СЦЕНА ОДИННАДЦАТАЯ.

Коридор коммуналки. Вдоль стен по обеим сторонам стоят большие шкафы, старые и обшарпанные. Перед входной дверью невысокая худая женщина в годах, в красно-коричневом драповом пальто и невысокий немолодой мужчина, худощавый и в таком драповом пальто такого же цвета. Перед ними с воинственным видом, подперев руки в бока, стоит Татьяна. Из кухни появляются Ирина и Александр.

Татьяна. Вот, пожалуйста, полюбуйтесь, свекровь со свёкром. После свадьбы ни разу и не зашли, а теперь вот пожаловали.

Отец Серёги. (Тщедушный человек, в драповом пальто, которое вероятно было некогда красно-коричневого цвета, но сейчас определить это весьма проблематично.) Мы не задержим, мы не надолго.

Мать Серёги. Что с Серёгой то будем делать?

Отец Серёги. Вот она, водка то, до добра не доводит.

Мать Серёги. Да ведь он так хороший, ласковый, а вот выпьет чуть, дурак дураком делается.

Отец Серёги. Вот так и получается, растишь, растишь балбеса.

Александр. Я, собственно, не знаю о чём нам говорить то. Ну, давайте на кухню пройдём, чё в коридоре то.

Татьяна. Вот именно, Санёк, не о чем говорить и топтать нечего.

Отец Серёги. Я, Саша, человек простой, сверловщиком работаю. Вот ты думаешь, сверловщик что? Дырку просверлил и всё? Нет. Вот у меня в 317 детали сорок четыре отверстия. Просверлишь, прозенкуешь, развернёшь. Некоторые отверстия тремя развёртками проходишь. И чистота и размер жёсткие. Секунду, другую передержишь развёртку и уже может быть прослаблено отверстие.

Мать Серёги. Да ладно, ты, завёл про свою работу.

Отец Серёги. А что, пусть человек узнает. Ведь целый день консоль станка ворочаешь. Ты думаешь это легко?

Александр. Нет, я так не думаю.

Отец Серёги. А вот двести девятые. Там миллиметровые отверстия. Тут ведь чувствовать надо. Чуть посильнее нажал и всё, прожигай потом.

Мать Серёги. Слушай, отец, кому это интересно?

Отец Серёги. Почему не интересно? Ты не встревай. Вот тоже мойщицей работает жинка. Целый день парами керосина дышит. Ты сравни моё лицо и её.

Александр. Ну я ничего против Серёги не имею. Но от меня же ничего уже не зависит. Тем более что и дело то уже завели не только на Серёгу, но и на того, кто ему этот нож продал.

Татьяна. Короче, бывшие папа и мама, валите отсюда. Адью и до встречи в суде.

Немного потоптавшись, но ничего не говоря, родители Серёги удаляются.

Татьяна. Сейчас Петюньчик придёт, а тут они со своим нытьём. Ладно, пойду на кухню жратвуху готовить. (Уходит на кухню).