- Зачем ему была нужна моя матрица? Зачем? Что он с ней сделал? Зачем я ему отдал свой роман? Он же хитрец! Подлец! Он использует меня! Шустрый гад! Не так все просто! Надо что-то придумать! Срочно!

 

Писатель попробовал рвать на себе волосы, но это было больно. Вчера в баре какой-то его коллега ловко обманул его, забрав драгоценную матрицу с новым романом, обещая немыслимое - прочесть его еще неизданную работу. Писателю второй день не давала покоя странная мысль о том, что тот ловкач теперь имеет какое-то преимущество. Но какое? Какое?..

 

- Литробот... Его не обманешь... Но если этот гад что-то задумал, то может быть получится и у меня? - думал писатель. Его труды, скормленные литроботу, возвращались с одним и тем же вердиктом: "Это исключено! Не пойдет." Поначалу писатель пытался разобраться в лингвистической семантике, выдаваемой литроботом на его, писателя, тексты, в этих сложных таблицах, тонких графиках и жутко красивых трехмерных диаграммах, одно единственное посление которых было: "Ты - графоман! Мониторомарака! Бездарность!"

 

Допив последние сто, писатель посмотрел на выключенный литробот и, заплетаясь языком, прорычал:

 

- Что, сука?! "Не пойдет..." Твое-то идет что ли? Прям бежит! Сам-то ты хоть одну матрицу записал? Я бы твоим романом знаешь что вытер? - Писатель подполз поближе к системному блоку и закричал в прорезь матричного носителя, - Жопу! Я бы жопу вытер твоим романом! Думаешь, это исключено? Думаешь, не пойдет? Ща-а-ас...

 

Писатель в невыразимо бодром расположении духа вскрыл корпус литробота.

 

- У-у-у... Нано-шмано... Робот не писатель? Робот - читатель? Щас ты будешь у меня песателем, нах! Мартышкой. Знаешь как любят трудиться мартышки? Их научили тыкаться в клавиши-то, и они "Войну и мир" на раз-два написали. Только долго это у них. Но ты-то же у нас, нано-шмано... Щас я тебе вправлю мозги-то твои сучьи...

 

Через несколько минут пары алкоголя перестали питать задорную активность начинающего нанотехника, и тяжелый беспокойный сон забрал писателя к себе...

 

Утром... ох... подождите... сечас писатель немного восстановится, и мы продолжим... где-то там оставалось еще вчера...

 

Утром, опохмелившись, умывшись и придя в себя, писатель, ведомый смутным предчувствием, вернулся в свою комнату и обомлел. Литробот был без сомнения сломлен. В смысле сломан. Из открытого корпуса торчала проводка, на полу валялись квантовые платы, видимо вчера они показались писателю лишними. Но странным образом вся эта канитель как-то еще работала. На мониторе вращалась иконка нового письма. Писатель нерешительно приблизился и прочел: "Роман окончен. Записать на матрицу? Да/Нет." Писатель нажал кнопку "Да". Через несколько томительных секунд из корпуса робота выдвинулся манипулятор, зажавший в цепких пластиковых пальцах только что записанную матрицу. Брезгливо подхватив ее, как лягушонка, писатель какое-то время тупо смотрел на черную пластнку. Потом в его взгляде что-то неуловимо изменилось. Он медленно вставил матрицу обратно и запустил анализ текста.

 

Автоматически почесываясь, писатель ждал. Бим-бом! Иконка нового письма. Удивительный, замечательный роман! Все параметры идеальны! Историческое наследие! Память предков! Рекомендация к немедленной публикации.

 

В баре сидело несколько завсегдатаев и было довольно уныло, впрочем как обычно, когда писатель растоптал эту обычность своими криками, требованиями предоставить слово, незастегнутыми брюками и прыгающей жизнерадостностью. Все пооткрывали рты.

 

- Литробот дал моему новому роману наивысшую оценку! Я уже звонил кредитному брокеру. Я буду публиковать вот это, мой новый роман! - писатель продемонстрировал матрицу и обвел зал победоносным взглядом, - А сейчас! Сейчас я прочту вам мой новый роман. Вот он, мой новый роман.

 

Писатель загрузил матрицу в портативный читатель и прочел заглавие:

- Hello, world!

 

Писатель обвел глазами аудиторию. Аудитория внимала. Следующая страница. Писатель побледнел. После секундной паузы, он, выбежал, переворачивая стулья, из бара.

 

Шестнадцать тысяч триста восемьдесят четыре раза "Hello, world!" Не хотелось даже пить. В безлюдном парке чирикали воробьи, бумажная обертка от чего-то детского и сладкого перепрыгивала через пробившуюся сквозь асфальт зеленую траву.

 

Голова пуста как барабан.

 

И в пустой голове под ритм дыхания "Здравствуй, мир... Здравствуй, мир... Здравствуй, мир... Здравствуй, мир... "