Куземко Владимир Валерьянович.

ГЕНЕРАЛЬНАЯ РЕПЕТИЦИЯ.

Из цикла «Рэтро».

 

…За парламентскими стенами яростно взревели моторы, лязгнули танковые гусеницы, отрывисто пролаяли армейские команды.

 

«Переворот!» - шустро промелькнуло в мыслях у каждого из народных избранников.

 

В просторном зале сразу стало тесно и жарко.

 

Правая часть озарилась радостными улыбками, левые скамьи встревожено зашушукались и сверкнули гневными взорами, а центр - побледнел, съёжился, как бы став меньше ростом, и пугливо заозирался, ожидая, с какого же бока его сейчас начнут бить в первую очередь…

 

- А ведь я предупреждал! - с мрачноватым торжеством кинжально проткнул тишину чей-то зловещий голос, после чего несколько прогрессивно настроенных депутатов молниеносно сошли с ума, четыро слабонервных дамочки упали в обморок, а у одной из стенографисток начались преждевременные роды.

 

Председательствующий, в один миг поседев как лунь, встал, сел, снова встал, снова сел, потом окончательно поднялся, вынул из кармана служебный пистолет и, обречённо помахав рукою залу, поднёс ствол к виску.

 

Но так легко уйти от ответственности ему не дали - с весёлым воплем: «Нет, ты ещё расскажешь нам, от кого получал задания по развалу мировой системы социализма!», - на него набросилась группа функционеров бывшей правящей партии, и, обезоружив, начала вязать руки.

 

Фракция военных плотной стеной окружила стол президиума, не давая разбежаться прочим застрельщикам гласности и плюрализма, - их судьбу в 24 часа определит трибунал.

 

Ещё кому-то выкручивали руки, а он жалобно вопил, что это жуткое недоразумение, ибо как раз он-то всегда был всей душою за 6-ю статью Конституции и резкое повышение зарплаты доблестному генералитету.

 

Кто-то трагически плакал, прижимая к груди в последний раз священные тексты принятых на текущей сессии революционных законов.

 

Вождям консервативного лагеря пылко жали руки, и поздравляли с долгожданной победой их непонятно откуда взявшиеся в огромном количестве друзья, приятели, товарищи, соратники, единомышленники, сторонники и просто искренно сочувствующие.

 

Стан радикалов напоминал палубу крейсера «Варяг» за минуту до его трагического затопления собственной командой. Часть последних защитников свободы откуда-то уже узнала, что «вся Москва в их руках, но это не страшно, поскольку народ из окрестных деревень, вооружившись кольями и тракторными рессорами, уж хлынул на выручку своих нардепов!»

 

Однако другая часть мрачно уточняла: «Хлынуть-то хлынула, но не на подмогу, а совсем наоборот – чтоб лично переколошматить головы потиликанов, недавно вдвое повысивших цены на продтовары…»

 

И те, и другие также абсолютно точно узнали, что «ОНИ обещали сохранить жизнь и свободу тем из участников «горбачёвской контрреволюции», кто сдастся без сопротивления и отречётся от перестройки, дав на Библии обет верности научному коммунизму!..

 

- Эх!.. Лучше геройская смерть на баррикадах, чем мучительные пытки в застенках столичного гарнизона! - не выдержав напряжения, выкрикнул некий профессор, наиболее скомпрометировавший себя активным участием в экономической реформе, и, вооружившись бутылкой с горючей жидкостью (а именно - армянским коньяком), метнулся к амбразуре окна.

 

Менее скомпрометированные коллеги остановили его, отняли сосуд со смерто-опасной влагой, объяснили всю бессмысленность сопротивления доблестной Советской Армии, успокоили («может, вас и не станут пытать, а, как интеллигента - сразу же расстреляют!»), утешили («в любом случае потомки за вас отомстят!»), и со сладостной горечью он зарыдал, уткнувшись лицом в чью-то услужливо подставленную грудь.

 

Шустрая молодёжь уж успела разыскать в пыльной кладовке бюст товарища Сталина, и теперь тащила его устанавливать рядом с трибуной.

 

Представители старших поколений, торжественно поднявшись с мест, исполняли Гимн Советского Союза в редакции 1943-го года.

 

При могильном безмолвии радикалов консерваторы единодушно проголосовали за немедленную отмену перестройки и реставрацию социализма в СССР.

 

Раскатисто хохотали как спятившие, так и те, кто лишь симулировал сумасшествие, наивно надеясь таким нехитрым образом уйти от возмездия.

 

Наконец-то занявший подобающее ему место в зале парламента, Иосиф Виссарионович беззвучно аплодировал происходящему.

 

Правые послали за шампанским.

 

Все прочие же со стонами и стенаниями, всхлипывая и вздыхая, охая и ахая, обреченно подняв руки и опустив к полу траурные лица, потянулись к выходу - сдаваться…

 

…Тут-то и выяснилось, что не военный переворот происходит на близлежащих улицах, а всего лишь генеральная репетиция предстоящего в скором времени праздничного парада.

 

1990 год.