Я сошёл с ума. Я веду дневник. Странное ощущение, ведь вести дневник, заполнять строки своими мыслями - это всё равно, что говорить с самим собой. Собственно, иногда я делаю и это... Боже, а вдруг кто-нибудь прочтёт?! Ах, ладно, спрячу так, чтобы никто не нашёл.

Это моя первая запись, не знаю, с чего начать. О, начну с того, что меня поразило вчера.

Заявился ко мне знакомый (друзей у меня, увы, почти нет) и разоткровенничался.

- Тусовка, прикинь, неимоверная. Колбасятся до потери пульса. Я дрыгаюсь, как могу. Подходит тут ко мне одна. Губы - будто крови напилась, глаза - ну чисто сажей натёрлась, прёт от неё не то пареным молоком, не то месячным выдохшимся пивом. Взглянул на её эти... банки, думаю: "Самка!" Приласкал её в ночь по полному разряду. Она материться через слово, сигарету изо рта не выпускает. От дыма у меня башку совсем снесло. Когда всё произошло, она юбку натянула, встала, щёлкнула по носу: "Отдыхай".

- А ты? - чувствуя омерзение, спросил я.

- А я чо? Не видел больше.

- И не страшно? Вдруг заразная?

Знакомый хмыкнул:

- Я поклялся, что связываться с самками не буду.

- Выдержишь? - поинтересовался я.

- На это есть самочки.

- Как это? - не понял я.

- Эх, ты чума, - вздохнул знакомый. - Объясняю популярно. Как таковых девушек нет. Есть самки, а есть самочки. Самки даются на первом же свидании, с такими нельзя иметь дело, они пропащие. Самочки же - культурные, им достаточно общения. И ты должен доставить им максимум внимания и ласки, чтобы они стали твоими полностью, понял?

- Да, но откуда взялось это?

- Что - это?

- Ну, разделение.

Знакомый поднял палец:

- Из жизненного опыта!

Весь разговор, мой дорогой дневник, я намотал на ус. Я осознаю, что мне противно будет даже сидеть на одной лавке с самкой, не говоря уже о большем. Не знаю, может я один такой нежный, а может (не подумай, что гордый), я просто нормальный? Хм, скорее всего, я просто умный, умный и нормальный... м-мужчина. Да, именно, мужчина. А это звучит гордо!

 

Весны ещё нет, но ею уже пахнет. Я чувствую всеми клетками своего тела её приближение, предвкушаю ароматы нарциссов и пионов, звон пчёл над яблонями, убыстряющиеся всполохи рассветов, тугие колючие молнии во влажной синеве и густой тёплый ливень.

А вообще, я хочу найти работу, да только в моём районе вакансий нет. Впрочем, продавец-консультант меня устроит. Пока устроит. Три тысячи как-никак. Чуть не устроился прошлой осенью за полторы тысячи электриком, работая на компьютере. Здорово, да? Числиться электриком, работать оператором компьютера. Да, ладно, не один я страдаю, всё летит к чертям с этими политиками!

 

Встретил в магазине одноклассницу. Раздалась по всем параметрам, глаз радует. Улыбается, смеется. Есть же на свете счастливые люди, не то, что я, вечно грустящий пень.

- Как дела? - пропела стандартное приветствие она.

- Нормально, - стандартно ответствовал я, чуть пожав плечами.

- И славно, - блеснула зубками она и была такова.

Я с тревогой посмотрел ей вслед. Уж не самка ли? Не дай Бог.

 

Дорогой дневник! И так с деньгами плохо, а тут ещё пришлось потратить две сотни на приобретение более ли менее нормальных духов. До сих пор на душе большая грязная лужа.

Дело в том, что мужчина - это звучит гордо. А я полгода пользовался женскими духами. Не видел я, бедный, коварную продавщицу, но заочно готов набить ей морду за то, что она подсунула моей сестре вместо мужских духов женские. Хороший подарок ко Дню рождения! И только спустя такое огромное количество времени я вчитался в островок мелкого шрифта: "for women". Моё мужское достоинство за мгновение упало ниже плинтуса.

Понимаю, что моему дражайшему дневнику интересно, как я не мог учуять в духах, так сказать, подвоха. Но беда заключалась в том, что у духов специфический запах. Да, нежный для мужчин, но очень тяжелый для женщин. По моему мнению, такими духами может пользоваться эдакий танк с грудями. Даже слово в "великом и могучем" есть подходящее: бабища. Слово звучит внушительно, громадно, предостерегающе. Чтобы какой-нибудь мужчинка не был ею задавлен и физически, и морально. Бабища, она ведь и в Африке бабища.

 

Я в городе.

Улица гремит машинами. Мне, станичному жителю, не то, чтобы чужда, просто непривычна и диковина эта суета. Имея в районе тройку захудалых автобусов, я всегда удивляюсь количеству личного транспорта в городе. Зачем? Почему? Ведь так хорошо трамваи, троллейбусы ходят. А у водителей за баранкой все нервы улетучиваются через два-три года самостоятельной езды. Не понимаю...

Теснившись в электричке добрых три часа, я дивился тому, сколько нынче самочек. Весной они игривы, легки, податливы, некоторые особи отличаются внимательностью и длинными стройными ножками, готовыми унести их подальше от опасности. Раскраска позволяет определить не только статус, но и наличие вкуса.

Теория моего знакомого подтверждалась.

Конечно, количество не отражается на качестве, а между тем, самцу, особенно такому добротному, как я, трудно отыскать подходящую самочку. Я не склонен к опошлению красоты и постоянно наталкиваюсь на самок, которые отличны от самочек грубым пониманием любви. От таких меня воротит.

Я безнадёжен, да? Спокойной ночи, дневник.

 

Отнёс контрольные работы, забежал на книжный рынок, поймал в полёте челюсть, отвисшую от цен, но, несмотря на страх перед родителями, выкроил полторы сотни на роман Пикуля - моего любимого автора.

Признаться, я не много читаю, но уже то, что я читаю, даёт мне право считаться нонсенсом среди молодых людей, в конец отупевших.

Как-то ехал в вагоне электрички, слышу беседу одного паренька.

- Я читал только азбуку и то потому, что заставляли.

Мне стало противно. Я отвернулся. Как такой серостью можно жить?

Но оставлю эту проблему и перейду к главному, что случилось со мной, и отчего у меня дрожат сейчас руки.

Сижу на лавке, никого не трогаю, разглядываю книгу. Вдруг подходит самочка (не самка - определил сразу) и спрашивает:

- Можно присесть?

Я не вдохнуть, не ... Короче, кое-как пролепетал:

- Конечно...

Она села, перекинула ножку. Чувствую - глядит на меня. Потом пальчиками с аккуратненьким маникюром выхватывает покупку.

- Обожаю Валентина Саввича! - нежно воскликнула она.

Подчерку здесь, дневник мой родимый: не громко, не хвастливо, не как-нибудь иначе, а именно нежно.

Я набираюсь душевных сил, поднимаю глаза.

Не красавица по меркам вобл-моделей, но мне она тогда, да и сейчас кажется самой красивой на свете. Темные волосы, пряди. Глаза... Боже мой, я забыл, какого цвета у неё глаза! Впрочем, это не важно. Глаза тоже красивы.

- Я читала эту книжку, - говорит она (голова моя кружится быстрее юлы), - офицер русского флота влюбляется в японку. В конце они... впрочем, сам прочтёшь. Печальная история.

Она протягивает мне книгу и при этом смотрит мне прямо в глаза.

- Кстати, меня зовут Леной.

- Я - Эдик, - чудом отвечаю я.

- Оч-чень приятно, - пикантно произносит она и добавляет: - Но Эдик мне не очень нравится, давай я буду называть тебя, если позволишь, Дуо.

- Позволяю, - сказал я и только потом понял, что с моих губ слетела смачная глупость.

А Лена просто улыбнулась.

- Ты, Дуо, не подумай, что я развязная. Мои подруги на собственном опыте убедились в том, что парни...

Она запнулась. Я осмелел.

- Что парни не могут подойти первыми, - закончил я.

- Да, - согласилась она улыбчиво, - они стали бояками. Нужно действовать первой. Ты не обиделся?

- На что мне обижаться? - с недоумением спросил я.

- Может быть на то, что я следила за тобой несколько дней.

- Так это была ты?!

- А ты видел? - виновато поинтересовалась Лена.

- Чувствовал, - ответил искренне я.

- А если честно?

- Я правду говорю. У меня прекрасная чувствительность.

Тут она восхищенно поглядела на меня, и я понял, что схожу с ума, но не понял, от чего: то ли от радости, то ли от гордости, то ли от чего-то ещё...

 

Как ни крути, весна - чертовски хорошее время!

Солнце льёт тепло на землю, в нём купаются прохожие, машины, трамваи, набитые людьми, дома, скверы, парки. Звенят ветви деревьев. Звон этот особенный, весенний, он не заглушается безумными потоками автомобилей. Радостно.

Дуо. Здорово, да? Взял телефон, позвонил ей сегодня, встретились в парке. Она необыкновенная!

Рассказал о ней знакомому. Он, прищурив глаз, спросил по-отцовски строго:

- Самка?

Я покачал головой.

- Тогда можно, - успокоился он.

Я думаю, он скоро станет моим другом.

 

Первый раз в жизни мне жаль было покидать города, но я уже дома. В станице, напоминающей мне после муравьиного города стадо сонных ёжиков. Все копаются в рыхлой просохшей земле, щиплют вылезшую подстилку зелёной травы. Только дети бездельничают, носятся в свитерах и шапочках по огородам и садкам.

Настроение у меня отличное. На душе светло и радостно, особенно когда вспоминаю её.

Родители меня прикончат: я потратил на СМС-ки сто с лишним рублей. Конечно, на переписку с Леной. Она удивительный человек. Ох, я точно в неё влюбился. Она мне снится две ночи подряд. Во сне я просто смотрю на неё часами, и мне больше ничего не надо!

 

Теперь моё звание - рабочий. Жду не дождусь первой зарплаты, которая, увы, будет не скоро.

С Леной всё в порядке, мы не разу не поссорились. Знакомый говорит, что это не к добру, а я ему не верю. У нас ведь души одинаковые! Мне с трудом вспоминаются дни одиночества. Как я мог жить без ежедневных её посланий?!

Вероятно, тебе, дорогой мой дневник, интересно, кем я работаю. Что ж, моя должность не кружит головы, ведь я всего лишь грузчик в магазине бытовой техники. Зарплата - три тысячи рублей. Я рад, люди с двумя детьми вообще зарабатывают по 2 тысячи. А ещё мне ужасно хочется на сессию, ибо в городе живёт моя Лена.

 

На сессии. Был с Леной в парке. Подарил ей огромную шоколадку. Я не могу без неё!

 

Целовались! Нет слов...

 

Отхожу от поцелуя...

 

Мы поссорились. Я увидел на её руке новое колечко. Стал допытываться, откуда оно. Она ответила, что подарил знакомый. Я встал и ушёл. Она не окликала. Теперь мне больно, очень больно где-то в области сердца.

Я боюсь за неё. Я-то парень хороший, умный, красивый, а кого она найдёт?!

 

Страшный день...

Она увидела, как я проводил одноклассницу домой. Устроила скандал. Я чуть не заплакал. Сел на лавку, закрыл лицо руками. Она шелохнулась было в мою сторону, но зашлёпал мелкий дождик, и она ушла. Ещё минуту в голове звучали её шаги.

 

Как грустно на душе! Будто выели её мыши и не забыли нагадить.

 

Я уже не понимаю, что происходит.

Позвонила Лена, попросила прощения.

- За что?! - воскликнул я.

- Мне кольцо подарил брат. Я решила проверить тебя. И ещё: я была у тебя в колледже. С экономикой у тебя действительно беда, поэтому я верю, что та девушка с твоей группы лишь помогала с контрольной работой. Простишь?

- Прощу, конечно. А ты меня?

- А тебя за что?

- За то, что я подумал, что ты можешь одновременно водиться с двумя парнями.

- Хорошо, - засмеялась в трубку Лена. - Приходи ко мне во двор.

Сидя на лавке, мы молчали, а потом наши губы словно с цепи сорвались.

 

Нынче утро. Руки дрожат. Писать трудно. Нет не пил. Дело было так.

Хозяйка, у которой я снимаю квартиру, спешила на праздник, а я уже был с Леной. Мы смотрели телевизор.

- Запрёшься на ключ, чтобы я пришла и не будила тебя. Спокойной ночи.

Хозяйка унеслась прочь. Целовались. Потом я вдруг по Лениным глазам понял, что нам этого мало, что мы готовы на большее.

Я выключил телевизор. Мы бы провалились во тьму, если бы не оранжевые головы фонарей, ливших в окно свет. Этого света было достаточно и свет этот я никогда не забуду...

Она сошла с ума. Я вместе с ней.

Но и в сумасшествии, поглотившем меня, я осознал, насколько красива и сладка Лена в платье из оранжевого света. Кроме платья на ней ничего не было. Ещё она что-то шептала, но я уже не помню что...

Шатаясь, проводил её домой, а, вернувшись, лёг спать. Давно я так крепко не спал.

 

Я не знал, что любовь бывает в жизни. Мне почему-то казалось, что её придумали сценаристы бразильских сериалов. И тем более нереальными мне виделись страсти, растянутые на сотни серий.

И вдруг мне на ухо шепнула Лена, что у неё есть все подозрения на беременность.

- От одного раза?! - возопил я.

- Подруга сказала, что бывает и такое...

Господи, я же так мало жил! Я не знаю, что мне сделает отец! Он хорошо стреляет из своего двуствольного ружья, так что, думаю, мне осталось жить совсем не долго.

 

Я кретин!

- Кругом голова, - призналась Лена, - у нас будет ребёнок.

- Мой?

Она влепила мне пощечину и ушла. Я бросился за ней. Не стесняясь прохожих, шагал рядом, умолял простить. Она и головой не повернула, исчезла в подъезде своего дома.

Я схватился за голову.

"Боже мой, что делать?!"

А спустя полчаса мой мозг посетила единственно верная мысль.

Я перекрестился, поднялся к её двери и вдавил тугую кнопку звонка.

Открыл отец.

- Заходи, - велел строгий, м-м, тесть.

- Позовите Лену, - тем же тоном велел я.

Отец дёрнул бровью, осмотрел меня с ног до головы и крикнул:

- Елена!

- Пусть он уходит, папа! - донеслось из спальни.

- Нашкодила, - буркнул отец, который феминисток вешал бы на столбах.

- Я нашкодил, - громко сообщил я, - нашкодил и прошу руки вашей дочери.

Лена выскочила в коридор с заплаканными глазами. Я бухнулся на колени. Отец сохранил прежнее выражение лица, только чуть добавил строгости.

- Уважаемый Леонид Сергеевич и Татьяна Анатольевна! (Будущая тёща выплыла из кухни.) Я прошу руки вашей дочери по двум причинам. Во-первых, я люблю её сильнее своей жизни, а во-вторых, она ждёт от меня и только от меня ребёнка.

Мама Лены покачнулась. Моё сердце трепетало, в тот миг лица возлюбленной я не видел.

Отец долго молчал, а потом поинтересовался:

- Это шутка что ль?

Я не спешил подниматься с колен, отрицательно покачал головой:

- К моему с Леной совместному счастью - нет. Это не шутка.

Лена провела маму к дивану, потом подошла ко мне и сказала:

- Я знала, что ты так поступишь... Мама, папа, я согласна быть его женой!

 

Ура, я всё-таки жив! Мои родители, правда, ещё сутки находились в неком подобии транса. А свадьба назначена на конец августа.

 

Не верю, честное слово! Меня заклеймили, подавили властью кольца. Впрочем, это всё туфта. Если ты любишь, то ты свободен от свободы, а значит, истинно свободен.

Извини, мой дневник, что у тебя такая короткая жизнь, но тебя вести я больше не собираюсь. Юношество пронеслось птицей, у меня на плечах теперь ответственность не только за Лену, но и за ребёнка, который родится.

Понимаю, на моём месте кто-то взгрустнёт по утерянным самочкам, но каждый должен понимать, что всему приходит конец. И конец этот нужно принимать достойно, с гордо поднятой головой. Я и принял его весьма достойно, окончив юношеский путь счастьем.

Что правда, то правда: я действительно счастлив! Мы вместе читаем Пикуля, слушаем рок и рэп, смотрим по сто раз "Пиратов Карибского моря" и "Гарри Поттера". Что ещё нужно от жизни? Мне - ничего.

 

За окном порхали снежинки. Сынишка Тёма доламывал последнюю игрушку. Я взялся за уборку в шкафу, обнаружил в нём тетрадь Лены и осторожно прочел несколько страниц.

Я в шоке!

"Милый дневник! Ты не поверишь, какого парня зацепила я сегодня в парке. Представь, он тоже восхищается Пикулем и фильмом "Матрица"!".

Ниже:

"Спустя неделю поняла, что не я его, а он меня зацепил. Он... он... да что там говорить! Дуо - настоящий самец и я без ума от него!"

С минуту я ошеломлённо глазел на слегка примятые страницы в клеточку, испещрённые знакомыми каракулями, а потом с нежностью подумал:

"Моя самочка..."