Что хочет автор. Литературные конкурсы

- Очень сложно объяснить. Напоминает падение, даже когда взлетаешь. А если летишь ночью, легко перепутать, где верх, а где низ. Очень опасно... И холодно почти всегда, даже в теплую погоду. Не знаю, отчего...

- Не позавидуешь. Тогда почему бы тебе не прекратить это? Спрячь крылья, ходи по земле, как раньше.

- Не могу. Уже не могу. Полеты теперь – все для меня. Моя радость и горе, мое проклятье, мой смысл жизни, моя суть. Моя судьба.

День третий. Развилка

Микки шел впереди, поэтому заметил старый деревянный указатель раньше остальных. Он загляделся на него, заслонив глаза от солнца ладонью.

- Что ты там увидел, Мик? – выкрикнул Леонард, поднимаясь по склону.

- Перекресток. Наконец-то мы добрались до него, - устало ответил Микки.

Вскоре все трое стояли возле изъеденного ветрами и термитами столба с потемневшими надписями.

- Я думал, он будет ближе, - произнес Джон Милтон, как всегда отстраненно.

- Да уж, - отозвался Леонард. Он, напротив, выглядел воодушевленным. – Почти три дня пути. Подозреваю, что мы проделали хороший крюк от Грейсленда. Это все дороги, друзья мои. Современным дорогам совершенно невозможно доверять.

- Ты называешь эту едва заметную тропку дорогой, Лаки? – спросил Мик. Он сидел, прислонившись спиной к столбу, и яростно вытряхивал песок из ботинка. – Похоже, тут уже много лет никто не проходил, кроме нас и этих дьяволом проклятых тушканчиков.

- Мог бы выразиться и повежливее. Благодаря этим зверькам мы не умерли с голоду, - резонно возразил Леонард.

- Здесь есть только они и песок. Я просто выбирал меньшее из двух зол.

Джон между тем оглядывал окрестности.

Брошенные обозы с бревнами встречались еще задолго до развилки, однако место назначения для них явно находилось здесь. Вокруг высились дюжины штабелей из грубо обтесанных стволов сосны. Пеньковые канаты надежно связывали бревна вместе, но массивные деревянные громады, источающие слабый запах смолы, все равно выглядели довольно угрожающе.

- Обратите внимание, джентльмены, - произнес Джон. – Мы стоим на дне своеобразной чаши, в самой низине. Вокруг нас – песчаные холмы, полностью закрывающие обзор. Именно здесь располагается наш долгожданный перекресток, и именно здесь правительство намерено построить наблюдательный пункт. Одному мне это кажется верхом глупости?

- А, так вот зачем все эти бревна, - довольно безразлично произнес Мик, с трудом стягивая с ноги второй ботинок.

- Не знаю, Джон, - с сомнением ответил Леонард. – По слухам, это должен быть скорее форт Сил Обороны. И основное предназначение его – безопасный приют для случайных путников. Да и вообще, за чем тут можно наблюдать? Кругом пустыня...

- А если пустыня – тогда от кого обороняться? И что тут оборонять?

Лаки хмыкнул неопределенно.

Разговор заглох сам собой.

Микки снял пончо, в который раз тщетно пытаясь избавиться от колючего песка, набившегося за шиворот. Лаки молча наблюдал за ним, тренируя пальцы. Шестерка треф то появлялась, то исчезал из виду в его ловких руках.

Солнце опускалось все ниже, накладывая длинные неровные тени на искрящийся песок.

Джон подошел к указателю и громко вслух прочитал:

- Вперед – «Зеленое озеро». Налево – «Пустой лес». Направо – «Торговый узел». Куда направимся, джентльмены?

- Зеленое озеро – хорошее место, очень красивый край, - оживился Леонард. – Я был там лет десять назад. Люди простые, живут в основном рыбалкой и земледелием. Вокруг озера стоит несколько деревень, а чуть дальше располагается Долина Ветряков. Предлагаю идти туда.

- Почему туда? – спросил Микки.

- Потом что нам все равно, куда идти, а в Долине Ветряков я давно хотел побывать. Кроме всего прочего, там совершенно нет людей. По-моему – весьма подходящее место для поисков Дома.

- А я думаю, нам нужно налево, - невозмутимо сказал Джон.

- В лес? Да что там делать? – удивился Лаки. – Кто будет искать Дом в лесу? Угадай, какая масть?

Леонард выставил перед лицом Милтона потрепанную карту рубашкой вперед.

- Шестерка треф. У тебя в руке только одна карта.

Лаки довольно продемонстрировал бубнового туза:

- Вообще-то у меня в руке было одновременно семнадцать карт.

- Я слышал, что за лесом находятся несколько городов-призраков, - упорно гнул свою линию Джон. – Это место кажется мне очень перспективным для наших поисков.

- Подумаешь, города-призраки, - горячился Леонард. – Их сейчас везде полно.

- Значит, у меня вариантов не осталось, - весело сказал Микки, подходя к остальным. – Предлагаю Торговый узел. Там, по крайней мере, мы сможем раздобыть воду и нормальную пищу. А после – спросим у торговцев, не слышали ли они чего ценного. Там ведь собираются люди со всех концов земли. Кто-нибудь да знает, где искать Дом.

- Ну уж это вообще бесполезно, - начал было возражать Леонард, но Мик прервал его.

- А если ничего там не найдем, со свежими силами снова вернемся к развилке. Предлагаю голосовать, джентльмены. Я – за! – Мик высоко поднял руку, лоснящуюся от пота.

Лаки отвлекся, услышав странный звук слева. Он повернул голову, щурясь от солнца, и тут же отшатнулся назад.

- Опасность! Там! – закричал он, одновременно доставая револьвер.

На фоне слепящего солнечного диска показался гигантский паук. Быстрыми прыжками он спускался по склону, поднимая в воздух тучи песка. С пугающей скоростью паук двигался прямо на путешественников.

- Быстрее, разбегаемся в разные стороны! – выкрикнул Джон, выхватывая сразу и «кольт» и «дерринджер». Не отводя взгляд от паука, он укрылся за ближайшей кучей бревен. Двигался он неожиданно ловко, несмотря на свое плотное телосложение.

Лаки, держа пистолет наготове, быстрым шагом отступил влево. Микки, постоянно озираясь, помчался прочь от паука.

Паук тем временем завершил спуск и скрылся за штабелями. Однако через мгновение он уже красовался на бревнах, выискивая жертву. Джон Милтон оказался ближе всех, и это определило выбор.

Паук кинулся вниз, атакуя без скрипа или шипения, которого можно было бы ожидать от него. Он двигался молча и деловито, развивая феноменальную скорость.

Джон, подпустив паука поближе, высунулся из укрытия и выстрелил с двух рук. Паук осадил, неуклюже тормозя задними ногами, потом резко сменил траекторию, решив нападать сверху. С завидной ловкостью, в два прыжка он взобрался на штабель, за которым прятался Джон.

Леонард, увидев это, выстрелил два раза. Паук покачнулся от удара, но устоял. Тогда Джон, подняв руки вверх, начал пальбу почти в упор.

Паука снесло с бревен, но через секунду он снова карабкался наверх.

Издалека раздался короткий крик Микки. Он споткнулся, убегая, и вывихнул себе лодыжку. Быстро поднявшись, Микки заковылял дальше.

Паук мигом изменил выбор жертвы. Игнорируя Джона, он бросился за Миком.

- Отвяжись от меня, черт! – заорал Микки, заметив преследователя. Парень прибавил ходу, но паук двигался невероятно быстро, с каждой секундой приближаясь.

Джон и Лаки открыли огонь, стреляя в спину пауку. Теперь было отчетливо видно, что пули отскакивают от хитина, не причиняя монстру вреда.

Микки тем временем бежал, прихрамывая, между двух штабелей. Свернуть не было никакой возможности, а паук все приближался, суетливо перебирая длинными ногами.

Лаки прицелился, затем выстрелил, еще и еще.

После первой пули лопнул один канат, второй и третий выстрел полностью освободили бревна от веревок. Тяжелые сосновые стволы из штабеля справа от паука поползли вниз, набирая скорость.

Монстр поздно заметил опасность. Он дернулся в сторону, но первое бревно уже ударило его по ногам, подминая под себя, с сухим хрустом переламывая. Паук приземлился на брюхо, и его накрыло деревянной лавиной.

- Вот черт! – выкрикнул Микки, садясь на песок. Он сам едва сумел избежать падающих бревен. – Он ведь сдох, верно? Ему не выбраться?

Словно в ответ в воздух взметнулась правая нога паука. Разрывая песок, оставляя глубокую борозду, она выталкивала тело из-под завала. Тяжелые бревна шевелились от толчков снизу. Вскоре показалась голова паука.

Он был ранен. Один глаз паука потух; из тела обильно сочилась коричневая жижа. Тем не менее, жвала по-прежнему ритмично двигались.

Джон, далеко обходя завал, подошел к Микки, на ходу перезаряжая «кольт». Встав прямо перед пауком, он направил пистолет ему в поврежденный глаз и, отвернув лицо, опустошил барабан.

Паук, издав напоследок резкий неприятный звук, осел и перестал шевелиться. Его нога, подчиняясь последним нервным импульсам, некоторое время скребла песок, издавая сухой скрежет, но вскоре замерла.

Неестественная тишина воцарилась вокруг. Странный, тошнотворно-приятный запах исходил от мертвого паука.

Микки встал с трудом, подошел к Джону, подволакивая ногу. Милтон, мельком взглянув на него, опустился на корточки, без лишних слов взялся за лодыжку Мика и быстрым движением вправил вывих.

- Аггххх! – выдавил из себя Микки, вновь падая на песок. Покатавшись немного, шипя от боли, он почувствовал заметное облегчение.

- Все целы? – спросил Леонард, подходя.

- Да, благодаря вам, ребята, - с усилием проговорил Микки. Осторожно, стараясь не задеть больную ногу, он сел.

Джон внимательно рассматривал паука.

- Да, вот что значит верная рука и меткий глаз, - похвалил он Лаки. – Попасть с такого расстояния в канаты, рассчитать место и скорость падения бревен – это не каждый сможет.

- Что есть – то есть! – хвастливо заявил Леонард, вращая пистолет на пальце. – Но главным залогом успеха был мой револьвер – лучшее оружие в мире.

- Пожалуй, изобретатели позитронной бомбы не согласились бы с тобой в этом пункте, - заметил Джон, подходя ближе к пауку.

- Изобретатели позитронной бомбы могут целовать меня в задницу, если допрыгнут, конечно, - мрачно заявил Лаки. – Представляешь, я слышал, что эти ублюдки гордятся тем, что создали!

Микки тихо подошел сзади.

- Эй Леонард. В общем, спасибо тебе! Ты, похоже, мне жизнь спас.

- Не стоит, приятель! – весело ответил тот. – Если бы мои партнеры гибли от лап гигантских пауков, никто не стал бы называть меня «Лаки Стар». И вообще, после того, как он съел бы тебя, паучок принялся за нас с Милтоном.

- Он не стал бы есть Микки, - поучительным тоном произнес Джон, копаясь возле паука. – Вы что, так ничего и не поняли? Подойдите сюда!

Когда Микки и Леонард приблизились, Джон достал нож и принялся ковырять панцирь паука. Вскоре ему удалось оторвать небольшую пластину.

- Смотрите сюда. Эта тварь – биомеханическая.

Действительно, под панцирем плоть паука была аккуратно обернута тонкой металлической сеткой. Джон прикоснулся к ней кончиком ножа и почувствовал легкий укол электрического разряда.

- Непонятно только, откуда он здесь взялся. Таких пауков выпускали для войны с Севером. Это было еще до того, как правительство вдруг решило, что гораздо проще победить противника, просто объявив его уничтоженным и забыв о нем навсегда.

- Что значит «просто объявив»? – удивился Мик. – Я слышал, Север действительно был уничтожен двадцать пять лет назад. Одномоментная бомбардировка всей территории, стратосферные зонды – это было во всех газетах!

Джон безразлично пожал плечами.

- Может и так. Никто теперь не знает правды. Горы надежно разделяют Юг и Север, к границе никого и близко не подпускают, территория за Большим Хребтом объявлена непригодной для жизни. Может быть, там действительно больше никого не осталось. А возможно, все наоборот, и это мы давно проиграли войну. Здесь ведь не всегда была пустыня. Спроси лучше Лаки, он наверняка обошел все земли Севера вдоль и поперек.

- Это было еще до вашего рождения, - покачал головой Леонард. – Я пятьдесят лет не был за Хребтом. Но птицы оттуда летают к нам зимовать до сих пор, это доказано.

- Жаль, что мы не птицы, - отстраненно сказал Милтон, поднимаясь на ноги. Он тщательно отряхнул колени, спрятал нож в рюкзак, затем меланхолично заявил:

- Зато теперь мы точно знаем, куда двигаться.

- Откуда вдруг такое знание? – заволновался Леонард. Он уже решил, что придется заночевать на развилке.

- Мы идем в Пустой лес, потому что паук появился именно с той стороны.

- Что за странная логика? – недоверчиво спросил Микки. – Признайся, ты просто хочешь, чтобы мы шли в том направлении, и поэтому ищешь любые, даже самые нелепые предлоги.

- Паук появился со стороны леса, - терпеливо объяснял Джон. – Это был страж. Если хотите – испытание смелости и решимости. Так бывает всегда, искатели должны пройти проверку, прежде чем идти дальше. Теперь страж мертв, и дорога свободна.

- Джон, никогда бы не подумал, что ты любитель приключенческих романов, - развел руками Леонард. – В реальной жизни так не бывает. Наоборот, именно к лесу нам теперь и не стоит идти. А вдруг там такие паучки – обычное дело?

- Нет, Лео, в словах Джона что-то есть, - Микки выглядел необычно серьезным. – Это знак. Мы стояли на перепутье, и не знали куда идти. Судьба дала нам подсказку. Решено, я голосую за Пустой лес!

Мик снова поднял руку. За ним последовал Джон.

Леонард постоял немного, переводя взгляд с одного на другого, затем рассмеялся.

- Хорошо, подчиняюсь решению большинства. А теперь предлагаю устраиваться на привал. Солнце почти зашло.

- Нет, - отозвался Милтон. – Нужно идти прямо сейчас. Если мы не доберемся до леса через сутки – умрем от жажды.

- Но Мик не может идти! – возмутился Лео.

- Я дойду, дружище, - сказал Микки, разминая ногу. – Пройдем еще немного, сделаем небольшой привал перед рассветом, как и обычно. Честно говоря, совершенно не хочется ночевать рядом с этим, - Микки показал рукой на тело под бревнами.

- Что за день такой, везде я побит! – проворчал Лаки. Джон повернулся и направился к указателю.

Долгое время спутники шли молча. Микки ковылял слегка позади, опираясь на самодельный костыль. Джон, не выказывая никаких признаков усталости, мерно вышагивал, глядя прямо перед собой. Леонард шел, часто оглядываясь; время от времени он принимался насвистывать, но тут же переставал. Жажда досуха высушила рот, а вода была на исходе.

Солнце скрылось за горизонтом, оставив после себя багровую полосу на закате. На востоке лежало скучное темное небо, и на нем загорались первые звезды.

- Послушай, Джон, я давно хотел спросить, да все как-то случая не представлялось, - заговорил Леонард. - Зачем ты ищешь Дом? Ты – единственный из нас, кто до сих пор скрывает свои желания.

Милтон некоторое время не отвечал.

- Хорошо, я расскажу вам, - наконец ответил он.

- Здорово! – Микки подошел поближе, чтобы лучше слышать. – Вообще-то я думал, что ты откажешься. Ты ведь очень скрытный парень, Джон Милтон.

- Я расскажу вам свою историю независимо от того, считаете ли вы меня скрытным или нет. Просто таково мое решение. Если вы поймете это, вам будет легче понять все остальное.

- Продолжай, я весь внимание, - кивнул Леонард.

Джон, не прекращая движения, начал свой рассказ. Время от времени он подсвечивал компас, чтобы не потерять направление, и снова продолжал говорить.

- Скажу сразу, история будет довольно скучная.

Вы знаете, что я почти всю жизнь провел в Метрополисе. К моменту моего тридцатичетырехлетия я дослужился до управляющего средней руки в одной из крупных холдингов.

К этому моменту я вдруг понял, что моя жизнь давно не принадлежит мне. Это было странное, неожиданное открытие. Его стоило серьезно обдумать.

Я взял отпуск и залег на дно. Целыми сутками сидел дома и размышлял. Мысли тянулись медленно и неохотно, как засыхающая карамель. Думаю, вы уже догадались, что выпито в те дни было мною немало.

Однако и алкоголь не приносил ничего, кроме раздражения, меланхолии и головной боли по утрам. Я вставал с постели, через силу умывался, глядя, как таблетка растворяется в стакане воды, выпивал лекарство - и все начиналось сначала.

Постепенно во мне что-то начало проясняться. Я вдруг понял, что совершенно не люблю свою работу, терпеть не могу свою квартиру, мои приятели вызывают у меня рвотный рефлекс, а моя жизнь словно написана дешевым писакой на клочке туалетной бумаги. Такие мысли приходили и раньше, но я винил в этом сезонную депрессию. Отчего-то я не мог больше лгать самому себе.

Да, моя жизнь не принадлежала мне. Ей управлял кто угодно, только не я. Я подчинялся законам государства, правилам компании, воле начальства, просьбам коллег, общественному мнению, навязанным извне привычкам, даже косым взглядам случайных прохожих. Всем, кроме меня. Потому, что все знали, как мне жить, а я – не знал.

На следующий день после прозрения я уволился из компании.

Это было так просто! Я уже давно жил так, как хотели другие. Я ел то, что положено, работал так, как нужно, говорил то, что должен был говорить. Это была моя жизнь, но отчего-то в ней никто не спрашивал моего мнения. И на каждое «спасибо» я был обязан отдать свое «пожалуйста»

Мир словно соткан из тысячи нитей, связывающих по рукам и ногам.

Тот человек, которые люди искренне считали МНОЙ, мог бы существовать совершенно без моего участия. Все и так знали, что ОН должен делать. От раннего утра до позднего вечера моя жизнь идеально соответствовала заданной роли, словно я каждый день играл один и тот же спектакль.

«Весь мир – театр, а люди в нем – актеры»

Красивая фраза, но за ее красотой никто не разглядел ее уродливой сути. Миллионы актеров, а под масками – никого! Пустые костюмы бродят по улица городов, раскланиваясь друг перед другом. Все роли уже написаны, а на актеров – плевать...

Но зачем тогда здесь нужен я? И зачем вообще существует мир, из которого меня спокойно можно вытряхнуть, и никто даже не заметит этого? Невидимые нити по-прежнему будет дергать мое тело, затянутое в дорогой костюм, придавая полную иллюзию жизни.

Все было так.

Однако я понимал, что дело не в этом мире. Дело было во мне. Само страшное, что теперь я потерял почву под ногами. Я больше не знал, какие из моих желаний или действий действительно исходят от меня, а какие продиктованы чуждой мне силой. Не знал, кто я такой.

Я решил действовать

Первым моим шагом был уход подальше от людей. Это было довольно просто, в мире полно безлюдных мест.

Я стал стирателем. Я уничтожал себя везде, где только мог. Одну за другой я рвал ненавистные нити.

Страховые свидетельства, данные в кредитных базах, регистрация в общем списке горожан – все приходилось вымарывать. Однажды ночью я проник в свою старую школу и уничтожил все архивы с моим именем. Собственные документы я сжег в первую очередь. Постепенно мир лишился Джона Милтона. Официально такого человека больше не существовало.

Я словно стал невидимкой. Ощущения были прекрасными, но это было только начало.

Вдали от людей я забывал свою прежнюю жизнь. Из памяти уходили мои старые стремления и обиды, привязанности и антипатии, нелепые желания и пустые заботы. Я жил тихой жизнью, прислушиваясь к самым простым движениям души.

Постепенно я забыл все ненужное, освободившись от оков. Я сбросил маску и начал жить.

Это было очень увлекательно, словно открытие неизведанного мира. Я проходил по знакомым когда-то местам, и они открывались мне совсем с другой стороны. Люди смотрели на меня, и не могли понять, кто перед ними.

Так началась моя свобода. Теперь только я решал, что мне нравится, а что нет, что буду делать завтра, а что – сегодня. Но четкого ответа на свой вопрос я так и не получил. Внутри меня живет пустота, я по-прежнему не знаю, кто я такой, и куда мне идти. Каждый день я просыпаюсь, словно приходя в себя от глубокого обморока, и вновь задаю вопрос.

Джон Милтон замолчал, остановившись. Вокруг царила мгла, лишь в небе сверкали, перемигиваясь, мириады звезд. Джон зажег серную спичку, осветив циферблат часов.

- Скоро рассвет. Самое время сделать привал.

- Так значит, твое желание – узнать, кто ты есть? Это ты хочешь найти в Доме? – раздался из темноты голос Микки.

Лаки зажег керосиновый фонарь и принялся устанавливать палатку. Как всегда, действовал он на удивление ловко.

- Отличная история, Джон, - сказал он, растягивая брезент. – Но мне не все понятно. Например, к чему такие сложности? Получив ответ, ты сможешь жить так, как хочется только тебе. Но почему бы не начать прямо сейчас? Просто живи, как тебе нравится, делай, что хочешь. Прислушайся к себе, и найдешь ответ сам. Разве не так?

- Я стер все, что мог, - ответил Джон. – Я ничего не хочу, мне нет дела до окружающего мира. Внутри – только пустота, пустота и вопрос. Второй раз я начну жить, только получив ответ.

- Странная цель, - задумчиво произнес Лаки. – Держу пари, ответ ты тоже получишь странный.

- Цель как цель, о чем тут говорить, - зевнул Мик, забираясь в палатку. - Давайте спать. Завтра мы увидим лес.

День первый. Разговоры за столом

Под вечер в таверне не осталось свободных столиков. Завсегдатаи мрачно курили короткие трубки, заняв места у стены. Пассажиры дилижанса нервно поглядывали на часы, стараясь держать саквояжи ближе к себе. Случайные прохожие, спасаясь от не по сезону холодного ветра на улице, грели руки стаканом теплого грога.

Оуэн, старый рябой бармен, недовольно поглядывал на сброд, сидевший в зале. Торговля шла вяло; люди просто грелись внутри салуна, не слишком напирая на выпивку. Даже девочки из кабаре бездельничали, разойдясь по номерам. Только Кики любезничала с франтоватым коммивояжером. Торговец что-то оживленно рассказывал ей, не переставая жестикулировать. При этом он успевал каждые пять секунд поглаживать себя по роскошным длинным усам, завитым и напомаженным. Стакан в свободной руке коммивояжера ходил ходуном, щедро поливая дешевым пивом грязный дощатый пол. Кики курила тонкую сигарету в длинном мундштуке, положив ногу на ногу. Через равные промежутки времени она разражалась визгливым смехом.

Оуэн скривился, сплюнул на пол. Затем он снова открыл кассу и в который раз за вечер принялся пересчитывать жидкую выручку. Считай не считай, больше все равно не выйдет, вертелось у него в голове.

Двери салуна распахнулись, и, выжав из скрипучих ступенек до боли знакомую мелодию, в зал вошел высокий мужчина средних лет. Если бы не пыль, густо покрывавшая костюм гостя, его можно было бы назвать щеголем. Элегантный покрой походного костюма резко контрастировал с грубыми мешковатыми куртками скотоводов и трапперов, однако густая щетина и грязные сбитые сапоги вошедшего позволяли ему худо-бедно слиться с толпой.

Кожаная сумка на плече и шляпа, надвинутая на глаза. Путешественник, решил Оуэн, и тут же потерял к нему всякий интерес.

Гость тем временем сделал несколько шагов и оказался прямо перед обширным столом с надписью «Оружие оставляют здесь». На деревянной поверхности кучей были навалены револьверы и обрезы самого разного вида. Некоторые из них были подписаны владельцем, во избежание недоразумений..

За столом сидел лысый, голый по пояс толстяк.

Ему было очень жарко. Фермеры кутались в свои пончо и куртки, пряча руки подмышками, а толстяк истекал потом. Влага тяжелыми каплями струилась по его лицу, шее и рукам, пропадала в складках на подбородке и животе. Толстяк постоянно собирал пот с тела ладонью, затем обтирал влажную руку об стул, об штаны, иногда просто стряхивал на пол. Вид у привратника был довольно замученный.

Вошедший недоверчиво окинул взглядом стол, потом, подумав, все же достал из-за пазухи револьвер с рукояткой из белой кости и аккуратно положил его подальше от края.

Толстяк кивнул ему, едва заметно склонив голову. Видимо, каждое лишнее движение увеличивало муки страдальца.

Гость прошел внутрь, глядя по сторонам и приветливо прикладывая руку к шляпе. Несколько хмурых взглядов, которых он удостоился, были единственным приветствием от благородных жителей Грейсленда.

Незнакомец рассеяно обвел взглядом ряды занятых столиков, посмотрел вверх на большой деревянный вентилятор, медленно вращающий пыльными лопастями.

- За каким дьяволом его включили в такую погоду? - пробормотал гость еле слышно.

Затем он подошел к бармену и заказал себе виски. Оуэн, недоверчиво разглядывая монеты с гербом Метрополии, заявил:

- У меня нет сдачи.

- Ничего страшного, - звонким голосом ответил незнакомец. - Принесите виски за мой столик. И еще, любезный, распорядитесь подать мясное. Бифштекс хорошего размера вполне подойдет.

С этими словами он направился к ближайшему свободному стулу, мечтая вытянуть, наконец, усталые ноги.

За столиком было только одно свободное место. Второе занимал бледный коренастый мужчина, постриженный «под горшок». Судя по виду, он также прибыл издалека. Крепкий походный плащ и высокий рюкзак, небрежно прислоненный к ножке столика, позволяли угадать в нем бродячего торговца или картографа небольшой компании.

- Разрешите сесть рядом с вами, осмелюсь спросить? – незнакомец вежливо приподнял шляпу над головой. – Дело в том, - перейдя на доверительный шепот, продолжил он, - что остальные посетители не вызывают у меня ни малейшего доверия. Совершенно нет желания подсаживаться к этим каторжным рожам! Такие парни, сдавая на входе один ствол, еще два оставляют при себе. А вот вы показались мне вполне приличным человеком. Обычно я не ошибаюсь в людях.

- Должен сразу предупредить, что и у меня в сапоге остался «дерринджер», - ответил сидящий. Голос у него оказался глухим и бесцветным, из тех, что не западают в память, но и слуха не режут.

- Очень предусмотрительно с вашей стороны! – незнакомец ловко отодвинул стул и откинулся на спинку, вытягивая ноги перед собой. – Наконец-то отдых! Дорога в конец измотала меня... Да, прошу простить меня, совершенно забыл о манерах. Разрешите представиться, - шляпа вновь поднялась в воздух, - Леонард. Однако, куда больше я известен под именем Лаки Стар. Путешественник, игрок, искатель приключений. К вашим услугам.

- Джон Милтон, - ответил мужчина, не поднимая взгляда от тарелки.

- Искренне рад знакомству, - Леонард слегка склонил голову. – Итак, Джон, как бы вам хотелось провести этот замечательный вечер? Желаете потрепаться или предпочитаете молча насладиться пищей?

- Я не любитель светских бесед, - ответил Милтон.

- Почему-то я так и думал, - немного разочарованно сказал Лаки Стар. – Что ж, насладимся бифштексом и выпивкой. Кстати, где мой заказ?

Официант не заставил себя ждать. Через минуту Леонард уже вгрызался в жесткий кусок мяса, напрочь игнорируя вилку. Голод – лучшая приправа, думал он, поедая довольно-таки дрянной бифштекс.

Джон Милтон ел неторопливо, аккуратно. На неожиданного соседа он не обращал никакого внимания.

За едой они не заметили, как дверь в салун снова отворилась. Однако уже через минуту выкрики привратника привлекли их внимание.

- Ты читать умеешь? – спрашивал толстяк неожиданно писклявым голосом. – Сдавай оружие! Правила одинаковы для всех!

Перед ним стоял посетитель – молодой парень в тяжелом шерстяном пончо. На руках у него были несуразно большие рукавицы, доходящие почти до локтей. Парень говорил тихим голосом, в глубине зала его было почти не слышно.

- Что значит – нет оружия? – снова взвился толстяк. – Ты хочешь сказать, что пересек Пустошь невооруженным? За кого ты нас держишь, за деревенских олухов? Значит так, парень: либо ты сдаешь ствол, как все, либо ночуешь на улице! Нам тут беспорядки не нужны!

- Эй, милейший, нельзя встречать дорогих гостей так грубо! – выкрикнул Леонард, вставая. – Молодому господину не нужно беспокоиться об оружии, пока с ним его телохранители, - Лаки показал рукой на себя и Милтона. Джон даже бровью не повел.

- Милорд, прошу вас, мы заняли место, как вы и просили, - обратился Леонард к молодому парню, с некоторым удивлением смотрящему на него. Лаки рывком пододвинул стоящий рядом свободный стул к себе, приглашающее похлопал по спинке.

Толстяк и парень в пончо недоверчиво глядели на эти действия. Потом молодой человек молча кивнул и пошел по направлению к «телохранителям». Леонард довольно улыбался.

Парень, испепеляемый взглядами со всех сторон, добрался до предложенного стула и неловко уселся на него. Леонард тоже сел, изображая почтительного слугу.

Посетители стремительно теряли интерес к троице за столом. Вскоре парень немного расслабился, разжав кулаки, и начал украдкой оглядываться. Его лицо было темным от загара, волосы – цвета соломы, а глаза – ярко-голубые.

- Спасибо за помощь, приятель, хотя я, кстати, ни о чем таком не просил, - тихо проговорил «молодой господин». – Кстати, мог бы придумать историю получше. Я совсем не тяну на благородную особу.

- Глупости, - расслабленно ответил Лаки. Он уже утолили голод, и теперь неспешными глотками тянул виски. – В этом городке сроду не видали никого благороднее осла. Откуда им знать, как выглядит юный землевладелец?

Джон Милтон тоже закончил ужин, и теперь просто сидел, гладя прямо перед собой. Присутствие нового человека за столиком, казалось, совсем не беспокоило его.

Воздух в таверне, пропахший дешевым табаком и навозом, понемногу становился теплее. Пианист, до недавнего момента мирно храпящий на клавишах, теперь пробудился и пробовал играть. Получалось не очень.

Оуэн слегка расслабился, убрал руку с обреза под столом и принялся протирать стаканы тряпицей сомнительной чистоты. Девушки из кабаре вышли на сцену и начали неохотно разминаться перед представлением. Накрахмаленные юбки издавали неприятный скрип при малейшем движении.

- Меня зовут Мик, - представился, наконец, парень в пончо. Перед ним лежал дымящийся початок вареной кукурузы, купленный, похоже, на последние деньги. Сытый Леонард недовольно морщился от резкого запаха.

- Рад знакомству, малыш. Можешь называть меня Лаки, Лаки Стар, хотя на самом деле... Слушай, - осенило вдруг Леонарда, - ты, случаем, не Безумный Микки?

Парень широко улыбнулся.

- Не верится, даже в такой глуши знают обо мне.

Джон Милтон поднял глаза и внимательно посмотрел на Мика. Похоже, ему тоже было известно это имя.

- Еще бы, ведь ты – живая легенда! – Леонард схватил парня за руку и энергично потряс ее. – Один раз мне посчастливилось побывать на твоем представлении. Это было в каком-то городке под Метрополисом, не помню названия. Ты спокойно держался даже во время мертвой петли!

- Чепуха, дело тренировки, - Мик явно был смущен.

- Да что ты говоришь! Многие и сейчас показывают этот трюк - переход с одного самолета на другой во время полета. Но ты единственный, кто делал это, шагая на руках! Не спорю, тут многое зависит от мастерства пилотов, но ты – все равно лучший. И еще – никто другой не заботился о зрителе. Только на твоих шоу аэропланы летели так низко, чтобы всем было видно происходящее. Жаль, что твоя труппа развалилась. «Безумный Микки на крыле самолета!» Это было что-то.

- На самом деле это я виноват в том, что «Крылатые Самоубийцы» распались, - признался Мик. – У меня появились неотложные дела, и я покинул труппу. Мне и самому жаль ушедших денечков, но мое нынешнее дело гораздо важнее.

Микки замолчал, задумавшись.

- Я чувствую, тут присутствует какая-то тайна! – произнес Лаки. – Друзья мои, полагаю, мы все ждем здесь дилижанса?

Леонард обвел глазами своих собеседников. Джон слегка кивнул, а Микки, занятый поеданием кукурузы, энергично помотал головой.

- Тем не менее, до прибытия остается около двух часов. Предлагаю развеять скуку старым проверенным способом.

- Я не играю в карты, - произнес Милтон.

- Нет? Странно... Хотя это и не имеет значения. Я предлагаю немного познакомиться друг с другом. Сдается мне, судьба не напрасно свела нас вместе. Итак, предлагаю каждому рассказать свою историю. Начну я, с вашего позволения.

- Я - против, - отрезал Джон Милтон. – Не люблю рассказывать о себе.

- Не страшно, - немного подумав, решил Леонард. – Мне кажется, Джон, вы хороший слушатель.

- Да, пожалуй. Некоторое время мне даже платили за это деньги, - согласился Джон.

- Отлично. Как насчет тебя, Микки? С удовольствием услышу историю твоего восхождения на вершину славы.

- Я не прочь, - ответил Мик невнятно. Его рот был набит кукурузой. – В конце концов, благодаря вам я не ночую на холоде.

- Вот и славно! – Лео хлопнул в ладоши. – Однако начну все же я.

Я родился в небольшой деревушке на берегу южного моря. Так как рыбный промысел совершенно не привлекал меня, очень скоро мне захотелось покинуть родные края. В ближайшем городке я научился играть в карты. С той поры это стало моей главной страстью.

Из меня вышел неплохой игрок. Я проигрывал гораздо реже, чем выигрывал. В свои двадцать лет я был самым богатым человеком в округе.

Но мой триумф длился недолго. Кто-то пустил слух о том, что я грязно играю. Меня стали называть шулером.

Джентльмены, для хорошего игрока нет ничего хуже шулеров! Скольких оскорблений и неприятностей мне удалось бы избежать, если бы этих грязных обманщиков никогда не существовало! Каждый раз, когда я выигрывал, я ощущал на себе взгляды, полные змеиной злобы. Глаза оппонентов так и шарили по манжетам моей рубашки. Несколько раз меня обыскивали под дулом пистолета.

Мне пришлось покинуть тот недобрый городок, но и на новом месте я не находил доверия. Мне приходилось хитрить. Я перестал выигрывать крупные суммы, чтобы не возбуждать подозрений. На жизнь мне хватало, но о богатстве пришлось забыть.

Тем не менее, я продолжал играть честно, оттачивая свое мастерство ежедневными тренировками. Вскоре я достиг предела. Я овладел всеми возможными приемами, освоил все стратегии и хитрости карточных игр.

Но фортуна не всегда поворачивалась ко мне лицом. Несколько раз я оказывался на улице, без гроша в кармане.

Это раздражало меня с каждым днем все сильнее и сильнее. Я знал о картах все, но все же не был застрахован от поражения. Мне ужасно хотелось стать лучшим игроком всех времен.

Неудивительно, что однажды передо мной появился дьявол и предложил продать свою душу. Взамен он обещал исполнить любое желание. Я, не раздумывая долго, пожелал выигрывать в карты каждый раз, когда сам этого захочу. Нелепо было бы заказывать постоянный выигрыш. В таком случае меня точно заковали бы в кандалы за мошенничество.

Дух зла немедленно составил договор, и я расписался кровью.

С тех пор мне не находилось равных за карточным столом. Даже шулеры, садящиеся играть со мной, не могли противостоять моей мистической удачливости. Да, их перекошенные от изумления лица еще долго приносили мне невыразимое наслаждение.

Я стал знаменитостью, правда, в очень узких кругах. Меня прозвали Лаки Стар – Счастливая Звезда. Некоторое время даже ходил слух о том, что карты, побывавшие в моих руках, полезно носить на шее в качестве амулета. Доходило до того, что после каждой игры крупье приходилось доставать новую колоду.

Это были славные годы, но все когда-нибудь кончается.

Однажды за мной пришла смерть. Невеселая старуха ясно дала понять, что дни мои сочтены. А если вы помните, джентльмены, душа моя после смерти должна попасть прямиком в лапы дьявола! Не самая приятная перспектива.

Я предложил Смерти сыграть партию в карты. Ставка – жизнь. Смерть легко согласилась, хотя мне показалось, что она предпочла бы шахматы.

Когда я выиграл партию, старуха выглядела озадаченной. Похоже, она проиграла впервые. Однако же потусторонние существа куда честнее людского племени. Смерть выполнила обещание и сохранила мне жизнь.

С тех пор я ее не видел.

Почти триста лет я брожу по свету, не старясь и не умирая. За это время было много курьезов, вроде падений с высоких скал без малейшей царапины. Самое забавное, пожалуй, случилось недавно. Один бандит семь раз промахнулся по моей голове, стреляя почти в упор. Убегая, он называл меня бессмертным демоном. Если задуматься, он почти не ошибся.

За свою долгую жизнь я обошел весь свет. Я играл, попадал в передряги, спасал целые города, открывал древние тайны. Знаете, мне все еще интересно жить! И я снова и снова отправляюсь в путь.

Бессмертный игрок, путешественник и авантюрист.

Леонард встал и поклонился, словно благодаря за внимание.

Лицо Джона Милтона не выражало совершенно никаких эмоций.

- Извини, Лео, но что-то не верится, - сказал Микки. – Дьявол, старуха с косой – похоже на сказку для ребятни.

- Но ведь я и не настаивал на том, чтобы каждый рассказал правдивую историю о себе! – подмигнул ему Лаки. – Впрочем, если ты требуешь доказательств...

Леонард с феноменальной скоростью разложил карты на столе.

- Не желаешь партию?

- Нет, - почесал голову Мик. – Я сейчас не при деньгах, да и все равно это ничего не докажет. Я не слишком силен в этих картинках. Лучше скажи: ты теперь никогда не умрешь? А если жизнь все-таки надоест?

- Полагаю, это может стать проблемой, - задумчиво сказал Леонард. – Кроме того, даже если мне удастся снова разыскать мою старую знакомую, после смерти моя душа должна отправиться прямиком в ад. Это тоже не слишком хорошо. Впрочем, у меня целая вечность на раздумье.

- Ладно, это ерунда. Расскажи лучше, как выглядел тот нечистый, или Смерть.

Леонард смущенно потер подбородок.

- Всегда спотыкался на этом месте, - сказал он. – Я не могу их описать. Дело в том...

- Не хватает слов?

- Да нет. Просто, глядя на них, перестаешь видеть все остальное. Когда Смерть стоит прямо перед тобой, все остальное как будто исчезает. И поэтому попросту не с чем ее сравнить. Она – словно темнота, когда закрываешь глаза. Лучшего описания, пожалуй, у меня не будет.

Лаки виновато развел руками.

- Не слишком ты хороший рассказчик, - с досадой сказал Микки.

- Тут ты меня поймал. Остается надеяться, что твоя история будет куда увлекательнее, - Леонард положил локти на стол, изображая прилежного слушателя.

- Хорошо, - вздохнул Мик. – Это будет история о том, как я попал в авиацию и получил прозвище «Безумный».

Не могу сказать, что мечтал о полетах с самого детства. Напротив, я был самым обычным парнем. У нас с ребятами была своя шайка. Мы воровали яблоки в чужих садах, строили крепости в окрестном лесу, фехтовали на палках... В общем – были заурядными мальчишками. Не знаю, кем бы я стал, если бы не встретил Дедала.

Уже тогда он был стариком, но порох в нем еще оставался. Дедал слыл местным чудаком, но при этом – мастером на все руки. Со всей деревни люди тащили к нему испорченные механизмы, чтобы вдохнуть в них новую жизнь.

Мастерская Дедала находилась на окраине села. В старом просторном бараке, неизвестно как уцелевшем еще со времен войны, располагался целый склад занятных устройств и всяческих железок. Мы с друзьями любили играть там. Дедал не был против, только просил возвращать детали и инструменты на место после игр.

Однажды вечером я сидел на крыше мастерской, наблюдая за раскаленным небом. Солнце уже почти село; на него можно было смотреть не щурясь.

Дедал неожиданно оказался рядом. Я и предположить не мог, что старик способен забраться на крышу.

- Хочешь, я открою тебе один секрет? – спросил он. – Секрет, который ты давно уже раскусил?

- Люди могут летать, - произнес Дедал, глядя куда-то вверх. – Люди созданы для полета. Ты ведь давно чувствовал, что тебе чего-то не достает. Теперь ты знаешь, чего именно.

Я хотел спорить и возражать, но отчего-то вдруг заткнулся. Ощущение правоты Дедала накатило на меня волной.

Я действительно всегда знал, что могу летать.

С тех пор я проводил все свободное время в мастерской. Старик охотно обучал меня всему, что умел сам. Он долгое время работал на авиастроительных лесах, был одним из тех, кто создавал наш Воздушный Флот. Теперь и я учился строить летательные аппараты.

Через пару лет мы создали наш первый двухмоторник. Я покрасил его в ярко-красный цвет и назвал «Флай» - Муха. Аэроплан легко выдерживал меня, но старик весил куда больше. Поэтому все испытательные полеты он доверил мне.

Я был в восторге от своей Мухи, но старик казался недовольным. У него начался очередной период меланхолии и апатии.

- Это – не то, - говорил он после каждого полета «Флая».

Я знал, что не давало ему покоя. Спальня Дедала была оклеена вырезками из газет и книг. Там были статьи про восточные опыты с левитацией, упоминания о «самопроизвольном воспарении» священников во время молитвы, какая-то чушь про людей, якобы видевших ангелов. Особую гордость старика составляла коллекция выцветших фотокарточек с изображениями фресок древней цивилизации. Грубо нарисованные человеческие фигурки на них летали над землей, широко раскинув руки.

В моменты откровения Дедал делился со мной своей теорией.

- Люди, - говорил он, - могут летать. Эта способность сидит у них глубоко под сердцем. Не зря человечество во все времена мечтает о полетах. Но что-то произошло давным-давно. Мы перестали летать, забыли, что небо – наш дом. Теперь мы боимся даже думать о полетах. Нас мучает страх высоты, боязнь разбиться. Но умение летать все еще живет в нас. Надо только его пробудить.

Дедал свято верил в то, что человек может вспомнить о своей скрытой способности, если прыгнет с высокой точки. Когда при падении не останется иного выхода, страх высвободит глубинную память искусства полета. Это был его способ – прыгнуть вниз с максимально высокой скалы.

Несколько раз он падал с утеса, вооружившись дельтапланом. По возвращении он снова твердил: «Не то!» Старик знал, что может положиться на искусственные крылья, и поэтому его древний инстинкт полета не просыпался.

Все закончилось так, как и должно было закончиться. Однажды Дедал покинул село. Через несколько недель он добрался до столицы и спрыгнул с самого высокого здания вниз. Инстинкт полета так и не проснулся в нем.

Селяне узнали об этом из газет. Фотография была плохого качества, но все равно было понятно, что старик разбился вдребезги.

( - Мне повезло больше, если это можно считать везением, - прервал рассказ Джон Милтон. – Я видел репортаж по стереовизору. Какой-то чудак спрыгнул с Хрустальной Башни. Через некоторое время в нем опознали отставного инженера, давно покинувшего столицу. Его разбитое тело представляло собой весьма неприглядное зрелище.

- Спасибо, что напомнил об этом, - недовольно сказал Микки. – Так я продолжу рассказ.)

После этого события я решил, что в родных местах мне нечего больше делать. Я заправил «Флай» под завязку и полетел на восток.

Вскоре мне удалось присоединиться к группе авиаторов-каскадеров. Их нехитрые трюки я освоил довольно быстро. Эти парни сами не знали, на что способны. Я показал им, что можно вытворять на хороших машинах, если не бояться. К тому времени, как нашу труппу пригласили в столицу, меня считали окончательно спятившим самоубийцей.

Я не осуждаю моих друзей за такие мысли. После смерти Дедала его мечта тяжелым камнем упала на мои плечи. Чтобы скинуть это бремя я играл со смертью, нарушал все физические законы, испытывал небо на прочность всеми способами.

Однажды, после дружеского состязания в мастерстве с одним военным пилотом, он сказал мне:

- Парень, сегодня ты победил, но я не назову тебя лучшим. То, что ты еще жив – просто чудо. Не надейся, небо не будет оберегать тебя вечно.

Наверное, он был прав.

Вскоре после этого я ушел из авиации, достигнув своего максимума. Мы с «Крылатыми Самоубийцами» дали последнее представление в Метрополисе, и я объявил о своем уходе.

Я понял, наконец, что мечта Дедала была и моей мечтой. Аэроплан был для меня не крыльями, а душной железной тюрьмой. Я хотел летать сам, легко и свободно. И я точно знал, что могу летать.

Мне стали сниться высокие скалы и крыши небоскребов. Идея Дедала о прыжке с хорошей высоты не давала мне покоя. Я даже составил каталог самых высоких объектов искусственного и естественного происхождения. Однако все они оказались недостаточно высокими. Так было много раз: я стою на вершине здания, смотрю вниз и чувствую всем естеством, что не успею раскрыть крылья, прыгнув отсюда. И я спускался на землю.

Мои поиски длятся уже три года. Недавно я узнал, что в этом городе живет Мастер, знающий все о полетах. Я решил остановиться в Грейсленде и попросить его поделиться знаниями со мной.

Вот и вся моя история.

- Отличный рассказ, малыш, - Леонард вежливо похлопал в ладоши. – Ты заработал лимонад. Думаю, у тебя порядочно пересохло в горле.

Он торжественно поставил перед Миком высокий стакан. Тот выпил залпом и скривился, приложив руку ко лбу. Напиток оказался пронзительно-холодным.

- Я предпочел бы пиво. И не стоит называть меня «малышом» только потому, что ты на триста лет старше.

- Боюсь, я знаю того Мастера, о котором ты рассказывал, - проговорил Милтон. На протяжении всего рассказа он ни разу не пошевелился, и теперь сидел, неестественно выпрямившись. – Его зовут Мафусаил, так ведь?

- Верно! Что с ним не так? Он умер? – заволновался Микки.

- А, так это Мафусаил, - разочарованно протянул Леонард. – Я тоже знаю о нем.

- Он умер, - подтвердил Джон Милтон. – Полгода назад. Однако, появись ты раньше на год или два, это ничего бы не изменило.

- Последние лет десять старина Маффи преподавал молодежи только один урок – как пить, не закусывая, - сказал Лаки. В его голосе явственно слышалось сочувствие. – После того, как он усовершенствовал рулевое колесо для дирижаблей, его мучил постоянный творческий кризис. Старик начал заливать алкоголем беды, и окончательно растерял весь свой талант. Удивительно еще, что он прожил так долго.

- Но почему? – спросил Мик, не желая поверить. – Он же был настоящим гением!

- В этом и кроется причина, - довольно равнодушно сказал Джон.

- Пожалуй, это так, - подтвердил Леонард. - Однажды я разговаривал с ним. Беседа была в общем-то ни о чем, но после нее оставалось однозначное впечатление – старик в какой-то момент понял, что небо ему не по зубам. Похоже, он увидел перед собой стену и расшибся об нее. Гении вообще тяжело переживают собственное бессилие.

- Значит, я шел сюда зря, - прошептал Микки. Его взгляд стал пустым. – Три недели через Пустоши, почти без еды. И куда мне идти теперь?

- Тебе нужен Дом, - сказал Джон Милтон, словно беседуя сам с собой. Спустя пару секунд Микки понял, что эти странные слова были обращены все-таки к нему. Он открыл рот, чтобы переспросить, но тут дверь салуна с грохотом отворилась.

На пороге стоял небритый детина с неприятной улыбкой. Сплюнув коричневую слюну прямо на пол, он приветственно поднял руку вверх.

- Приятного аппетита почтенным посетителям! – объявил гость. – Надеюсь, сегодня старина Оуэн потчует вас чем-то получше обычной собачатины.

Детина залился довольным смехом, радуясь собственной шутке. Бармен пожирал гостя глазами, уперев руки в бока.

- Ладно, чего смеяться-то? Плакать надо! – ни с того ни с сего гость стал вдруг серьезным. – Здесь ведь многие ждут дилижанса, верно? Ну, так можете расслабиться, джентльмены, и расстегнуть пару пуговиц. Дилижанса не будет! Только что пришло сообщение: на экипаж напали. Багаж похищен, трупов тоже нет. Загадочное происшествие, вот так-то!

- Что за бредни ты несешь, Чед? – выкрикнул Оуэн. – Не проспался, что ли?

- Желаешь проверить – поезжай на дорогу, - пожал плечами Чед. – Уж не знаю, кто подсидел господ из Первой Транспортной. Может, Однорукий Пантоцци снова взялся за ружье, а может быть и людоеды! Трупов-то не нашли! А следующий дилижанс прибудет только через неделю, вместе с шерифом и командой карателей из самого Метрополиса! Так что, господа, вы прочно застряли в этой дыре.

Посетители заговорили все разом. Проклятия и ругань неслись со всех сторон. Трапперы били посуду, коммивояжеры с досадой бросали дорогие саквояжи на пол. Оуэн старался перекричать всех.

- Уважаемые гости! Ничего страшного не произошло! Подумаешь, дилижанс задерживается! Не в первый раз. Всю эту неделю вы сможете провести в чистых и удобных номерах моей гостиницы...

Его голос окончательно потонул в недовольных выкриках.

- Да я лучше в волчьей норе заночую, чем в твоей клоаке! – надрывался маленький неопрятный фермер. – У тебя же там клопы с кулак величиной!

Бармен побагровел.

- Сдается мне, Джек, твои коровы поумнее тебя будут! Кому не нравится моя гостинца – могут проваливать в Пустошь! Остальных – прошу ко мне за ключами!

Галдеж постепенно затихал. Некоторые посетители уныло побрели на выход, другие оформлялись на ночлег. Усатый торговец, пользуясь неразберихой, схватил Кики подмышку и куда-то потащил. Танцовщица не сопротивлялась.

- Тебе нужен Дом, - повторил Милтон, как только наступила относительная тишина.

- Что за дом? Ты имеешь ввиду - ночлег? – переспросил Микки.

- Дом – это место, где исполняются желания. Место, где каждый находит то, что искал.

Джон говорил медленно и без выражения. Микки посмотрел на него недоуменно.

- Это какая-то легенда? Или новая религия?

- Это место. Дом. Я иду туда. Если хочешь, пойдем вместе. Там твое желание исполнится.

Микки засопел.

- Слушай, приятель, ты меньше всего на свете похож на шутника. Но, может быть, я просто плохо разбираюсь в людях? Что это за место такое – Дом?

- Вообще-то я немного слышал об этом, - проговорил Леонард, глядя на Джона с интересом. – Говорят, он возник не так давно, лет тридцать назад. Многие убеждены, что Дом является предвестником конца света. Другие считают его раем. Немногие – своеобразной шкатулкой Пандоры. А большинство – просто сказкой. Но лично я полагаю, что Дом существует.

- Ты не встречал его в своих странствиях? - спросил Милтон.

- Нет, но однажды я познакомился с человеком, побывавшим в Доме. Это было около десяти лет назад, в одном временном лагере для странников. Я располагался на ночлег и решил скрасить вечер беседой с попутчиком. Он был целиком поглощен своими мыслями, однако мне удалось его разговорить. Так я и узнал о существовании Дома.

Этот путник набрел на него случайно. Внутри он встретил Архитектора, создавшего Дом. Пробыв там некоторое время, путник вновь отправился странствовать. Когда я спросил, исполнилось ли его желание, он ответил коротко - «Исполнилось», и замолчал. На следующее утро, когда я проснулся, его уже не было в лагере.

- И что это было за желание? – спросил Мик.

- Не знаю, - ответил Лаки. – Вот только особо счастливым этот человек не выглядел. Впрочем, несчастным – тоже. Если честно, я не знаю, что и думать про этот Дом.

Леонард виновато улыбнулся.

Столики вокруг опустели. Народ расходился, проклиная ненадежные дороги и слабую охрану дилижансов. Пианист радовал напоследок довольно-таки приличной мелодией в минорном ключе; уборщик в коричневом фартуке осторожно сметал осколки посуды.

Микки молчал.

- Я ухожу, - неожиданно заявил Джон Милтон, вставая. – Не могу и дальше терять здесь время.

- Постой, ночь же на дворе! - сказал Микки. – Да и где находится этот Дом? У тебя есть карта?

- Он точно не в Пустоши, - ответил Джон быстро. – Значит, я должен просто обыскать все подходящие места. Мир не так уж и велик.

- Послушай, а ты заинтриговал меня! – заявил Леонард. – Если не против – я с тобой. Дом – это место, которое стоит посетить. Может быть, там я смогу решить свою маленькую проблемку. Путешествие – это здорово!

Джон молча кивнул.

Микки некоторое время сидел, собираясь с мыслями, потом стукнул кулаком по столу.

- Черта с два я упущу такой шанс! Я иду с вами. Вот только я остался совершенно без поклажи из-за неприятностей в пути. Мне нечем заплатить за еду и снаряжение. Все мои деньги переведены в ценные бумаги и хранятся в Метрополисе.

- По возвращению с тебя выпивка, мистер Богач, - кивнул Леонард. – А о деньгах не беспокойся. Все-таки рядом с тобой сам Лаки Стар!

Он пустил карты веером из одной руки в другую.

- Выступаем прямо сейчас, - сказал Джон, закидывая рюкзак на плечо.

- Ночь – отличное время. И мухи спят, и солнце не слепит глаза, - беззаботно заявил Леонард.

- Не свернуть бы только шею, - сказал Микки. Сладостно-тревожные предчувствия уже трепыхались у него где-то под желудком. - Прощай, Грейсленд, и пропади ты пропадом.

День пятый. Дом

Лес закончился неожиданно. Спутники вышли на широкую поляну, залитую солнцем и запахами диких трав.

Джон молча ткнул пальцем куда-то вправо.

- Вот мы и пришли, - озвучил Микки очевидный факт.

Примерно в миле от путешественников стоял Дом. Его невозможно было не заметить или не узнать.

В другие времена Дом наверняка назвали бы Замком или Крепостью. Высокие внешние стены скрывали от глаз основную часть здания. Две невысокие башни сверкали зеркальными куполами на солнце. Третья башня располагалась в центральной части сооружения и была неимоверно высока. Ее вершина терялась в облаках.

Цвет Дома оказался преимущественно белым. Стены украшали диковинные фрески и статуи. Перед гостеприимно распахнутыми воротами стояла величественная арка, изображающая двух сплетающихся в танце змей.

Дом стоял в низине, посреди изумрудно-зеленой поляны. Извилистая тропинка, ведущая к воротам, так и манила к себе.

А по обеим сторонам от Дома, на значительном отдалении, виднелись развалины трех городов-призраков. Пыльное марево над обрушенными зданиями делала их пугающе похожими на настоящих привидений. Безмолвные ряды ветхих домов, поросших травой. Несколько колодцев с рассыпающейся кладкой. Покосившееся здание магазина с темным пятном на месте, где когда-то была вывеска.

Судя по всему, люди давно покинули эти места.

- Что-то мне не по себе от этого вида, - мрачно сказал Мик. – Похоже, людей не очень-то тянет жить рядом с Домом.

- Побеждает сильнейший, - не слишком вразумительно ответил Джон Милтон. – Идем вниз. Осталось меньше мили.

- Боюсь, что не смогу пойти с вами, - неожиданно сказал Лаки. Выглядел он слегка растерянным и немного грустным. Сейчас он был куда больше обычного похож на человека, прожившего несколько веков.

- Что случилось, Леонард? – спросил Микки. – Давай, ты же не остановишься в шаге от цели? Тебе ведь нужно снять проклятье, так?

- Не сейчас, - мягко ответил Лаки. – У меня осталась еще масса дел на этом свете. Масса дел и куча столов, за которыми я не играл. Теперь я знаю, где находится Дом, и смогу вернуться сюда в любой момент. А вы – ступайте. Ваши желания исполняться совсем скоро.

- Не верится, что мы расстаемся вот так, - с досадой сказал Микки. – За эти несколько дней я успел привыкнуть к твоей болтовне, Лаки Стар.

- Мне и самому немного жаль, - признался Леонард. – Я надеялся, что мы пропутешествуем хотя бы год. Но – не судьба. Прощайте. Мы наверняка встретимся еще раз.

- Скорее, ты навестишь наши могилы, - хмыкнул Микки. – Счастливого пути, Лаки. Желаю тебе выиграть все деньги мира.

Джон Милтон молча поклонился, приложив руку к груди. Леонард так же молча приподнял шляпу над головой. Затем он повернулся и пошел обратно в лес, не оглядываясь.

Джон не стал дожидаться, пока Лаки скроется из виду. Закинув практически пустой рюкзак на плечо, он начал спускаться к Дому. Микки побрел за ним.

Направляясь к воротам, молодой пилот ни о чем не думал. Все его заботы свелись к освобождению ног из объятий цепкого вьюна, щедро раскинувшего свои усы по поляне. Солнце не слишком досаждало жарой; в воздухе стоял запах прелой травы и меда.

Вскоре путники были у ворот. Проходя сквозь арку, Микки непроизвольно посмотрел наверх. Змеи – синяя и золотая - обнимались на высоте в три человеческих роста. Наверное, это какой-то символ, решил Мик, и тут же забыл про это.

Они вошли в Дом.

За воротами оказался короткий прохладный коридор, заканчивающийся обычной дверью с позолоченной ручкой. Джон подошел к ней и тихо постучал.

- Заходите, пожалуйста! – раздался голос.

Джон и Мик оказались внутри своеобразной прихожей. Обстановка внутри здорово напоминала обычный отель. Перед гостями находилась стойка из красного дерева, на которой беспорядочной кучей лежали пронумерованные ключи. Под небольшой табличкой «Добро пожаловать!», сидел мужчина с седыми бакенбардами и плешью до затылка. Неказистый, словно приплюснутый сверху старичок был одет в телогрейку ярко-оранжевого цвета. Пенсне на его бугристом носу подрагивало, грозя упасть.

- Всегда рад гостям, - тягучим голосом произнес старик. – Добро пожаловать домой.

- Это действительно Дом? – спросил Микки, несколько выбитый из колеи. – То есть, я имею ввиду, тот самый особенный Дом, где сбываются желания?

Старичок вздохнул.

- Не вы первый, не вы последний... Все думают только о своих желаниях. Впрочем, если не вдаваться в подробности – да, это тот самый Дом.

- Где-то здесь должен быть Архитектор, - сказал Джон. Казалось, даже он был немного смущен. – Ты знаешь его, старик?

- Некоторые говорят – Архитектор, некоторые – Строитель. Суть от этого не меняется. Он перед вами.

Старик сполз со стула, иронически поглядывая на путников поверх пенсне.

- Что, не похож? Обычно меня принимают за привратника или уборщика. Но я не обижаюсь, нет...

Архитектор неспешно выбрался из-за стойки и пожал руку вначале Мику, затем Милтону. Широкие штанины старика едва прикрывали колени. Микки, не сдержавшись, фыркнул.

- Значит, теперь наши желания исполняться? – спросил Джон.

- Да, - просто ответил Архитектор.

- И как это... В общем, что нужно делать? – мысли в голове Мика перемешались. Сердце отчего-то пропустило несколько ударов, потом гулко забилось где-то возле горла.

- Хотите чаю? – неожиданно спросил старичок.

Не дожидаясь ответа, он снова проковылял за стойку. На свет были извлечены изысканные чашки тонкого фарфора и огромный закопченный чайник. Архитектор щелкнул пальцами. Небольшая панель в стене втянулась внутрь; из ниши выдвинулся медный треножник с чашей вверху. Внутри углубления горел огонек, маленький, но жаркий. Старик торжественно водрузил на него чайник.

Джон и Микки ждали молча, слушая гул пламени и слабое сипение воды.

Старик тем временем ловко растер по чашкам душистый порошок и молниеносно заварил чай.

- Советую пить горячим, иначе весь эффект пропадет.

Джон попробовал, обжигая губы.

- Неплохо, верно? – улыбнулся старик. Для пожилого человека у него были на редкость хорошие зубы. – Никогда не умел нормально заваривать чай. Однако же, несколько лет практики - и я овладел этим мастерством. Удивительно, но факт!

- Прости, Архитектор, не знаю твоего имени... Может быть, все-таки приступим к исполнению желаний? – нетерпеливо спросил Мик, осторожно придерживая чашку.

- Я что, похож на волшебного джинна? – удивленно спросил старик. Пенсне картинно поползло вверх. – Это Дом выполняет желания. Хотите знать, как это происходит? Огорчу вас, я и сам этого толком не понимаю.

- Но вы же его создали, - заметил Джон Милтон.

- Знаете, молодые люди, это было давно. Если вам действительно интересно, куда вы попали, я расскажу свою историю.

Когда-то я был неплохим архитектором, даже весьма неплохим. Собственно, меня называли гением. Признаюсь честно, мне это нравилось.

Когда я только начинал осваивать свое ремесло, мне приходили в голову интересный мысли. Читая книги об интерьерах и свойствах материалов, я обнаруживал истины, записанные между строк. Спустя много лет моя теория архитектуры была завершена. Я поделюсь ею с вами. Не беспокойтесь, это не займет много времени! Уделите пару минут старику, которому редко удается поболтать с живым человеком.

Итак, что такое дом, или, скажем, город? Ответ: город – это место, где живет человек. Определение простое, но совсем не глупое, как могло бы показаться.

Ведь люди могут жить и в лесу, и в горах. Однако предпочитают они все-таки города. Достигнув определенного уровня развития, человечество перешло к цивилизации городского типа.

Город – это место, максимально подходящее для жизни людей. Крыша над головой, еда, общение с себе подобными, тепло, защита от хищников и других опасностей внешнего мира – все это необходимо человеку. Все это есть в городе.

С другой стороны, давно замечено, что обстановка, в которой живут люди, многое может о них рассказать. Взять, к примеру, письменный стол. Предметы на нем аккуратно сложены; стало быть, хозяин – педант. Книги на столе посвящены вопросам бизнеса - это раскрывает нам его интересы. На видном месте лежит поломанная скрепка – наверное, владелец был чем-то озабочен последнее время, бессознательно сгибал и разгибал ее пальцами. Эту игру можно продолжать до бесконечности.

Суть в том, что человек как в зеркале отражается в своих вещах, в обстановке своего дома. По большому счету, дом – и есть человек. Город – это Человек. Они едины, как всегда едины автор и его творение.

Город строится как модель человеческой души. Есть небоскребы, как символ благородных стремлений. Есть крепкие жилые дома - суть желания безопасности. В городе, как и в человеческой душе, есть своя канализация, свои отхожие ямы.

Человек жаждет порядка – в городе появляются ровные линии улиц и проспектов. Людям не нравится все время жить по правилам – возникают бордели и опиумные курильни. Здание суда – это стыд и совесть человека, церковь – его духовность. Жилище – внутренний мир и индивидуальность.

Такова моя теория, если вкратце.

Однако, если мы посмотрим на любой город и представим себе душу человека, которую отражает этот населенный пункт, откроется неприятная картина. Окажется, что это очень странный человек, наверняка психически ненормальный. Человек-химера.

Дело тут даже не в том, что люди не всегда понимают свои истинные желания. Не в том, что возможности человека слабы, и воплотить желаемое не всегда удается.

Просто все люди – очень разные, и каждый из них лепит свой кусочек Города. Из-за этого каждая часть конфликтует со всеми остальными частями. Разные дома говорят друг с другом на разных языках, не достигая взаимопонимания. Каждый город – это своеобразная Вавилонская башня, и все мы – ее строители. Вместо единой системы, вроде человеческого тела или души, город представляет собой эклектичный Хаос. Неудивительно, что живущие там люди постепенно сходят с ума, переставая понимать окружающую вселенную.

Я и сам творил свои первые здания и памятники, словно втыкая новые гвозди в уродливое тело города. Когда я понял это, ко мне пришла мечта – построить идеальный Город. Да, тогда я думал о целом городе. Время внесло свои коррективы, сбив мне рога гордыни. Я ограничился идеальным Домом.

Я решил построить место, в котором каждый найдет то, что ему нужно. Дом, куда всегда можно вернуться. Колыбель и последнее пристанище. Место, где можно начать все сначала или закончить труд всей жизни. Совершенный Дом, дом для каждого.

Не буду углубляться в историю создания. Все мои эксперименты с новейшими материалами и точками опоры заинтересуют только очень узких специалистов. Скажу одно – никогда передо мной еще не стояла столь сложная и увлекательная задача. Каждый раз, сталкиваясь с новой проблемой, я приходил в ужас от ее масштабов. Представьте: вы пытаетесь перешагнуть через мелкий ручей, а он на ваших глазах превращается в безбрежный океан. Я постоянно чувствовал себя раздавленным непосильной тяжестью той задачи, за которую взялся. Вы можете себе представить, например, как это сложно – создать интерьер, совершенно не вызывающий неприятия у людей? Чертовски сложно! У меня оставался лишь один союзник – мое упрямство.

Через два года после начала работ я приказал уничтожить все, что было построено, и начал все заново, на новом месте. В тот день меня объявили безумцем даже те, кто верил в мне до последнего. Но мои рабочие возводили новые строительные леса. Я снова и снова строил модели, и тут же разрушал.

Мое упорство было вознаграждено. Через некоторое время у меня появилось стойкое ощущение того, что я строю что-то волшебное. При этом я почти потерял контроль над своей работой. Доходило до того, что, просыпаясь, я обнаруживал на чертежах неизвестно откуда появившиеся пометки. Судя по почерку, я делал их сам, вот только вспомнить об этом я не мог, как ни старался.

Еще очень много лет я продолжал строительство, добавляя новые помещения, возводя башни, исправляя неточности в интерьере. Почти курьезная история произошла с одной лампой, которую я давным-давно приметил на блошином рынке в одной восточной деревушке. Этот грубо сделанный светильник с погнутыми краями никак нельзя было назвать произведением искусства. Кроме того, он даже не работал. Тем не менее, без него Дом не мог существовать. Я полгода убил на поиски этой безделушки, пока не нашел. Теперь лампа стоит в одной из комнат Дома. Даже не спрашивайте, я не знаю, почему она здесь нужна! Вот только без нее Дом не сможет исполнять желания. И таких незаменимых мелочей здесь миллионы.

Закончилось все неожиданно. Однажды я проснулся и понял, что Дом готов. В тот день я поблагодарил рабочих и отворил ворота настежь.

Тогда Дом исполнил свое первое желание. Я завершил труд всей своей жизни и был, наконец, счастлив.

В Дом начали приходить люди со всего света. Постепенно слухи о месте, где исполняются желания, достигали самых отдаленных уголков. Я терпеливо объяснял людям, как они заблуждаются. Дом – это то, чего не хватает человеку. Если у человека отнять легкие, он не сможет дышать; если вырвать сердце – кровь не потечет в его жилах. То же самое с Домом. Он – словно давно потерянный орган любого человека. Орган, без которого можно было существовать, но не жить. Только приходя сюда, человек обретает целостность. А исполнение желаний – это просто одно из проявлений полноценного бытия.

Мало кто прислушивается к моим объяснениям. Но это уже не важно. Главное – двери Дома открыты. Теперь у каждого в этом мире есть дом.

- Сейчас вы лучше понимаете место, в котором оказались? – Архитектор придирчиво посмотрел на слушателей.

- Значит, все жители окрестных городов поселились здесь? Поэтому вокруг перестали жить люди? – спросил Джон.

- Не знаю, - ответил старик. – Многие приходят сюда, некоторые остаются. Я не слишком хорошо осведомлен о событиях в мире. Мое место – здесь.

Старик похлопал ладонью по столу с ключами.

- Я теперь – часть Дома. Архитектор ему больше не нужен, поэтому пришлось переквалифицироваться в Смотрители. Я совсем не жалею об этом, напротив. Это очень важно, чтобы дома тебя кто-то встречал. Иначе это уже не твой Дом.

- Судя по рассказу, это здание – темная лошадка, - заметил Микки. – Даже Архитектор толком не знает, что именно он построил. А вдруг этот Дом опасен? Мне он кажется вполне самостоятельным, даже разумным существом. Что, если он решит навредить людям? Например, если кто-то попытается разрушить его?

- Полагаю, уничтожить Дом также невозможно, как уничтожить солнце. Любой разрушитель всегда будет слишком слаб и слишком далек от него.

- Но если кто-то придет сюда и загадает желание? Чтобы Дом исчез? – упорствовал Мик.

- В третий раз повторяю, это не машинка для исполнения желаний, - ответил Архитектор довольно миролюбиво. – Кроме того, пришедшему сюда и в голову не придет пожелать такого. Вам часто хочется уничтожить самое дорогое, что у вас есть? Думаю, нет. А что касается опасности Дома... Ваша комната уже ждет вас. Приходите туда и решайте сами. Это надо почувствовать самому.

- Хорошо, я готов, - сказал Микки. Неожиданная слабость в ногах удивила его. Мик всем телом ощутил вдруг пугающую близость исполнения мечты. Через несколько минут его жизнь изменится навсегда, оставшись без крепкой опоры прошлого под ногами. Течение дней потеряет свою непрерывность, окончательно разделившись на «до» и «после».

Микки усилием воли подавил панику и твердо взглянул в глаза Архитектора.

- Отлично, отлично, - пробормотал тот, копаясь в ключах. – И какое это будет желание?

- Я хочу летать.

- Вот как? – удивился Архитектор. – Желание не оригинальное, но люди обычно выражают его более конкретно и детально. Как именно ты хотел бы летать? Это должна быть левитация, или полет на крыльях? А может быть, ты просто боишься высоты, и желаешь избавиться от своих страхов?

- Нет, я... просто хочу летать, - сказал Микки, с трудом подбирая слова. – Если честно, никогда не представлял, как это будет выглядеть. Я просто хочу остаться обычным человеком, но при этом – получить возможность самостоятельного полета.

- Ну, мальчик мой, такое объяснение еще больше туманит картину, - сказал Архитектор. – Ведь ты уже и сам должен понимать, что человек, способный летать, не может оставаться ОБЫЧНЫМ. Впрочем, я тут мало что решаю, - неожиданно заключил он.

Архитектор подошел к Микки, еще раз пожал ему руку, дружески потрепал за плечо.

- Ключ тебе не понадобится. Иди прямо по этому коридору, - Архитектор небрежно показал рукой. – В конце ты увидишь створки лифта. Он доставит тебя на крышу главной башни в считанные секунды. Высота там как раз подходящая. Главное – как следует разбежаться. Удачи, юноша! Рад был познакомиться с тобой....

Архитектор выглядел слегка опечаленным. Старость часто приносит с собой сентиментальность.

Микки нервно сглотнул, потом, желая попрощаться с Джоном, направился к нему, но в последний момент передумал. Слегка помахав рукой, он повернулся и пошел по коридору.

- Теперь вы, - сказал старик, дождавшись, когда шаги Микки стихнут. – Подозреваю, что ваше желание будет несколько более абстрактным. Так чего же вы хотите?

Архитектор посмотрел на Джона Милтона поверх пенсне. Блеклые глаза старика не выражали ничего особенного. Казалось, Архитектор просто копирует безразличный взгляд Джона, словно отражая его в зеркале.

- Я хочу понять, кто я, - произнес Милтон.

Архитектор кивнул, затем не глядя сунул руку в ворох ключей и выудил оттуда один.

- Пойдемте, это не далеко, - пригласил старик.

Джон и архитектор спустились по широкой лестнице из мрамора. Где-то высоко под потолком пели птицы; цветы и свежая зелень украшали перила. А внизу шумело невидимое море. Пахло солью и теплым песком.

Лестница вскоре закончилась. Джон стоял возле обычной двери в полутемном коридоре. Архитектор протянул ему ключ.

Джон отворил дверь и вошел внутрь.

Он оказался в просторном помещение. Вокруг было тихо.

Повсюду стояли кровати. Многие из них занимали спящие люди. Там были мужчины и женщины, молодые и старые, красивые и безобразные. Шаги вошедших не разбудили никого, но Архитектор все-таки заговорил шепотом.

- Мы пришли. Выбирайте любую свободную постель.

- Что это за место? Кто эти люди? – спросил Джон просто, чтобы заполнить паузу. Он уже все понял.

- Это – ваша комната. Вокруг – те, кто хотел получить ответ на тот же вопрос, что и вы. Дело в том, что словами этого не объяснить, а вот во сне каждый из них видит, кем является на самом деле.

- Что им снится? Что именно они видят?

- Себя. Только себя.

- А поподробнее?

- Откуда мне знать?

- Вот как? – Джон приподнял одну бровь. – А мне казалось, вы должны это знать.

- Понимаю, что вы имеете ввиду, - засмеялся Архитектор. – Нет, спешу вас уверить. Создатель далеко не всегда обладает всезнанием. Он не всегда вездесущ, и, конечно же, совсем не всеблаг. Хотите, я открою вам небольшой секрет? На самом деле я не создавал ничего нового. Место, в котором человек находит все, что искал, создано давным-давно. Я говорю о нашей Вселенной.

А мой Дом – просто своего рода диспетчерский пункт. Место, куда ведут все дороги. И откуда ведут все дороги, кстати говоря.

Архитектор многозначительно поднял вверх палец.

- Все-таки я создал любопытнейшую штуку, не находите? Впрочем, не буду вам мешать. Вам, наверное, не терпится получить ответ на свой вопрос...

- Что они рассказывают? – перебил Архитектора Милтон. – Что именно они видят во сне? Только себя?

- Я не знаю, - покачал головой старик. – Еще никто из них не просыпался.

Архитектор некоторое время смотрел на Джона, но тот молчал. Тогда пожилой смотритель медленно повернулся и побрел к выходу. Выходя, он плотно, но аккуратно закрыл за собой дверь.