СЦЕНА ТРЕТЬЯ.

 

Та же комната, но на столе появилась водка. За столом лишь женщины, Ксюха скромно, стараясь не привлекать внимания, сидит на диване. Мужчины отсутствуют. Женщины стараются говорить негромко.

Татьяна. Давай Ирка, пользуйся моментом. Окрутим его. А если пойдёт потом на попятную, то мы ему тут такую жизнь устроим, что мало не покажется.

Ирина. Ну, Танька, ты цинично так высказываешься, да ещё при дочери.

Татьяна. (Смотрит на Ксюху словно только её увидела.) А ты чего тут разговоры взрослых подслушиваешь.

Ксюха. Да я чего, я компот хочу.

Татьяна. Ну и пей свой компот и нечего свои локаторы растопыривать.

Ксюха хочет возразить, но вовремя останавливается и тихо наливает себе компот из трёхлитровой банки.

Татьяна. (Отворачиваясь от дочери.) Ладно, расскажи-ка, пока мой курит, а твой с ним за компанию прохлаждается, чего ты там хотела про Робота поведать.

Ирина. Уже и моим его сделала.

Татьяна. А чего смотреть то. Ну, давай, рассказывай.

Ирина. Не любили его в цехе.

Татьяна. Это почему?

Ирина. Да я же говорю. Работает, не отходя от станка, всю смену. Просто характер такой. И не пил ни с кем. Его держали просто потому, что освоил много операций. И фрезерные работы делал, и слесарные, и термистом работал. Завод то маленький, а цех инструментальный.

Татьяна. А чего же его после того, как он институт окончил, не оставили на заводе?

Ирина. Никто его и не увольнял. Просто он всех устраивал как работяга, а как ИТРовец он всех наоборот не устраивал.

Татьяна. Так ты же сама говоришь, что справлялся хорошо с любой работой.

Ирина. Справляться то он справлялся, да честный слишком.

Татьяна. Как так?

Ирина. У нас на заводе червячные фрезы только Замыцкий может делать. И вот как-то Замыцкий заболел.

Татьяна. И что?

Ирина. Предложили сделать партию Роботу. А тот вообще никогда не от чего не отказывается.

Татьяна. Что, сделал?

Ирина. Сделал. Но знаешь, что отчубучил.

Татьяна. Что?

Ирина. Эти фрезы по расценкам стоили двадцать пять рублей. Замыцкий одну фрезу две смены делал, а остальное время шаляй-валяй проводил. А Робот наш всю партию не помню уж за какое время, но очень быстро сделал. И ему, видите ли, неудобно перед другими, и за эту работу максимум платить надо в шесть раз меньше прежних расценок, а так-то можно вообще раз в пятнадцать, двадцать уменьшить расценки и ничего не случиться.

Татьяна. Это я с таким честным живу! Да другие, чтобы им расценки не снизили, поди ползарплаты с начальниками пропивают.

Ирина. Вот именно. Мне Коптелов знаешь чего сказал? Пока Робот производственную практику мастером проходил после института, так ему специально на участке хаос устроили. Все проходы заготовками завалили. А как только практика его закончилась, так сразу всё и убрали. Лично начальник производства этим занимался.

Татьяна. Серьёзный случай.

Ирина. Конечно, куда уж серьёзнее, когда тебя начальство такого уровня изживать начинает.

Татьяна. Да я не о том. Серьёзный в том смысле, что ведь такая глупость у чернокнижника вовсе и не от глупости, а от его излишней интеллигентности. А в нашем мире попросту нельзя быть таким честным. Тебе предстоит большая борьба.

Ирина. Как это?

Татьяна. Как, как. Просто. Мы же собираемся его подцепить. Значит, придётся и бороться. А как иначе. Я вообще удивляюсь, как его с вычислительного центра то не попёрли с такими наклонностями.

Ирина. А чё вычислительный центр то?

Татьяна. Как что? Я думаю, что такую честность у нас нигде не приветствуют. Везде у нас надо мухлевать, а зарабатывать честно очень проблематично. Но ты, Ирка не расстраивайся преждевременно. Хватай его за жабры и дело в шляпе.

Ирина. (Смеётся.) Он же не Ихтиандр, у него жабр нет.

Татьяна. Хватай за что есть. Как человек порядочный, он наверняка не допустит, чтобы ты пошла домой в столь позднее время. (Обе хохочут). А пока тебя надо в лучшем виде представить.

Ирина. Как это?

Татьяна. Ну ты же поёшь у нас и на гитаре играешь, вот и спой что-нибудь душевное. (Встаёт, берёт гитару и подаёт Ирине. Та тихонько начинает перебирать струны.)

Возвращаются мужчины.

Татьяна. Спой-ка нам что-нибудь Иринка.

Ирина. Не громко, задумчиво начинает петь.

В любви один лишь только знак

Из математики общенья.

Какой бы ни был зодиак,

Не подвергай любовь мученью.

Ты не дели, не умножай.

Неравенство не ставь ты всуе,

Сбирай любви ты урожай,

Любовь ровняя в поцелуе.

Не возвышайся ты царём,

Не чувствуй рабства ты тем боле,

Бежим ли, медленно бредём,

Сравнялись мы в одной юдоли

Где нет ни статусов, ни званий,

Где есть лишь равенство желаний,

Где есть лишь равенство сердец,

Где нет понятия «подлец».

*********

Закончив петь Ирина молча начинает перебирать тихонько струны. Александр с удивлением поглядывает на неё.

Серёга. Мудрёная песня. (Татьяна незаметно даёт ему тычка).

 

Татьяна. Душевная. Ладно, давай-ка, супруг, разливай, да потанцуем, пожалуй.

Серёга с готовностью выполняет команду жены. Все пьют.

Ирина. (Встаёт и, подойдя к магнитофону, прибавляет звук.) Ксюха, ну-ка включи торшер.

Ксюха быстро, с готовностью выполняет просьбы своей крёстной.

Ирина. Танька, вырубай свет. Темнота друг молодёжи. (В наступившем полумраке Ирина начинает танцевать на свободном пространстве. Александр охотно присоединяется. Танцуют не касаясь друг друга.)

Татьяна пытается поднять с места супруга. Тот отбрыкивается.

Татьяна. Давай, давай увалень.

Серёга. (Недовольно.) Да я и так у станка целый день на ногах.

Татьяна. Тогда помоги мне убрать со стола грязную посуду. (Нагружает супруга тарелками.)

Серёга вздыхая, с грудой тарелок в руках, направляется из комнаты.

Ирина. Ты, вроде, Татьяна позвонить собиралась.

Татьяна. Ирина, я не забыла. Сейчас иду.

Татьяна выходит. Оксана тихо сидит в углу, стараясь не привлекать к себе внимания.

Ирина. Давай, Ксюха, присоединяйся, танцуй пока молода.

Ксюха смущённо хихикает и продолжает оставаться на диване. Александр явно не в восторге, что девчонка будет тут рядом мешать танцам и, приблизившись к Ирине, берёт её за талию. Танцуют.

Александр. А ты, оказывается, хорошо поёшь.

Ирина. Я же в нашем ансамбле заводском была.

Александр. Странное сочетание.

Ирина. Почему странное. Многие поют.

Александр. Да я не об этом. Просто первый раз в жизни вижу женщину с зелёными глазами, да к тому же рыжею.

Ирина. (Несколько обиженно). Это что, плохо?

Александр. Да нет. (Опускает руку ниже талии, прижимая её к себе).

Ирина. (Не столько возмущённо, сколько удивлённо.) Да ты что, ребёнок же смотрит.

Александр. Да мы же танцуем.

Ирина решительно пресекает действия Александра. Ксюха по-прежнему сидит пришипившись на диване и пьёт свой компот.

Александр. Пойдём ко мне. У меня там грибами пахнет. Прямо как в лесу.

Ирина. (Смеётся.) Да мне уже Танька рассказала, как ты утюгом стену проглаживал.

Александр разводит руками, мол, что же поделаешь, но тут же вновь кладёт руки на талию Ирины.

В дверях показывается Татьяна с чайником в руках.

Ирина. Позвонила?

Татьяна. Конечно. Так что теперь давайте пить чай. (Ставит чайник на стол и, прикрывая рот рукой, зевает.)

Ирина. Я и не знаю, поздно уже. Ночь.

Татьяна. Сейчас конфеты принесу. (Уходит.)

Александр. (Оценивающе оглядывает Ирину и просто предлагает.) Ну, что, пойдём в лесную зону? (Видя удивлённый взгляд Ирины, поясняет.) Где грибной дух силён.

Ирина. (Смеётся. Хотя несколько удивлена. Она не ожидала от Робота и чернокнижника такой прыти.) В принципе можно.

Александр. Ну и хорошо. Тогда не будем чай пить?

Ирина. Не будем.

Ксюха незаметно из угла прислушивается к разговору, довольная, что про неё не вспоминают.

Появляются Татьяна и Серёга. Татьяна несёт конфеты.

 

Татьяна. Будем сейчас чай пить с конфетами.

Александр. Мы, пожалуй, не будем чаёвничать. Пойду, провожу Ирину. Поздно уже.

Татьяна было начинает возражать, но Ирина делает ей незаметно знак рукой и та прекращает. Ирина и Александр выходят.

Татьяна и Серёга некоторое время стоят около стола, прислушиваются к звукам из коридора. За дверью тишина. Татьяна делает победный жест рукой, сжимая кулак и поднимая руку вверх. Потом вместе с супругом на цыпочках подходят к двери. Каждый прикладывается к филёнке двери ухом. Прислушиваются. Потом приоткрывают немного дверь. Татьяна выглядывает в коридор и делает ещё раз победный жест. Ксюха смущённо, совсем неслышно хихикает.