Они отключили телефоны, открыли дверь и сделали шаг. Было темно. Густой, громкий звук, заполняющий пространство, и темнота не только отделили их от окружающего мира, но и построили стену между ними. Он сразу потерял её. Надо ближе - понял он. Нужно вдвоём - внутри одного убежища.

Яркий, прыгающий свет, отражаемый экраном, делал темноту вокруг них ещё плотнее - глаза, ослеплённые им, отказывались различать окружающее. Они стали пробираться на ощупь - выше, выше, на самый верх, туда, где хоть одна стена их убежища будет настоящей. Капсула пространства, в которой они разместились, была ненадёжна и мала, как мыльный пузырь с подрагивающими от движения воздуха стенками. Сквозь стенки он видел причудливое мерцание света, быструю, неровную смену изображений и расплывчатые лица каких-то гримасничающих и кричащих людей. До сознания добирались лишь отдельные их фразы, не связываясь между собой в логически целое.

Немного освоившись в этой новой для него реальности, он что-то сказал ей, видимо комментируя происходящее. Она ответила. Говорили коротко, неровно, с паузами, то сближая, то удаляя лица, наклоняясь друг к другу поочерёдно и не вникая в суть сказанного. Когда молчали, брал её руку в свою - пальцы скользили, сплетались, то чуть касаясь, легко гладя друг друга, то вдруг сжимались тугим узлом, замирая неподвижно. Границы их капсулы, немного отодвинувшись и помутнев, уже казались не столь тонки и прозрачны. Свет и звуки извне постепенно затихали. Звуки теперь были здесь, внутри. Они были продолжением игры, начатой пальцами, подключаясь к ней, ведя свою партию теперь уж непрерывно и тише. Быстрый шопот, дыхание, удары сердец - всё теперь участвовало в разговоре. Его ладони, закончив Adagio на пальцах, переместились выше и обхватывали теперь лицо её, всё время находясь в движении, они то зарывались в волосах ближе к затылку, то закрывали виски плотно, как два наушника, не давая проникать звукам снаружи. Запрокинутое лицо её было теперь совсем рядом, первый раз он видел его так близко - широко раскрытые доверчивые глаза, приоткрытые полные губы, тонкий, прямой, аккуратный нос, пряди перепутанных им, спадающих на лоб волос - всё это можно было рассмотреть сейчас в мельчайших подробностях, но он не делал этого. Открытость и покорность этого лежащего сейчас в его ладонях лица, близость его, его неизбежность и желание, читающееся в его чертах, гасили сознание и погружали во тьму...

- А ты нежный мальчик - говорила она ему

- Я хотел бы быть с тобой всю ночь, засыпать и просыпаться, а потом - вместе завтракать - шептал он

Он целовал её лицо, несильно касаясь своими губами любого его места, без разбора, быстро меняя точку поцелуя и, лишь когда добирался до её мягких губ, задерживался здесь надолго. Держа её затылок в своей руке, прижимая её всю к себе он овладевал губами, их языки двигались непрерывно, касаясь и гладя друг друга. Правая рука его забиралась под её куртку и дальше, дальше, пока не останавливалась её рукой. В игре принимали уже участие все части их тел, все они находились в движении, для всех была работа. Теряя твёрдость, она сползала по креслу вниз, а он, наоборот, словно становясь жестче и безжалостней, уже нависал над ней, действуя всё властнее и сильнее. Правая рука его вовсю уже хозяйничала под курткой, опускаясь всё ниже. Он чувствовал своей ладонью её тело, прижимал к себе, чувствовал, как она, изгибаясь в крестце, льнула к нему тоже, не в силах сдерживать подступающее безумие. Он целовал теперь уже её всю, зарываясь с головой в куртку, ища языком самые нежные её места и, найдя, задерживался, пробуя их на вкус.

Капсула расширилась до размеров вселенной. Они не чувствовали границ. Мира снаружи не было. Времени не существовало. Они были одни.

- Милый, нет, не надо...тихо просила она, а потом уже решительно останавливала его руку и поднималась...

Он подчинялся. Отрываясь от неё, видел её опьянённые, сонные глаза с полузакрытыми веками. За время перемирия она успевала поправить волосы и посмотреть на часы. Минуту сидел смирно, тяжело дыша, ничего не понимая и снова, с бычей неизбежностью настигал её.

По экрану поползли титры. Разошедшиеся стены их убежища рухнули где-то вдали. Зажгли свет. Они были одни в пустом зале. Дневной сеанс...

- Что это было? - спросила она

- Это был МОНСТРО - ответил он.