За окном стоял жаркий июль. Майя раздвинула шторы, но солнца в комнате не прибавилось. Под окнами, плотно загораживая дом от света и распространяя пряный диковинный запах, росли высокие лавровые деревья. Лавры были старые и раскидистые, и в комнате в любую даже самую солнечную погоду было пасмурно и прохладно. В этом было много плюсов, хотя иногда не хватало солнечного света.

 

Майя и Сергей приехали отдыхать из Москвы в Крым на две недели. Как в начале девяностых выглядел отдых двух студентов на южном побережье Крыма? Каменистый берег в окурках, непрозрачное море, больше похожее на плохо процеженный бульон в лучах восходящего солнца. Берег усыпанный людскими телами, словно лицо больного ветрянкой в острый период болезни. Во всех прибрежных кафе одинаковое меню – курица, борщ, пельмени, жирное мясо в горшочках по-домашнему. Из развлечений - нарды в кафе на берегу, и дискотека раз в неделю с местной шпаной от 11 до 15. На небольшую сумму, с трудом скопленную за год, можно было снять комнату в частном секторе, без особых удобств и не так уже близко от моря.

 

Они так и сняли крошечную комнатку в двухкомнатной квартире на окраине небольшого городка в 20 км. от Ялты. Самым большим достоинством квартиры была газовая колонка, наличие которой не позволяло забывать о благе цивилизации.

 

Майя вставала рано и уходила к морю – ей нравилось приходить на берег первой. Когда она спускалась на пляж, на прибрежных камнях еще спали бакланы, они медленно и недовольно просыпались, и улетали, неторопливо шумя крыльями. Зрелище полусонных бакланов казалось Майе чем-то тайным и сокровенным. Потом начинало всходить солнце – шар оранжево – металлического цвета медленно поднимался над морем. Постепенно на пляж начинал подтягиваться народ. Часам к 10 на берегу уже яблоку негде было упасть. Майя начинала собираться домой, где-то по дороге к дому встречая Сергея, который медленно и сонно следовал по направлению к морю. Днем Майя спала, а мужа она видела уже совсем вечером, когда уже снова собиралась ложиться.

 

Майя давно уже стала осознавать, что в их браке что-то стало разлаживаться. Их не тянуло друг к другу, и не хотелось проводить как можно больше времени вместе. Отношения стали скорее родственными по обязанности, а общение и близость больше обременением, чем радостью. Может быть поэтому, вырвавшись из Москвы, супруги не стремились проводить много времени вместе, а наоборот старались максимально не совпадать во времени и интересах. Майя даже пару раз видела Сергея в компании каких-то местных девушек, но, странно, не придала этому большого значения. Она все чаще была занята собственными мыслями….

 

Во время отпуска Майя много общалась с хозяйкой квартиры, пожилой одинокой женщиной лет шестидесяти, часто выпивающей, и всегда готовой рассказывать истории своей жизни, с пафосом и надрывом свойственным алкоголикам.

Итак, как-то днем, Майя подошла к окну. За окном стоял яркий солнечный день, всю прелесть которого трудно было оценить из окна небольшой темной комнатки на первом этаже. В комнату вошла хозяйка Анжела Григорьевна. В пять часов она была не то, чтобы пьяна, но и не трезва, и, как всегда, очень расположена к разговору. «Набрала бы ты девочка, лаврового листа. Вон сколько его – ведь все пропадет, умрет и засохнет, да и сосед обещал вырубить.

Тут на ее глаза навернулись слезы, и она как-то особенно жалобно продолжила: «В этих деревьях вся моя жизнь….».

 

Майя с удивлением посмотрела на хозяйку. Она из какой-то слабовольной вежливости выслушивала истории этой пожилой женщины о том, какая тяжелой стала жизнь, о небольшой пенсии, на которую и прокормиться-то было сложно. Но все эти истории носили какой-то прикладной характер, сегодня же хозяйка видимо решила рассказать Майе всю трагическую историю своей жизни. Обычно в таких ситуациях Майя прерывала длинные алкогольные исповеди, но вэтот раз она все же решила выслушать.

 

«Когда я выходила замуж, - продолжила хозяйка, - чтобы защититься от посторонних глаз, муж посадил первое лавровое дерево под окнами. Оно быстро росло, создавая в доме тень и прохладу". Лавровый сад под окнами рос вместе с семьей, все больше и больше загораживая дом от солнечного света…. Сейчас от семьи хозяйки остались одни воспоминания – муж уже лет тридцать сгинул где-то в погоне за новым личным счастьем, а сыновья один за другим утекли куда-то в город в поисках лучшей доли. И женщине постепенно стало казаться, что лавры это все, что осталось от ее жизни, деревья словно стали членами ее семьи, она часто разговаривала с ними, делилась своими мыслями и воспоминаниями, а они отвечали ей шелестом листьев….. И продолжали расти.

 

Всю эту историю, снабженную бесконечными подробностями, Майя слушала от Анжелы Григорьевны в течение нескольких часов. Наконец хозяйка утомилась от длинного рассказа, и удалилась в сторону своей спальни…..Вечер был поздний, и Майя тоже легла.

 

Майя проснулась неожиданно от луча солнечного света, который настойчиво заглядывал под веки. По неразобранной кровати мужа, она поняла, что Сергей вчера так и не вернулся домой. Майя открыла шторы, и комнату залило ярким солнечным светом. Лавров под окнами не было, от них остались только свежеспиленные пеньки, груды ветвей и пряных листьев. Восходящее солнце с каждой минутой все сильнее заливало комнату, навязчиво проникая во все самые дальние уголки души. Майя задвинула шторы, словно ища защиты от настойчивого солнца и людских взглядов. Спасения не было, за окном было жаркое изнуряющее лето. Июль….