Кара считала себя незаслуженно обездоленной и несправедливо обиженной.

Счастливая судьба, обнадежив на старте, постепенно превратилась в злодейку, отвернув от Кары удачу. Успехов в работе и счастья в личной жизни, вопреки многолетним пожеланиям, не было.

Ее жизненный багаж насчитывал диплом о высшем техническом образовании, бесчисленное множество любовных похождений и двух официальных мужей, один из которых был даже иностранцем. Однако ни один из них не смог обеспечить ей тех семейных и финансовых благ, на которые она претендовала.

Копившееся последние годы чувство несправедливости бытия полностью овладело Кариным сознанием, заполнив чашу женского терпения до самых краев, как раз к 40-му дню ее рождения, который, вопреки собственным же предрассудкам, Иванова Карина Андреевна, среди друзей и знакомых просто Кара, отмечала.

Были только самые близкие: родители, старшая сестра с семейством, да верная подруга Сонька.

Само словосочетание «40 лет» вгоняло Кару в глубокую тоску и тихую панику, а празднование этого события подействовало на нее, как красная тряпка на быка, неизбежностью своего трагизма.

Нараставшие с каждым новым тостом, раздражение и обиду, Кара усиленно заливала водкой.

К ее удивлению и несчастью ничего неподозревающих гостей, душевная драма достигла своей кульминации как раз к выносу праздничного торта.

Свет 40 маленьких свечек отразился в уже мутно голубых глазах Кары дьявольским блеском. Все, что последнее время копилось внутри и усиленно пряталось, неожиданно для самой Кары вырвалось наружу. Лавина обвинений, обид и претензий полилась на собравшихся, обжигая злобой и ненавистью. Какофония звуков бьющегося стекла и криков взаимных упреков безвозвратно вытеснила праздничную атмосферу.

Скандал был недолгим, но мощным по накалу страстей и уровню децибел.

Грязная разбитая посуда, яркие пятна салатов на стенах, беспорядочно разбросанные стулья в драпировках каких то тряпок создавали сюрриалистичную картину, в центре которой сверкал нетронутый торт всеми 40 свечами, и лила горькие слезы Кара, подперев буйную голову пятерней с тлеющей между вампирскими когтями сигаретой.

 

Лариса Денисовна была одним из ведущих специалистов отдела автоматических систем управления на крупнейшем заводе страны. Работником она была очень ответственным и исполнительным. Работу свою знала и любила.

Она оперативно и грамотные разрешала, возникающие в рабочем порядке, проблемы со свойственной ей скрупулезностью и точностью. Руководство любило исполнительность и ценило ответственность Ларисы Денисовны строго в размерах оклада, установленного штатным расписанием, и ежемесячных премий, установленных отделом труда и заработной платы.

Впрочем, она не жаловалась. Этого ей вполне хватало для нормального существования.

Жила она с сыном и родителями в их небольшой 3-х комнатной квартире, времен планового социалистического строительства. В период дачно-огородного безумства квартира находилось в ее единоличном владении. Но никакой пользы из этого она извлечь не могла, поскольку никакой личной жизни у Ларисы Денисовны не было.

Она тихо и скрытно страдала, переживая свое одиночество, и старалась не выплескивать наружу ни капли своих душевных переживаний, чтобы не привлекать излишнего любопытства назойливых коллег-доброхотов и не травмировать свою мамочку.

Потому что мамочка очень любила свою Ларочку и всю жизнь хотела ей только добра.

Она опутывала мягкохарактерную Ларису Денисовну своим добром, как паук паутиной, контролируя каждый ее шаг, и даже каждую ее мысль. Чем старше становилась Ларочка, тем больше добра желала ей мамочка. Ларочка была хорошей дочерью и безропотно позволяла маме творить добро. Ее, студентку-первокурсницу, совершенно не смущали две тугие косички, которые ей заплетала по-утрам авторитарная мамуля, гладко расчесав волосы на прямой пробор. Мамочка указывала, что надо одеть. Мама всегда знала, что надо обуть на ноги, чтобы не простудиться. Мама лучше разбиралась в людях и, на правах старшего и более опытного, советовала с кем надо дружить.

К концу первого курса Ларочка отстояла право самостоятельности в выборе прически. Она избавилась от прямого пробора и тугих косичек, чтобы тут же зализать волосы назад, стянув их на затылке в тугой конский хвост. Очаровательнее и привлекательнее она от этого не стала, но получила моральное удовлетворение и почувствовала себе значительно независимей в вопросе свободы выбора.

По истине настоящим глотком свободы для нее стали стройотряд и ежегодная летняя производственная практика, на которые мамочка ее отпускала с легким сердцем, небезосновательно считая эти мероприятия неотъемлемой частью учебного процесса и школой жизни.

Вдали от назойливого мамочкиной любви Ларочка имела возможность расслабиться и совершать разные нехорошие поступки. Самым нехорошим из которых, была попытка научиться курить. Не то, чтобы это ей доставляло большое удовольствие, просто, сжимая вонючую сигаретку тонкими изящными пальчиками, она чувствовала себя более независимой, более самостоятельной и более взрослой, наконец. Красный огонек сигареты в ее руках был настоящим факелом свободы!

Как и все девушки, она мечтала о любви, жарких поцелуях и страстных объятиях. Но, к сожалению, слишком долго суждено было мечтам оставаться всего лишь мечтами. Робкая невыразительная девушка, пусть даже и с сигаретой в руках, не привлекала внимания парней. При случайных знакомствах ее голос начинал дребезжать, как несмазанная телега, слова предательски застревали в горле и, вместо легкой кокетливой беседы, завязывался вымученный обременительный диалог, который обе стороны обоюдно старались поскорее завершить, практически даже и не начав.

Очередной шанс приобрести самостоятельность и наладить личную жизнь она получила вместе с распределением в удаленный от мамочки крупный промышленный город. Город оказался не только большим промышленным, но и крупнейшим сельскохозяйственным центром стран. Успешно отработав половину положенного после распределения срока на благо развития социалистической промышленности, другую половину она отбыла на полях, пропалывая грядки коллективных хозяйств. Через три года отчетливо стала видна бесперспективность, как карьерного роста, так и устройства личной жизни. Другого выхода, как вернуться под мамочкино крыло, Лариса не видела.

Через три года самостоятельной жизни Лариса Денисовна рассталась с конским хвостом, сменив его на каре, и чудным образом превратилась в очаровательную девушку с огромными карими глазами, своеобразной грацией и хрупкой фигуркой.

Истосковавшаяся мамочка по возвращении дочери домой с утроенной энергией принялась участвовать в ее судьбе.

Но вот однажды, то ли мама устала усердствовать, то ли Лариса Денисовна взбрыкнула застоявшейся кобылкой, то ли так распорядилась сама судьба, но случился у нее самый настоящий любовный роман.

Он был намного старше и опытнее и без особых усилий завладел чувствами трепетной Ларочки Денисовны. И не только, как позже выяснилось, чувствами.

Непродолжительный, но незабываемый для Ларисы Денисовны и эпизодичный для Него, роман закончился так же внезапно и неожиданно, как и начался, оставив несчастной и одновременно счастливой Ларисе свой плод.

Никакие истерики, слезы и увещевания мамочки не сломили неожиданно твердого и однозначного решения Ларочки стать к 30летию молодой мамой.

Быстро оправившись от свалившейся на голову нежданной радости, мамочка со свойственной ей энергией принялась готовить для будущего младенца приданое, проявляя чудеса изобретательности и трудолюбия. Приданое будущего малыша, сшитое по лекалам дефицитного издания «BURDA-малышам», росло стараниями мамы быстрее Ларисиного живота. Да, и сама комната для будущего ребенка была словно скопирована со страниц модного журнала.

К 40-му году рождения Лариса Денисовна имела хорошенького, в меру шаловливого сынишку, родителей-пенсионеров, и все ту же 3-комнатную квартиру, предоставляемую ей в единоличное пользование на дачно-огородний сезон.

Праздновать день рождения совершенно не хотелось. Но мамочка, как всегда подсуетилась: наварила-напекла, назвала гостей.

Лариса Денисовна с улыбкой и благодарностью принимала и тосты, и поздравления и казалась вполне счастливой и довольной.

Ночью она долго смотрела на одинокую луну за окном, и по щекам ее тихо катились крупные соленые слезы.

 

 

Наталия Ивановна барахталась по жизни с упорством лягушки, попавшей в крынку с молоком. И было непонятно, то ли она играет с судьбой, то ли судьба забавляется с ней.

В свою взрослую жизнь Наталья Ивановна вошла студенткой политехнического института и девушкой, встретившей свою Большую Любовь.

Наличие друга, возвышало ее в собственных глазах и глазах одиноких сокурсниц. Это давало ей, по ее же собственному мнению, право на поучительно-снисходительный тон в общении с последними, как девушки искушенной в вопросах взаимоотношения полов.

Умело кокетничая со сверстниками и даже мужчинами старше себя, она упивалась гордостью за свою непоколебимую верность Большой и Светлой Любви.

Подлинным шоком для уверенной в своей женской неотразимости и привлекательности Натальи, стала неожиданная измена ее вернувшегося из армии парня буквально через несколько недель, которые они провели, по ее мнению, в любовной идиллии.

Борьба за свою Большую и Настоящую Любовь закончилась для Натальи полным поражением, оставив глубокие раны и в душе, и на сердце, которые, наспех зализав, она ринулась на новые поиски Большой Любви. Все ее дальнейшее существование было подчинено этому поиску, который она вела, неистово демонстрируя свою женскую исключительность и привлекательность.

Все ее душевные, и не только, порывы к противоположному полу имели вполне матримониальные намерения, но приносили не совсем те плоды, на которые она рассчитывала. Сделав несколько абортов, Наташка вышла на защиту дипломного проекта с интересной темой и в интересном положении.

По месту распределения ее ждал отец будущего ребенка, и она летела в объятия Очередной Большой Любви, подвернувшейся на преддипломной практике, буквально на крыльях любви, даже не отгуляв положенного отпуска.

Новую пощечину судьбы она перенесла со свойственным ей мужеством, предприняв, по инерции, попытки заполучить все-таки отца своему будущему ребенку, и так же мужественно капитулировала, поставленная перед фактом наличия у Любви не только уже имеющейся жены, но даже 2-х детей.

Успешно разродившись девочкой и не менее успешно открепившись, она вернулась под родительский кров. Стремительно набиравшая обороты перестройка и переделка страны, заставила ее отложить в сторону диплом инженера и освоить много новых ремесел. Подучившись на расплодившихся в то время курсах бухгалтеров, она смогла пристроиться бухгалтером в детский садик. Однако услужливая судьба предоставила ей возможность поработать и на бензоколонке, и на автобазе, и в общепите, пока не загнала ее в ряды мелких предпринимателей торговать овощами на Центральном рынке. За это время случилась у нее еще одна Любовь, оставившая на память еще одну очаровательную дочурку.

Сороковой юбилей Наталья Ивановна отмечала по семейному, дома. С любимым мужчиной, которого несколько последних лет считала своим мужем, с обожаемыми взрослыми дочерями и с ближайшей перспективой стать бабушкой.

Специально никого не звали, руководствуясь общеизвестным принципом «настоящие друзья помнят».

Конечно, не забыла родная сестра и близкая со школы подруга, явившиеся с подарками к обеду. Ближе к ночи, оповещенные «сарафанным» радио, подтянулись многочисленные знакомые, считающие себя друзьями с букетами цветов и неизменными бутылками.

Было многолюдно, шумно, сильно накурено и весело.

Изрядно поддавшая Наталья Ивановна часто выходила с гостями на лестничную площадку покурить.

Сегодня она чувствовала себя абсолютно счастливой.