Старый Колодец стоял на краю зелёной деревенской улочки. Был он таким глубоким, что даже днём в чистом ледяном зеркале воды отражались звёздные искры.

А рядом, стоя на высокой деревянной ноге, покачивал длинной бревенчатой шеей колодезный Журавль.

Они всегда были неразлучны – Журавль и Колодец.

Журавль то и дело кланялся Колодцу.

А потом взлетал, словно птица, доставая из студёной глубины полное ведро чистой водицы для жителей деревушки.

И вновь гордо застывал на ветру, роняя вниз прозрачные, сверкающие, как бриллианты, капли…

Старый Колодец тихонько напевал нежную мелодию падающих капель, слегка поскрипывал, покашливал и благодарно глядел из глубины на своего высокого друга.

Но, однажды по весне, Журавль увидел над собой летящих клином прекрасных больших птиц и услышал, как люди приветствуют их, называя журавлями…

« Как хороши эти птицы, как они свободны… А я… Я ведь тоже – журавль….» - подумал деревянный Журавль. И… затосковал.

Его перестало радовать соседство Колодца. Он теперь неохотно, со скрипом опускал в темную глубину свою гордую шею, не удивлялся более звёздам, сверкающим в оке Колодца даже ясным днём. Его раздражали теперь и вечное покашливание и тихая мелодия капель, доносившаяся из самого сердца друга…

Журавль как мог, раскачивался на ветру, словно пытаясь взлететь. А тёмными ночами ему снились летящие серые птицы. И в своих мечтах он улетал с ними в неведомые далёкие края…

А Колодец чувствовал тоску и холод, исходящие от дружелюбного и весёлого прежде Журавля. Он искал причину охлаждения к нему друга в себе.

« Что я сделал не так, чем обидел Журавушку?» - спрашивал себя Колодец.

Не найдя ответа, он загрустил, помутнел.

И… заболел от тоски. Алмазно- чистая прежде водица в его глубине стала мутной, бревенчатые стены сруба покрылись скользкой тиной. Колодец чихал, охал и простуженно хрипел.

Люди, так любившие прежде старый колодец за вкусную, чистейшую воду, доставая из его глубины мутную тинистую жижу, огорчались, вздыхали и шли за водой к далёкому Родничку.

Журавль очнулся от своих снов и мечтаний лишь тогда, когда его совсем перестали тревожить люди.

Он встрепенулся, заглянул в тёмный Колодец и удивился. Он не увидел там сверкающих звёзд. Око друга заволокла сизая тина. Колодец стал слеп и болен.

Он погибал от тоски…

« Что же я наделал! Колодчик, миленький, очнись!» - проскрипел встревоженный Журавль, - « Я совсем одинок и никому не нужен без тебя. Я понял это лишь сейчас».

Колодец слышал мольбы друга, пытался разогнать тину с единственного глаза, ответить что-нибудь ласковое в ответ, но – не мог. Он совсем ослаб от болезни.

На помощь ему пришли люди. Устав ходить за водой на далёкий Родник, они всей деревней взялись за «лечение» старого Колодца.

Возле него запели весело пилы, застучали топоры. Из тёмных глубин вычерпали всю мутную воду, очистили песчаное дно и сменили замшелые бока.

Заодно обновили и подлечили и колодезного Журавля. Он теперь не скрипел громко и печально, кланяясь колодцу, а скорее напевал мелодично, поблёскивая новым сверкающим ведром.

Обновлённый Колодец опять заполнился чудесной целебной водой.

А в его радостном оке вновь засверкали звёздные искры.

Он не держал обиды на друга, а радовался от души новой встрече и каждому новому дню, проведённому рядом.

А колодезный Журавль не хотел больше в дальние края. Чуть не потеряв единственного друга, он совсем иначе смотрел теперь на всё вокруг: на уютную деревеньку, утопающую в зелени, на голубое небо и плывущие по нему пушистые облака.

И, конечно, он без конца смотрелся в зеркальную глубину Колодца, слушал тихую мелодию капель, черпал оттуда ведро за ведром студёную воду, рассыпая весёлые хрустальные брызги.

Журавль понял, что это и есть счастье: когда ты – на своём месте и рядом есть друг, и у друга – всё в поряке!