Куземко Владимир Валерьянович.

 

В К А М Е Р Е .

Из цикла: «Ретро- юмор».

 

…Шёл такой-то год Великой и Окаянной Перестройки.

 

…Светало…

 

В камере №89, самой большой и уютной камере Забалдянской городской тюрьмы, после тяжких сновидений пробуждалось свезённое сюда вчера вечером местное руководство. На скрипучих нарах завздыхалось, заохалось, застоналось, завсхлипывало, зашуршало и заёрзало тревожными мыслями.

 

Первым решился вслух высказать общее беспокойство П е р в ы й.

 

- За что?! – горестно воскликнул он, усевшись на нарах. – Всю жизнь преданно служил простому народу и любимой Коммунистической партии, не щадил ни себя, ни подчинённых, работал на износ, без выходных и отпусков, - так за что же меня сюда бросили? За какую вину перед партией опозорили этим чудовищно нелепым арестом?!

 

- Они не имели права!.. Это контрреволюционная вылазка враждебных элементов!.. Удар по самым лучшим, самым преданнейшим кадрам!.. Дискредитация партии!.. Подрыв авторитета Советской власти!.. - дружно поддержали его с соседних нар забалдянские вожаки.

 

- Тихо, товарищи, не все сразу! Мы же с вами не на неформальном митинге… - успокаивающе поднял руку П е р в ы й. – Гляжу, у нас тут все – свои?.. Предлагаю немедленно провести партийное собрание. В повестке дня один вопрос: наш возмутительный арест! Кто за такую повестку партсобрания?

 

«За» были все.

 

- Тогда я выступлю с докладом о текущем моменте! – решил П е р в ы й. – Товарищи, ситуация в целом вам известна, поэтому буду краток. Недавно присланный Центром мальчишка-прокурор, - демагог, авантюрист, в партии сам – без году неделя, а туда же, берётся поучать нас, опытных партийцев! – сфабриковал уголовное дело против большинства руководителей города!.. Нас обвиняют в казнокрадстве, взяточничестве, злоупотреблении властью и прочих смертных грехах… Центр, товарищи, к величайшему сожалению поверил этим лживым наветам… Вот почему мы здесь!..

 

- Приписали мне торговлю должностями председателей рай исполкомов! – возмущённо фыркнул с нар тучный председатель горисполкома. – Интересно, как это, по-ихнему, я мог бы продать в ы б о р н у ю должность? На неё в конце концов народ избирает, через своих представителей-депутатов, избранных путём наших самых демократических в мире выборов…

 

- И никто у меня допрашиваемых не пытал! – подал голос из угла начальник городской милиции. – А если кого-нибудь немножко и били на допросе, так это же полушутейно, любя, и то - только тех, кто, по нашим оперативным данным, совершил преступления, но не хотел сознаваться…

 

- А мне при обыске подкинули золото, брильянты и инвалюту на миллион рублей! - пожаловался директор торга. – Это ж неслыханное нахальство?! Может, на них в газету нажаловаться, а?..

 

Сидевший у параши рыжий детина с квадратной физиономией при этих словах громко хохотнул. Директор торга обидчиво скривился, а П е р в ы й подумал: «Склероз начинается - не могу вспомнить этого шатена… Кажется, он филармонией заведует? Или аптечной сетью?.. Не помню… М - да!.. А когда-то ведь городскую номенклатуру знал в лицо и поимённо…» Вслух же произнёс:

 

- Что касается обвинений лично против меня, то вы прекрасно знаете, товарищи, что регулярно передаваемые вами мне денежные суммы я воспринимал отнюдь не как взятки, а как своеобразную форму уплаты партийных взносов с получаемых неформальных, так сказать, дополнительных к зарплате доходов… И себе лично я оставлял из этого мизер, остальное же шло вышестоящим товарищам, и, несомненно - на партийные цели!.. Не мы заводили этот порядок, не нам его и отменять!.. Теперь же всех тех вышестоящих, с которыми я делился, с почётом отправили на заслуженный отдых, а из таких, как мы с вами, сделали козлов отпущения!.. А ведь Ильич учил нас бережному отношению к кадрам…

 

- Кстати, об Ильиче! - с полуоборота завёлся редактор городской газеты. - Кто сегодня не тычет нам им в глаза, дескать: славили бровастого маразматика!.. А мы, между прочим, всего лишь исполняли приказ партии… Дали нам команду: «включить авторитет Брежнева!» - включили, дали команду: «Выключить!..» - выключили, всё – строго по Уставу… Так в чём же здесь наша вина?..

 

- Не это главное… - задумчиво произнёс П е р в ы й.. - Самые главные основы наши начали колебаться - вот что плохо! Ну кому, спрашивается, сегодня на руку эта навязанная дискуссия о руководящей роли нашей партии?.. Какие тут вообще могут быть дискуссии, если власть в наших руках, и отдавать её мы никому не собираемся?!. Да и вообще… Гнилую идейку насчёт сытой и свободной жизни людей придумали… От кого это, интересно, свободной - от нашей идеологии, что ли?.. И от сытой жизни народ на великие стройки коммунизма не оторвёшь, - зачем что-то строить и надрываться, если и так уже хорошо?.

 

- Разболтались все!.. Пора туго закручивать гайки! - поддержал председатель горисполкома. - А то народ вконец распустился, слабину нашу почуяв… Забузил, замитинговал, забастовал, работать больше не хочет, короче - доускорялись и доперестроились все до ручки… Нет, ускоряться нам и впрямь надо, но – лишь при наличии надёжных тормозов!..

 

- В этом контексте я бы не употреблял слово «народ»… - мягко поправил редактор городской газеты. - Ведь н а р о д – это когда «за нас», а когда «против нас» - это уже не народ, а т о л п а, зловредная кучка обывателей…

 

Задетые за живое, камерные сидельцы закричали, перебивая друг друга:

 

- Запретить критику Генеральной линии партии в прошлом, настоящем и будущем!.. Долой троцкистко – нигилисткое отношение к партаппарату!.. Потушить «Огонёк»!.. Заменить «Московские новости» на «Правильные известия»!.. Пусть «Правда» пишет только нужную нам правду! А «Комсомолку» - выпороть публично за идеологический разврат!.. Не допустить бухаринской фермеризации сельского хозяйства!.. Хватит провокационной болтовни насчёт якобы зажиточной жизни трудящихся на Западе!.. Ярче показывать язвы загнивающего во всём мире капитализма! Долой антипартийный аргументы и факты!.. За публичную критику достижений развитого социализма - лечить, пороть и сажать!.. И не сметь репрессировать номенклатуру партии - это ж ум, честь и совесть нашей – вашей эпохи!.. И хватит бить нас ленинскими цитатами! Ленин – с нами! Не отдадим вам нашего Ленина!.. Долой окопавшихся в Центре замаскировавшихся врагов партии и народа!..

 

- Тихо! – испуганно гаркнул П е р в ы й. Пугливо оглянувшись на дверь, произнёс тихонечко: - Не забывайте о партийной дисциплине, товарищи… Или вы уже забыли, что партия в лице своих директивных органов - всегда права?.. Что бы мы с вами не думали про себя о политике Центра, но подчиняться ей – обязаны…Иначе – хаос и развал!.. И если партия считает, что ради её нынешних интересов нам надо немножечко посидеть в тюрьме – что ж, будем сидеть… В этом заключается наш сегодняшний партийный долг, ясно?..

 

- Ясно!.. Чего уж там… Если это нужно партии… Потерпим!.. Выдюжим!.. Выстоим! На то мы – и ленинцы, на то - и большевики!.. – вразнобой, не очень-то и дружно, но всё-таки согласились районные вожаки. А редактор городской газеты даже выкрикнул фальцетом:

 

- Сквозь все горбачёвские тюрьмы и лагеря высоко пронесём алый стяг марксизма – ленинизма!..

 

Присев на «парашу», неудержимо заржал рыжий верзила.

 

- Простите, а кто вы, собственно, такой?.. Из какой системы? - раздражённо насупившись, поинтересовался у него председатель горисполкома. - Что-то я вас не припомню… Вы из финуправления или из треста столовых?..

 

Верзила смутился от обращённого в его сторону всеобщего внимания, буркнул:

 

- Я… этот… Короче, вор я. Фамилия – Идашкин, кличка – Сутулый, трижды судимый… Может, слышали обо мне?.. Весь день один в этой камере кантовался, а ночью вас всех сюда свезли…

 

- Как?.. Вы – не номенклатурный работник?.. И даже – беспартийный?!. - побледнел председатель горисполкома.

 

- Ага! – беспечно подтвердил рыжий.

 

П е р в ы й побагровел:

 

- Беспартийный – на закрытом партийном собрании?!. Неслыханное нарушение Устава!.. Немедленно удалить его!..

 

Редактор городской газеты, первым сориентировавшись в ситуации, проворно метнулся к двери и забарабанил в неё маленькими кулачками. Спустя минуту окошко в двери приоткрылось, и веснушчатый надзиратель лениво поинтересовался:

 

- Ну чё там?..

 

- Среди нас, коммунистов, случайно оказался беспартийный, обыкновенный уголовник!..- пояснил газетчик. - Мы требуем немедленно убрать его!.. Не место ему здесь, среди ответственных работников…

 

Надзиратель насквозь удивился.

 

- Во даёт жульё!.. – озадаченно хмыкнул он. Потом рассердился: - Слушай, дядя, вы там все - такие же прохвосты, как и он, понял?! А станешь возникать – кину в карцер!..

 

Окошко с треском захлопнулось. Понуро, побитой собакой, редактор городской газеты вернулся на своё место. Председатель горисполкома потрясённо выдыхнул:

 

- М-да!.. Вот, оказывается, какие кадры в наших правоохранительных органах сегодня…

 

Начальник милиции виновато развёл руками. Мол, недоглядел…но догляжу в дальнейшей деятельности…если предоставят таковую!..

 

Глядя на поникших соратников, П е р в ы й растерянно поинтересовался:

 

- Что же теперь прикажете делать?.. Партсобрание провести надо, но в помещении – беспартийный, и удалить его – не представляется возможным…

 

- А давайте его мы сейчас примем в партию – и дело в шляпе! - предложил поднаторевший в решении скользких вопросов директор торга. И, как своему, подмигнул рыжему ворюге. Тот так ошарашился, что даже вскочил с «параши» и вытянулся по стойке: «смирно»!.. Так и стоял, вытянувшись, те несколько минут, пока забалдянские вожаки быстренько обсуждали поступившее предложение. Общий вывод был таков: принять!.. П е р в ы й поднялся со своего места на нарах и внёс предложение немедленно влить в ряды Коммунистической партии Советского Союза выходца из народных низов товарища Идашкина – Сутулого. Председатель горисполкома и директор торга тут же дали ему свои рекомендации.

 

- Кто «за» - прошу поднять руки! – предложил П е р в ы й.

 

Увидев рощицу поднятых рук, новоиспечённый партиец растерялся, растрогался и от неожиданности даже заплакал.

 

- Товарищи, я… это… оправдаю ваше высокое доверие! - от потрясения перейдя с уголовной «фени» на партийную, сказал он, смахнув с щеки слезинку. – Встану в передних рядах бороться за этот… как его... И отдам все свои скромные силы… этому же самому…

 

Вдохновение окончательно покинуло новоиспечённого коммуниста Сутулого, и тогда, махнув на всё рукою, он гордо расправил плечи, и – запел «Интернационал». Уже ничем не сдерживаемые слёзы радости текли на его мускулистую , всю в татуировках, грудь. Привычно повскакав при первых звуках партийного гимна, номенклатурщики дружно подхватили:

 

- Это есть наш последний и решительный бо-о-о-о-ой…

 

По растроганным лицам текла солёная влага, гулко и мощно стучали десятки большевистких сердец, и уже не жалкая кучка арестантов, а грозная фаланга борцов за народное дело находилась в камере, и тюремные стены как бы раздвинулись, расступились, не в силах сдержать их напора, революционного духа и веры в конечную победу великого дела строительства коммунизма!..

 

…Совсем рассвело. По серым тюремным стенам заскользили блик и встающего над далёким горизонтом багрового Солнца.

 

Партийное собрание обитателей камеры №89 – продолжалось.

 

1989 год.