Телевизор промурлыкал прощальную мелодию, и угас. Стало совсем темно. Глаза чёртика, дёргавшего людей на экране, с любопытством глядели на меня сквозь мутное стекло аппарата. За спиной, кажется за обоями, то ли вздохнул, то ли прошелестел крыльями ангел-хранитель.

Совпадение ли? Умер «великий писатель и общественный деятель» и на экраны выходит новый фильм с «великой актрисой современности». Много лет назад и в другом мире единственный раз пришлось мне общаться одновременно с обоими. Бес ждал реакции. Ангел скорбел.

В тот раз, когда путешествовал по просторам родной страны, прибило к бережку где «слезам не верят». Площадь трёх вокзалов. Визитная карточка Москвы. Неимоверное смешение стилей, что зовётся эклектикой. И людское море, бьющееся о вокзальные скалы. Чего только не выбрасывает прибой на этот остров-мегаполис. Волны растекаются среди улиц-ущелий, заполняют дома-гроты, кружат по площадям-отмелям. Кто-то цепляется за скудную почву и, даже, даёт всходы, иногда вырастая до приличных размеров. Других отлив уносит обратно на просторы страны-океана. В закоулках и на ступенях вокзальных скал оседает грязная пена, высыхает, и новые волны приносят новые ростки, и новый мусор. В этом кипении суетятся бесы с недобро-весёлыми лицами и бессильно-печальные ангелы-хранители. Люди, толкаясь, карабкаются на уютные высоты, где не достаёт океан, откуда можно подавать знаки оставшимся в бушующем море. Часто неверные, противоречивые, а бесы веселятся, толкая под руку. Ангелы пытаются удержать и непонятно, кто ж этой рукой владеет.

Плакать я не собирался, и безбрежный житейский океан по молодости лет был не столь пугающь. Нужно было разведать пути в «бескрайнее море тайги», куда лежал мой путь. Язык, настырность, знакомые привели на встречу с бывшим молодёжным вожаком и журналистом на одной эпохальной стройке «во глубине сибирских руд». Ничего не говорила мне фамилия, уже тогда уважаемого литературной публикой, писателя. Позже, выстраданная им повесть попала в струю преобладавших интеллектуально-либеральных течений и, кажется, это дало новый толчок его успехам на общественном поприще.

Где и назначать встречу, как не в ресторане Дома литераторов (так хочется написать: у Грибоедова!), особенно, когда одна уже назначена, а на эту просто надо придти немного пораньше. За столиком писатель сразу предупредил, что ждёт известную актрису, несколько раз повторив её имя, словно смакуя такое знакомство и давая понять, что времени у нас не много.

Ну, встретились два приличных человека, поговорили о том, что волнует одного из них, можно б было и забыть, вспоминая при оказии у экрана телевизора. Но встреча с актрисой произвела впечатление столь незабываемое, что и по прошествии очень многих лет, не знаю, как и отнестись к ней.

Не запоминаются мне имена даже понравившихся актрис, потому пропустил его мимо ушей, хоть и было оно на слуху.

Мы уже закончили мои дела, когда в зал…! Вплыло небесное видение! Припухлые губки, готовые вот-вот задрожать от малейшей обиды, ямочки на щеках, беззащитность в глазах, уязвимость открытой высокой шеи…! Хотелось рухнуть к её ногам со всем миром впридачу! Хотелось защищать её, сдувать пылинки и носить на руках это неземное создание! Грубая реальность бешеного моря-океана, рвущего паруса и топящего каждого зазевавшегося. Устрашающие картины пиратских кораблей, с накачанными ромом флибустьерами, с порочными до мозга костей авантюристами на мостиках, с сокровищами в трюмах, испускающими кроваво-потное амбре, были не для неё. Никакая беда, никакая грязь не должна была коснуться её! Все роли её подтверждали высокие чувства и, прямо-таки, неземную одухотворённость.

О, мы, простодушные провинциалы! Нам ли понять глубины душ этих артистов!

Не помню, представлялись ли мы друг другу, но я-то её и так узнал. Потрясённый и обалдевший, забыв правила приличия, не откланялся вовремя и получил неимоверной силы удар! У небесного создания оказался довольно сильный голос и правильная, как у всех актёров, речь. Правильная, но….

Закалённый тремя годами жизни в солдатских казармах, двумя в тюрьмах и лагерных бараках, регулярными походами по грязным шалманам и притонам портового города, я готов был сгореть от неловкости и, почему-то, стыда, когда это видение заговорило. Небесное создание, не смотря на присутствие постороннего, поливало каких-то своих недругов таким отборным и осмысленным матом, что обыденные бездумные матерщинники казались наивными дилетантами. Из-за спины сценической дивы высовывался веселящийся бес со скабрезной улыбкой во весь рот, подмигивал мне и строил рожки над головой небесного видения. Душа моя испытывала пытку, а рогатый садист веселился от сердца.

А мастер слова, кажется, спокойно воспринял это самовыражение. Эти двое были из тех, кто нашёл благодатную для себя почву на острове-мегаполисе. Теперь я тоже не очень-то реагирую на подобное, (черстветь стал, наверное), а тогда не знал куда деться. Не помню, как раскланялся, как вынесли меня ноги из тех чертогов, как снова заплескались вокруг волны житейского моря. Кажется, ангел за спиной вздохнул облегчённо, может, почудилось. Унесли меня непредсказуемые течения далеко от этого острова к наивным и простодушным матерщинникам, населяющим, как папуасы, более мелкие острова и атоллы под необъятным сводом мирозданья. Писатель помог, да не о нём речь. Имя актрисы мелькает то тут, то там. Наверное, она действительно большая актриса. Но не смотрю я фильмы с её участием. Есть более талантливые актёры.

Много раз за это время прибивало меня к берегам метрополии. Меняются интерьеры и конфигурация прибрежных гротов, в прибрежной пене не мелькают теперь четырёхкопеечные презервативы, больше китайские, японские… Приливный мусор стал ярче и иностранней. Но, как и прежде, в накатывающихся волнах снуют мелкие хищники – воры и воришки, проститутки и громилы, профессиональные нищие и бомжи, алкоголики и наркоманы – всё то, что выбрасывает на берег океан, что смывает непогода с острова-города. Бывает обидно, когда вас ограбят, обворуют, подсыпят какой-нибудь гадости в водку, обыграют в карты…. Ну, дело житейское. Но, есть одна категория среди этого сброда, наносящая незабываемые душевные раны. Они вкрадываются в вашу душу, открывают самые сокровенные тайники её и… обманывают, нагадив в эту самую душу. Называют их – мошенники на доверии. Они актёры, психологи, знатоки человеческих душ – талантливей не бывает. Бездарей окончательно поглощает океан забвения.

Никогда мне не было так обидно и гадко на душе, ни до, ни после, как в тот раз!

А бес смеётся и корчится за стеклом электронного ящика, показывает язык и заливается, когда раздаётся: ти-ти-ти-ти…– вместо слов какой-нибудь «неозвезды».

Эх, вы, ранимые души (артиста обидеть может каждый), сеятели разумного, доброго, вечного!

Ангел за обоями то ли одобрительно, то ли осуждающе прошуршал крыльями. Пойди, пойми его. А нечистому всё весело.