешь?

Мальчик Юльчик резко захлопнул телефон, пихнул его в карман.

- Да иду, иду я, - тихо сказал он реке Тьмаке.