Небольшой городок купался в зелени садов. Его чистые прямые улочки обрамляли небольшие старые дома, в окнах которых отражалось солнце, разбрасывая яркие блики по старинной мостовой. На центральной, идеально круглой площади соседствовали церковь и школа, обжившая большой старинный особняк, некогда принадлежавший барону. А за углом негромко ворчала и напевала неспешная харчевня, в которой всегда можно было найти отменное пиво и замечательного собеседника. За окраиной городка раскинулось поле для гольфа, подарок старого барона его жителям.

Раньше городок стоял на торговом пути и процветал. Но потом фортуна повернулась к нему спиной: предприимчивые люди построили прямую дорогу, пролегшую за дальними холмами, и гости стали редкостью на светлых улицах. Городок как бы застыл в том времени и жил неспешной, размеренной жизнью.

А городок был необыкновенный, в нем каждый день происходили привычные для его жителей чудеса. По ночам в школе в окнах мерцал свет свечи, он переходил из класса в класс, из коридора в коридор. А утром, где бы ни оставили ученики указку или мел, они всегда оказывались на предназначенных им местах, книги стояли на полке по струнке, как гренадеры в строю, карандаши были остро отточены и топорщились из стакана на учительском столе, а глобус повернут городком к солнцу, посылавшему свои утренние лучи в школьное окно! И погода здесь редко портилась: летом она была теплой и солнечной, зимой – снежной и ясной.

И поле для гольфа было необычным. На нем никогда не стригли траву, она всегда была ровная и зеленая. Все родители считали своим долгом научить своих сыновей играть в эту замечательную игру. Зимой поле превращалось в замечательный каток, на который по вечерам с шутками и смехом высыпалось почти все население городка. Играла музыка, горели фонари. Лица жителей сияли от удовольствия и радости.

Если мальчики занимались гольфом, то всех девочек родители отдавали в музыкальную школу, которая тоже была необыкновенной: какой бы не родилась девочка, перешагнув порог школы, она оказывалась очень способной к музыке. Много известных музыкантов вышло из этих стен в маленьком мало кому знакомом городке. И нередко поздним вечером горожане слышали, как из темных окон школы звучит сказочно красивый голос скрипки. Говорили, что это поет душа школы.

Да и из таверны часто по ночам слышался негромкий смех и стук глиняных кружек, а иногда кто-то затягивал старинную песню, притопывая и постукивая кружкой в такт. Из окон лился неровный свет от огня, пылающего в большом камине, да били давно сломанные старинные часы, висящие на стене таверны. Но те редкие любопытные, кто пытался разгадать эти загадки, оставались ни с чем. Лишь открывались двери, свеча гасла, скрипка умолкала, а камин казался холодным и безжизненным. Тайна надежно охранялась и никому не было дозволено проникнуть в нее.

И над всем этим возвышался древний баронский замок. Он смотрел с холма устало и мудро, как будто охранял неизменный порядок в городке. Еще недавно там жил старый барон, но он умер, а его внук-наследник, предпочитал жить в столице. И замок осиротел, он даже как будто стал ниже, его чисто вымытые высокие окна уже не так ярко отвечали ласковым лучам утреннего солнца, двери стали скрипеть, как бы их не смазывали, даже трава вокруг была уже не такой зеленой, как раньше. Замок вдруг как-то состарился. Ему только и осталось вспоминать, как собирались в его стенах великие музыканты и композиторы, как звучала их неповторимая музыка в прекрасных залах, как читали поэты свои незабываемые стихи, как кружили прекрасные пары по сияющему паркету, отражаясь в сотнях зеркал, как… В бесконечных анфиладах комнат на стенах висели портреты его талантливых обитателей. Сколько же прекрасных музыкантов и поэтов вырастил замок в своих стенах, не сосчитать! Было что вспомнить! Но все приходит к своему концу…

 

Несмотря на то, что мать Марты состояла в дальнем, очень дальнем, родстве со старым бароном, она была обычной десятилетней девочкой. Марта заплетала тугие рыжие косички, носила туфельки с пряжками, любила петь и играть и, конечно же, училась в музыкальной школе. Строгая учительница каждую весну год водила свой класс на экскурсию в древний баронский замок. Старый серьезный управляющий открывал им тяжелые дубовые двери, они чинно заходили, и учительница начинала рассказывать детям о талантливых обитателях замка, переходя от портрета к портрету. А бароны и баронессы равнодушно смотрели на ребят из своих потускневших золоченых рам.

Вот и этой весной в погожий денек, когда городок утонул в белой пене цветущих садов, класс снова пришел в старый замок. Марта уже три раза была на такой экскурсии, и ей очень не хотелось идти снова, но фрау Магдалина была непреклонна. Переходя из залы в залу Марта отчаянно скучала. И вдруг она увидела приоткрытую дверь, девочка заглянула в нее. Это была довольно большая и странная комната. Здесь стоял большой черный рояль, было много подсвечников со станинными свечами, а вдоль ближней стены стояли дубовые шкафы с большими книгами в кожаных переплетах. Марта протиснулась в щель и подошла к роялю, на пюпитре лежали ноты, неровно написанные чьей-то нервной рукой. Девочка уже протянула руку, чтобы взять и рассмотреть их поближе, как услышала громкий голос учительницы, начавшей читать нараспев какие-то стихи поэта, чей портрет висел на стене. Марта испугалась, заметалась, и увидев пространство между дубовыми шкафами, забилась в него и притихла…

Марта проснулась от какого-то странного чувства. Отрыв глаза, она увидела, что свечи горят, и комната освещена необычным загадочным мерцающим светом, крышка рояля поднята, а ноты открыты на первой странице. Выбравшись из своего убежища, Марта подошла к инструменту и коснулась белой клавиши, по комнате проплыл низкий густой красивый звук, девочка коснулось черной клавиши: звук стал выше и звонче, колокольчик на стене ответил тихим нежным звоном. И вот из-под пальцев Марты полилась прекрасная мелодия, она кружила по комнате, отражалась в зеркалах, сметала равнодушие с глаз баронов и баронесс на старых портретах. Страницы на пюпитре переворачивались сами, огонь свечей колебался в такт МУЗЫКЕ!

Марта так увлеклась, что ничего не видела и не слышала вокруг. А в зале происходило что-то необычное. Стал слышаться шелест бальных платьев, негромкий смех, тихий разговор, в зеркалах стали отражаться неясные тени танцующих пар, старинные портреты тускнели, изображения в них растворялись, исчезали…

Вдруг Марта заметила, что вместо ее старой любимой майки и черной юбки на ней надето белое кружевное платье, а в волосах вдета живая красная роза. Девочка уже хотела испугаться, но тут к роялю подошла стройная красивая дама и, ласково улыбнувшись, перевернула страницу партитуры. В пышных волосах дамы Марта заметила небольшую корону, она вспомнила, что бароны вели свой род от королей.

Отвесив самый вежливый свой поклон, Марта снова заиграла, а по залу поплыл удивительно мелодичный и глубокий голос прекрасной дамы. Она явно была хозяйкой бала, старинная песня плыла по замку, завораживала, будила улыбки обитателей старинных портретов, в комнатах вспыхивали свечи, слышалась тихая речь и женский смех…

 

Петух радостно приветствовал просыпающееся солнце, ему радостно и весело ответила солнечные зайчики в окнах замка. Все участники бала дружно повернулись к окну. Первый луч просеялся сквозь витраж, дамы и кавалеры стали бледнеть, становиться прозрачными и, наконец, растаяли с улыбками на губах. Платье Марты тоже исчезло, с любимой майки привычно улыбался веселый гном. Девочка тревожно оглянулась, все в комнате было по-старому, только глаза со старинных портретов смотрели на Марту молодо и ласково, и как будто говорили: «Спасибо!» Девочка растерялась, что делать, а если ее найдут! Она на цыпочках спустилась по боковой лестнице на первый этаж и вдруг увидела, что задняя дверь открыта: верно, привезли продукты в замок….

 

Утром старый управляющий вошел в зал. Как помолодели на портретах лица! Скука и равнодушие куда-то исчезли, казалось они только, что вернулись с бала и увлеченно обсуждают маленькое приключение! Он поправил на пюпитре ноты и улыбнулся: «Сегодня ночью в замке родился еще один великий музыкант!»

 

А жители городка удивились: замок будто расправил плечи, стал выше, и его высокие окна, как прежде, ярко отражают яркие солнечные лучи.