Полнеба не видно за крышами, асфальта не видно под лужами. Там была она. Она стояла на крыльце четырехэтажного дома и тянула, рвала, выкручивала ручку подъездной двери. Все без пользы – кодовый замок крепко держал дверь изнутри. Она отошла подальше и окинула взглядом весь дом. Он стоял к ней лицом, прямоугольным и постаревшим; его кирпичные морщины стали слишком заметны за эти шесть лет. «Вот ты какой – неприступный. Постарел. И я изменилась. Так часто бывает, когда человек молодой,… как я. Зачем же ты позволил поставить на свою дверь кодовый замок? Я ведь могла прийти, когда угодно. Вот и пришла, а ты меня не пускаешь. А-а-а! Ты устал ждать. Ты, конечно, не знал, что иначе не может быть… Пальцы, пальцы. Может, стерлась краска». – Она подбежала к двери и нагнулась к кнопкам замка – все одного цвета. Она прислонилась спиной к дому, ее охватил его холод. – «Не человек, совсем не человек. Где же они: старая и молодая девушки? Стою холодная. Потерялись один раз, а потом навсегда. Ни телефона, ни адреса. Оставили только свои названия: Маринка, Марина, Мариночка и еще как-нибудь. А ты ведь ничего не знаешь, дом. Мы редко ходили мимо тебя. В музыкальную и обратно». – Она запрокинула голову, и в глазах отразилась половинка неба. – «Марина, Марина… у нас с ней даже названия одинаковые. Вдруг, это что-нибудь значит!.. Помнишь, я ходила по этой улице с гитарой восемь раз в месяц? А один раз ее несла она. Марина была злая, отобрала у меня гитару. Когда злишься, нужно, чтобы руки были чем-то заняты. Она собиралась поступать в музыкальное училище и получила экзаменационную тройку. Я шла как всегда сзади и любовалась: слева ты, с постаревшими кирпичами, впереди длинная аллея домов, таких как ты; Маринка в черном платье по щиколотку медленно идет, неся гитару через плечо прямо за гриф. Картина; а я думала: «Сейчас сломается гриф, лопнут струны, треснет дека, рассохнется клей…» Остановилась и закричала. Крик превратился в любимую песню. Марина остановилась и стала подпевать. Потом гитару несла я, Марина – держала мою руку. Где теперь эта гитара: у завхоза или у другой девочки?.. Окна, окна! Может, она выглянет и увидит меня». – Она ушла за угол и посмотрела на окна третьего этажа. Темное полотно штор скрывало их. Она вернулась. – «Откуда же я знаю про тритий этаж, про этот дом, про бабушку, живущую здесь? Может, этого ничего нет наяву? Ведь люди любят придумывать то, чего им не достает. Помню, Марина посмотрела на третий этаж и сказала: «Не хочу, чтоб меня видела бабушку». Мы шли по стенке, а потом свернули в арку. Сколько лет прошло? Шесть. Я стою и жду, пока дверь пропустит меня к бабушке, чтобы спросить, как найти ее Марину?.. Такая остановка… а, может, полезно? Бывают же полезные бактерии! Ой! Меня ведь не узнают, они не узнают». – Она достала платок и вытерла краску с губ. – «Пришла. Хорошо, что не постриглась. Пришлось бы показывать паспорт». – Она снова открыла сумку. –«Его никогда не беру. Я совсем забыла, что люди меняются. Зачем я здесь? Мы обе так неисправимо выросли, и ничего от нас прежних не осталось. Стою здесь какая-то я, никто не знает…». – «Девушка, у Вас есть канифоль?» – к ней подошел какой-то мальчик. – «Я с другого отделения». – Машинально ответила она. И добавила себе: «Узнали, что ли?» – Потом села на скамью; достала из кармана маленькую черную заколку. – «Та самая, черненькая. Осталась на тумбочке после Маринкиного ухода. Я тогда выждала тридцать минут и позвонила. «Помнишь, что ты у меня оставила?» Она ответила: «Дружбу, веру, понимание…» – «Нет». – «Да, всю себя я там оставила». – «Нет». Она повесила трубку, а заколка так и осталась в моем кармане. Ой! Подождите! Не закрывайте!» – Сорвалась она со скамьи. – «Вы не представляете, как долго я ждала кого-нибудь». – «Почему же, представляю. Здесь почти все умерли». – «А Вы кто?». – «Я – внук». – Сказал мужчина и побежал вверх. – «Да?.. понимаю: дом старый никого не интересует, кроме меня… винтовая лестница, третий…» – Она остановилась перед дверью. – «Какая странная. Побитая, порезанная, исписанная. Бабушку, наверное, не любят? А, может, она тоже умерла? А я зачем-то пришла. «Сходи в магазин», «не успела». – Прочла она надписи. – «Звоню? Ха… звонка нет». – Она хотела постучать, но дверь открылась сама. Она увидела мужчину, который открыл ей первую дверь. – «Ошиблась, ошиблась. Никого нет». – Сказал он. Она сбежала вниз и села на скамью. – «Что это со мной? Что это с ними?» – И потекли слезы. На улице никого не было. Ее длинные волосы трогал ветер. Летели звуки и запахи. Небо сворачивалось облаками. Утро теплело и скоро оказалось полднем. Другая девушка села на скамью в стороне от нее. – «Почти не чувствую ее». – Подумала она. Вдруг, девушка взяла сумочку с колен и села ближе. – «Ну, зачем же так близко? Не трогайте мое состояние». – Но девушка подняла на нее глаза и сказала: «Давно сидишь?» – Она узнала ее по голосу. ноябрь 2005