Он пробежал резво, как ребенок, смеясь, подбрасывал в небо сухие листья. Добежав до берега, он прыгнул ко мне в объятия и усыпал прохладными поцелуями мое лицо. Мне стало хорошо. Забавляясь, он плел косички из моих волос и бережно пробегал по телу игривыми холодными пальчиками. Он пробирался под одежду, и мне казалось, что он раздевает меня. Это был настоящий миг свободы, сквозь серое время ворвавшийся звездой в сердце босоногой дрожащей девчонки. Я легла на песок…он был холодным и мягким, как шелк. Он гладил меня по ногам и плечам, не переставая целовать мои усталые замерзшие губы. А я…все еще дрожа, уставилась в черное небо, ища в них такое далекое и такое родное созвездие скорпиона. Он все еще добивался от меня какой-то реакции, а я, лежа на ледяном песке, читала карту звездного неба, пытаясь разглядеть на нем путь, по которому я решила пойти еще два года назад, когда уставшие будни легли терпким вином на молодую голову и разлились по телу горячим пламенем одинокой свечи. То было время перемен и надлома, вспышки и расцвета, первого, самого первого женского счастья, сгоревшего так же быстро, как тот тлеющий огарок в полутемной комнате моего детства. У меня был день рождения. Я взрослела на целую жизнь. Мельчайшие подробности той ночи, комнаты до последней пылинки все еще хранятся в моей голове как настоящая или недавно прошедшая радость, которой я очень боялась, страшилась, опасалась, но которую желала в ту ночь больше всего на свете. Я была одна, и тени дрожали от колыхания занавесок. Ты пришел в ту ночь таким пьяным и таким веселым, что мне казалось, будто я – причина твоей радости, а не хмель, предательски разливающийся по телу, развязывающий язык, руки, делая тело податливым и желанным. До утра одурманенный рассудок плелся за сердцами, которые, в обнимку, под волною ночной смелости танцевали вальсы, ну спутав ни одного па, держались в ритме страстной и вольной отдельной жизнь – ночи, развязавшей клубок моей чести, протянув длинную нить на последующие холодные годы моих раздумий и фантазий. Уходя, ты посмотрел на меня, а я, зарывшись в одеяло, стыдилась своего помутнения, и шептала молитву о прощении самой себя. Ты целовал мое лицо, обещая вернуться, а, я, плача, качала головой и призывала тебя к честности. Ты не вернулся. Растрепанные нити запутывали мои дни все сильнее, стягивая в клубок мою жизнь, настолько, что хватило бы кулачка ребенка, чтобы сжать ее – настолько маленькой и хрупкой она была. Ветер был холодный и мерзкий – каждый день он сушил мое лицо своей упрямой силой. Я не смела отворачиваться и прятать лицо. я знала, ветер обижен на меня. А сегодня мы помирились. Он, игривый, душа на распашку, ласкает меня своими прохладными поцелуями. Я, вглядываясь в ночное небо, отыскала созвездие скорпиона, и, мигнув ему в последний раз, зажмурилась, подставив улыбающееся лицо своему единственному и верному другу.