Куземко Владимир Валерьянович.

 

М Е Ч Т А К О Т А А Н Т О Н А .

 

- Помнишь, ты говорил, что я умней и талантливей многих твоих аспирантов? – однажды спросил, прыгнув на колени Сергея Леонидовича, кот Антон.

- М – м – м… Помню!.. – автоматически откликнулся погружённый в рукопись своей очередной монографии Сергей Леондиович.

- А если так, то почему они достойны кандидатской степени, а я - нет? – углубил свою мысль кот Антон. – Я тоже хочу стать кандидатом наук!..

- Зачем это тебе?.. – рассеянно удивился Сергей Леонидович. Кот Антон устремил в будущее задумчивый взгляд:

- Хочу занять достойное место в обществе!.. Хочу признания…уважения… дружбы…

 

«И – любви!..» - мог бы добавить кот Антон, но про самое заветное – промолчал.

 

Сергей Леонидович так изумился, что даже отложил свои рукописи.

- Как ты можешь стать кандидатом наук, если у тебя нет высшего образования, не говоря уж о среднем и низшем?.. И потом, ты же всё – таки – КОТ!..

 

Кот Антон зловеще сощурился:

- А кто сказал, что к о т ы не имеют права заниматься наукой?!. И про образование ты сам всё прекрасно знаешь – пустая формальность… Всего лишь бумажка с печатью… Сколько бездарей прикрыто вузовскими дипломами!..

 

Сергей Леонидович хмыкнул. Кот Антон нежно потёрся о его колени:

- Ты же сам частенько повторяешь, что у меня - феноменальные способности!.. А как ты восхищался, когда я помог тебе с разработкой математического подтверждения твоей теории Омега – полей!.. Ха, представляю реакцию твоих коллег, узнай они, что в статье под своим именем ты опубликовал расчёты, сделанные для тебя твоим домашним котом… После такого скандальчика, небось, никто из серьёзных учёных тебе и руки не подаст!..

 

Сергей Леонидович встревожено заморгал. Слишком хорошо знал он кота Антона, чтобы пропустить мимо ушей эту произнесённую якобы шутливым тоном угрозу.

 

А кот Антон уже мурлыкал прямо у него перед носом:

- Я помог тебе тогда, а ты помоги мне теперь… Помни, что ты в ответе за мою судьбу!..

 

Увы, Сергей Леонидович и сам прекрасно понимал, что это - правда.

 

- Но это же просто невозможно! – вяло сопротивлялся он.

- Для академика Великанова невозможных вещей нет, было бы только желание! – мягко настаивал кот Антон. Пустил в ход свой последний козырь: - Неужели ты хочешь лишить меня последней радости в жизни?!.

 

Сергей Леонидович пригорюнился. Кот Антон у него был один, и лишать его последней радости - не хотелось. Да и верно ведь: если рассуждать здраво, то без учёной степени коту Антону в дальнейшей его жизни было ну просто никак!.. Разумеется, пока Сергей Леонидович жив и «при делах», он позаботится о своём любимце, ну а случись что с ним завтра?.. Куда коту Антону тогда деться, как зарабатывать себе на молоко и копчённую колбаску?.. Не в цирке же выступать ему, эстету и интеллектуалу?!.

 

В общем, назавтра Сергей Леонидович вызвал к себе в кабинет своего помощника Вермишелева и, потупясь, смущённо краснея, изложил ему своё деликатное поручение.

 

- Провести вашего кота в кандидаты наук? – переспросил Вермишелев, и по его никогда не удивляющемуся лицу промелькнула лёгкая тень удивлённости.

- Думаете, безнадёжный случай?.. – испугался Сергей Леонидович.

- Что вы, совсем наоборот!.. – спохватившись, успокоил шефа Вермишелев. – Сами знаете, какие ничтожества ухитряются нынче становиться кандидатами наук, а кот академика Вермишелева - это ж всё – таки величина!..

- М – да… - не совсем уверенно согласился Сергей Леонидович. Попросил ласково: - Вы уж устройте всё в лучшем виде, а я вас потом не обижу…

 

Будучи от природы субъектом сообразительным, Вермишелев не стал уточнять, собирается ли Сергей Леонидович обидеть его в том случае, если его задание не будет исполнено, а сразу же принялся за дело.

 

Вначале он посетил районный ЗАГС и паспортный стол РОВД, «академик Великанов поручил мне обратиться к вам с маленьким ходатайством…», после чего доселе шаткая фигура кота Антона приобрела фундаментальность и осязаемую плоть полноправного советского гражданина Антона Леопольдовича Великанова, имеющего метрику о рождении, паспорт и ещё парочку удостоверяющих благонадёжность его личности справок. Затем Вермишелев заглянул в подшефную великановскому НИИ среднюю общеобразовательную школу, и через час вынес оттуда аттестат зрелости, свидетельствующий, что долгие десять лет кот Антон протирал в этой школе штаны и накопил здесь весьма приличные знания. ( По указанию Сергея Леонидовича одна из вполне исправных ниишных «Волг» была списана с баланса как вконец износившаяся и тут же подарена падшефной школе для персонального автообслуживания её директора. )

 

Всё это сделало возможным визит Вермишелева в некий престижный вуз, ректор которого при каждом удобном случае публично напоминал, что Сергей Леонидович - его Учитель и Наставник с прописной буквы!..

 

- Говорите, племянник Сергея Леонидовича желает учиться именно у нас?.. – с некоторой растерянностью переспросил ректор, внутренне ужасаясь наглядному свидетельству развившегося у него склероза: до сих пор он и не подозревал о существовании у Сергея Леонидовича какого – либо племянника… - А почему я не вижу самого юношу?..

- К экзаменам готовится… Днюет и ночует в библиотеке! – вздохнул Вермишелев.

- Какой – то он волосатый… Не хиппи, случайно?.. - задумчиво пробормотал ректор, разглядывая приложенное к заявлению фото абитуриента и не решаясь в присутствии гостя воспользоваться увеличительной лупой..

- Такое скажите!.. – обиделся Вермишелев. – Просто у нынешней молодёжи мода такая - побольше растительности на лице…

- Да, выпендриваться они любят! – вспомнив собственного оболтуса, хмыкнул ректор. Спохватившись, заверил: - Но я не сомневаюсь, что племянником академика Великанова может быть только очень положительный молодой человек!..

 

И он подмахнул разрешение зачислить А.Л. Великанова студентом 1 – го курса без вступительных экзаменов «ввиду исключительных способностей».

 

По написанным Сергеем Леонидовичем учебникам вузовские преподы обучали студентов. Это объясняло их совершенно безграничную благосклонность к студенту Антону Великанову. К сожалению, высказать её ему лично возможности они не имели, потому как бедолага всё время чем – то таинственно болел, и с экзаменационной зачёткой по преподавателям ходил вместо него всё тот же Вермишелев.

 

- «Хорошо» будет достаточно?.. – замерев ручкой над зачёткой, интересовался очередной жрец храма науки.

- Вы ему ещё «удочку» поставьте! - кисло язвил Вермишелев. Дипломатично понизив тон, сообщал: - Сергей Леонидович просил передать, что всецело полагается на ваши хорошо известные ему принципиальность и компетентность… - Так он знает меня лично?!. – млел от удовольствия очередной жрец, и рука его на радостях выводила в зачётке наивысший балл.

 

Пятилетнюю вузовскую программу обучения Антон Великанов проходил на космической скорости. Экзамены сдавал исключительно досрочно ( и заочно! ), перескакивая с курса на курс так стремительно, что нигде даже не успевали его заметить. Из сумрачного небытия вынырнули вначале курсовые, а затем и дипломная работы студента Великанова, которые, получив восторженные отзывы преподов, тотчас бесследно сгинули всё в той же мгле забвения. ( Осторожный Вермишелев старался не оставлять лишних следов ).

 

Никто и глазом не успел моргнуть, как настал тот долгожданный день, когда А.Л. Великанову в торжественной обстановке был вручен новёхонький вузовский диплом «с отличием». Точнее, торжественно получать его пришлось Вермишелеву, к которому в вузе в последнее время очень привыкли, - сам выпускник, как на грех, опять чем – то серьёзно расхворался.

Вечером того же дня ректор обеспокоил Сергея Леонидовича телефонным звонком, поздравив академика со столь счастливым для его семьи событием, а затем осведомившись, нельзя ли пригласить столь приглянувшегося профессорско – преподавательскому составу юношу ассистентом на одну из вузовских кафедр.

- Нельзя! – резковато ответил Сергей Леонидович. – Антоша такой застенчивый… Нет, лучше я его в свою аспирантуру возьму!..

- Желаю ему всяческих… - начал было ректор, но трубка уже пиликала отбой.

 

В курируемой Сергеем Леонидовичем аспирантуре Вермишелев вообще чувствовал себя как на собственной кухне. В одно прекрасное утро список аспирантов пополнился славной личностью А.Л. Великанова, хотя впоследствии никто не мог вспомнить, при каких обстоятельствах это произошло. Личным знакомством с новым аспирантом могли похвастаться немногие, а если уж быть совсем точным, то единственным счастливчиком был всё тот же неизменный Вермишелев. Но это обстоятельство, разумеется, никак не мешало Антону Леопольдовичу вовремя сдавать все полагающиеся по кандидатскому минимуму экзамены. В кабинетах звучало вермишелевское:

- Сергей Леонидович просил передать… столь присущие вам компетентность и… Кстати, ваша командировка в Лондон Сергеем Леонидовичем утверждена… О. вы так любезны!..

 

И вот однажды Вермишелев доложил шефу:

- Финиш близок!.. Ещё один экзамен, а потом - защита диссертации…

- Ну, это пустяки… Диссертацию мы как – нибудь осилим!.. – обрадовался Сергей Леонидович.

 

И верно, если кот Антон помогал ему писать монографии, то неужто ж академик не поможет коту Антону сварганить что - либо диссертабельное?.. Да ради Бога!.. Скажу больше: самой диссертации ещё и в глаза никто не видел, а два будущих оппонента уже готовили свои сладкие как медовый пряник отзывы на неё…

 

Ничто не свидетельствовало о приближении грозы, а между тем тучи уже сгущались… Неприятности нагрянули с той стороны, откуда их никто не ждал.

 

Последний экзамен у кота Антона должен был принять некий профессоришко - личность в научном мире настолько мизерная, что никто даже не удосуживался запомнить его фамилии, и коллеги звали его по – простецки - Васей. Был он одногодком академика Великанова, и имел возможность сопоставлять его и свою судьбы. Сергей Леонидович был подтянут, моложав, элегантен, обаятелен, любим начальством, друзьями, учениками и женщинами, его уважали даже враги, его окружала всемирная слава, фортуна всячески баловала и лелеяла его всю жизнь… А Васю за пределами НИИ не знала ни одна собака, он был плешив, плюгав, сутул, беззуб, бледнолиц, дружил только со своей женой ( да и то - не всегда ), а что касаемо врагов, так их у Васи вовсе не было - кому охота растрачивать драгоценные силы и время на вражду с подобным ничтожеством?!. Зато Вася втайне ненавидел всех, и в первую очередь - везунчика доли Сергея Леонидовича.

 

И когда ничего не подозревающий Вермишелев покровительственно передал ему пустяшную просьбу академика Великанова принять экзамен у аспиранта Великанова без такой пустяшной формальности, как личное присутствие самого экзаменуемого, Вася вдруг почувствовал, что настаёт его звёздный час.

 

- Об этом не может быть и речи! – рявкнул он со смутившей Вермишелева категоричностью. – Есть общий порядок приёма экзаменов, и он обязателен для всех, не исключая и чьих – то там племянников… Я никому не позволю нарушать правила и тем самым дискредитировать авторитет советской науки!

 

Вермишелев пытался его переубедить, пугал всевозможными осложнениями, обольщал и так, и этак, сулил включение 2 - 3 васиных статеек в солидные коллективные сборники, а в будущем - пышные похороны на престижном «академическом» кладбище - ничего не помогало. Угрозы Васю не пугали, публиковаться «по блату» он не захотел, обещанием похорон по первому разряду даже оскорбился, а главное - продолжал настаивать на своём вопиюще – наглом и возмутительном требовании личного присутствия А.Л. Великанова на сдаче своего кандидатского минимума.

 

Вечером на квартире Сергея Леонидовича состоялся экстренный военный совет. Взволнованный академик предлагал немедля выгнать Васю из НИИ, дав ему на прощание предрасстрельную характеристику. Более хладнокровный и предусмотрительный кот Антон выдвинул другую идею: шантажировать профессора – хулигана каким – либо компроматом, причём в случае отсутствия оного его предлагалось организовать, например - подсунув Васе в постель одну из преданных Сергею Леонидовичу аспиранток и тайно сфотографировав любовников в развратных позах… Оба плана были детально проанализированы и в итоге забракованы Вермишелевым. Уволенный Вася наверняка побежал бы жаловаться во все инстанции, что создало бы вокруг кота Антона нежелательную атмосферу оглушительного скандала. А идея с компроматом хоть в принципе и перспективна, но требует для реализации слишком много времени, тогда как ситуация требует быстрых и безотлагательных решений. В ответ на это кот Антон высказал догадку, что вывались Вася случайно из окна верхнего этажа или попади ненароком под асфальтовый каток - и проблема была бы полностью решена. Сергей Леонидович пожал плечами и с надеждой покосился на Вермишелева. Глядя в сторону, Вермишелев согласился с тем, что скоропостижная кончина профессора радикально изменила бы ситуацию, но усомнился в том, что в ближайшее время Вася планирует выпадать из окна или валиться под каток, а пытаться как – то поспособствовать ему в этом было бы не совсем этично, если не сказать - преступно!.. И потом, любое дело для успешности требует опытного профессионала, а кто здесь, среди присутствующих, может считаться профессионалом в э т о м ?.. Ввиду всего вышеизложенного он, Вермишелев, единственный выход видит в том, чтобы временно ( на год ) отложить кандидатство кота Антона, за это время под благовидным предлогом убрав Васю из НИИ. Сергей Леонидович хмыкнул и мельком оглянулся на кота Антона. Раздражённо распушив хвост, кот Антон заявил, что лучше бы глухо помалкивать в тряпочку тому, кто ни в одной из многочисленных заполненных им лично анкетах ни разу не упомянул, что двоюродный брат его родного дедушки с сентября 1941–го по октябрь 1943-го годов находился на временно оккупированной немецко – фашисткими захватчиками территории… Побледневший Вермишелев промямлил, что не считал обязательным упоминать в анкетах своего столь дальнего родственника, который к тому же, вполне возможно, являлся одним из героев – подпольщиков…

 

- Это не совсем так! – неожиданно вклинившись в разговор, ласково поправил его Сергей Леонидович, вытащил из случайно оказавшейся у него под рукой красной папочки и показал Вермишелеву документ, из которого неопровержимо следовало, что все два года оккупации двоюродный брат деда Вермишелева усердно протрудился полотёром в гестапо, и за своё усердие даже был лично премирован ценным подарком - карманными часами с выгравированной надписью: «Афиногену Вермишелеву – на долгую память. Рейсфюрер СС Генрих Гиммлер.» Вермишелев побледнел ещё больше, утратил дар речи и затрясся как банный лист. И когда Сергей Леонидович с котом Антоном совместно предложили ему было вернуться к варианту с асфальтовым катком - оказалось, что их верный оруженосец впал в ступор и на какое – то время полностью утратил работоспособность. Оба Великанова ещё немножко поспорили между собою о различных вариантах действий, и в конце концов заключили, что идти на экзамен коту Антону - надо. Не самоубийца же Вася в самом деле, чтобы его «валить». Знает, чем это для него закончится…Самое большее, на что он может решиться - это заместо «отлично» поставить коту Антону «хорошо». Зато потом, когда всё утрясётся, академик Великанов займётся Васей всерьёз и надолго, и тогда дальнейшей его участи не позавидуют даже негры в расисткой ЮАР!.. На том и порешили.

 

…И вот настал день экзамена. В аудитории, кроме Васи, собралось ещё несколько учёных мужей из числа тайных недоброжелателей Сергея Леонидовича, пожелавших воспользоваться удобным случаем и наконец – то узреть своими глазами великановского племянника. Вася в их глазах смотрелся Гераклом, посмевшим бросить вызов богам. Впервые в жизни Вася почувствовал, что его уважают!.. Распираемый изнутри яростным ликованием, он сидел за столом и нетерпеливо посматривал на часы. Сейчас он погоняет по всему курсу юного невежду и балбеса, сейчас он наглядно докажет всем его редкостное тупоумие ( а что племяш Сергея Леонидовича окажется именно выдающимся тупицей, Вася почему – то не сомневался )… И если кто – то надеется, что результатом экзамена станет хотя бы спасительная «удочка», тот глубоко ошибается. «Неудовлетворительно» - вот что поставит сейчас Вася великановскому отпрыску, самую обыкновеннейшую двоечку с минусом!..

 

- Товарищ аспирант изволит задерживаться! - ещё раз глянув на часы, съехидничал Вася. Присутствующие одобрительно захихикали, но – негромко, чтобы в коридоре никто не расслышал и не донёс бы академику…

 

И вот в коридоре раздались торопливые шаги. Дверь широко распахнулась. Первым вошёл немножко бледный Вермишелев, придержал дверь рукой, и на пороге появился сам соискатель кандидатской степени. Антон Леопольдович Великанов сегодня был великолепен как никогда. Чёрный костюм строгого покроя, белоснежная рубашка с галстуком, вдумчивый взгляд из – под очков в солидной роговой оправе - да за одну только внешность его вполне можно было сделать кандидатом любой из наук!..

 

Но у собравшихся в аудитории было иное впечатление. Вид рыжего пушистого кота в очках, костюме и галстуке привёл их в состояние тихой паники. Мысли у всех смешались, в головах закружило, чувства пришли в полную сумятицу… Зато как обрадовался Вася!.. Ясным умом аналитика он вмиг уловил суть комбинации: Сергей Леонидович вздумал окандидатить не родича своего, не дружка – приятеля, даже не чем – либо нужного человечка, а самого наиобыкновеннейшего беспородного кота!.. Взять с помойки какого – то облезлого замухрышку, отмыть, откормить его, одеть в костюм, и – айда в кандидаты наук!.. Вот до каких невероятных высот низости докатился вконец обнаглевший околонаучный вельможа!..

 

Бурная радость охватила Васю с головы и до пяток. О, теперь Сергей Леонидович был у него в руках, теперь он сможет сделать с ним всё!.. Юаровский негр не позавидует будущей жалкой участи Сергея Леонидовича… Снятый со всех постов, отовсюду исключённый и изгнанный, опозоренный, затравленный, жалкий, несчастный, очень может быть - осуждённый, бритый наголо, в рванном арестантском халате, с клеймом каторжника на лбу – уже в самом скором будущем Сергей Леонидович рухнет перед Васей на колени и взмолится о пощаде… Но пощады - не будет!..

 

Лицо Васи побагровело, глаза грозно заискрились, искусственные челюсти по – волчьи клацнули. Он начал приподниматься со стула, дебютировав первой из множества рвущихся к нему на язык фраз:

- Я никому не позволю шельмовать авторитет советской на…

 

Но тут Вася поперхнулся, побагровел ещё больше, по его щекам поползли тёмные пятна, он захрипел, схватился за виски - и рухнул, прежде чем кто – либо успел подхватить его. От всех треволнений с Васей приключился обширнейший инсульт. ( Наглядное подтверждение той истины, что злая радость до добра до доводит! ) Короче говоря, Васю разбил паралич. До конца жизни он теперь пролежит неподвижным в постели, не в силах даже пошевелить пальцем, устремив неподвижный взгляд в потолок, и вместо слов из его рта будут доноситься лишь какие – то невнятные звуки. Не знаю, каково сейчас неграм в ЮАР, но твёрдо убежден: с любым из них и в любой момент - пусть они это знают! - Вася готов поменяться местами… И - ни слова больше об этом неудачнике.

 

… Как ни суетились Сергей Леонидович с Вермишелевым, но замять скандал в зародыше не удалось. Самые фантастические слухи поползли по НИИ и вокруг него. Из множества версий относительно кота Антона преобладали две. Большинство институтских дам на полном серьёзе видели в Антоне Великанове внебрачного сына Сергея Леонидовича - плод его извращённой страсти к месопотамской кошке из делийского зоопарка. ( Почему - месопотамской, и отчего – делийского?.. так звучало романтичнее!.. ) А мужчины – ниишники, мобилизовав весь свой мощный интеллектуальный потенциал, выдвинули гипотезу, согласно которой кот Антон был никем иным, как представителем нечистой силы, и в целях нейтрализации оной предлагали пригласить из ближайшей церкви священника и окропить здание НИИ святой водой. ( Расходы на служителя религиозного культа предлагалось списать по графе:

«праздничная иллюминация фасада» ).

 

Разумеется, за пределами института эту чепуховину никто всерьёз не воспринимал, но в результате подобных слухов и в научном мире, и в высоких инстанциях пошли нехорошие разговоры, что в НИИ академика Великанова чуть ли не химичат с защитой диссертаций, и хотя персонально Сергея Леонидовича обвинить в чём – либо п о к а ч т о никто не решился, но он кожей чувствовал сжимающееся вокруг него незримое кольцо…

 

Несколько трусовато – злобных недругов академика Великанова, воспользовавшись моментом для сведения давних счётов, пошли дальше и заявили, что, по их мнению, с выдачей коту Антону вузовского диплома тоже не всё чисто… В выдавший этот диплом вуз тут же была послана ими специально созданная для этой цели проверяющая комиссия с самыми широкими полномочиями. Но тут на должной высоте оказался уже знакомый нам ректор. Как из любви к Сергею Леонидовичу, так и из элементарного чувства самосохранения он, не моргнув и глазом, подтвердил проверяльщикам, что Антон Великанов действительно грыз гранит науки в подчинённом ему высшем учебном заведении. Причём делал он это так усердно, что все преподаватели были от него просто в восторге, а студенты по – хорошему завидовали его успехам и во всём держали его за образец. На реплику же председателя комиссии: «Да как же вы могли выдать ему диплом - он же КОТ!» - ректор с достоинством напомнил, что у нас в Советском Союзе все граждане равны во всех правах ( в том числе - и в праве на образование ) вне зависимости от своих расовых, национальных или каких – либо ещё малозначущих различий во внешности…

 

- И вообще…- сделал значительное лицо ректор. – Для меня студент – это прежде всего объект образования и коммунистического воспитания, а уж только потом - человек и всё остальное… Были у профессорско – преподавательского состава какие - либо замечания к Антону Великанову именно как к объекту?.. Не было таких замечаний!.. А что при этом у умного и старательного студента при всех его многочисленнейших достоинствах имелся такой маленький недостаток, как длинный и пушистый хвост – Господи, да какая разница?!.. Ещё раз повторяю: Антон Великанов был одним из самых достойнейших студентов за всю историю нашего вуза!..

 

Преподы охотно подтвердили эту версию своего ректора, припомнив перед членами комиссии немало ярких подробностей замечательного пребывания Антона Великанова в стенах высшего учебного заведения. . Особенно подчёркивались такие присущие ему качества, как усидчивость, работоспособность, подготовленность, эрудированность, пристрастие к общественной работе и авторитет среди окружающих… Потом воспоминаниями про Антошку Великанова поделились десятка два студента. Все они в один хорошо срежиссированный голос описали его светлый облик передовика учёбы, активного комсомольца, студотрядовца, народного дружинника, обязательного соучастника всех студенческих починов, субботников, капустников и КаВеэНов, короче - замечательного парня, верного друга и сознательного гражданина!..

 

Общую картину, правда, чуть было не подпортила некая наштукатуренная дешёвой косметикой старшекурсница, совершенно неожиданно заявившая, что не только хорошо и близко знала Антона Великанова, но даже и беременна от него уже на 6 – м месяце!.. Комиссия обрадовалась: налицо «аморалка» на А.Л. Великанова!.. Весь вечер и почти ночь с ловкой прошмандовкой беседовал Вермишелев, терпеливо втолковывая, что алиментов с кота никакой суд ей всё равно не присудит, зато из вуза её сейчас же попрут за милую душу, и ей стоит хорошенько подумать, есть ли смысл продолжать настаивать на столь небезопасной лично для неё версии…

 

- Но я действительно забеременела от него! - хлюпала носом упрямая шалава, на что Вермишелев вежливо ответствовал, что этого просто не может быть, потому что этого не может быть никогда. Потом он вручил девице в качестве матпособия будущему чаду некую сумму в пухлом конверте, и на следующее утро она, скромненько потупив глазки, заявила на комиссии, что немножко обозналась: знать – то она кота Антона знала, даже пару раз сходила с ним в филармонию на Брамса со Шнитке, но ребёночка загуляла не от него, а совсем от другого, за давностью времени уж и не припомнить, от кого именно – «их много в общаге в тот вечер было…»

 

В итоге даже самые заядлые из минвузовских интриганов вынуждены были отступиться и признать, что концов в этом тёмном деле не сыщешь, и ни малейших законных оснований для изъятия честно заработанного вузовского диплома у А.Л.Великанова не наблюдается.

 

Но предстояло добиться большего – чтобы аспиранта А.Л. Великанова наконец – то допустили к сдаче последнего экзамена кандидатского минимума и, в последующем, к защите кандидатской диссертации… А вот с этим получилась заминка. Сплотившись в единый лагерь, многочисленные противники Сергея Леонидовича встали живой плотиной на пути кота Антона к учёной степени, и напрасно пускал Сергей Леонидович в ход свои обширные связи, моля заступиться за него, всеми обижаемого сиротинушку, - ничего не помогало. Никто не решался взять на себя колоссальную ответственность сказать: «да», хотя, памятуя злопамятность и отнюдь не короткорукость обижаемого сиротинушки, никто и не осмеливался произнести категоричное: «нет»….Дело забуксовало. И тогда Сергей Леонидович решил пустить в ход орудие главного калибра…

 

Вот в силу каких совершенно исключительных обстоятельств в одно прекрасное воскресное утро гостем академика Великанова оказался некий весьма высокопоставленный товарищ. Некогда учились они в одном институте и успешно закончили его, но потом их пути - дорожки разошлись. Сергей Леонидович ударился в науку ( и, как мы уже знаем, наделал в ней множество впечатляющих вмятин ), а его товарищ талантливо проявил себя на руководящей работе, и ныне занимал такую должность, выше которой в окружающем пространстве было только небо.

 

Как и следовало ожидать, после долгой разлуки друзья начали с воспоминаний.

 

«А помнишь…»- начинал один из них, имея в виду чернявую хохотушку Галочку, за которой оба в своё время усердно ухлёстывали, и которая в итоге их обоих оставила с носом, выйдя замуж за какого – то доцента – «старика» ( ему тогда аж 32 года было!.. ). Долго вспоминали её, восхищённо цокая языками и запивая светлую, не померкшую с годами грусть от её необидного коварства превосходным ркацители, пару ящиков которого прислали Сергею Леонидовичу недавно его кунаки с Кавказа.

 

«А помнишь…» - начинал другой, и битый час вслед за этим со смакованием сочных деталей вспоминали, как в начале 50 – х их обоих чуть не турнули из вуза за «недостаточно критическое отношение к реакционным буржуазным наукам генетике и кибернетике». Чудом уцелели они тогда, ценой многочасовых каяний на всевозможных собраниях и заседаниях, и как же потом, спустя несколько лет, смеялись, узнав, что некоторые из их тогдашних гонителей в дальнейшем именно на популяризации генетики и кибернетики и сделали себе «научное имя»…

 

- М – да… От этих сволочных ретроградов тогда талантливой молодёжи проходу не было! – с удовольствием кинул застывшему в соседнем кресле коту Антону разомлевший от воспоминаний Сергей Леонидович. Кот Антон ничего не ответил, втайне уязвлённый тем, что оба «старых хрыча» тратят время на обсуждение подобной хренятины.

 

Между тем под ркацители уже обговаривались перспективы избрания новых действительных членов Академии наук на ближайшей сессии, колебания цен на нефть, газ и золото на мировом рынке, последние предсказания модного в высших сферах экстрасенса - деда Онуфрия из деревни Козявки Рязанской области, а также поведение некоего молодого нахала Фторова, заслуживающего изгнания из возглавляемой им лаборатории за некритичное отношение к научным достижениям стремительно загнивающего Запада и критиканские высказывания в адрес ещё имеющих место отдельных недостатков советской науки. Решили дать убедительную отповедь совершенно неубедительным измышлениям демагога Фторова, и снова заполнили фужеры.

 

Тут кот Антон не выдержал и раздражённо закашлялся.

 

- Ах, да… - спохватился, вспомнив про цель встречи, Сергей Леонидович. – Наверняка ты уже слышал про недостойную возню, затеянную околонаучными чинушами вокруг диссертации моего Антоши?.. Внешность его, видите ли, им не по нраву…Да вы не на его хвост, а в его диссертацию смотрите!..

- М – да!.. – неопределённо протянул гость. Судя по его враз поскучневшему лицу, версию чинуш относительно событий в НИИ Великанова он уже слышал, и совсем неубедительной она ему не показалась…

 

- В очередной раз бездари от науки пытаются перекрыть дорогу незаурядному таланту! - горячился Сергей Леонидович. – А какой жалкий предлог для нападок они нашли - какое – то крошечное пятнышко в его анкете…

- Но согласись, что пятнышко всё – таки есть… - осторожно заметил гость. – Ведь на вопрос о национальности ему всю жизнь пришлось бы писать: «Кот»…

 

- Ну и что?! – не стерпев подобных намёков, раздражённо фыркнул кот Антон. – А Альберт Эйнштейн и вовсе по национальности был евреем, так что ж ему из – за этого - и теорию относительности прикажете не открывать?! Вы в душу исследователя смотрите, а не на его национальность и хвостатость…

 

Гость внимательно глянул на него и, наткнувшись на жёсткий немигающий взгляд, невольно поёжился. Повисла неловкая пауза…

 

- По – моему, вы далеко пойдёте!.. - наконец прозорливо предсказал коту Антону гость. Уточнил: - Разумеется, если вас никто вовремя не остановит…

 

Кот Антон глянул косо, но промолчал. Спрыгнул с кресла и вышел из комнаты, неплотно прикрыв двери.

 

- Продувная бестия! – кивнул вслед ему поднаторевший в подборе и расстановке кадров гость. – Иметь такого своим замом - всё равно что на бочке с порохом перекуривать!..

- Да ты ещё плохо знаешь… - чуточку двусмысленно отреагировал Сергей Леонидович, очень не любивший, когда в его присутствии критиковали его любимца.

 

Приятели чокнулись и выпили. Решив переменить тему, Великанов воскликнул:

- А помнишь, как в 63 – м ты переписывался с Солженицыным?..

 

Лицо гостя враз окаменело.

 

- Какого Солженицына ты имеешь в виду?.. Диссидента – антисоветчика, что ли?.. Автора клеветнических измышлений против нашего строя?.. – негромко переспросил он, поставив фужер на стол. Атмосфера в комнате сразу же стала накалённой, но Сергей Леонидович явно не замечал этого, закивал в ответ беззаботно и весело. Его дружок изобразил губами сдержанную улыбку:

- Ты что – то путаешь, дорогой… С врагами Советской власти и отщепенцами я никогда не переписывался и переписываться не собираюсь…

- Тогда он был не отщепенцем, а совсем наоборот - одним из самых известных наших литераторов… - мимоходом напомнил Сергей Леонидович. Кинул в рот ломтик лимона, пожевал, проглотил и, излучая глазами океан доброты, напомнил напряжённо внимающему гостю некоторые перипетии прочно забытой им давней истории. Оказывается, в 63 – м году Сергей Леонидович и его дружок (тогда ещё – начинающий номенклатурщик) вместе пили водку на госдачке последнего ( сообразно реалиям того времени - очень скромной ). После третьей бутылки другу Сергея Леонидовича пришла в нетрезвую голову идейка написать восторженное письмо автору выдвинутого на присуждение Ленинской премии «Одного дня Ивана Денисовича». И написал, и отдал для передачи адресату Сергею Леонидовичу, да тут же и забыл про это. А может, и не забыл, а просто на следующий день с похмелья подумал, что тоже в дымину наклюкавшийся Сергей Леонидович письмо куда – нибудь засунул и похерил. Хотел, возможно, напомнить, но не напомнил, а потом замотался и уж точно про своё письмо позабыл… И вот теперь оказалось, что Сергей Леонидович тогда при оказии письмецо то Солженицыну передал и даже получил ответ на него, который засунул в толстую книжку, намереваясь отдать адресату, но тогда, в 63 – м, почему – то не отдап, и только теперь случайно нашёл в той самой давно не раскрываемой им толстой книжке…

 

- Да вот оно, кстати, взгляни… - и Сергей Леонидович вынул из случайно лежавшей под рукой красной папки пожелтевший ( то ли от времени, то ли от химикатов ) лист бумаги и отдал другу. Тот жадно прочитал раз… потом ещё раз… От руки хорошо разборчивым почерком будущий злейший враг Коммунистической партии и Советского государства растроганно благодарил «моего юного друга» за тёплые слова в отношении «Одного дня…», и особо одобрительно отзывался насчёт изложенного в его письме стратегического плана жизни: со временем проникнуть в руководящее ядро КПСС и разложить его изнутри, сделав всё возможное для полной дискредитации и гибели советского социалистического строя. «Так держать, юноша!..» - восклицал в конце Александр Исаевич, называя полностью фамилию, имя, отчество, домашний адрес и тогдашнюю должность того, кому отправлял своё письмо.

 

- Ха-ха-ха!.. Ну ты даёшь!.. Даже и не знал, что ты любитель розыгрышей!.. - беззаботно расхохотался гость, но глаза его напоминали две льдинки. Аккуратно сложив лист, спрятал его в нагрудной карман, пояснил небрежно: - Покажу дома жене - пусть и она посмеётся…

- Ещё возьми, у меня много копий! - вытащив из папки целую стопку и помахав ею в воздухе, бодро воскликнул Сергей Леонидович. Гость поскучнел. Побарабанив пальцами по столу, предположил:

- Да ведь и почерк наверняка не солженицынский… Любая объективная экспертиза подтвердит!..

- Насчёт экспертизы можешь не сомневаться, особенно – международной… Да ведь и сам Солженицын наверняка публично подтвердит, что он писал и тебе писано… - туманно улыбаясь, заверил Сергей Леонидович.

- Но ты – то сам знаешь ведь, что не писал я т а к о г о ! - по инерции всё ещё пытался доказать что – нибудь гость. На такое детство Сергей Леонидович даже ничего не ответил.

 

Помолчали, настороженно вглядываясь друг в друга.

Первым расслабился гость. Опытный и тёртый номенклатурной жизнью, он умел достойно и побеждать, и проигрывать. Усмехнулся:

- Ну ты и гусь, Серёга!..

 

Сергей Леонидович извиняющее развёл руками. Кивнул на красную папку:

- Не думай про это… Макулатура!.. Выкину её завтра же на помойку…

 

И он, упрятав стопку листов в папку, положил её в настенный сейф, закрыл на ключ, спрятал ключ в карман.

 

Для успокоения нервов гостя потянуло на коньячок. Тяпнули пару рюмок, зажевали лимоном, и настроение вновь улучшилось. Слегка осоловевший гость, поглядывая на сейф, согласился с тем, что таки не гоже отказывать в защите диссертации на том лишь основании, что соискатель степени - пушист и хвостат. Обрадованный Сергей Леонидович тут же извлёк из – под скатерти заранее приготовленный документик:

- Тогда наложи здесь свою резолюцию,а?..Давай совместно пропустим в науку Личность с большой буквы!..

- Скорее уж - с большой дороги… - доставая «золотой паркер», пьяно икнул гость. Но, нависнув пером над бумагой, опять заколебался, размышляя, не проще и надёжнее ли будет устроить Сергею Леонидовичу и Антону Леопольдовичу пышные похороны после случайного падения под трамвай или трагического взрыва бытового газа у них на кухне.

- Копии всех моих важных бумаг лежат в одном из швейцарских банков и в случае моей внезапной кончины будут немедленно оглашены моими адвокатами! - внимательно наблюдая за лицом приятеля, счёл нужным предупредить Сергей Леонидович.

- Блефуешь наверняка ведь… - залыбился гость. Сергей Леонидович пожал плечами. Гость, всё ещё колеблясь, глянул на суетящуюся в висевшей на стене клетке канарейку. Хмыкнул: - Все у тебя - Личности… И она, небось, тоже?.. И тоже - какая – нибудь Великанова?..

- Угу… Великанова Марья Семёновна! - рассеяно пошутил Сергей Леонидович. Заторопил: - Да ты мне зубы не заговаривай!.. Накладывай резолюцию…

- Чует моё сердце, будут у меня ещё из – за твоего кота неприятности! - прозорливо затосковал гость, держа перо над бумагой.

 

В этот момент в комнату вошёл кот Антон.Всё это время он проявлял в ванной сделанные полчаса назад скрытой камерой из соседней комнаты снимки. Кинул один из них на колени гостю, небрежно сообщил:

- Это вам, на память…

 

Гость скосил глаза. Он сидел за столом, уставленным выпивкой и закуской, с донельзя тупой и назюзюкавшейся физиономией, но рядом с ним не Сергей Леонидович чалился ( как это было в оригинале ), а какая – то явно несовершеннолетняя девочка, причём что характерно - абсолютно голенькая!..

- Да-а-а!.. - потрясённо протянул гость, и уже без малейших колебаний наложил на документ свою размашистую резолюцию.

 

Посидели ещё чуток, но беседа уже явно не клеелась. Тяпнув рюмку «на дорожку», гость заторопился домой. Сергей Леонидович пошёл провожать его до дежурившей внизу у подъезда «Чайки», а кот Антон кинулся изучать оставленный на столе документ.

 

- Ура!.. Наша взяла!.. - обрадовано завопил ворвавшийся в комнату Сергей Леонидович. И – замолк сразу же, увидев кота Антона в кресле - погасшего, убитого горем, со злополучным документом в поникшей лапе. Сергей Леонидович выхватил из лапы документ, вчитался в наложенную резолюцию…

«Не возражаю. В порядке исключения допустить к защите кандидатской диссертации Великанову Марию Семёновну.»

 

Увы!.. Коварная смесь ркацители с коньяком сыграли с обладателем высочайшей должности нехорошую шутку. Вместо кота Антона к защите диссертации была допущена… канарейка академика Великанова!..