Он сидел на мягкой, только что опавшей осенней листве, подставив лицо тёплому, ласковому солнцу, не такому обжигающему, как летом, но всё ещё согревающему своими лучами засыпающую землю. Внезапно появилось желание разуться, чтобы последний раз перед зимой подошвами ног ощутить всю прелесть живительной почвы. Он снял ботинки и с наслаждением погрузил ноги в красно-жёлтые листья, под которыми почувствовал прохладную осеннюю землю. Оглянувшись вокруг и увидев, что никто не обращает на него внимания, он решился вытянуть ноги и лечь на спину. Насекомых уже не было, никто назойливо не летал, не жужжал и не садился на расслабленное тело. Он закрыл глаза, пытаясь освободиться от надоевшей ему мысли о том, что это последние тёплые деньки, подаренные людям в этом году природой. Раскинув руки, всей грудью он вдыхал свежий аромат осеннего леса, желая только одного – чтобы то ощущение безмятежности и счастья, которое он сейчас испытывал, оставалось с ним как можно дольше.

Их было двое. Они появились внезапно, словно ниоткуда. Просто возникли около него и молча смотрели, как он нежится в лучах осеннего солнца. Он не знал, сколько времени это длилось, но постепенно ему становилось не по себе.

— Кто вы? — спросил он их.

— Когда-то мы были вместе, нас было трое, — ответил один из них. — Но ты не можешь этого помнить.

— Отсутствием памяти не страдаю, — проворчал он, поднимаясь с земли и жалея только о том, что его оторвали от такого упоительного занятия.

— Это ты так думаешь! — возразил второй, так же пристально глядя на него.

— Ну? — в ожидании объяснения, он всё ещё сидел, не зная, стоит ли обуваться и вставать на ноги, или достаточно дождаться того, что они наконец-то соизволят сказать ему, что им от него нужно, и оставят его в покое.

— Время твоего заключения подошло к концу, — торжественно сказал тот, которого он окрестил Первым. В силу того, что оба собеседника не сочли нужным представиться ему, он назвал одного Первым, другого Вторым.

— Что? — в его голове возникла мысль о том, что эти с виду респектабельные люди немного «не в себе».

— Ты не можешь этого помнить, — Первый присел на землю рядом с ним. — Когда-то давно ты совершил проступок, за который был изгнан в это место, дабы понести заслуженное наказание. Здесь своего рода тюрьма, куда высылают провинившихся для обучения и исправления. Но ради гуманности ту личность, которой ты был до высылки на Землю, прячут глубоко внутри твоей души до того момента, когда тебе будет разрешено вернуться назад, туда, откуда ты пришёл.

— А… — он всё ещё смотрел на них, как на помешанных, и где-то внутри в нём возникало чувство, что они понимают это.

Некоторое время они молчали, словно ожидая, что он воспримет ту информацию, которую они только что выложили перед ним. У него появилось ощущение, что его разыгрывают. Он неуверенно посмотрел на них и, подумав, что молчание сильно затянулось, спросил:

— А вы-то, собственно, кто?

— Ангелы! — быстро ответил Второй, присаживаясь рядом так, что он оказался между ними.

— Ага! — он рассмеялся. Теперь-то ему стало окончательно понятно, что отдых испорчен этими двумя ненормальными, решившими подшутить над ним.

— Ты был одним из нас, — грустно повторил Первый, — пока не совершил проступок. Мы были неразлучны, и вместе выполняли волю посылающего нас. Нас было трое – три ангела, направляемые перстом Господа нашего…

— Какой проступок? — он старался казаться серьёзным, но ироническая улыбка предательски искажала его лицо.

— Ты вспомнишь это тогда, когда снова окажешься среди нас, — Первый заглянул ему в глаза, и впервые в нём возник червь сомнения – вдруг это всё правда?

— И когда это будет? — вырвалось у него.

— Как только ты этого захочешь! — с готовностью ответил Первый.

Он робко оглянулся на Второго, который более помалкивал, чем говорил, давая возможность высказать всё Первому. Второй кивнул, поняв, что он ждёт подтверждения только что сказанных слов спутника.

Он осмотрелся вокруг. Голова кружилась то ли от того, что донесли до него эти люди-ангелы, появившиеся внезапно перед его взором, то ли от свежего воздуха с запахом увядающей листвы.

— А если я не захочу? — робко спросил он, стараясь говорить как можно тише.

— Не захочешь? — брови Первого поползли вверх.

Второй удивлённо уставился на него, словно услышал такой ответ впервые.

— Мне здесь нравится, — признался он, стараясь смягчить предыдущую фразу, которая почему-то вызвала у тех двоих, что помешали ему нежиться в последних тёплых лучах осеннего солнца, сильное недоумение.

— Ты представляешь, от чего хочешь отказаться ради всего этого? — с возмущением спросил Первый, указывая рукой на разноцветные деревья с полуопавшей листвой.

— Нет! — он пожал плечами. — Вы же сами сказали, что мне отшибло память. Но теперь мне нравится здесь! — твёрдо добавил он.

— Пошли! — Второй встал и дал руку Первому, который, казалось, всё ещё не верил в услышанное от него.

— Но… — Первый нерешительно уставился на Второго.

— Пошли! — более твёрдо сказал Второй. — Он хочет быть здесь.

* * *

Смотритель парка последний раз обходил вверенную ему территорию, провожая запоздалых посетителей. Уже никого не было вокруг. Внезапно ему показалось, что на холме между деревьями что-то чернеет. Смотритель подошёл поближе и увидел, что на земле спит мужчина. Он не был похож на бродягу – его одежда была довольно дорогой, седина едва тронула аккуратно подстриженные волосы, создавалось впечатление, что этот человек довольно зажиточный, – но всё же, он спал прямо посреди парка, разувшись и поджав ноги под себя. Смотритель вздохнул, нагнулся и потряс незнакомца за плечо. Тот открыл глаза, изумлённо уставившись на паркового сторожа.

— Парк закрывается, — словно извиняясь, произнёс смотритель.

Человек кивнул, обулся, медленно встал и пошёл к парковой стоянке. Смотритель направился вслед за ним, чтобы закрыть ворота на ночь. Запоздалый посетитель подошёл к последней оставшейся на стоянке машине, было слышно, как щёлкнула выключенная сигнализация, затем человек взялся за ручку двери, но не успев её открыть, внезапно осел, схватившись за грудь и привалившись к двери спиной.

Смотритель подбежал к посетителю, на ходу крича охранникам, чтобы вызвали «скорую». Мужчина хрипел, и, превозмогая боль, пытался что-то сказать сторожу, указывая одной рукой на забор, а другой хватаясь за грудь.

Сторож сквозь хрип смог разобрать лишь одно слово:

— Ангелы… Ангелы…

«Бредит, бедняга», — подумал смотритель, сожалея о том, что не знает, чем помочь этому с первого взгляда понравившемуся ему мужчине.

Тот ещё несколько раз всхрипнул и затих.

Врачи приехали быстро, но человек был уже мёртв. Они пытались оживить его с помощью каких-то приборов, но ничто не дало даже тени надежды на возможное оживление. Он был мёртв.

— Инфаркт, — поставил предварительный диагноз доктор, накрыв безжизненное тело после многочисленных попыток воскресить покойника.

* * *

Два ангела стояли возле забора парка, наблюдая, как врач осматривает труп того, с кем они только что разговаривали.

— Зачем ты сделал это? — спросил тот, что больше помалкивал во время разговора с бывшим ангелом, который сейчас был уже далеко, так и не присоединившись к ним.

— Нам было велено вернуть его! — твёрдо сказал ангел, названный недавним собеседником Первым.

— Нет! — возразил второй ангел. — Нам было велено предложить ему пойти с нами. Выбор должен был быть за ним. Ведь он так и не вернулся к нам. Он ушёл… Теперь, наверное, навсегда.

— Мы ангелы! — Первый был твёрд. — Мы должны выполнять волю пославшего нас!

Второй покачал головой:

— Мы не знаем воли Его, — отозвался он. — Мы не можем даже предположить, что Он хочет на самом деле.

Некоторое время ангелы молча наблюдали, как суетятся люди, стараясь хоть чем-то помочь тому, кому помочь было уже нельзя.

— Я, кажется, понял! — Второй ангел поднял сияющие глаза на Первого. — Земля – не тюрьма для нас, а перевалочный путь, пункт обучения! Я думаю, что мы – ангелы – должны, для того чтобы развиться, некоторое время побыть людьми.

— Ты не должен думать! — Первый ухватился за рукав второго, в глазах его читалась боль. — Ты должен выполнять волю Его! — он умоляюще глядел на друга.

— А что, если нет? — шёпотом спросил Второй. — Нам неведома воля Его! — Что, если нам сказали это лишь для того, чтобы мы совершили поступок, после которого стали бы достойны называться людьми. Ведь никто из тех, кого мы возвращали, не присоединился к нам. Все они уходят куда-то, даже не поговорив с нами. Где они? Где они все?...

Последние слова не долетели до слуха Первого ангела. Второй исчез до того, как успел закончить фразу. И в этот момент на Земле появилась новая душа – душа усомнившегося ангела, ставшего человеком…