ЗАросли бурьяна и крапивы, Куст смороды под шершавой вишней, Яблоня по-вдовьи сиротливо, Сгорбилась на старом пепелище. Словно на заброшенном погосте, Та же тишь, трава и запустенье. Щемит сердце от прозрачной грусти, Сдавливает горло на мгновенье. В солнечном ромашковом просторе Яблоньки стоят, сутуля плечи. Вехами, проросшими сквозь горе, Как Хатыни памятные печи. |