Глава 1. Ученик колдуна

 

Средь высоких гор, средь дремучих лесов едет одинокий всадник, и сила его заключается не только в остром мече, висящем за спиной, но и в маленькой дорожной сумке, где хранятся волшебные снадобья и амулеты. Он еще молод, но неустанный ткач – время вплел уже серебряные нити в черные, как воронье крыло, волосы, а в проницательном взгляде острых глаз таятся присущие древним, отживающим свой долгий век старцам спокойствие и мудрость, лишь иногда вспыхивает он огнем юности и безудержного отчаяния, когда рука мгновенно выхватывает меч и дерзкая улыбка разжимает тонкие губы. Он и воин, и целитель, предсказатель и охранник. Он – ученик Колдуна, посланный им в далекое путешествие, чтобы врачевать больных и защищать обиженных.

Но что это? Жалобный крик выводит из глубокого раздумья всадника. Прямо в руки ему падает мертвая птица. Долгий путь проделала она на своих обгоревших крыльях, стремясь из последних сил, и будто воздух затрепетал в тревожном зове: “Беда! Беда! Возвращайся!”

Пеплом пожарищ и стонами боли встретила всадника родная земля. Пришпорив уставшего коня, поскакал он к родному дому, но на месте его нашел лишь груду чадящих углей.

 

Одиноко жилище в лесу, лишь немногие знают туда тропинку. Спотыкается конь, тяжело вздымаются его бока, пена капает с губ.

- Это ты, Найо? – с лежанки в глубине темной комнаты приподнялся старик.

- Я, Учитель! – одинокий всадник опустился на колени и заглянул в запавшие глаза. – Что происходит вокруг?

- Беда! – старик коснулся узловатыми пальцами молодой и сильной руки. – Повелитель Мрака - Черный барон напал на нашу страну. Много веков назад храбрый воин одолел его, но прошло время, и он снова восстал из праха, чтобы сеять на земле зло и смерть.

- Его люди убили моих отца и мать! Увезли с собой мою сестру!

Найо вскочил, выхватил из ножен меч.

- Я убью его!

- Нет! – протянул к нему руки старик. – Тебе не победить его.

- Нет?! – грозным огнем вспыхнули черные глаза.

- Остановись, Найо! – дрожащие руки устало опустились, но голос звучал, спокоен и тверд. – Остановись и послушай меня.

Не убирая меча, ученик Колдуна опять опустился перед Учителем. Он умел управлять чувствами, он смиренно склонил голову, но прикрытые веками глаза по-прежнему метали молнии, а пальцы, сжимавшие рукоятку, побелели от напряжения.

- Для тебя и для всех других Черный барон неуязвим. Лишь один человек может одолеть его.

Найо промолчал, подавив желание поскорее услышать имя.

С невысокого столика, стоявшего возле кровати, старик взял большую, тяжелую книгу, его ослабевшие руки с трудом справились с ней, открыл нужную страницу.

- Читай!

Найо посмотрел на крупные, будто светящиеся буквы. Он с первого взгляда узнал Великую Книгу Судеб.

- И возродятся зло и мрак, восстанут с вечного ложа смерти, чтобы сеять вокруг горе и страданья, и застонет земля, и жалобный вопль ее призовет к жизни героя и спасителя. И родятся в один день, в один час, в один миг два младенца под священным оком звезды Судеб, и свяжутся неразрывно их судьбы чувствами великими, имя которым Дружба и Верность. Один же из них будет сыном королевским, и вырастет он сильным и отважным, ибо ЕМУ суждено стать героем, освободившим мир от черной власти. И превратится мальчик в мужа, и придет герой, и будет с ним друг его, и сразятся они со злом, и когда меч героя обагрит кровь сердца смелого и верного, станет непобедим он и повергнет врага, заплатив за смерть его жизнью друга.

- Вот древнее пророчество! – воскликнул старик. – И мы не в силах изменить предопределения. Смирись, Найо! Видно недостаточно чисты и добры были люди, если уготованы им годы мрака и страданий, пока не вырастет и не возмужает тот, кто спасет их от бед. Может, это случиться раньше, может, позже. Все зависит от нас!

- Что же делать, Учитель? Ждать? – Найо нетерпеливо встал.

- Ждать! Терпеть! – колдун с печалью посмотрел на своего ученика. – И стараться. Стараться, чтобы день освобождения настал раньше.

- Но как, Учитель?

- Каждый решит это за себя. А ты, Найо, ты выполнишь то, ради чего, возможно, и появился на свет. Я уже слишком стар для этого.

Колдун жестом остановил пытавшегося заговорить ученика.

- Ты помнишь предсказание? “И родятся в один день, один час, один миг два младенца… Один же из них будет сыном короля…” Ты должен найти другого, и обучить его всему, чем владеешь сам. Он должен вырасти сильным, смелым, умным.

- Чтобы умереть, - тихо проговорил Найо, но старик услышал его, посмотрел сурово.

- Вспомни же, какова цена его смерти! Не сам ли ты несколько минут назад готов был пожертвовать своей жизнью?

- Да, но…

- Молчи, Найо, молчи! Оставь все сомнения! Одна жизнь спасет множество других, так разве не правое дело – отдать ее?

Ученик Колдуна опустил глаза.

- Как я найду его?

- Звезда Судеб укажет тебе путь. Чем ярче будет разгораться она на ночном небосклоне, тем ближе будешь ты к своей цели. А когда она вспыхнет и погаснет, знай, ты достиг нужного места. В миг же, когда родится ребенок, звезда загорится вновь.

- Но как он встретится с сыном короля?

- Встретится. Когда придет время. Всему свой черед. Время своевольно, и мы не властны над ним. Поэтому, поторопись, Найо.

 

Глава 2. Сын короля

 

Королевский двор был взволнован. С минуты на минуту ждали рождения наследника. Король нетерпеливо ходил по зале, бросая тревожные взгляды на лестницу, ведущую в покои супруги. Самые лучшие лекари и повивальные бабки сновали туда–сюда, давали распоряжения, дергали многочисленных слуг. Никто не спал в замке в столь знаменательную ночь.

Король стремительно подошел к окну, выглянул наружу, будто надеялся увидеть там события, происходящие в комнате королевы. Придворный астролог, вечный собеседник и добрый советчик, словно тень, неслышим и недвижим, стоял рядом.

Король поднял глаза к небу.

- Ну, когда же? – пробормотал нетерпеливо и вдруг увидел, как вспыхнула в черной высоте яркая звезда, и почти сразу же услышал за дверью, сквозь которую уже столько времени пытался безнадежно проникнуть его взгляд, крик новорожденного.

- Мальчик! Наследник! – разнеслось по всему замку.

Король воздел руки.

- Благодарю тебя, небо!

И вновь посмотрел на сияющую в вышине точку.

- Как называется эта звезда? – спросил он у придворного астролога.

Тот шевельнулся и, не глядя за окно, ответил:

- Ши-Дар, звезда Судеб.

- Ши-Дар, - повторил король. – Какое красивое имя у этой звезды. Так пусть и моего сына зовут Шидар. Ведь они родились в один миг.

 

А в грозной крепости, в вечном сумраке, царившем здесь в любое время суток, маленький высушенный годами человек читал надпись, выбитую на каменной плите, медленно водя пальцами по холодным буквам, едва различимым им из-за темноты и стариковской слабости глаз. То был древний предсказатель, слуга Тьмы и вдохновитель Зла. Его дребезжащий, возвышенный голос эхом отдавался в углах огромной мрачной залы и разбивался о могучий силуэт неподвижно замершей, огромной фигуры.

- Ты должен быть осторожен, Повелитель Мрака!

- Осторожен?! – громкий, жесткий смех всполошил и согнал с мест множество черных птиц, прятавшихся в щелях и бойницах толстых стен. – Я должен бояться младенца!

- Младенец вырастет и превратится в мужчину, - возразил предсказатель.

- И ты думаешь, я допущу это? – гневно воскликнул Черный барон. – Я столько лет спал волшебным сном, набирался сил. Кошмарные видения наполнили мое сердце нетерпением и злостью. Я столько времени ждал, и всего лишь для каких-то жалких десятилетий, чтоб потом погибнуть от руки самонадеянного юнца? О нет! Я хочу править миром вечно! Кому как не тебе знать об этом. И кому как не мне, Повелителю Мрака, великому властелину людских жизней, дано переписать предсказания древних провидцев, выправив будущее на новый лад, на мой лад.

- Воины мои! – от чудовищного крика дрогнули стены, и, звеня оружием, вошли в зал закованные в доспехи люди. - Вы проберетесь в королевский замок и уничтожите ребенка. Может, это и не тот ребенок, может, другому еще суждено родиться, не так важно. Я уничтожу их всех! Только не трогайте короля. Приятно наблюдать, как гордые монархи становятся перед тобой на колени!

 

Глава 3. Сын рыбака

 

Гроза бушевала над лесом. Синие молнии прорезали небосвод, гром сотрясал землю, и казалось, вот-вот расколется хрупкий мир, разверзнутся разбитые небеса, разлетится земля, не выдержав напора стихий. Дождь лил непрерывным потоком. И вдруг все изменилось. Затихли вдали страшные раскаты, молнии поглотила ночь, лишь редкие последние капли дождя звонко ударялись о древесные листы и робко стучали в окно.

Рыбак несмело приоткрыл дверь, и сразу весь дом наполнился свежестью и приятным благоуханием послегрозового воздуха. Пламя в масляной лампе дрогнуло, и из глубины, с постели, раздался слабый стон.

Рыбак вышел наружу. Он больше был не в силах слышать раздиравшие душу, почти нечеловеческие крики жены. Старая знахарка уже в который раз грела на огне воду и, с тревожным видом склоняясь над постелью, утирала пот со лба роженицы.

Рыбак подошел к реке. Растревоженная и неспокойная после дождя, та беспорядочно плескала волной и серебрилась в сиянии выглянувшей из-за туч чистой луны. Что-то белое мелькнуло на воде, качнулось.

- Корзинка! – удивленно воскликнул рыбак, вошел в реку, осторожно выловил столь необычный кораблик, и, забыв о том, что заставило его так поспешно покинуть дом, зашагал к своей хижине.

Только войдя в двери, он увидел мрачную знахарку, держащую на руках маленькое тельце. Рыбак брезгливо содрогнулся и тут же устыдился своего чувства.

- Ребенок родился мертвым! – чуть слышно прошептала женщина.

Словно гром поразили новоиспеченного отца эти тихие слова, он чуть не выронил из рук выловленную в реке корзинку и только тогда вновь вспомнил о ней.

Рыбак поставил находку на стол и устремился к мертвому младенцу.

И тут раздался слабый детский писк.

- Он жив! Жив! – радостно вскричал рыбак, но маленькое тельце оставалось холодным и безжизненным.

- Это не он плакал! – испуганно произнесла знахарка, с опаской оглядывая углы. Но опять раздался всхлип, более громкий и призывный. Он донесся из стоящей на столе корзинки. Рыбак и бабка склонились над ней. Старуха осторожно подняла белую ткань.

- Ребенок?!

- Ему всего лишь несколько дней, - знахарка бережно достала младенца.

- О, небо! – прошептал рыбак. – Как велика справедливость твоя. Я потерял родного ребенка, но провидение тут же послало мне другого. Да будет так! Я стану ему отцом, буду любить как своего собственного, и никто не узнает его тайны.

Повивальная бабка положила малыша в приготовленную для другого колыбель.

- Смотри, у него на шее цепочка с медальоном. Может там указано, кто его родители?

- О, нет! – испугался рыбак. – Я никому не отдам его.

Старуха дрожащими пальцами открыла маленькую крышечку.

- Здесь что-то написано?

Рыбак склонился над младенцем и прочитал:

- “Шидар”. Это, наверное, его имя. Какое необычное! Я буду называть его Дар! – он успокоено улыбнулся, кулон не содержал больше никаких сведений, и с нежностью взглянул на ребенка. – Дитя мое!

Из дальнего угла, с постели, раздался стон, он был похож на призывный всхлип новорожденного.

- Мой ребенок?

Старуха, ни секунды не колеблясь, подхватила на руки дитя и поднесла его к матери.

- Мальчик. Ты родила мальчика.

Рыбак сжал в кулаке медальон.

 

Глава 4. Два мальчика

 

Тихо в лесу. Солнечный луч пробивается сквозь листву и каплей света растекается по серому камню. Перед ним на коленях стоит человек. Только он знает, что под этим большим валуном покоится ребенок, его ребенок.

Раздавшийся невдалеке веселый смех заставляет его подняться, и он идет на голоса, пряча в углах рта грустную улыбку.

Светловолосый красивый мальчик мелькает среди деревьев и безудержно хохочет, а увидев приближающегося мужчину, срывается ему навстречу.

- Папа! Папа!

- Что, малыш?

- Данте катается верхом на Лорде Громе.

Мальчик тянет отца за руку, и тот широко шагает к одинокому жилищу среди леса.

На поляне перед домом сидит огромный черный пес и краешком глаза наблюдает за разговаривающим с ним мальчиком.

- Ну, прости, Лорд Гром. Я не думал, что тебя это обидит. Ну, Лорд Гром! Почему ты не смотришь на меня? Не делай, пожалуйста, вид, будто ты и не подозреваешь о моем существовании. Я же прошу прощения.

Неслышно открылась высокая дверь, и на пороге появился хозяин дома. Легкий ветерок растрепал его волосы цвета вороньего крыла с серебристыми бликами седины, проницательные глаза мгновенно заметили всех, находящихся на поляне. Отшельник, как называли его местные жители, остановил свой взгляд на сидящем перед огромной собакой мальчике, и губы его чуть дрогнули.

- Что происходит, Данте?

Мальчик лукаво улыбнулся.

- Я хотел прокатиться на Лорде Громе, а он обиделся.

- Маленький выдумщик! – всегда твердый и холодный голос Отшельника прозвучал необычно нежно и ласково. – Лорд Гром - не ездовая лошадка, да и тебе пора бы уже ездить на настоящем коне.

- На настоящем коне?! – Данте вскочил, его глаза вспыхнули восторгом и счастьем. – Ты научишь меня ездить верхом? На твоем Неудержимом?

- Данте! – произнес Отшельник с укором, желая остудить пыл мальчика, но тот уже крепко сжимал большую руку, заглядывал в проницательные глаза и радостно повторял:

- Это правда? Правда? Я буду ездить на Неудержимом?

Отец посмотрел на сына, тихо и упорно звавшего его.

- Что тебе, малыш?

- Папа! Можно я тоже буду учиться ездить верхом?

Отец представил сильного, красивого коня, нетерпеливо ходившего под седлом Отшельника, нервное дрожание его напряженных мускулов, трепет чувствительных ноздрей и темные, нечистые глаза. Но сын смотрел с такой мольбой, с таким ожиданием.

- Хорошо, Дар.

 

Глава 5. В хижине и в замке

 

Данте играл с большим и тяжелым мечом, словно тот был легче перышка, и сам по желанию каких-то волшебных сил вертелся в его руках. Дар с легкой завистью наблюдал за ним. Он тоже хорошо владел оружием, в своей деревне он мог справиться с любым, даже со старшим сыном кузнеца, могучим и отчаянным парнем с силищей и хваткой медведя, по сравнению с которым стройный и довольно худощавый Дар выглядел жалким цыпленком. Тот размахивал тяжелым молотом, и, казалось, одним ударом способен был вбить в землю сына рыбака, словно гвоздь, по самую шляпку. Однако, Дар побеждал его. Но старый Отшельник, несмотря на стоящий за плечами груз лет, уже с первых ударов выбивал меч из его рук, а Данте во время их поединков смеялся, дурачился, бегал вокруг деревьев, сбивал на ходу шишки с елок и дразнил случайно отрезанным от лисьей шкуры пышным хвостом. Дар распалялся и злился, особенно когда Данте выуживал из укромных мест злополучный хвост, ведь именно он, Дар, ненароком отрубил его, гоняясь за приятелем по дому Отшельника.

Только один раз ему удалось достать Данте, когда тот особенно разыгрался и потерял бдительность. Он был уверен, что ранил друга в плечо, и собирался мгновенно прекратить поединок, испытав не столько радость и удовлетворение, сколько стыд за свою горячность и злость, за то, что вовремя не остановился, а безжалостно нанес настоящий удар, но Данте по-прежнему смеялся и строил рожи, и Дар начал сомневаться, а действительно ли задел его. Лишь позже он совершенно случайно подглядел, как Отшельник обрабатывает рану на плече друга.

Сам Отшельник внезапно вырос в дверях, некоторое время наблюдал за ловкими и стремительными движениями Данте, сначала с явным удовольствием, потом с внезапной печалью. Юноша не сразу заметил своего учителя, а когда увидел, опустил меч, улыбнулся:

- Мне надо идти. Я обещал помочь отцу.

По лицу Отшельника пробежала тень.

- Иди.

 

Немало дней пути отделяло затерянный в лесу дом, на пороге которого стоял сейчас угрюмый Отшельник, от величественного, старинного замка. Вот уже почти двадцать лет королевский двор напоминал царство печали и сна, полужизни-полуяви. В замке царила тишина, люди передвигались, словно тени. Сам король часто проводил дни в одиночестве. Печальные вести из разных концов его владений об опустошительных набегах воинов Черного барона он принимал со смирением и безнадежностью в потухших глазах. Лишь иногда загорался взгляд его огнем нерастраченной любви и надежды.

- Скоро бы моему сыну исполнилось двадцать лет.

Он считал не только года, но и дни.

- Я не хочу верить, что он погиб! Он жив! – эмоции молниеносно менялись в его душе, он то пламенно верил, то обречено грустил. – Но я не знаю, где он.

- И все-таки, я верю! Он жив! Я чувствую! Мой сын! – он говорил, скорее всего, сам с собой, чем с кем-то еще, хотя именно сейчас рядом с ним находился придворный астролог. - Мы обыскали всю округу и ничего не нашли, даже жалкого клочка его пеленки. Быть может, его увезли воины барона? И все-таки он жив!

- Звезды говорят мне о том же, - тихо произнес ученый. – Он жив. Он не мог умереть. Слишком велико его предназначение. Он должен совершить много значительного прежде, чем погибнуть.

- Как мне хочется верить тебе! – с чувством воскликнул король. – И я верю! Может это глупое заблуждение, присущее всем людям, но я вот уже двадцать лет тешу себя надеждой на счастливый день, который вернет мне мое дитя.

- Этот день настанет, - негромко, но уверенно подтвердил астролог.

- Но когда? Когда? Я больше не могу ждать. Я ждал целых двадцать лет. Где мне найти сына? Почему молчат твои звезды?

- Звезды не могут делать все за людей. Ты сам должен найти своего сына.

- Как?

- Нам бы мог помочь Великий Колдун, - астролог с болью заметил, как зажегся верой еще недавно такой безжизненный взгляд. – Но он умер двадцать лет назад во время первого набега Повелителя Мрака.

Король ссутулился, отвернулся, а ученый медленно продолжал.

- Но у него остался ученик. Найо. Хотя сейчас он тоже не молод, но жив. После смерти Колдуна он ушел в горы и, говорят, поселился в одной из деревень. В тех местах ходят слухи об одиноком отшельнике, который лечит людей от любых болезней, помогает в самых безнадежных ситуациях. Наверное, это он, ученик Колдуна, и, вероятно, он поможет нам.

 

Глава 6. Принц Шидар

 

Дар и Данте разбирали сухие коренья из запасов Отшельника.

- Когда я был маленьким, мне нравилось это занятие, - рассмеялся Данте, - но теперь…

Он посмотрел на тонкий, невесомый корешок, сиротливо лежащий на широкой ладони.

- Хотя я зря насмехаюсь над крошкой. Он один может убить быка, не говоря уже про меня самого, столь сильного и самоуверенного.

Дар, несмотря на отдельные уроки Отшельника, которые, в общем-то, предназначались для одного Данте, плохо разбиравшийся во всей этой зеленой аптеке, с опаской глянул на невзрачную беловатую закорючку.

- Ты слышишь? – насторожился вдруг Данте. – Сюда едут. Найо. И с ним еще люди.

Дар прислушался, уловил в лесу хруст веток, храп коней и человеческие голоса, но не смог разобрать слов.

Друзьям очень хотелось подбежать к окну, выглянуть нетерпеливо, но Отшельник всегда осуждал чрезмерное любопытство, и они лишь встали из-за стола, убедившись по доносившимся звукам, что опасности нет, а посторонние люди появятся в доме в качестве гостей.

Как всегда бесшумно раскрылась дверь, вошли два незнакомца, за ними Отшельник.

Данте не сумел сдержать возгласа удивления, а два взгляда одинаковых глаз, словно под действием неведомых сил, притянулись друг к другу.

Дар необыкновенно походил на одного из гостей, только черты его были моложе и свежее, но в остальном…

- Шидар? – неуверенно произнес незнакомец, и глаза его наполнились слезами.

- Что? – пораженно пробормотал Отшельник, переводя взгляд с сына рыбака на своего гостя. – Этого не может быть!

- Наверное, вы правы, - безнадежно вздохнул король. – Этого не может быть. Во всем виновато мое измучившееся сердце. Оно предполагает невероятное.

Данте, возмущенный отчаянным вздохом сильного мужчины, не сдержался.

- Надо слушать свое сердце, - дерзко произнес он. – Оно может решить то, с чем уму никогда не справиться.

 

Своему королю рыбак честно рассказал, что произошло далекой грозовой ночью, и что он скрывал ото всех почти двадцать лет. Из секретного тайничка он достал серебряный кулон и протянул его королю дрожащей рукой. Король сжал в кулаке маленькую вещицу, словно боялся, вдруг она опять исчезнет, воздел глаза к небу.

- Сын мой! Я нашел его! – и он шагнул к Дару.

Тот замер на месте, ничего не понимая, растерянно оглянулся на рыбака:

- Но…

- Это твой родной отец, Дар! – рыбак отвел глаза, пряча слезы боли и возмущения.

“О, небо! Зачем ты отнимаешь у меня сына? Я спас его от смерти, я вырастил и воспитал его. Я любил его, как родного. Я и сейчас люблю его, ибо нет никого у меня родней и ближе. Почему же я должен отдать его кому-то, будь он даже королем? За что?”

 

Отшельник сидел на крыльце своего одинокого лесного дома, на ступеньку ниже устроился Данте.

- Знаешь, Найо, когда я был совсем маленьким, я считал своего отца волшебником, потому что он являлся мне в двух лицах, то один, то другой. Мне было очень интересно. А когда я чуть подрос и понял, что таких волшебников не бывает, я стал думать – у меня два отца. Один – деревенский кузнец, другой - таинственный отшельник, о котором все говорят с уважением, а иногда и страхом.

Данте думал, что учителю приятны его слова, он и представить не мог, какими болью и страданием отзываются они в холодном и бесстрастном, как многим казалось, сердце Отшельника.

- И я гордился своими отцами и, конечно, тем, что у меня их двое, а у остальных мальчишек только один. Первый научил меня работать в кузнице, второй… второй научил обращаться с оружием, ездить верхом, врачевать раны. Каждый учил меня тому, что сам умел. А потом, когда я узнал, что у человека не может быть два отца, я плакал, отчаивался и никак не мог выбрать единственного. Я не хотел выбирать. Я любил обоих и не понимал, кого люблю сильнее, кто мне больше нужен. Иногда мне кажется, ты мой настоящий отец. Я помню, ведь это тебя я всегда видел возле своей постели, когда приходил в себя во время болезни. Тебя…

Данте вдруг улыбнулся.

- Я и сейчас думаю, что у меня две семьи, два дома, и везде меня ждут. Я счастливый, правда?

Он посмотрел на Отшельника, но тот, заранее угадав направление устремившегося к нему взгляда, быстро поднялся, пряча лицо. А Данте продолжал:

- У Дара сейчас тоже две семьи, а он несчастен и растерян. Рыбак вырастил его, помогал ему делать первые шаги, сидел у его постели, рассказывал сказки. Рыбак очень любит его. А король? Король, наверное, тоже любит. Но как? Как любят того, кого не знают? Дар всегда считал своим отцом другого.

 

Глава 7. Предсказание

 

- Данте, ты поедешь со мной? – с надеждой спросил Дар.

- Поехать? – удивился Данте. – Но что я там буду делать? Я никогда даже не видел королевского дворца. Я вырос здесь, и мне здесь хорошо.

- Но я тоже вырос здесь, - напомнил Дар. – И мне тоже здесь хорошо. Но я должен ехать. Отчего-то… - чуть слышно добавил он. – Если ты сын короля, ты уже не принадлежишь себе. Как странно. Сын короля. – Дар внимательно вслушался в свои слова. – Ты мне нужен, Данте. Я не смогу там один, среди незнакомых людей. Я еще не верю, что я принц. Пожалуйста, Данте, не оставляй меня!

Данте опустил глаза. Перед ним стоял все тот же Дар, Дар, которого он знал с раннего детства, с которым виделся каждый день, его лучший друг, Дар, такой же, как всегда. И все же что-то было не так. Он всегда знал Дара – сына рыбака, а сейчас он видел перед собой принца Шидара, единственного наследника короля.

- Данте, мне надо с тобой поговорить! – донесся из дома голос Отшельника.

Данте обрадовался появившейся возможности отсрочить решающую минуту, решающие слова. Он не знал, что выбрать. Оказалось, слишком тяжело решать, как поступить - остаться с родным, знакомым, любимым или пойти навстречу неизвестному, непонятному, непривычному.

- Я сейчас! – тронул он за плечо друга. – Я потом скажу.

- Ты должен ехать! – услышал он, только войдя в дверь.

- Почему? Зачем?

- Неужели для тебя ничего не значит ваша дружба? Ты хочешь бросить Дара?

- Нет! Но я не хочу бросать отца, мать, братьев. Тебя!

Лицо Отшельника осталось непроницаемым. Он снял с полки свиток и протянул его Данте.

- Ты должен прочесть эти слова. В них заключена твоя судьба. И не только твоя.

Данте развернул свиток, быстро пробежал глазами первые слова.

- Я знаю их! – воскликнул он. – Еще с детских лет. Прости, Найо, но еще мальчиком я тайком прочитал их в твоей книге. “И когда меч героя обагрит кровь сердца смелого и верного, станет непобедим он и повергнет врага…”. Но постой же! Тут не хватает последней строчки. Я помню ее.

Отшельник вздрогнул, но Данте, не заметив этого, легко закончил пророчество:

- “…заплатив за смерть его жизнью друга”. Странно, да? Заплатив за свою победу жизнью другого. Я всегда думал, это сказка. А это правда.

Отшельник с тревогой ловил каждое слово ученика, со страхом ожидая продолжения.

- Ты сказал, в этом заключается моя судьба? Но ведь это все про Дара! “Сын короля… Вырастет сильным и отважным…Повергнет врага…”

Найо сделал протестующий жест, будто хотел остановить мысли юноши, но тот, опять ничего не заметив, продолжал:

- “Заплатив за смерть его жизнью друга”. Друга? – Данте внезапно побледнел. – То есть…

- Так вот моя судьба! – усмехнулся он. – Все знали меня веселым и беспечным, и никто не подозревал, что на сердце мое давит неведомая мне тяжесть. Теперь я понимаю, откуда она. Я родился и рос, чтобы однажды быть принесенным в жертву?!

Внезапная догадка поразила Данте, и он посмотрел Отшельнику прямо в глаза.

- И ты с первого дня знал об этом? И специально учил меня сражаться, чтобы в первой же битве я достойно пал во славу древних провидцев? Ты спас меня от обычно неизлечимой болезни, чтобы я мог дожить до предназначенного мне дня? Спас, чтобы отдать в руки убийцы чуть позже? Как молодого тельца растят, кормят, холят и лелеют для того, чтобы потом было кого забить на алтаре богов.

Все новые и новые мысли с быстротой молнии вспыхивали в его растревоженном мозгу, открывая еще более мрачные тайны.

- И ты специально не дописал последнюю строчку, чтобы я не испугался, не попытался убежать от своей участи? И поэтому должен ехать я в королевский замок, а совсем не во имя дружбы? А я-то думал, ты любишь меня.

Отшельник до хруста стиснул пальцы и тихо взмолился:

- Данте! Не надо. Мне больно.

- А мне?

Растерянный, униженный в своей беспомощности, Отшельник скривился, словно от невыносимой муки, и, впервые видя учителя таким, Данте вдруг переменился в лице: напряженные черты расслабились, руки опустились, изломанный рот выпрямился в прямую, равнодушную черту, а глаза потухли, стали еще глубже и темней.

- Прости меня, Найо. Ты прав. Ты все знаешь наперед. Я действительно испугался, страшно испугался. А ведь всегда льстил себя мыслью, что ничего не боюсь, что я – сильный и смелый. Нет, моя кровь не поможет принцу.

- Данте!

Но юноша не слышал колдуна.

- Что ж, я готов умереть. Конечно, если цена за мою жизнь будет столь высока. Отец выковал мне новый меч. Отличный меч. Быть может, он мне еще пригодится. Сбивать шишки с елок, резать в дороге хлеб, - его голос звучал, холоден и спокоен.

Данте неторопливо направился к двери обычным размеренным шагом и вдруг остановился, оглянулся.

- И все-таки я всегда буду надеяться, что твои предсказатели немного ошиблись, и я останусь жив. Ты тоже будешь на это надеяться?

Хладнокровный, сильный Отшельник пошатнулся, и его, полный невыразимого страдания, взгляд рванулся вслед за уходящим юношей.

 

В честь дня рождения принца Шидара в замок съезжались гости. Уже давно не видели здесь столько веселых, нарядных людей. Целых двадцать лет ждали король с королевой, чтобы устроить подобный праздник, поэтому он обещал быть особенно пышным и радостным.

Приехала на него и королева из соседнего маленького королевства, привезла с собой свою старшую дочь – принцессу Рональду Сусанну Паолину, в тайне лелея надежду выдать ее замуж за столь чудесно найденного принца. Радовалась королева, видя, что ее красавица-дочь с первого взгляда очаровала единственного наследника, а Рональда…

- Кто это? – спросила принцесса, тактично оставленная наедине с принцем, указывая рукой на одиноко стоявшего невдалеке юношу.

- Это Данте, мой друг! – ответил Шидар, немного смущенный. Еще совсем недавно считавший себя сыном рыбака, он чувствовал некоторую скованность среди непривычной роскоши королевского замка, в окружении знатных особ и чопорной, чрезмерно шумной толпы. Он первый раз увидел настоящую принцессу.

- Данте! – рядом с другом Шидар ощутил себя увереннее. – Разреши представить тебя принцессе.

Данте, лишенный обычной свободы движений в богатом, тесном костюме, среди изысканности и великолепия от радости засверкавшего всеми красками королевского двора, отчужденно посмотрел на красивую, нарядную девушку.

Принца позвали к вновь прибывшим гостям, а Рональда шепотом спросила у проплывавшей мимо фрейлины, чуть заметно кивая в сторону одинокой фигуры:

- Кто он?

- Друг принца, - хихикнула фрейлина. – Сын кузнеца из далекой деревни.

 

Глава 8. Что можно увидеть в небе

 

Отшельник застыл перед домом, недвижим и молчалив. Ему больше некого ждать. Теперь он действительно стал бесконечно одинок. Ничто не соединяло его не только с будущим, даже с прошлым. Уже давно околел огромный черный пес, не встречал на пороге, виляя лохматым хвостом, не раздавались на всю округу раскаты его мощного лая. Ушел однажды в лес поседевший, отяжелевший Лорд Гром и не вернулся. А вместо красавца Неудержимого аккуратно щиплет траву добродушный, крепкий деревенский коняга, невозмутимо цокающий подковами по горным тропинкам. Только по-прежнему светит далекая звезда, которая и привела его когда-то в эти края. Но зачем человеку звезда? Разве согреет она иссохшую душу теплом и лаской?

“Мальчик мой! У меня нет никого роднее тебя. Глупец! Я любил тебя, как сына, не понимая, что с самого начала обречен был на твою ненависть, ибо предал тебя, предал дважды. Когда не дописал последнюю строку пророчества, усомнившись в твоих силах, боясь твоего отказа. И еще, совсем давно, когда спас тебя от, казалось бы, неизлечимой болезни. Я уговорил твоих родителей перенести тебя в мой дом, чтобы я мог всегда находиться рядом. Я хотел верить, что спасаю тебя из любви, из милосердия. А, в действительности, лишь для того, чтобы к назначенному дню имелась указанная свыше жертва. И всю твою жизнь я сложил на жертвенный алтарь этого дня. Я растил тебя сильным, чтобы ты погиб. Я растил тебя смелым, чтобы ты погиб, погиб безнадежно и безвозвратно, без права на веру, что все еще может кончиться благополучно, и ты не умрешь. Я не дописал последнюю строку предсказания в желании не лишить тебя этой веры, я хотел обмануть тебя, ведь жизнь без надежды – невыносимая мука, а ожидание смерти куда страшнее, чем сама смерть. Нет, нет, нет! Кому я пытаюсь лгать? Я думал, ты испугаешься, скроешься, спасаясь от неминуемой гибели. Я не поверил тебе. Потому, что не верю себе. Я предал тебя. Предал дважды. О, нет! Все мое отношение к тебе с самого начало оказалось предательством. С твоего рождения. Опять нет! Гораздо раньше, когда ты еще не появился на свет, а я отправился за путеводным блеском звезды Ши-Дар. И я говорил себе, что люблю тебя. Все обман, обман! Я каждую минуту, каждую секунду знал, что готовлю тебя на смерть, ращу и лелею, словно нежное яблоко, чтобы однажды сорвать и подать к столу к удовольствию чьей-то прожорливой и ненасытной пасти. И это любовь?! О, небо, зачем ты даешь людям сердца? Зачем ты дало сердце мне, разве я – человек? Мальчик мой! Мне было больно слышать твой смех, я знал – все впустую. Тебе не дано испить всех радостей жизни. Ты обречен. Ты умрешь молодым и сильным, в самом рассвете. Я постарался ради этого…”.

Затуманенный взгляд бессмысленно бродил по окружающим предметам и вдруг остановился на неширокой тропинке, петляющей среди деревьев и исчезающей вдали.

“Зачем я отпустил тебя? Что мне делать, как мне жить, когда ты умрешь? Я считал тебя сыном, единственной радостью, которую послало мне небо. Что я наделал? Мой мальчик! Я отдал тебе свое сердце, свою душу. Я отдал тебе все! И скоро это все погибнет. Зачем мне жизнь? Почему и ее я не могу отдать тебе, взамен той, которую своими же руками приношу в жертву?”

Отшельник воздел глаза к небу, дрожь пробежала по его телу.

- Я знаю, что делать! – громко воскликнул он, и серый коняга испуганно шарахнулся в сторону.

 

Данте стоял у окна в королевском замке и, казалось, смотрел на бегущие по небу облака.

“Я умру. Очень скоро. Это безоговорочно. Но я этому не верю. Умом я понимаю, мне не на что надеяться. И надеюсь”.

Внезапно совсем близко он различил тихие шаги, повернулся.

- Пристало ли принцессе подходить так близко к простолюдину? – чуть насмешливо произнес Данте навстречу Рональде. Та изумленно распахнула глаза.

- К тому же такому дерзкому и невоспитанному. Разве можно первым заговаривать с принцессой?!

Данте склонил голову в знак смирения и раскаяния.

Рональда посмотрела по сторонам, затем выглянула в окно и, не найдя ничего, достойного ее внимания, разочарованно вздохнула.

- Почему ты молчишь? – подступила она к Данте.

- Мне запрещено разговаривать с принцессами.

- Запрещено? – удивилась Рональда. – И что за глупец отдает подобные приказы?

- Не надо судить так поспешно, - в уголках губ юноши затаилась улыбка, а принцесса сделала вид, что не расслышала его слова.

- Так кто же придумал, будто тебе нельзя разговаривать со мной?

- Вы.

- Я?- принцесса смутилась, опять вздохнула. – Какая я глупая. Меня учат говорить с придворными свысока. Почему?

Данте впервые серьезно посмотрел на нее.

- У нас столько ненужных условностей. И мама мне сказала, совсем как ты, что я не должна близко подходить к тебе, ты ведь всего лишь сын кузнеца. Но…

Рональда внезапно умолкла, опустила глаза.

В дальней галерее раздались торопливые шаги, и вот меж рядов колонн показался принц Шидар. Великолепный королевский костюм ладно сидел на его стройной фигуре, а легкие движения наполнились новопривитыми грациозностью и лоском. Он почти бежал, придерживая на боку изящную шпагу.

- Рональда! – его красивые, ясные глаза по-особенному заблестели, он по-мальчишески не умел скрывать владеющих им чувств. – Я ищу тебя по всему замку!

Он галантно поклонился принцессе и, похоже, почти не обратил внимания на стоящего рядом с ней Данте, а тот, отвернувшись в сторону, грустно улыбнулся. Узнав о своем высоком происхождении, Дар вовсе не стал надменным и презрительным, просто он был очарован юной принцессой до такой степени, что не замечал ничего вокруг.

- Что случилось? – с легкой досадой спросила Рональда и отчего-то посмотрела на Данте.

- Пойдем, пойдем! – заторопил ее Шидар. – Я хочу тебе кое-что показать.

И наконец-то заметил своего друга.

- Данте! Пойдем с нами.

Но тот отрицательно покачал головой.

 

Глава 9. Золотой Рыцарь

 

В один из дней король пригласил их во двор замка, своего вновь обретенного сына и его друга.

- Шидар, я хочу сделать подарок на твое двадцатилетие, - сказал он, и по его знаку из конюшни вывели коня.

- Отец! – только и смог произнести принц.

Конь был рыж, как огонь, беспокоен и неудержим, как разбушевавшееся пламя. Он мелко дрожал от нетерпения и зло поглядывал на слуг, с трудом удерживающих его.

- Имя ему – Ураган, - многозначительно произнес король. – И нет в нашей стране коня, способного соревноваться с ним в скорости. Только ветер будет его достойным соперником.

Восхищенный Шидар не сводил с коня глаз, он готов был прыгать от радости, словно маленький мальчик, которому много лет назад отец разрешил учиться ездить верхом. Принц подошел к рыжему красавцу, погладил его круто выгнутую шею, перебрал огненные пряди шелковой гривы. Глядя на него, король счастливо улыбался.

- Оставим их, - проговорил он с таким чувством, будто боялся помешать свиданию сына с прекрасной девушкой, ожидая, что позже он назовет ее своей невестой. – Пойдем, Данте. Я покажу тебе свои конюшни.

Данте бросил последний взгляд на рвущегося с места рыжего жеребца. Он не хотел, чтобы кто-то догадался об овладевшем им жгучем желании иметь такого же коня, сильного, неудержимого, верного. Да, так похожего на вороного красавца, когда-то гордо носившего на своей спине Найо.

- Конечно, сейчас не лучшие времена, и моя конюшня не так великолепна, как прежде, - с горечью вздохнул король. – О лошадях ли думать, когда мой народ страдает от опустошительных набегов Черного барона?

Действительно, больше половины денников оказались пусты.

- А тебе кто нравится?

Данте остановился возле крупного цвета золота коня с черной гривой и темным ремнем вдоль хребта. Он смотрелся не так красиво и изящно, как огненный Ураган, но во всем его, словно выплавленном из благородного металла, теле, в повороте головы и, особенно, в темных бездонных глазах чувствовались мудрая мощь и уверенная сила.

- Это – Золотой Рыцарь! – объяснил король. – Ты правильно сделал, что выбрал его. Пусть он не так стремителен, как Ураган, и не так строен. Когда рыжий жеребец уже выбьется из сил, утратит свою бешеную скорость, этот конь будет скакать быстро и ровно, словно только что отправился в путь. Он не знает усталости, он всегда силен и свеж. И он твой.

Данте попытался возразить, одновременно не веря своему счастью и боясь принять столь дорогой подарок (сам бы он никогда не расстался с таким конем), но король твердо повторил:

- Он твой. Мне уже вряд ли он пригодится. Золотой Рыцарь - конь-воин, и никому, как тебе, он больше не подойдет.

Данте с трудом сдержал свой восторг. Он обнял мудрую золотую морду, прижался к ней разгоряченной щекой, почувствовал, как конь доверчиво прильнул к нему. Они приняли друг друга с первого мгновения знакомства.

Но вдруг внезапная черная мысль пронзила Данте: “Он недолго будет моим, этот конь. Скоро он вернется в свое место в королевской конюшне”.

Руки его бессильно опустились, он отстранился от золотого великана, но почти сразу же упрямо вскинул голову и вновь прислонился к коню.

“Неправда! Я останусь жив! Теперь у меня есть конь, о котором только можно мечтать, есть острый меч. И еще я…”.

Он насмешливо скривил губы.

- Здравствуй, Золотой Рыцарь! Только тебе я могу все рассказать.

 

Глава 10. Прогулка принцессы

 

Принцесса Рональда неуютно чувствовала себя в королевском замке, ее раздражали многочисленные взгляды и завистливый говор за спиной: “Счастливая. Она станет невестой принца. Недаром визит ее так затянулся. Недаром частенько шепчутся друг с другом две королевы. И принц не сводит с нее восторженных глаз”. Ох, сколько девушек мечтало оказаться на ее месте. И только Рональда не радовалась и не раз уговаривала она матушку поскорей вернуться домой, а потом сама отказывалась от отъезда, но не вследствие уговоров и намеков королевы. Имелась у нее другая, только ей одной известная причина.

Однажды увидела принцесса в окно замка крупного золотого коня.

- Матушка, я хочу прогуляться верхом.

- Одна? – изумленно и испуганно воскликнула королева.

- Неужели здесь не найдется человека, который мог бы сопровождать меня? – принцесса капризно поджала губы. – Хотя бы он! – и она небрежно махнула рукой в сторону окна. – Он будет охранять меня. Он же, кажется, охраняет Шидара.

- А почему бы тебе ни пригласить самого принца? – загадочно улыбнулась королева, мельком взглянув на золотого коня и стоящего рядом с ним юношу.

- Принц занят. Вы же знаете, - недовольно проговорила Рональда.

- Ну, хорошо, хорошо! – королеве не удалось скрыть свою досаду.

 

В изящном костюме для верховой езды принцесса появилась возле королевской конюшни.

- Я сама выберу себе коня, - заявила она засуетившимся конюхам. – А ты, - она повернулась к Данте и все тем же, не терпящим возражения тоном, произнесла, - ты будешь сопровождать меня.

Данте, как и раньше, смиренно склонил голову, ни слова не говоря, но Рональда успела заметить, как в поспешно спрятавшихся глазах его блеснула затаенная улыбка.

Взволнованная и растревоженная принцесса указала на вороного коня с дьявольски сверкающими очами. Слуга робко принялся отговаривать, но это лишь сильнее разожгло ее упрямство.

- Выберите другого, - услышала Рональда за спиной твердый, спокойный голос, и щеки ее залил яркий румянец. – Этот конь не подойдет для Вас.

- Почему? – почти крикнула принцесса, стараясь за негодованием скрыть смущение.

- Он слишком горяч и непослушен. Вам не справиться с ним.

Предупредительные слова Данте показались ей насмешкой.

- Отчего же? – с вызовом воскликнула Рональда. – Я умею укрощать нахалов.

Правильно истолковав услышанное, Данте опять улыбнулся, а принцесса, не в силах больше терпеть его многозначительные улыбки, вскочила в седло и пришпорила коня.

Вороной, и без того неспокойный, мгновенно почувствовал ее волнение и неуверенность, нервно заходил под седлом. Легок и быстр, он помчал принцессу по широким полям, а она, слыша за спиной размеренный топот золотого великана, все понукала его.

Они быстро домчались до леса. Рональда ликовала. Кто говорил, что она не справится? Конечно, куда безопасней ездить на тяжелой желтой громадине, под копытами которой устало гудит земля.

Принцесса ослабила поводья. Конь неторопливо бежал среди деревьев. Внезапный резкий звук сотряс воздух, наверное, где-то звонко хрустнула ветка. Вороной испуганно шарахнулся, угодил ногой в случайную ямку и метнулся в сторону. Его внезапный рывок выбросил принцессу из седла.

 

Перед глазами стоял мрак. Рональде казалось, что они широко открыты, но не видят ничего, кроме бесконечной черноты. Вдруг что-то невидимое зашевелилось в ней. Такое же черное. “Вороной конь!” - вспыхнуло в голове, и откуда-то издалека донесся знакомый голос: “Рона!” Она бросилась на этот голос, стараясь поскорее выбраться из темноты, и внезапно увидела свет. Он возник впереди слабым мерцающим пятном, которое постепенно расширялось, отодвигая мрак, и уже совсем близко раздалось:

- Вот видишь, Рыцарь, она пришла в себя. Я же тебе говорил. Излишне самоуверенные всегда живучи, им ведь так часто приходится попадать в неприятные ситуации.

Принцесса осторожно приподняла гудящую голову, огляделась, вспомнила, что произошло, и испуганно осмотрела себя. Красивый костюм был помят и порван в нескольких местах, а правая нога перевязана аккуратно и умело, и все равно, по сравнению с левой, она теперь походила на белый, мягкий и ужасно неизящный бочонок.

- Где мой сапог? – рассерженно справилась принцесса о своем маленьком, прекрасном сапожке для верховой езды.

- Думаю, некоторое время он вам не понадобится, - улыбнулся Данте.

Разозленная, растрепанная, с запутавшимися в волосах сосновыми иголками, Рональда оставалась по-прежнему красивой.

- Как жаль, что кони не понимают женского очарования, не правда ли?

Принцесса напряженно сжала губы. Как смеет он смеяться над ней?

Она попыталась встать.

- Вам помочь? – Данте заботливо нагнулся, а в глазах - опять смех.

Рональда оттолкнула его рукой, оперлась о тонкое деревце, с трудом выпрямилась, шагнула…Острая боль, будто точная стрела, сразила ее, она вскрикнула, теряя опору.

Сильные, уверенные руки подхватили Рональду, и обычно строго выдерживаемое расстояние внезапно сократилось до минимума.

- Сможете ехать верхом? – он словно по-прежнему стоял вдали, спокоен и безразличен. “Пристало ли принцессе подходить так близко к простолюдину?” Только глаза, глаза скрытные, смотрели в сторону, прятались.

- Да. Стоит попробовать.

Он усадил ее на Золотого Рыцаря.

Долгое время двигались молча, пока Рональда робко ни попросила:

- Давай остановимся. Отдохнем.

Данте снял ее с коня, усадил на мягкую траву, отвязал от седла фляжку, протянул:

- Пейте.

Рональда ощутила чуть горьковатый, нежный вкус.

- Что это?

Данте улыбнулся, уже не насмешливо.

- Чудесный настой. Мой учитель сделал его.

- Учитель?

- Да. Учитель. Он меня многому научил. Сражаться, врачевать раны, делать целебные настои…

Рональда ласково, словно живую, погладила фляжку. Неужели этот хладнокровный юноша мог говорить о ком-то с нежностью и теплом?

- Кто он был, твой учитель?

- Не знаю. Он никогда не рассказывал. Он жил в лесу один, собирал травы, лечил больных. Люди называли его Отшельником. С ним были только огромный черный пес и красивый вороной конь.

- И ты?

- Наверное, - Данте грустно опустил глаза.

- Он умер?

Юноша удивленно вскинулся.

- Почему ты так решила? – всегда высокомерно почтительный, даже в редких насмешливых замечаниях строго придерживающийся принятого этикета, обязывающего обращаться к принцессе на “вы”, он вдруг перешел на “ты”, не понимая причин прозвучавшего вопроса.

- Мне так показалось. Из твоих слов.

Данте помрачнел на мгновенье, затем черты его быстро разгладились, и он стал по-прежнему задумчиво-спокойным.

Рональда заметила игру чувств на его лице, и ей очень-очень захотелось узнать, что скрывает ото всех этот необычный юноша. Она была уверена, что-то прячется в недосягаемой глубине темных глаз.

- А я знакома с колдуньей. Настоящей колдуньей! – воскликнула Рональда. – На одну ночь ее приютили во дворце. И я тайком бегала к ней, когда все заснули.

Она вытянула из-под воротника золотую цепочку, аккуратно положила на ладошку крупный медальон, осторожно надавила на узорную крышечку. Медальон открылся, и в его потайном нутре Данте заметил крохотный флакончик.

- Здесь, - таинственно прошептала Рональда, - живая вода.

Данте недоверчиво качнул головой, с нескрываемой иронией спросил:

- Что же может твоя живая вода?

- Залечить любые раны. Оживить мертвого. Это колдунья мне дала.

- И ты поверила ей?

- А ты не веришь? – принцесса заглянула прямо в темные глаза.

- Не знаю, - Данте поднялся. – Пора в путь!

Очутившись снова на коне, Рональда беспокойно огляделась вокруг.

- У меня кружится голова. Я боюсь упасть, - пожаловалась она, коснувшись ладонью лба, и вдруг заметила: кажется, невозмутимый Данте испугался, услышав ее слова, и какое-то время стоял неподвижно и молчал. А потом все-таки сел рядом, и Рональда смогла прислониться к его сильному плечу.

Золотой Рыцарь безошибочно находил дорогу домой, и Данте был рад, что может довериться этому великолепному существу, потому как сам ничего не замечал вокруг, напрочь позабыв все пути. А позже, в дворцовой конюшне, он ласково гладил верного коня и чуть слышно шептал ему в самое ухо:

- Я глупец! Правда, Рыцарь? Что я возомнил? Это невозможно! Ты помнишь ее взгляд? Мне кажется… Нет, я и правда глупец! Я не могу ее любить, и она ничего не должна знать о моем чувстве. Потому, что ее любит Дар. А потом… Может, мне и жить то осталось несколько дней? Не хочу причинять ей ненужную боль. Уж лучше пусть она не заметит, что меня больше нет.

 

Глава 11. Новолуние

 

Темна ночь. Даже луна не желает сегодня показаться на черном небе. Опостылело ей холодное одиночество среди далеких, недоступно мерцающих звезд. Все они великие светила в своих мирах, что им за дело до маленького молочного шара, верного спутника, проводящего время в вечной маете и тоскующего от невозможности приблизится к теплой, живой земле, ибо встреча эта несет в себе одну лишь смерть. Только звезда Ши-Дар, яркая, безразличная, словно всевидящий глаз, мигнет чуть заметно, будто смахнет невидимую горькую слезу по чьей-то несложившейся судьбе.

Но не только в небе горит эта звезда, отражается она в черных, глядящих на нее глазах.

- Ты уже помогла мне однажды, помогла найти того, кого я искал. Иногда я проклинаю тебя за такую помощь. И не только тебя. Учителя, который возложил на меня ужасную обязанность. Но не твоя и не его вина в том, что сердце человеческое может любить. Отчего бог дал нам чувства и этим навеки лишил нас покоя? Отчего я не холоден и бесстрастен, как далекий твой блеск? Я достойно исполнил великое поручение, но я бесконечно несчастен теперь. Отчего, здоровый и сильный, я испытываю нестерпимую боль, хотя нет на моем теле ран? Что болит у меня? Тело? Мозг? Сердце? Нет! Но я не могу жить. Помоги же мне, звезда Ши-Дар! Укажи мне момент. Утром ли, днем ли, ночью. Сверкни в моих глазах, даже сквозь солнечный блеск. Я буду ждать. Дни, месяцы, годы. Я всегда буду готов. Только помоги мне!

 

Весь в мыле, тяжело хрипящий, серый от налипшей дорожной пыли конь споткнулся и бессильно упал у самых ворот замка, подмяв под себя всадника. Хлынувшая из его ноздрей кровь, выделилась на желтом песке темным пятном, хорошо различимым даже безлунной ночью. Всадник с трудом выбрался из-под коня, благодарно коснулся опавших боков животного. Несколько шагов, отделявших его от дворцовых ворот, человек преодолел с трудом, и, казалось, еще мгновенье, и он упадет, разделит печальную участь своего загнанного коня. Но стража уже бежала ему навстречу, а в замке стали тревожно загораться окна.

Данте давно ждал этого момента. Он лег спать, но никак не мог заснуть, метался в кровати. В открытое окно дул свежий ветер, а ему было жарко и душно. Сердце билось в безумном, бешеном ритме. Он прислушивался к тишине безлунной ночи, но, пожалуй, последним из всех заметил шумное движение во дворе замка.

- Данте! Данте! – раздалось ему навстречу, когда он сбегал вниз по лестнице. – Помоги!

Перед юношей послушно расступились, и по узкому проходу, мимо полуодетых испуганных и взволнованных людей, он прошел к обитому блестящей тканью дивану, на котором лежал грязный, истекающий кровью человек.

- Спаси его! – молил Дар, и окружавшие их люди удивлялись, чем может помочь израненному путнику безродный селянин с внешностью и манерами воина.

Данте и сам видел – ничем. Человек умирал. Слишком длинной оказалась дорога, отмеченная каплями живой крови, слишком долог путь.

- Черный барон! – с ненавистью повторяли застывающие уста. – Он убил всех. Не пощадил ни женщин, ни детей. Он уничтожил все вокруг.

Последний вздох растаял в воздухе, полон боли и проклятий, унося из тела остатки жизни.

Вскинул голову принц Шидар, решительностью зажглись его потемневшие глаза.

- Вся жизнь моя проходила, безмятежна и светла, среди высоких гор и зеленых лесов. Я слышал рассказы о Черном бароне, но не придавал им значения, потому как мир вокруг меня был тих и спокоен. Я не знал, сколько горя и бед испытал мой народ. А теперь знаю и не хочу, чтобы другие плакали и страдали. Неужели до сих пор не нашлось воина, способного сразиться с Повелителем Мрака?

- Отчего ж… - сурово проговорил стоявший рядом с королем придворный астролог. - Воины нашлись, и не один. Но все они погибли.

И тут же множество ожидающих взглядов устремилось на принца, и только старый ученый, как ни странно, посмотрел на юного лекаря, по-прежнему склонявшегося над бездыханным телом. Тот, поймав проницательный, мудрый взгляд, сощурился и с вызовом улыбнулся.

Неизбежное приближалось. Данте почувствовал, как заметалось в груди сердце.

- Значит, пришел мой черед! – твердо заявил Шидар и отыскал в толпе знакомые черные глаза. – Данте! – он не успел высказать свои мысли вслух, а друг уже шагнул ему навстречу.

- Да! Я еду с тобой!

И впервые вызов, брошенный смерти, отозвался в нем волной возбужденной дрожи.

 

Глава 12. Отъезд

 

- Мы уезжаем завтра днем, - в очередной раз осматривая снаряжение, подвел итог Шидар.

- Нет! – не согласился с ним Данте. – Сегодня ночью.

- Почему? – странное решение друга озадачило принца.

- Так проще, - объяснил тот. – Ни слез, ни песен, ни торжественной толпы.

- Конечно, ты прав! – согласился Дар. - Но родители? Каково будет им завтра, когда они узнают, что я уехал тайком, ни с кем не попрощавшись.

Данте заглянул в ясные глаза товарища. Неужели он ничего не заметил? Сегодня королева и король не просто пожелали им доброй ночи. Неужели он не увидел взгляда матери, прощального взгляда, умоляющего и благословляющего. Когда Данте покидал родную деревню, его мать точно также смотрела вслед, с надеждой и болью, словно и не было у нее еще двух сыновей.

- Мне кажется, - сказал он, - твои родители заранее знали. Они уже попрощались с тобой. Вспомни же! Им тоже так легче.

Шидар задумался.

- Да. Теперь я понимаю. Едем!

 

Рональда проснулась рано и долго стояла у окна, ожидая, когда появятся во дворе замка два всадника. Прошлым вечером она видела их. Они выехали неторопливо, такие разные. Обычно спокойный, огромный золотой конь нетерпеливо ходил под седоком, а тот…

Только вчера, в случайно подсмотренные короткие мгновенья, принцесса наконец-то узнала настоящего Данте. Изящные, дорогие одежды, непривычные и неудобные, сменила свободная кожаная куртка без воротника и рукавов. И в коне, и во всаднике с первого взгляда чувствовались необыкновенная сила и ловкость и хорошо сдерживаемые горячность и молодая дерзость.

Но сегодня во дворе было пусто и тихо, как-то непривычно пусто и тихо, словно в замке случилось несчастье.

- Что произошло? – спросила Рональда у вызванной служанки. – Почему такая тишина?

- Принц уехал, - опустила голову девушка.

- Уехал?

- Сегодня ночью. Вместе со своим другом.

- Но…

Они уехали тайно, ни с кем не попрощавшись. А говорили, что принц влюблен в нее. Как же так? Как смел он ничего не сказать ей? Любит? А даже не попрощался. Но он… он… Он всегда только смеялся над ней, презирал ее, будто сам принадлежал к королевскому роду, а она была лишь дочерью простого селянина.

Рональда под влиянием порыва сбежала во двор, ворвалась в конюшню, приказала седлать себе вороного коня.

“Я не буду плакать, зарывшись в подушки, - думала она, летя навстречу ветру. – Я совсем не буду плакать. Почему я должна расстраиваться? Потому что кто-то куда-то уехал? Но какое мне дело до кого-то? Я - принцесса! Я буду веселиться, петь, танцевать, скакать верхом, как я всегда делаю. У меня нет причин для грусти!”

Вороной конь забеспокоился, натянул поводья.

Навстречу Рональде ехал всадник. Его лошадь не отличалась ни красотой, ни грацией и, скорее всего, относилась к племени крепких, выносливых деревенских трудяг. Карие глаза смотрели добродушно и, пожалуй, даже счастливо. Ну что нужно деревенскому коняге? Чтоб трава на пастбище была сочна, чтоб работа – не очень тяжела, да хозяин – не очень зол. Однако, хозяин конька представлял, по сравнению с ним, разительный контраст. Он не походил на обычного селянина, его странный наряд не мог принадлежать представителю ни одной из известных профессий, его взгляд был мрачен и сосредоточен. Но что-то знакомое привиделось Рональде в чужом лице. И она остановилась.

- Куда вы едете?

Всадник некоторое время пристально рассматривал принцессу, и его острый, пронзительный взгляд пугал и смущал ее. Рональде казалось, таинственный человек видит ее насквозь и легко читает ее мысли.

- В королевский замок, - наконец-то ответил незнакомец, и в голосе его принцессе послышались знакомые интонации. – Я ищу одного юношу. Но он не должен знать обо мне. Его имя…

Он мог бы не произносить его имя, оно само прозвучало у Рональды в сердце.

- …Данте. Но он не должен…- попытался повторить всадник, принцесса не дала ему договорить.

- Он не узнает. Он уехал.

- Уехал? Значит, я опоздал?

Непроницаемое лицо незнакомца не выражало никаких чувств, но в голосе его прорывались тщательно скрываемые переживания. Новый пристальный взгляд вызвал легкий румянец смущения на щеках принцессы.

- Ничего, вы еще увидитесь, - робко попробовала успокоить встречного Рональда. – Когда он вернется.

Тонкие, резко очерченные губы дрогнули, будто всадник хотел улыбнуться, и новый пронзительный взгляд прожег принцессу.

- Он не вернется.

- Зачем вы так говорите? – Рональда сердито вскинула руку, будто хотела огреть плетью хмурого человека, произносящего такие ужасные слова.

- Он не вернется, - повторил всадник. – И это правда. Судьба не будет считаться с желаниями одного маленького горячего сердца.

Возмущение и гнев сделали лицо принцессы бледным, иначе бы она не смогла сдержать краски.

- Я все расскажу тебе, девочка.

 

Глава 13. Меч героя

 

Маленький согнувшийся под тяжестью прожитых лет человечек говорил стоящему перед ним великану:

- Будь осторожен, Повелитель Мрака!

Громкий хохот сотряс стены.

- Меня не могут испугать два юнца, у которых еще молоко на губах не обсохло. Я раздавлю их, как мух.

- Вспомни предсказание, - не успокаивался старик, выглядевший жалким карликом на фоне своего могучего хозяина.

- К черту твои предсказания! Если верить каждой надписи, которую выжившие из ума, умирающие колдуны царапают на камнях, можно сдохнуть от тоски и безнадежности. Еще никто не смог справиться со мной. Почему ты думаешь, что этим юнцам удастся?

Старик разлепил бескровные, запавшие губы, но Черный барон не дал ему заговорить.

- Только не повторяй мне свою старую песенку о сказке, выбитой на заплесневелом булыжнике! – барон раздраженно отер выступившие на лбу капли пота.

- Они обошли все твои ловушки и уничтожили множество твоих воинов.

Повелитель помрачнел.

- Этот мальчишка на золотом коне – просто бес во плоти. Он словно заранее знает все мои западни. Он дерется, как лев. Во всяком случае, так мне рассказывают те безмозглые болваны, которых ты называешь моими воинами. Он напоминает мне того Колдуна, - лицо барона исказила гримаса ненависти, - которому когда-то удалось одолеть меня. Если бы я точно не знал, что он мертв, я бы подумал – это опять он, каким-то образом вернувший себе молодость и силы, едет ко мне. Волосы, как крыло ворона, глаза чернее ночи. Вот кому следовало быть Повелителем Мрака!

Барон подошел к висевшему на стене большому щиту и увидел, как в его начищенной до блеска поверхности отразилось красивое лицо с правильными чертами, окаймленное великолепными белыми кудрями, ясностью блеснули нежно-голубые глаза.

Барон рассмеялся, любуясь собой, но через мгновенье лицо его помрачнела, забота проложила морщины между тонких бровей.

- Только у того конь был вороной, а у этого, будто отлитый из золота. Словно ангел тьмы верхом на солнечном луче.

Воцарившееся на короткий момент задумчивое молчание внезапно разрушил громкий возглас барона.

- Но им не добраться до меня! Мои люди еще в пути уничтожат их!

В ответ на его слова где-то в глубине полутемных коридоров возник и стал нарастать и приближаться тяжелый, быстрый топот. Он становился все слышнее и отчетливее и вдруг разбился о высокую дверь.

В залу ворвался, звеня железной кольчугой, воин.

- Они в замке!

Барон вздрогнул.

- Вы ни на что не годны, жалкие собаки! Видно мне придется показать вам, как надо сражаться.

Повелитель Мрака бросился к висевшему возле трона огромному мечу и натолкнулся на тихий голос древнего колдуна.

- Будь осторожен! Помни о предсказании!

На этот раз великан не отмахнулся от назойливых советов карлика.

- Принца можете впустить, - прорычал он воину. – Но второго... Я уничтожу всех вас, если ему удастся проникнуть сюда!

 

Будто добрый ангел охранял Данте, до сих пор он оставался неуязвим для мечей и копий врагов. Он чувствовал в себе неисчерпаемые силы, он дрожал от упоения и восторга и смеялся прямо в озлобленные безжалостные лица.

Они сражались в бесконечных переходах и залах темного замка, за каждым поворотом ожидая встретить того, за чьей жизнью они сюда и явились. Тяжелые, кованые двери помогали им оторваться от преследователей, но воинов у Черного барона имелось слишком много, и даже подобные препятствия останавливали их ненадолго.

В царящем вокруг полумраке Шидар внезапно заметил далекий свет.

- Данте, он там! Там!

- Иди! Я задержу их! Чтобы не мешались.

Данте запер очередной засов и прислонился спиной к двери. Шидар посмотрел ему в глаза и увидел в их черной глубине отраженные светлые точки. Он побежал по галерее. Данте проводил его взглядом и ощутил, как дрогнула от удара дверь за его спиной.

- Вот зануды! Никак не угомонятся.

Он развернулся.

 

- Ну, вот и ты, принц Шидар!

Дар удивленно разглядывал стоящего перед ним белокурого красавца, совершенно безоружного, сияющего ослепительной улыбкой.

- Что с тобой? – с притворной заботой всплеснул тот руками. – А-а, понимаю. Ты думал найти здесь уродливое чудовище со следами тлена на лице и руками по локоть в крови. Наивный мальчик! А я оказался красив, как бог, - барон рассмеялся. – Подумай, принц! Разве может под такой ангельской внешностью скрываться черная душа? Подумай! Не перепутал ли ты чего? Быть может я – невинный агнец, оклеветанный кем-то, а Мраком повелевает совсем другой? Подумай!

- Чьи глаза всегда темны и бездонны? Не в них ли таятся ужас и мрак? Ты ведь никогда не мог понять эти глаза. Чей волос черен, как крыло ворона, а кожа смугла, словно покрыта копотью от адских костров? Кому послушен золотой конь, словно луч света на услужении дьявола? А его черная грива? Не знак ли она скрывающейся за огнем темноты? Подумай, принц!

Шидар тряхнул головой, будто разгонял остатки сна, будто хотел сбросить с глаз невесомую пелену обмана и несоответствия.

- Довольно! – неуверенно начал он, и дальше голос его стал крепнуть. – Довольно разговоров! Ты хочешь смутить меня, выдать черное за белое, а белое за черное. Пусть слепы мои глаза. Пусть ошибаются они, не замечают чего-то важного. Сердце подскажет им, где правда, а где ложь. И не будем больше говорить! – принц сделал шаг вперед. – Я пришел за твоей жизнью, Повелитель Мрака!

Шидар бросился к барону, крепко сжав в руках меч, и в тот же момент от мощного удара распахнулась тяжелая дверь.

Стремительный взгляд голубых глаз, который с неимоверным трудом еще мгновенье назад удавалось выдерживать принцу, метнулся в сторону, и сразу же гримаса ужаса и злости обезобразила ангельски прекрасное лицо.

Изумленный увиденным, Шидар обернулся, желая узнать причину подобных превращений, успел заметить запирающего дверь Данте, и тут же, словно молния вспыхнула возле самого лица, страшный гром сотряс окружающий воздух, задул факелы и погрузил огромный зал в кромешную тьму. Коварный удар невероятной силы оглушил принца, и он без чувств упал на холодный пол.

В руках барона сверкнул занесенный меч.

- Не торопись, Повелитель Мрака!

Данте уже стоял в опасной близости, и Черному барону пришлось оставить принца.

Звон металла наполнил залу, отозвался в темных углах.

- Кто ты? – вскричал барон.

- Твоя смерть! – ответил Данте.

Как ни велико было напряжение, барон вздрогнул, и его противник, заметив это, улыбнулся.

- Мальчишка! Щенок! Тебе не справиться со мной! Я убью тебя! И его!

Барон уловил момент и посмотрел в сторону принца, Данте тоже взглянул на друга. Он не боялся Повелителя Мрака, что бы о нем ни говорили. Он просто видел перед собой достойного противника. Он не думал ни о жизни, ни о смерти, а ведь каждый из них отсчитывал свои последние минуты. О, нет! Они оба не верили в это. В искрах, отлетающих от стремительно сшибающихся клинков, в огненных бликах на металле каждый видел свою победу, забыв о том, что ссудили им древние провидцы.

Шидар шевельнулся, стал приходить в себя.

- Данте!

Тихий стон друга, казалось, придал Данте новые силы, его очередной удар выбил меч из рук барона. Металл звякнул о камень. Повелитель Мрака отшатнулся, метнулся в сторону, роняя на пути противника тяжелые кресла. Внезапно он увидел перед собой чье-то перекошенное лицо, дрогнул, но тут же пришел в себя, осознав, что наткнулся на собственное отражение в начищенном до блеска щите. Еще через мгновенье сорванный со стены щит полетел в сторону неприятеля, грозя убить юношу, но Данте удалось увернуться, а барон, воспользовавшись кратким моментом передышки, подобрал с пола королевский меч Шидара.

Данте опять подступал опасно близко, и, отражая новый удар, барон заметил, как мелькнула маленькая тень за спиной соперника.

Вдруг Данте качнулся, попытался оглянуться. Повелитель Мрака не стал ждать: королевский меч пронзил грудь.

Зал огласил горестный вопль. Старый предсказатель выронил короткий кинжал, обхватил голову руками и бросился прочь. Данте взглянул удивленно ему вслед, потом перевел глаза на отступившего барона, твердым движением, превозмогая боль, вынул меч из раны. Клинок был красен от крови.

- Ты уже мертв, Повелитель Мрака!

На бледных губах Данте мелькнула улыбка, и он упал к ногам подбежавшего Шидара.

Королевский меч снова сверкнул в воздухе, и словно что-то случилось с бароном. Рука уже не была так тверда, меч показался слишком тяжел, навалилась усталость. Один раз, едва не запнувшись о распростертое на полу тело, он вдруг не увидел перед собой мрачных каменных стен, мерцания факелов, юного принца. Один мрак, мрак, кругом мрак.

Я возвращаюсь к тебе, Тьма! Я - твой Повелитель! Прими меня, свое дитя, своего господина! Я иду к тебе.

Но что это? Чей это силуэт впереди? Черные волосы, черные глаза... Проклятье! И голос тихий и ровный: “Вот мы и встретились вновь. Я ждал тебя. Я укажу тебе твой путь”.

Королевский меч пронзил Черное сердце, и на острие его смешались две крови.

 

Глава 14. Под священным оком звезды Ши-Дар

 

Он лежал на длинном каменном столе. Смерть не испортила его черты, лишь непривычная бледность и неподвижность, больше ничто не свидетельствовало: он мертв. Шидар вновь и вновь пытался уловить слабое дыхание, прижимался ухом к груди, стараясь услышать стук сердца, и опять замечал страшную рану, и понимал, все напрасно. Новая госпожа теперь у его друга – смерть, новый повелитель, новый король – вечный мрак.

Неожиданный далекий звук прервал мысли принца, где-то в переходах мрачного замка раздались шаги. Шидар спрятался за колонну.

В распахнутую дверь вошел человек. Запыленный дорожный костюм ладно облегал его тонкую, стройную фигуру. Что-то знакомое почудилось принцу в облике путника, а тот застыл, увидев огромный стол, и вспыхнувшее пламя факелов осветило его лицо.

Шидар чуть не вскрикнул. В любое время среди тысяч и тысяч людей он узнал бы эти черты. Он уже хотел выйти из своего укрытия, но стремительное движение и взволнованный возглас неожиданного посетителя заставили его плотнее прижаться к холодной колонне.

- Данте! Значит, этот человек сказал правду, - принцесса подбежала к столу. – Данте! Раньше я боялась произнести твое имя. А теперь... Не все ли теперь равно? Что оно сейчас? Пустой звук. Никто больше не откликнется на него. И никто не назовет меня Роной. Ты был таким букой. Делал вид, будто я ничего не значу для тебя. А ведь это совсем не так. Правда? – девушка коснулась холодной щеки и потерянно прошептала. – Глупая! Я разговариваю с тобой, словно ты жив. Данте!

Рональда осторожно убрала со лба прядь черных волос.

- Ты как будто спишь. Но я разбужу тебя. Я специально приехала сюда.

Принцесса вынула из-под одежды заветный медальон, достала маленький флакончик, вылила его содержимое на ладонь и смочила рану.

Прошло несколько мгновений. Данте по-прежнему оставался безжизнен и недвижим.

- Неужели колдунья обманула меня, а ты оказался прав. Это вовсе не живая вода, она никого не спасет от смерти.

Глаза Рональды наполнились слезами, пальцы ослабли, флакон выпал и разбился на мелкие осколки.

- Данте! – принцесса погладила холодную руку. – Ты не вернешься ко мне. Я напрасно верила в сказки. Любимый! Ты знал, что умрешь, и поэтому отталкивал меня. Зачем? Мы ведь могли быть счастливы. Хотя бы несколько дней.

Рональда склонилась и едва заметно коснулась бескровных губ своими горячими устами.

- Вот и все, что я могу подарить тебе теперь. Хотя сейчас уже слишком поздно.

За высоким окном замка в темном, беззвездном небе вспыхнула яркая точка, и вдруг...

Безжизненные веки дрогнули. Темные глаза, еще мгновенье остававшиеся холодными, мертвыми, внезапно наполнились светом и сознанием и почти сразу же тревогой, даже страхом.

Данте приподнялся.

- Я жив? Почему я жив? Я же умер! Я должен умереть! Иначе...

Его взгляд обеспокоено метался из стороны в сторону.

- Где барон?

- Его больше нет, - тихо ответила Рональда, немного испуганная, все еще не верящая свершившемуся чуду.

- Так значит...

Будто бы твердые, мрачные стены рухнули, и в его глаза заглянуло яркое, ласковое солнце и безмятежное голубое небо.

- Все-таки... – Данте дерзко и счастливо улыбнулся и только тут осознал, кого видит перед собой. – Рона?

И бездумная свобода первых секунд, избавившая его от условностей и смыслов, позволила совершить невероятный поступок.

Сейчас его губы были теплы и сладки.

- И ты не любишь меня? – Рональда рассмеялась, сжала в кулачке пустой медальон.

Данте пришел в себя, опустил глаза, и уже через мгновенье посмотрел в лицо принцессе своим обычным бесстрастным взглядом.

- Ты вернула мне жизнь, и теперь она принадлежит тебе. Я сделаю все, что ты захочешь, но...

Рональда не верила его словам, его спокойным глазам.

- Почему?

- Принц любит тебя.

Она стиснула зубы.

- Принц? Опять принц! Ты пришел сюда, чтобы умереть во славу принца. И теперь ему достанутся почести победителя.

- Я пришел сюда отдать свою жизнь, ведь ценой за нее была смерть барона.

Рональда безнадежно вздохнула и отвела глаза.

- Ты опять прав. Прости. Вы всегда бываете правы.

Новый вопрос в глазах Данте остался незамечен.

- Судьба не будет считаться с желанием одного маленького сердца...

Одинокая слеза блеснула на щеке.

- Не плачь. Все будет хорошо! – он говорил с ней нежно, как никогда раньше, но Рональда не желала принимать поддельную, неискреннюю нежность, да и верил ли он сам своим словам. – Я уеду, вернусь туда, где родился и вырос. Ты забудешь меня, станешь невестой принца.

- Нет! – два голоса слились в один.

Шидар вышел из своего укрытия. Он много узнал из случайно подслушанного разговора, и в течение всего времени, проведенного за колонной, щеки его то пылали жарким румянцем, то становились бледны и напряженны.

А Повелитель Мрака, оказывается, прав! Сколько тайн хранят черные глаза! Глаза друга. Никогда не понять их, не разгадать до конца. Вот почему подчас отражали они непонятную Шидару печаль и боль. Данте знал, что погибнет, и сразу согласился сопровождать принца в его нелегком, опасном пути. А Рональда влюблена не в него, принца, а в простого селянина, смелого воина и верного друга. Но, наверное, так и должно быть. Если бы он, Шидар, не надеялся на победу и славное возвращение, решился бы он сразиться с бароном? Да и отправился ли в его мрачные владения один, не заручившись поддержкой и помощью своего надежного товарища? И если бы не смерть друга, победил бы он тогда?

- Принц?

Данте лишь на мгновенье встретился с Шидаром взглядом и сразу же спрятал, скрыл под устало опущенными веками черную неразгаданную бездну своих глаз.

Еще недавно испытываемое смущение оттого, что он подслушал не предназначавшийся для его ушей разговор, исчезло, сменилось неприязнью.

- Почему ты называешь меня так? Раньше ты звал меня по имени!

- Раньше я не знал, что ты принц.

Что почудилось Шидару в давно знакомом голосе? Упрек? Превосходство? Смирение? Раболепство?

- А теперь узнал, и что же стало с тобой? – с сердитым вызовом воскликнул он. – Неужели ты испугался? Ты, такой смелый, без страха отдавший свою жизнь.

Словно сквозняк пробежал по зале, холодом повеяло из мрачных углов, пламя факелов тревожно заметалось и ослабло, уступая тьме.

- Испугался и готов уступить ее мне потому, что я принц?

- Потому, что ты мой друг, и ты любишь ее.

И опять увидел Шидар в глубине черных глаз отраженные светлые точки.

- Но она любит тебя! – брови его болезненно изогнулись, морщинка пролегла вдоль молодого гладкого лба, а у Данте в уголках рта спряталась горькая улыбка.

- Но я всего лишь сын кузнеца.

Лгал барон, нет тьмы в черных глазах!

- Ты брат мой!

 

- Уйдем скорее отсюда, - тихо, ни на кого не глядя, попросила Рональда, зябко обняла свои плечи.

Зачем ей поднимать глаза? Чтобы увидеть черные зловещие стены, высокие окна, в которые молча заглядывает ночное небо, мрачное бесцветное, без единого проблеска звезд? Стоит ли на это смотреть? Но есть же что-то еще! Что? Двое людей, которые мгновенье назад принесли ее в жертву во имя своей крепкой мужской дружбы. Почему одно обязательно отрицает другое? Почему, если есть одно, то другому уже нет места под солнцем? Впрочем, какое здесь солнце! Скорее, скорее отсюда, на свет и тепло!

- Неужели здесь возможно жить? Бедные люди, те, кто попали сюда! – Рональда заспешила к выходу.

- Постой! – Данте не смотрел на нее. - А пленники? Те, кого захватили воины барона. Они все еще томятся в подземелье.

- Подземелье?

Шидар понимающе взглянул на испуганную принцессу.

- Останься здесь! Мы сейчас вернемся.

- Ну, уж нет! Я пойду с вами!

Длинная, крутая лестница вела вниз. Лишь на самой верхней ступеньке случайно встретились два взгляда, и Данте не подал ей руки, а Рональда и сама ни за что бы не дотронулась до его сильной, широкой ладони.

Темный коридор освещали редкие затухающие факелы, за тяжелыми, железными дверями стояла тишина.

- Может, здесь никого уже нет? – Шидар снял с гвоздя связку массивных ключей и открыл первую дверь.

Несколько фигур, едва различимых в полумраке, даже не шелохнулись, только глаза блеснули навстречу, и вдруг все зашевелилось, пришло в движение. Вместо закованных в железо воинов исстрадавшиеся, измученные люди увидели в неверном свете факелов двух юношей и красивую девушку.

- Выходите! Вы свободны! Барона больше нет!

И отвыкшие губы стали изгибаться в неумелых улыбках. Они всегда-всегда, до самого последнего момента, верили в этот день, в этот миг. Даже в беспамятстве, иссушенные голодом и жаждой, когда в затуманенном мозгу всплывали беспомощные слова: “Все кончено. Я никогда не выйду отсюда!”, они знали, так непременно случится: звякнет ключ, скрипнут отворяющиеся двери, и прекрасная девушка, стоящая на пороге, скажет: “Вы свободны!”

Только одна дверь еще оставалась запертой. Шидар торопливо повернул ключ, толкнул створку, шагнул вперед и вдруг застыл, увидев перед собой огромные синие глаза.

Не проникнет в глубокое подземелье вездесущее око звезды Судеб, но не ее ли свет отразился в смотрящих на принца синих глазах. А за спиной его соединились руки, соединились любящие сердца, ибо исчезла тень, пролегавшая между ними: в темном подземелье зловещего замка нашел принц судьбу свою.

 

Предрассветный лес еще не вернул свои унесенные ночной тьмой краски. Серый туман плыл меж деревьев, не пели птицы, не играл листвой ветер. Неслышно, незаметно выплыли из призрачной мглы две тени – черный огромный пес и вороной конь. Тихо приблизились они к одиноко стоящему среди леса дому. Бесшумно отворилась дверь, и на пороге появился человек. Он спустился с крыльца, погладил пса и сел на коня. Медленно двинулись они к темным силуэтам деревьев, стали исчезать, растворяться в безликом тумане. Внезапно налетевший ветерок легко пробежал по черной собачьей шерсти, запутался в вороной гриве коня и, закружившись вокруг всадника, растрепал его волосы цвета вороньего крыла.

 

 

 

Глава 1. Радостная весть.

 

Измученная, израненная земля обрела, наконец, тишину и покой, разошлись черные тучи над ее просторами, выглянуло ясное солнце, разорвало в мелкую пыль последние клочья темного, тяжелого тумана, и сквозь холодную твердость черных камней метнулась ввысь ярко-зеленая стрела первого ростка. Ласточка стремительно пронеслась над самой землей и вдруг круто взмыла к небу, к солнцу, к простору и свету, расчертила голубую вышину. Глаз невозможно оторвать от вольной, веселой игры маленькой птички, вслед за ней в небеса летит радостный взгляд. Кони втягивают нервными ноздрями терпкий воздух, свежий от последних, висящих в нем капелек тумана, на гладкой шерсти поблескивает роса, уши вздрагивают. Кони бегут легко и свободно. Три быстрых, прекрасных коня. Один – горящий огнем, стройный, стремительный, другой - вороной с белой звездой во лбу и третий – могучий великан, словно отлитый из золота, черная грива развевается на ветру, земля отзывается гулом под ударами его копыт.

Всадники на рыжем и вороном с наслаждением подставляют лица под прохладный ветерок, взгляды их скользят по расстилающимся вокруг просторам, и светлое ликование жизни отражается в их глазах. А как же еще один?

Он плотно кутается в плащ, вовсе не утренняя роса, а капли пота выступили у него на лбу, он ничего не видит вокруг, потому что глаза его закрыты, а губы жадно ловят воздух. Он едет последним, чуть приотстав, и ровный, быстрый топот отдается в его ушах.

Внезапно размеренный ритм сбивается. Он мгновенно замечает это, поднимает веки и видит, как вороной медленно сбавляет ход и вот уже скачет рядом, а всадник, сидящий на вороном, вглядывается в его лицо.

- Данте, что с тобой?

- Ничего. Все в порядке, - он улыбается пересохшими губами.

- Нет, не в порядке! – восклицает Рональда. – Я вижу.

Ему становится легче только оттого, что он смотрит в ее озабоченные глаза и слышит рядом ее голос.

- А что ты хочешь? Еще совсем недавно я был мертв. Думаешь, так легко воскресать?

Рональда немного успокаивается, замечая прежние насмешливые интонации, она протягивает ему свою руку, и он ловит ее ладонь, сжимает горячими пальцами, такими горячими, что они едва не обжигают ее прохладную кожу.

А всадник на огненном скакуне ничего не замечает, он несется вперед, он спешит и не только потому, что торопится принести счастливую весть (она, наверняка, уже намного обогнала его), или поскорее увидеть своих родителей. Нет! Чтобы быстрее вернуться назад к той, которой он обещал: “Я приеду за тобой, подожди немного. Я и сам бы не хотел с тобой расставаться сейчас, когда только-только тебя нашел, и никогда. Я приеду за тобой, я увезу тебя в свой дом. Ты будешь моей. Ты – мое счастье, ты – моя радость, моя любовь, моя жизнь! А мои родители будут так тебе рады. Совсем недавно они нашли меня, своего сына, а сегодня они обретут еще и дочь. Я приеду за тобой!”

 

Праздник и веселье царят не только в королевском замке, радуются все вокруг. Конец жестоким, опустошительным набегам, конец слезам и страданиям, конец мучительным смертям в огне и неволе! Да здравствует принц Шидар!

А вы знаете, принц не только победил Черного барона! В темных подземельях страшного дворца он нашел себе невесту, прекрасную девушку, любви которой не сумел добиться сам Повелитель мрака, за что он и заточил ее в подвале своей мрачной крепости, а принц освободил красавицу и покорил ее сердце. Да здравствует принц Шидар!

Он уже собирается в дорогу за своей избранницей, а король и королева в нетерпеливой тревоге: они вернули сына, они приобретают дочь! И может, совсем скоро огласит старый замок веселый детский смех. И не затухнет славный королевский род! Да здравствует принц Шидар!

Шидар, усталый и счастливый, в окружении радостных, благодарных людей, был немного смущен. Он не привык к всеобщему почитанию, громкоголосые фанфары не принимались им на свой счет.

- Нет, нет, что вы! Я вовсе не такой герой. Если бы ни Данте… А где Данте? В своей комнате? Он сказал, что очень устал? Да, да. Я тоже устал. Пожалуйста, не волнуйтесь, мне надо только хорошенько выспаться, а завтра…

 

Глава 2. Страшная ночь.

 

Ночь царила темная, безлунная, даже звезды мерцали тускло, неприметно, а воздух, тяжелый и горячий, давил, обжигал. Данте метался в постели. Боль клокотала, раздирала тело, и никакие лекарства не могли справиться с ней. Он впивался зубами в подушку и до хруста сжимал пальцы.

Что с ним? Что? Рана в груди, нанесенная бароном, затянулась, почти зажила, не напоминая о себе. Тогда откуда боль? Отчего она жжет, словно огнем? Руки, ноги сводит. Простыня промокла от пота.

Вдруг он затих, замер, успокоился, только губы шевелились, шепча бессвязные слова. Боль отступила, и, наконец, пришел сон, мирный, тихий сон измученного, обессиленного тела.

Данте проснулся все в той же непроглядной темноте. Еще во сне он почувствовал странную тревогу, она толкала его, будила, она настойчиво повелевала открыть глаза и придти в себя. Он послушался, он верил таящимся в снах предчувствиям.

Данте сел в постели. Вокруг тихо, спокойно, темно. Он поднялся, подошел к окну и зачем-то выглянул наружу. Только темнота, больше ничего, да мелкая россыпь звезд в вышине.

Внезапно Данте почувствовал озноб, обнял себя за плечи и решил зажечь свечу. Мрак давил осязаемо и мучительно. Слабый огонек вспыхнул, разгоняя темноту вокруг себя, и в еще блеклом отсвете жалкого блика Данте увидел свою руку.

Нет, чужую! Разве это его рука? Темная, узловатая, с длинными, искривленными пальцами, покрытая редкими, но толстыми черными волосами. Он захотел перевернуть кисть ладонью вверх, чужая рука послушалась. Ладонь была темной, морщинистой и отвратительной.

Данте закрыл и снова открыл глаза. Ужасное видение не исчезало. Озноб усиливался, дрожь била его, и страшная рука перед глазами мелко тряслась. Данте отвел от нее взгляд и посмотрел в темноту перед собой, потом резко схватил свечу. Огонек мигнул, едва не потух, прочертил мрак комнаты и отразился в зеркале.

Данте вскрикнул и увидел, как у смотрящего на него из зеркала страшного существа изогнулись губы.

- Нет, нет! – он тряс головой, стараясь рассеять ужасное видение. – Нет!

Он отвернулся, схватился за голову руками.

Конечно, это только сон, кошмарный сон, посланный болью и жаром. Такое невозможно! Чтобы обыкновенный человек столь странно переменился? Только в древних легендах принцы превращаются в чудовищ. Разве подобное случается наяву? Конечно, сон, всего лишь кошмарный сон.

Он прикоснулся ладонями к лицу. Что-то грубое царапнуло кожу, а чувствительные пальцы ощутили глубокие морщины и корявые бугры.

Да проснись же!

Данте стиснул зубы и накрыл ладонью живой огонек свечи.

Пламя затрещало, пахнуло паленым волосом. Данте вскрикнул и отдернул руку. Зеркало мелькнуло перед глазами, а в нем…

- Нет!

Изящный серебряный подсвечник метнулся в нескончаемую перспективу отражения, расколол ее, разрушил, разбил на множество блеснувших в темноте осколков, колючим градом осыпавших стоящего перед зеркалом человека.

Но человека ли?

 

Кони беспокойно заходили в денниках, копыта беспорядочно застучали по полу, раздалось тревожное фырканье, и вот тишину ночи разорвало громкое ржание.

- Ураган, глупая скотина! – Данте чувствовал рядом трепетание большого сильного тела. – Ты не узнаешь меня? Ну, конечно! Даже лошади теперь испуганно шарахаются от меня.

Он зло рассмеялся и вдруг заметил невдалеке приближающийся огонек.

- Кто здесь? – послышался испуганный шепот. Это конюх, разбуженный лошадиным топотом и неистовым ржанием Урагана, решил проверить королевские конюшни, зажег фонарь и стал красться по проходу, освещая знакомые морды коней. Темный силуэт мелькнул впереди, и, преодолевая неизвестно откуда нахлынувший страх, конюх поднял фонарь.

Данте увидел перед собой расширенные от ужаса глаза и в одно мгновение мертвенно побледневшее лицо. Огонек дрогнул, пальцы беспомощно ослабли, фонарь упал, и пламя, разлетевшись на тысячу искорок, погасло.

Данте вновь рассмеялся и шагнул прочь. Даже в темноте он мог без труда отыскать Золотого рыцаря.

- Ты тоже испугаешься меня?

Конь фыркнул и ткнулся шелковой мордой в щеку.

- Лошадка моя! Пойдем со мной. Пойдем! Мне нельзя оставаться. Меня не должны видеть. Пойдем! Мы умчимся с тобой далеко-далеко, где нас никто не найдет. Ведь нас никто не должен найти. Потому, что я…

 

Ночь тянулась бесконечно, ни просвета, ни признаков зари. Кругом мрак, и каждый, даже самый слабый, шорох, звучал в нем зловеще, пугающе.

Вперед, мой конь! По полям, по лугам, по лесам. Не смотри по сторонам. Пусть все сплошной, безликой полосой проносится мимо, не замеченное, не узнанное. Не оглядывайся назад! Вперед! Только вперед! Даже ветер помогает нам, дует в спину, гонит. Вперед, мой конь! Скачи, Золотой Рыцарь!

Данте сдернул с плеч плащ. Жарко. Крупные капли пота выступили на висках. Он почти не видел перед собой дороги, он полагался на чутье Рыцаря. Конь сам выбирал путь.

Жарко. Данте вытер пот со лба. Быстрей, Рыцарь! Пусть ветер бьет в лицо, принося прохладу. Губы запеклись, пересохли. Дышать трудно, как трудно! Быстрей, Рыцарь!

Ровная дорога, плавно расстилающаяся впереди, неожиданно оборвалась черной, зияющей бездной. Рыцарь споткнулся, потерял равновесие, и оба, конь и всадник, скатились вниз по склону в темный, бушующий поток.

Долгожданная прохлада обожгла, остановила дыхание и чуть не погубила. Вода бурлила, куда-то несла, гасила самые отчаянные движения. Хотя инстинкты протестовали и взывали к борьбе и жизни, Данте не стал долго сопротивляться неудержимому потоку, он уже готов был отдаться безжалостной воле судьбы, но сильный плеск и толчок теплого шерстяного бока, вопреки разуму, заставили вцепиться его в густую гриву.

- Рыцарь!

Конь почувствовал тяжесть хозяина, в шуме беснующейся воды разобрал слабый шепот и, словно обрел новые силы, рванулся наперекор потоку к берегу, который различал впереди своим тонким звериным чутьем.

Он все-таки сумел победить поток, выбрался на берег, отряхнулся. Данте отбросило в сторону, он упал на землю. Этот берег реки был полог, зарос травой и редким, низким кустарником. Цепляясь за его упругие ветви, Данте поднялся, сделал несколько шагов и снова упал в жесткие, остролистые травы. Золотой Рыцарь ткнул его мордой, фыркнул обеспокоенно, переступил с ноги на ногу и нежными губами сорвал грубый лист.

 

Наутро в королевском замке ходили странные слухи. Один из конюхов рассказывал, что ночью в конюшне видел страшное чудовище, бродившее с ужасным смехом, от которого в жилах стыла кровь, а кони испуганно метались в своих денниках. Поговаривали, будто это мятущаяся черная душа самого Повелителя Мрака шарила по дворцу в поисках своего победителя.

В конюшне не досчитались одного коня, огромного Золотого Рыцаря, а в замке не нашли отважного воина Данте. Дверь его комнаты оказалась распахнута, а пол, словно инеем, усыпан блестящими, сверкающими на солнце осколками.

 

Глава 3. О чем говорит отражение

 

Данте очнулся на вечерней заре, когда небо окрасили жуткие багровые отсветы. Он приподнял голову, увидел перед собой колышущееся море трав и огромного вороного коня. Он узнал его, несмотря на страшную, невероятную перемену.

- Рыцарь? Что с тобой? Неужели это ты, мой Золотой Рыцарь? Где же твой прекрасный солнечный цвет?

Данте протянул к коню руку и опять испытал ужас, увидев собственную ладонь. Он мгновенно вспомнил свой ночной кошмар. Он переводил напряженный взгляд с черной, обросшей шерстью руки на вороного коня. Грива Рыцаря стала еще длинней и гуще, словно у дикого жеребца, ноздри зловеще трепетали, и только глаза оставались по-прежнему мудры и добры.

- Что это была за река, в которую мы попали? – Данте оглянулся назад, но увидел лишь тихую водную гладь, отражавшую голубое небо и мирные облака. – Что случилось с твоей драгоценной краской, Золотой Рыцарь? Почему оба мы стали черны? Что произошло со мной? Ты видишь мое лицо? Оно безобразно? Почему же ты признаешь меня? Почему не пугаешься, как другие кони? Как тот человек. Он чуть не умер от ужаса. Рыцарь, неужели этот ужас внушил я? Своим видом, своим лицом. Какое же я чудовище! Что мне делать, Рыцарь? Черный поток мог бы стать мне подходящей могилой. Зачем я спасся? Нельзя воскресать из мертвых. Моя душа жива, а тело… Разве не видно, что я вернулся с того света? Разве ни похож я теперь на оживших монстров из царства теней? Я отдал свою жизнь за жизнь Повелителя Мрака, но она вернулась ко мне и не смогла избежать печати потустороннего мира. Что, Рыцарь? Где теперь мое место? Куда мне идти? Одно ясно, я должен держаться как можно дальше от людей. Ведь я больше не человек!

И опять стремительная скачка в никуда, и опять то озноб, то жар, то боль, и нет желания спасать себя, проверять чудодейственную силу старинных рецептов. Порой несколько дней он проводил в бреду и беспамятстве, лежа на подстилке из диких трав под открытым небом. Склоняясь в стремлении утолить жажду над гладью реки или озера, он старательно закрывал глаза, боясь увидеть смотрящее на него с зеркальной поверхности воды ужасное существо с темным, морщинистым в бородавках и наростах лицом. А иногда он нарочно подолгу вглядывался в свое отражение, изучая каждую складочку и бугорок, сраженный и покоренный безобразием. Он с отвращением отстранялся от своих же рук, не решаясь приблизить их к губам, и вода медленно просачивалась сквозь узловатые пальцы, он с жадностью смотрел на нее, по-прежнему, не в силах склониться к собственным ладоням.

Он далеко объезжал даже самые маленькие селенья, но порой ему хотелось встретить людей, опять оказаться среди шумной, живой толпы. Он думал, люди примут его, ведь он не опасен, не желает никому зла и, конечно, не станет никого обижать, но опять в памяти всплывала перекошенная от ужаса физиономия королевского конюха, сведенные судорогой губы и сдавленный полустон-полувопль несдерживаемого животного страха.

Его бесцельное путешествие продолжалось день за днем, его направляли метания растревоженной души, он то стремился в сторону родного дома, то сломя голову мчался все дальше и дальше от знакомых мест. Он не замечал изменений погоды, теперь она не руководила им, его знобило в расплывающийся маревом знойный полдень и бросало в жар в промозглые, туманные утренники.

Одно из таких, уже в летнюю пору наполненных дыханием далеких морозов, утр он встретил на берегу маленького лесного озерка. Поверхность воды была ровной, гладкой, неподвижной, будто твердой, от нее поднимался, клубясь, плотный молочный туман. Данте сидел так, чтобы не видеть своего отражения, но какой-то темный силуэт упрямо вырисовывался на зеркальной поверхности воды. Данте, досадуя и ненавидя, запустил в него шишкой. Силуэт изломался, заструился, запрыгал на маленьких волнах, а когда вода успокоилась, обрисовался четко и ясно.

- Учитель?

Удивленный, пораженный, Данте хотел обернуться, но тихий, разбавленный туманом голос, опередил его.

- Не оглядывайся. Все равно ты не найдешь меня. Меня там нет. Я существую только в отражении твоей памяти.

- Моей памяти? Значит, тебя нет в живых? Ты умер?

- Да.

- Но почему?

- Смешно, - лицо на воде грустно улыбнулось. – Разве можно спрашивать, почему умирают? Потому, что пришло время. Плоть стареет, не выдерживает, разрушается. А душа переселяется в память тех, кто помнит.

- А я живой! – Данте приподнял руки, повернул корпус, словно демонстрируя свою нынешнюю красоту. – Я живой. Из плоти и крови. Да еще из какой плоти!

- Мальчик мой! – словно рябь пробежала по отраженному лицу.

- Правда, я прекрасен, как никогда? От одного моего вида у людей стынет от страха кровь. От меня убегают, как от кошмарного монстра. Почему, Учитель? Ведь душа моя осталась прежней. Она ни капли не изменилась. Те же чувства, те же мысли. Я все тот же, что и раньше. Я знаю! Так почему меня называют дьяволом, чудовищем? Только из-за того, что мое лицо невыносимо безобразно? Знаешь, я, кажется, скоро полюблю его. Оно очаровывает меня своим уродством. Иногда я не могу отвести от него глаз. Мне жутко видеть его, я сам его боюсь, и меня возбуждает этот страх. Помнишь, когда ты сказал мне, что я должен умереть, я испугался. Но ненадолго. Потом я нашел прелесть в близости смерти. Я играл с ней, мы боролись на равных. Моя сила, моя энергия, моя жизнь против ее неминуемости. Я уходил в горы, я забирался на скалы, рискуя сорваться каждую секунду, я скакал на Рыцаре через высоченные ограды, рискуя свернуть шею и погубить коня. Мне казалось, смерть бессильна передо мной сейчас, она придет в положенный срок, но все оставшееся до того срока время я властвую над ней. Я чувствовал себя бессмертным и упивался этим. А сейчас я упиваюсь своей обреченностью, одиночеством, отверженностью.

Данте безумно улыбался.

- Успокойся, мой мальчик. Ты не обречен. Разве твои руки ослабели? Разве не смогут они, как прежде, владеть мечом?

- Мечом? – Данте усмехнулся. – Я оставил свой меч в королевском замке. Да и зачем он мне, если и так все в страхе разбегаются, увидев меня?

- Ты забыл, чему я тебя учил? – тихий, нереальный голос обрел твердость и суровость. – Разве напрасно столько лет я возил тебя с собой к больным и увечным? Разве напрасно я показывал тебе целебные травы? Разве напрасно я раскрывал тебе старинные рецепты?

- Что толку от рецептов, если я не могу рассказать о них людям? Я не могу даже показаться перед людьми! Я не желаю, чтобы кто-то умер от страха, взглянув на меня! Я не хочу, чтобы моя помощь обернулась бедой! Я не хочу, чтобы меня прогнали, как чудовище! Что мне делать с этим ужасным лицом?

- Спрячь его.

- Что?

- Садись на коня, мой мальчик, и положись на его чутье и сильные ноги.

- Учитель…

Сильный порыв ветра унес назад удивленный вскрик Данте, разорвал туман и прогнал рябь по застывшей воде.

- Найо, где ты?

- Я всегда рядом, пока ты помнишь обо мне!

Последнее слово растаяло в воздухе, и почти сразу же откуда-то издалека донеслось неистовое лошадиное ржание. Рыцарь встрепенулся, запрядал ушами, насторожился и нетерпеливо скосил лиловый глаз на хозяина. Данте вскочил в седло. Конь втянул нервными ноздрями туман, прислушался, уверенно тронул с места. Данте взглянул на небо.

По ясной глади ветер гнал тяжелые тучи. Те неуклюже наталкивались друг на друга, сбивались в единую темную массу, безжалостно скрывая светлую лазурь, и вот хлынул дождь, сильный, крупный. Он низвергался вниз нескончаемым потоком, плотной расчерченной стремительно падающими каплями стеной окружая коня и всадника. Данте почти мгновенно промок. Ледяные, упругие струи, казалось, проникали до костей, нещадно изгоняя тепло. Окоченевшие пальцы с трудом удерживали уздечку.

Началось болото. Из непроглядной пелены дождя выскакивали вдруг уродливые, кривенькие деревца, скрюченные, ссутулившиеся, и зеленые гривастые травяные кочки. Данте ощущал, как пружинила и качалась под ногами коня бурая почва, грозя внезапно превратиться в гибельную трясину. Один раз Рыцарь провалился по самое брюхо. На поверхность вынырнули газовые пузырьки и лопнули с ненасытным чавканьем. Данте, упираясь в плотную кочу, вытягивал коня. Эта непродолжительная, но напряженная работа окончательно лишила его сил, хотя и согрела, даже пот выступил. А где-то впереди по-прежнему призывно ржал невидимый конь.

Дождь мгновенно смыл грязь с коня и всадника и снова выстудил тепло. Болото кончилось, и они уже мчались по дремучему, темному лесу. Плотно переплетенные ветви деревьев не пропускали сумеречный свет непогожего дня. Кругом ни звука, только шелест льющейся с неба воды.

Рыцарь, не слыша больше загадочного зова, сбавил шаг, стал беспокойно втягивать сырой воздух, а потом и вовсе неуверенно остановился там, где среди деревьев образовался небольшой просвет.

- Что это, Рыцарь?

Они оказались перед заброшенным жилищем в лесу. Буйно росла вокруг трава, ни тропинки, ни дорожки, ни чьего-то следа. Да и сама хижина обросла мхом и лишайниками, слилась со стволами плотно подступивших к ней деревьев.

Данте соскочил с коня. Замерзший, измученный, он еле стоял на ногах. Внимательно присмотревшись, он отыскал дверь, сорвал с нее словно живые, извивающиеся плети дикого вьюнка и растерянно замер. Вход оказался заколочен. С трудом оторвал он доски, распахнул дверь, в лицо ему пахнуло пылью и сухостью. Он уже перешагнул порог, но за спиной раздалось возмущенное фырканье Рыцаря.

- Сейчас, малыш!

Данте опять вышел под дождь, собрав всю свою волю, расседлал и разнуздал коня, предоставив его самому себе, отнес седло в хижину и бессильно уронил его у самых дверей, снял мокрую одежду и спрятался среди вороха старых одеял и ветхих шкур. Впервые за много дней он ложился в постель, пусть такую, представлявшую собой грубый, жесткий топчан. Он сжался, укутался по самый подбородок и быстро, незаметно уснул.

 

Данте ворочался во сне. Ему стало жарко, он разметал одеяла, раскинул руки. Потом опять подобрался, повернулся на бок, подложил под голову локоть и прошептал, едва заметно шевеля губами: - Ну, прости, Лорд Гром. Я не знал, что тебя это обидит. Ну, Лорд Гром! Почему ты не смотришь на меня? Я же попросил прощения.

Он проспал целые сутки, временами ненадолго открывая глаза, и вновь проваливался в забытье. Сон восстановил силы, но не освежил, не успокоил.

Дождь давно прошел, от земли поднимался пар, солнечные лучи пробивались сквозь листья, расчертив лес яркими стрелами. Рыцарь щипал траву, иногда поднимая голову и прислушиваясь. Данте осматривал странное жилище.

- Это ты привел меня сюда, Найо? – он говорил, надеясь, что его слышат. – Здесь жил Великий Колдун? Он был твоим учителем, как ты – моим. Он велел тебе отыскать меня? А его Книга Судеб предсказала мою смерть. Здесь так мало осталось от него! Ни древних томов, ни амулетов, ни сосудов с колдовскими снадобьями. Так и должно быть, когда умирает колдун.

Данте провел рукой по покрытым пылью полкам.

- Но зачем я приехал сюда? Что мне делать в этой хижине? Жить? Нет. Мне не нужен дом. Все время в дороге – вот мой жребий. Пусть у моего пути нет конца, куда-то ехать, живя иллюзией цели, - вот что придаст смысл моей никчемной жизни. Жить – только затем, чтобы жить. Есть ли более безгрешная судьба?

Данте заметил большой короб в углу, подошел, приподнял крышку и отшатнулся: на него глянули пустые, черные глаза.

- Маска? – Данте облегченно вздохнул. – Всего лишь. Так вот, как могу я спрятать свое лицо!

Под маской лежали тонкие, мягкие перчатки.

- И руки. И значит, я могу показаться людям? Но не испугаются ли они маски так же, как уродливой морды. Ведь если есть маска, значит, есть и что прятать под ней. Неизвестное тревожит, страшит. – Данте примерил необычную находку. – Ты был прав, Найо! Я ведь могу сражаться, могу врачевать раны. Не пойму, зачем ты меня этому учил, если знал, что я все равно скоро погибну. Я помню твои рецепты, я знаю травы. Да только все напрасно. Никто не попросит помощи у человека, прячущегося под маской, никто не приведет странного путника в свой дом.

Данте надел перчатки, они оказались на удивление прочны. Еще он обнаружил в коробе завернутую в плащ одежду, а на самом дне под полотняным свертком – меч, старинный, легкий, острый. Клинок блестел, словно недавно выкованный, крепкий, гибкий и ровный. Данте залюбовался им. Пальцы привычно сжали рукоятку. Один взмах, другой. Данте улыбнулся. Уродливая рука не потеряла былых навыков, меч слился с ней, составил единое целое. Он радовался знакомым ощущениям, словно ребенок. Он вновь почувствовал свою силу. Данте перебросил меч в другую руку, он одинаково хорошо управлялся с ним и правой, и левой. Острый клинок рассек воздух. Резкая боль пронзила плечо, Данте стиснул зубы.

 

Глава 4. Необыкновенный лекарь.

 

Человек спешил, и хотя его ноги уже непослушно заплетались, поднимая с дороги пыль, а из широко открытого рта с хрипом вырывалось дыхание, он старался не сбавлять шаг. У него впереди еще долгий путь, а времени в его распоряжении слишком мало. На затерянном среди холмов одиноком хуторе умирал его брат. Неумело перевязанная полученная им несколько дней назад рана воспалилась, разлила по телу мучительный жар. Медленно и неумолимо просачивалась сквозь ее набухшие края, капелька за капелькой, человеческая жизнь.

За очередным поворотом путник увидел огромного вороного коня, щипавшего траву у обочины. Рядом, повернувшись к дороге спиной, стоял его хозяин. Человек, в надежде на неожиданную помощь, закричал еще издалека.

- Эй! Послушайте! Умоляю, помогите мне! Прошу вас!

Незнакомец медленно повернулся.

- Пожалуйста… - спешащий замер, слова застряли у него в горле. Он отшатнулся. У смотревшего на него не было лица, его заменяла гладкая, нечеловеческая маска, и только глаза обыкновенные – насмешливые людские глаза.

- Что случилось? – и голос обыкновенный, только чуть глуховатый, и, если бы не маска, наверняка, удалось бы увидеть, как губы незнакомца кривятся в улыбке.

Прохожий по-прежнему молчал, приоткрыв рот, не сводя глаз с необычного лица.

- Ну, довольно! Приди же в себя! – слегка рассерженно раздалось из-под маски. – Или это не ты умолял о помощи?

- Я, - с трудом произнес прохожий. Он был всего лишь простым деревенским парнем, мало что повидавшим в жизни.

- Ты боишься меня?

- Нет! – храбро произнес он, не в силах пошевелиться от растерянности и страха.

- Я не сделаю тебе зла, - глаза под маской наполнились вдруг печалью. – Говори же, что тебе надо?

- Я хотел попросить у вас коня, - заикаясь, проговорил молодой селянин. – В дальней деревне живет старуха-знахарка. Я бегу за ней. Мой брат умирает. А ваш конь донес бы меня туда, словно ветер.

Он загляделся на огромного вороного жеребца, забыв о странности его хозяина. Он никогда не видел такого прекрасного и могучего коня.

- Он так великолепен! – восхищенно воскликнул селянин и шагнул к коню, но резкий голос остановил его

- Отчего умирает твой брат?

Юноша смутился. Как мог хоть на мгновенье забыть он о мучениях родного человека?

- Его рана воспалилась. У него жар. Он уже почти третий день не приходит в себя.

Незнакомец ухватился за седло.

- Так вы дадите мне коня?

- Нет. Но я помогу тебе. Если, конечно, ты и твоя родня не побоятся впустить меня в свой дом. Я умею лечить раны.

Одно движение, и он уже сидел верхом.

- Садись сзади. Будешь показывать дорогу.

Он протянул руку в перчатке, помогая парню запрыгнуть на коня, а тот опять испугался и чуть не грохнулся на землю, когда в сжимавших его ладонь пальцах почувствовал страшную силу.

“Неужели лекари бывают такими? Сильные руки. Огромный конь. Меч у пояса. И зачем я ему доверился? Завезет куда-нибудь и убьет, и никто не узнает!” – селянин беспокойно заерзал.

- Сиди спокойно! – прикрикнул на него всадник. – Куда ехать?

- Прямо по дороге. Я… - парень хотел сказать, что, пожалуй, ему лучше слезть, он дойдет и пешком, но огромный вороной конь уже летел, словно ураган, и земля тяжело гудела под его копытами.

 

Конечно, ему не доверяли, на него смотрели с настороженным вниманием и испугом. Проходя в дом, он успел заметить, как досталось от отца непутевому сыну за такого необыкновенного гостя. Но его не задерживали, ему не мешали, и только лишь потому, что не в силах были бы справиться с ним.

Он вошел в жилище, никого не пустив за собой, и вся семья раненого осталась на улице ждать в волнении и страхе, опасаясь еще больших несчастий и бед. Рослый, красивый юноша лежал в постели, но сейчас лицо его было измождено, на лбу сверкали капли пота, а потрескавшиеся, высохшие губы беззвучно шевелились.

Он откинул одеяло и увидел рану на груди юноши, скорее всего от меча. Рана не такая глубокая, не задето ничего жизненно важного, и все-таки опасная. Она покраснела, загноилась.

Он осмотрелся, в очередной раз убеждаясь, что никого нет, и что никто не сможет подсмотреть в окна, снял перчатки, достал из дорожной сумки склянки и инструменты. Снадобья он сделал сам и для себя, не рассчитывая, что они могут кому-то понадобиться, а инструменты нашел в пристанище Великого Колдуна.

Закончив, он, в первую очередь, натянул на руки перчатки и только потом осторожно влил в рот раненого несколько капель из своей фляги. Он почувствовал, как от напряжения выступила испарина на лбу, поднял руку, чтобы утереть пот, но вовремя опомнился и направился к двери.

- У вас есть чистое полотно? Его надо перевязать.

Вся семья неестественно засуетилась, и отец, и мать, и разновозрастные дети, но необходимый материал все-таки нашелся. Кто бы ни был этот странный незнакомец, он мог им помочь, и, кажется, уже помог. Они стали менее настороженны, когда увидели, как ловко накладывает он повязку.

Он оставил им мазь и дал совет.

- Я приду завтра.

- Может, останетесь переночевать? – робко спросила хозяйка дома.

- Нет.

Он заметил, как украдкой они вздохнули облегченно.

- Или отужинать?

- Нет, - он даже не хотел представлять, что случится, если он снимет маску.

- Тогда хоть возьмите с собой. Вот у нас тут…

Он не отказался. Он страшно соскучился по простой деревенской еде. Ему набили целую сумку разных припасов и слишком торопливо проводили со двора. Он уговаривал себя не обижаться, не злиться, он же прекрасно знал, что не является желанным гостем, которого встречают с объятиями, а провожают со слезами и надеждой на скорую встречу. И он вернулся на следующий день, как обещал, и с удивлением обнаружил приветливую радость в направленных на него взглядах.

- Брат пришел в себя! – стараясь всех опередить, крикнул встреченный им на дороге парень и гордо посмотрел на отца. Наверняка, вчера ему пришлось оправдываться из-за легкомысленного приглашения столь необычного лекаря.

- Вот и хорошо, - он знал, что так и должно было случиться, но почему-то не совсем верил. – Не забывайте менять повязки. Следите, чтобы они обязательно были чистыми.

- Вы не войдете? – сегодня уже с недоумением спросила хозяйка.

- Нет.

Он заметил, они ждали его, прибрали двор, накрыли стол.

- Но… - хозяйка растерянно махнула рукой.

- Я спешу, - постарался он сказать как можно мягче. – Я зашел, чтобы узнать, как ваш сын получил рану.

Теперь вперед выступил хозяин, ранее наблюдавший за гостем чуть издалека.

- Где-то в наших лесах прячется шайка разбойников. Это воины Повелителя Мрака, укрывшиеся в лесу после того, как принц Шидар победил его. Теперь они грабят деревни, нападают на жителей. Мой сын хотел отыскать их шайку, но…

Случись подобное чуть раньше, все бы без труда заметили его внезапную бледность, но сейчас ее скрывали плотная маска и безобразная внешность. Знакомое имя, которое он запретил себе произносить, выговорил другой, торжественно и почтительно. А он, он когда-то кричал на весь лес: “Да-а-а-ар!” Наверное, это происходило с кем-то чужим. Он жестоко отогнал мысли о прошлом. Теперь он совсем другой, и нет смысла предаваться воспоминаниям. И еще… теперь-то он знает, что ему делать. Он уже встречался с воинами Черного барона.

- Прощайте!

- Вы уходите? Но как же… Да скажите хотя бы ваше имя, чтобы нам знать, кому мы обязаны жизнью сына.

- У меня нет имени.

Да, имя тоже безвозвратно ушло в прошлое. Больше нет Данте. Его, действительно, больше нет.

В глазах недоумение, а на губах новый вопрос.

- Называйте меня, как хотите. Пусть для вас я буду просто случайный странник.

И из селения в селение полетела весть. “Чудесный лекарь. Спасает от смерти. А сам никогда не снимает маски. Говорят, страшная болезнь обезобразила его лицо. Нет. Ужасный шрам от раны, полученной в бою, заставил его спрятаться под маску. Он никогда не расстается с мечом. А его лекарства возродят мертвого. Со времен Великого Колдуна не встречалось такого лекаря! А как же имя его? У него нет имени, а люди называют его просто – Странник”.

 

Глава 5. Конец Черного воинства.

 

Летом в лесу хорошо, даже ночи теплые, вполне можно обойтись без крыши над головой. А осенью начинаются первые заморозки. Трава покрывается инеем, ветки деревьев потрескивают, а под опавшими листьями укрывается скользкая, промокшая земля. Не очень-то уютно человеку в лесу дождливой, холодной осенью.

Разбойники развели большой костер, такой большой, что огонь, того и гляди, перекинется на ветви ближайших деревьев. Далеко-далеко, наверное, виден он в лесу. Ну и пусть! Надо же согреться, надо же как-то спастись от промозглой сырости. Разбойники жмутся к огню, рискуя опалить брови и волосы, жар нестерпимой волной льется в лицо, а спине холодно. Ярко освещены съежившиеся фигуры, а чуть дальше царит непроглядный мрак.

- Вот наши последние запасы, - невесело говорит кто-то.

- Завтра ограбим какую-нибудь деревню, - раздается в ответ, спокойно, обыденно.

- А может, бросим эту собачью жизнь? Сдадимся на милость короля. Авось он нас пощадит. Я бы рыбачил. Я ведь раньше рыбаком был.

- Размечтался - пощадит. Двадцать лет мучил его наш Повелитель. Двадцать лет наши набеги держали в страхе страну. Ох, как все людишки дрожали перед нами! Да будут прокляты принц и его дружок! Кабы не они, может, скоро бы мы повелевали всем миром?

Говоривший – высокий, крупный воин, поднялся, потряс в воздухе своим мечом, обвел грозно блестящими глазами своих товарищей и вдруг заметил скрытый тьмой человеческий силуэт. Редкие отблески пламени иногда освещали его одежду, только лицо пряталось в беспросветном мраке.

- Это еще кто?

Разбойники удивленно, а некоторые даже испуганно уставились в одну точку, а их главарь сделал шаг вперед.

- Кто ты?

- Я? – ровный, твердый голос насмешливо дрогнул. – Повелитель Мрака прислал меня к вам.

- Что за чушь ты несешь? – главарь с силой сдавил рукоятку меча. – Повелитель Мрака мертв. Может, он прислал тебя с того света?

Зловещий смех раздался из темноты, а до того неподвижная фигура шевельнулась, и таинственный гость вступил в освещенное огнем пространство.

- Ты угадал!

Разбойники застыли в ужасе, глаза их расширились, не в силах оторваться от кошмарного видения, представшего перед ними.

- Я – посланник Мрака. Я пришел за вами. Черный барон зовет к себе своих воинов.

Разбойники, не в состоянии сдвинуться с места и отвести глаз, следили, как двигаются черные, уродливые губы.

- Черный барон собирает армию чудовищ и монстров. Он ждет вас!

- Ох! – главарю удалось справиться с оцепенением. – Дьявол! Ты не испугаешь меня.

Взмахнув мечом и дрожа всем телом, он бросился к ужасному существу с того света.

Словно молния сверкнула в воздухе, шевельнулись складки черного плаща, и разбойник с воплем упал на землю к ногам чудовища. Огонь заиграл на отточенном металле клинка, медленно стекала по нему человеческая кровь.

- Он сделал выбор. Он вернулся к своему Повелителю. Кто следующий?

Окровавленный клинок устремился в сторону разбойников.

- Смелее, доблестные воины Мрака! Черный барон отдаст вам во власть всю землю!

Бледный, мрачный человек выпрямился, сделал шаг к посланцу барона. У того исказилось ужасное лицо, стало еще более отталкивающим и зловещим. Разбойник не решился подойти к нему, выхватил из-за пояса нож.

- Я иду к тебе, Повелитель! – и сам вонзил оружие себе в сердце.

Остальные в страхе отшатнулись.

Падая, самоубийца рукой задел одного из товарищей, тот в страхе завопил и бросился прочь. А чудовище, по-прежнему, оставалось неподвижным и пялило на разбойников жуткие глаза

- Кто еще? Я жду!

- Ну, уж нет! – завопил один из них. – Да будь ты проклят вместе со своим бароном! Хватит с меня войн! Не желаю я в Черную армию! Не желаю я умирать!

- Жаль! Что значит жизнь, если в обмен за нее ты получишь целый мир?

- На что мне твой мир? – разбойник осторожно отодвигался все дальше и дальше от костра. – Я лучше буду рыбачить или плести сети. Подавись ты своим миром!

Добравшись до границы освещенного круга, он сорвался с места и исчез во мраке, только упавшая веточка хрустнула под сапогом.

- Глупец! – посланник рассмеялся и обратился к оставшимся. – Но вы-то не броситесь вслед за ним, храбрые воины? Вы сохраните верность своему господину?

- Нет! Никогда! – чуть ли не в один голос заорали разбойники.

Чудовище, казалось, опечалилось.

- Жаль! Жаль. Надеюсь, вы еще одумаетесь. Я буду ждать вашего сигнала. Я найду вас, где бы вы ни были. Если вы снова станете убивать и грабить, я буду считать, что вы согласились отправиться со мной. Я тот час же явлюсь к вам, и когда ваша кровь обагрит мой меч…

Чудовище внезапно замолчало, задумалось, в глазах его виделись разбойникам картины потустороннего мира, обещанного им Черным бароном.

- Я спрашиваю еще раз!

Разбойников словно ветром сдуло с освещенной костром поляны, только топот нескольких пар ног раздавался в темноте, и еще какое-то время в спины им бился зловещий смех и прощальный крик: - До встречи!

Когда на поляне никого не осталось кроме двух безжизненных тел, зловещая фигура ссутулилась.

- А если бы они… - пробормотал посланец Черного барона. – Я бы не смог прирезать их, как ягнят, если бы они добровольно согласились умереть.

Безобразное лицо поднялось к небу.

- Оказывается, не так уж плохо – быть чудовищем!

Губы, расползавшиеся в зловещую улыбку, вдруг страдальчески изогнулись.

- Опять эта боль! Будь она проклята. Рыцарь, где ты?

Если бы кто-нибудь из разбойников решил вернуться к костру, он бы увидел распростертого на траве посланника Мрака, мечущегося в бреду, и огромного вороного коня, недовольно косящего глазом в сторону мертвых тел.

 

Глава 6. Раскрытая тайна.

 

Постепенно привыкая к своему новому облику, больше не пугаясь своего отражения в воде и не отстраняясь брезгливо от своих рук, Странник начинал задумываться о том, что осталось позади, и чего он безвозвратно лишился. Воспоминания мучили его, а нежданные мечты злили и пробуждали ненависть к самому себе. Иногда он представлял, как вернется домой, увидит мать, отца и братьев, встретит Дара в великолепных королевских одеждах. Нет, он привык его видеть в обыкновенной, простой рубахе с вечно распахнутым воротом. Все жители почитают сейчас принца Шидара, победителя и избавителя, а тот всегда был легко смущающимся, запальчивым мальчишкой. Никто не знает, что теперь с Данте. И мама вечерами плачет и ждет, а отец сжимает решительные губы. Что думают они о нем?

И только одну мысль Странник безжалостно отгонял прочь, только одной не разрешал завладеть своими мечтами и чувствами. Судьба не считается с желаниями одного маленького сердца.

Его уже не встречали с настороженностью и неприязнью, его искали, его молили о помощи, за ним посылали гонцов из деревни в деревню, его ждали. Загадочный Странник стал необходим, но, по-прежнему, провожая, никто не стремился встретиться с ним вновь.

Прошла зима. Самые лютые морозы Странник переждал в жилище Великого Колдуна. Он разбирал травы, собранные летом, готовил по старинным рецептам настойки, мази и снадобья. Он, по-прежнему, играл с мечом, кинжалом и мастерил стрелы для своего лука. В самые сильные холода он заводил в хижину Золотого Рыцаря и разговаривал с ним. Рыцарь растерянно фыркал и смотрел на тесные стены, за долгие дни странствий он привык к простору, быстро забыв про узкие денники в королевской конюшне. Он не боялся морозов, впрочем, и хозяин их тоже не боялся. Сколько суток провел он под открытым небом, засыпая прямо на снегу.

А весной, когда появились в лесу первые проталины, донеслась издалека радостная весть, разлетелась по деревням и селениям и настигла даже нелюдимого Странника. Свадьбу играют в королевском замке, женится принц Шидар на красавице, спасенной из подземелья Черного барона.

В тот день Странника с утра мучил жар, к вечеру он свалил его с ног, и опять настало несколько дней беспамятства и бреда, да редкие короткие минуты сознания и покоя.

 

Рыцарь не торопился, медленно шагал по дороге, успевая иногда на ходу сорвать сочную молодую травинку. Внезапно он насторожился, запрядал ушами. Теперь и Странник услышал за спиной торопливый топот конских копыт. Он оглянулся и увидел нагонявшего его всадника на низкорослой деревенской лошадке.

Всадник оказался девушкой. Заметив издалека, как огромный вороной конь остановился, а сидящий на нем оглянулся, она махнула рукой и крикнула:

- Подождите!

Лошадка неуклюже подлетела. Она выглядела такой маленькой и смешной по сравнению с Рыцарем, что в другое время, наверняка, вызвало бы взрыв хохота и язвительные замечания, но юная всадница, кажется, не обращала на подобные вещи никакого внимания.

- Я слышала, вы остановились в соседней деревне. Я приехала туда, но поздно. Мне сказали, что вы уже уехали. И я бросилась вдогонку.

- И ты хотела догнать меня на своем жеребце?

Девушка насупилась. Поначалу она растерялась, увидев некрасивую маску, создававшую впечатление, будто вовсе и не человек перед тобой, а потом, когда он так открыто и безжалостно надсмеялся над ее лошадкой, она не только забыла про его отталкивающий, внушающий недоверие вид, но и про цель своей погони.

- Но я же догнала!

- Конечно, - Странник засмотрелся на строптивую всадницу.

Немножко встрепанная после скачки на неуклюжем, коротконогом коньке, немножко рассерженная и возмущенная, она была свежа и юна, словно весеннее утро, почти еще ребенок, с обидчиво поджатыми губами и непримиримым взглядом ясных глаз.

- И зачем же ты за мной гналась?

Девушка смутилась, виновато моргнула. Как она могла забыть?

- Мой отец! Ему в ногу попала стрела. Древко обломилось, а наконечник застрял. Ему так больно!

Они доехали быстро. Деревенская лошадка скакала из последних сил, а Рыцарь неторопливо перебирал ногами. Странник внимательно следил, чтобы он не вырвался вперед и временами незаметно натягивал поводья.

Отцу девушки, действительно, было плохо, очень плохо, боль извела его, он сдавленно стонал, глаза его молили о помощи.

Странник опять никого не впустил в дом, кроме юной всадницы.

- Снимай повязку.

Она осторожно, чтобы не причинять лишнюю боль, сматывала окровавленные тряпки. Мякоть бедра была сильно повреждена и разворочена. Видимо, кто-то уже пытался вытащить обломок, но только еще больше разбередил рану.

Странник достал один из пузырьков, влил несколько капель жидкости раненому в рот и стал ждать. Сомнений нет, он не справится один, ему нужен помощник, и, конечно, эта девушка сможет ему помочь, но… Стоит только снять перчатки…

Между тем дыхание раненого выровнялось, глаза закрылись, он заснул. Странник пристально посмотрел на девушку. Она напряглась под его взглядом.

- Ты должна помочь мне.

- Да, да! – мгновенно согласилась она.

- Подожди. Это будет нелегко. “Да” или “нет” ты скажешь позже.

И он стянул с руки перчатку.

Девушка отпрянула, сморщилась, крик застыл на ее сведенных от страха и отвращения губах.

- Подожди! Не кричи. Не убегай. Ты же знаешь, я не причиню зла. Так решай! Тебе хочется прогнать меня? Скажи, и я уйду. Ты можешь выбежать на улицу и рассказать все людям, они вышвырнут меня вон и больше никогда не пустят в свои дома. Решай! Я могу помочь твоему отцу, каким бы я ни был. Но тогда тебе придется преодолеть свое отвращение и страх. Что ты ответишь?

Бледная, дрожащая, она сжала кулаки.

- Я принесу горячей воды.

Странник снял вторую перчатку, вымыл руки. Она поливала ему и старалась смотреть в сторону. Почти все время она чуть отворачивалась, Странник успел заметить, даже несмотря на то, что был слишком занят.

- Вот и все, - произнес он наконец. – Я расскажу тебе, что делать дальше.

Она заглянула в его полные тоски глаза, такие прекрасные, такие удивительные глаза, и, собрав все свои душевные силы, робко погладила ужасные руки, по-прежнему не глядя на них. Она ощутила под пальцами жесткие, колючие волоски и грубые складки кожи и совсем не почувствовала отвращения. То была обыкновенная живая, теплая кожа.

 

Глава 7. Колдунья.

 

И опять дороги, селенья, люди, и опять болезни, раны, страданья. Он никогда не оставался надолго и не видел, как выздоравливают спасенные им люди, и не слышал их слов благодарности. Его необычные внешность и поведение отделяли его от людей, никто никогда не звал его в гости, не приглашал на праздники и торжества. Его мрачная фигура не вязалась с весельем и радостью.

Однажды в дороге его нагнала деревенская свадьба, и стоило гулякам разглядеть впереди всадника на вороном коне, как восторженные крики и веселые песни смолкли и не возобновились до тех пор, пока одинокий путник не исчез из виду.

Уже год прошел с того дня, как покинул он королевский замок, и впервые за все это время Странник не выдержал и представил рядом с собой ту, о которой запрещалось думать. Он произнес ее имя. Он видел себя и ее вместе, счастливых: прекрасная принцесса и смелый молодой воин. Он почувствовал прикосновение ее руки, заглянул в волшебные глаза. Но что это? Они полны ужаса и страха.

Жалкое чудовище, ты напугал ее! Ты безобразен, ты уродлив, ты вызываешь только отвращение. Как можешь думать ты о любви и счастье?

Странник пришпорил коня. Рыцарь рванулся сквозь густую поросль деревьев. Ветки хлестали в лицо, срывали маску: ну, покажись нам, какой ты есть! Ветки подстегивали коня. Рыцарь мчался, не понимая, что происходит с хозяином. А тот, забывая про бешеную скачку, едва держался. Бивший в глаза ветер, выдавливал слезу, и Странник думал, что плачет, горло сдавливали спазмы. Он рванул застежку плаща, он не заметил внезапно открывшийся среди зарослей овраг. Рыцарь прыгнул, а всадник не удержался в седле, впервые за много лет.

Он лежал на мокрой земле, оглушенный, разбитый, давно знакомая боль впилась в него своими когтями, он не мог шевельнуться, только бессильно скрежетал зубами и плакал.

- Вставай! – внезапно потребовал незнакомый голос. – Ты можешь идти! Вставай же! Я слишком слаба, чтобы тащить тебя на себе.

Он с трудом открыл глаза. Сумрачно кругом. Значит, сейчас вечер или ночь. Чье-то лицо склонилось над ним, он не мог разглядеть черты, только сверкнули два блестящих белка.

- Вставай же! Ты воин или…

Рядом раздалось лошадиное фырканье. Рыцарь ткнулся мягкой мордой в щеку.

- У тебя великолепный конь. Только я думала, он другой масти.

От удивления Странник почти пришел в себя.

- Откуда ты знаешь?

- Откуда? – прозвучал ехидный смешок, сверкнули ровные белые зубы. – Странное имя для вороного коня – Золотой Рыцарь! Ты не находишь?

- Он не вороной.

- Конечно. Но долго ли еще ты собираешься лежать? Я устала, пока волокла тебя сюда, а в дом, будь так добр, войди сам.

- В дом?

- В мой дом. Ты же не думаешь, что я оставлю тебя в лесу. Хотя ты и привык…

Странник опять удивился, новый вопрос готов был слететь с его губ, но насмешливый, звонкий голос опередил:

- Довольно! Хватит тратить силы на разговоры. Им есть более достойное применение.

Он тяжело поднялся, качнулся, оперся о подставленное тонкое плечо и тут же попытался отстраниться, боясь повредить его.

- Не стоит думать, что я похожа на хрупкий цветок. Выносливость ничем не хуже силы.

- Кто ты?

- Опять ты болтаешь попусту. Нам еще надо подняться на крыльцо и войти в дверь.

Странник вполне успешно справился с этим, что бы ни говорила звонкоголосая трещотка, он даже перестал держаться за ее плечо, хотя все тело ныло и разламывалось.

- Держи свою флягу.

Он сделал несколько глотков и проясненным взором посмотрел на свою спасительницу. Яркие отсветы пламени, потрескивающего в огромном камине, осветили ее лицо.

- Да, да! Я не так хороша, как хотелось бы! – она усмехнулась.

Действительно, она была некрасива: неправильные черты, длинный, острый нос, косящие глаза, неприбранные волосы.

Она словно прочитала его мысли.

- Я подумала, зачем причесываться, если все равно никто не скажет, как я прекрасна, - ее голос звучал по-девичьи звонко и чисто, но возраст ее не поддавался определению.

- Уродливые не имеют возраста. Они в любое время ужасны. Ну, скажи, кто сможет определить, сколько тебе лет?

Только тут Странник заметил, что на нем нет маски, а эта странная женщина с кривой улыбкой смотрит не него легко и просто.

- Ты не боишься меня? Почему?

- Я вижу кое-что еще, помимо твоей безобразной внешности. Сними рубашку, я посмотрю твою рану.

- Откуда ты знаешь?

Он не испытывал отвращения, глядя не нее, некрасивое лицо вызывало сострадание и доверие.

- А ты думаешь, ни с того ни с сего становятся такими красавцами?

- Я считал, что виной всему удар, нанесенный бароном.

Опять ехидный смешок.

- Будь-то ты не знаешь, что самые опасные – удары в спину. Неожиданные, исподтишка, они ранят особенно чувствительно, - она что-то удовлетворенно промычала позади.

- Так значит, это уродливый старик! А я не придавал значения его царапине.

Теперь раздалось насмешливое хмыканье и хихиканье.

- Не старик, а древний предсказатель. И потом, о его уродстве нам ли судить? Но неужели ты не заметил, что рана от меча барона давно затянулась, а жалкая царапина и не думает заживать и причиняет боль? Что угодно могло находиться на острие ржавого кинжала, и хотя его занесла дряхлая рука, она имела в подчинении такие силы, перед которыми ты, храбрый воин, беспомощный младенец. А барон? Барон мог только крушить, убивать, уничтожать. Странно, что кто-то решил сделать такого самоуверенного глупца Повелителем Мрака.

Слова лились нескончаемым, ровным потоком и убаюкивали Странника.

- Кстати! – он очнулся от более громкого звука. – Называй меня Ойрой. Ты должен запомнить это имя.

Она отошла в сторону.

- А теперь ложись спать. У меня еще много дел.

 

Первое, что Странник услышал утром, проснувшись и еще не успев открыть глаза, - звонкий, чистый голос, будто Ойра так и не переставала говорить.

- Где ты был так долго? Я ждала тебя целый год.

- Зачем? – он ничего не понимал спросонья.

- Ты мне нужен. Ты и Книга Судеб.

Странник привстал от удивления.

- Ты же знаешь, где она хранится? – Ойра посмотрела с надеждой и уверенностью одновременно и тут же продолжила без всякого перехода. - Вставай, я приготовила тебе поесть.

- Откуда тебе известно про Книгу Судеб? – ее осведомленность все больше поражала Странника.

- От твоих вопросов с ума можно сойти! Каждая колдунья знает про Книгу Судеб.

- А ты – колдунья?

Ойра рассмеялась, отчего на мгновенье похорошела.

- Тебя не красит это выражение лица! – заявила она изумленному и растерянному Страннику. – Конечно, колдунья. Почему ты удивляешься? Ты ведь тоже ученик колдуна. Хотя Найо более всего был воином и лекарем. Когда я услышала о тебе, то сразу поняла, чей ты ученик. Найо ничего не говорил тебе о колдовстве? Он и сам немного о нем знал, хотя его воспитал сам Великий Колдун. Все могущество Найо заключалось в Книге Судеб. Впрочем, он не виноват в этом. Настоящий колдун рождается очень редко. Слишком уж великая сила – колдовство, оно доступно не всем.

- А как же ты?

- Я? – Ойру, казалось, смешил каждый его вопрос. – Для женщины быть колдуньей так естественно! – она снова рассмеялась и тут же без лишних предисловий воскликнула: - Я могу помочь тебе! Я вылечу тебя! Ты сам не справишься с болезнью, ты всего лишь обыкновенный лекарь. Я знаю то, чего не знаешь ты. Я верну тебе твое человеческое обличье, но…

Ее слова оглушили Странника, пламенную надежду и жестокое неверие он испытывал одновременно. Он уже не слышал последних фраз Ойры, а она заметила это и повысила голос.

- Но… тогда ты привезешь мне Книгу Судеб.

Странник насторожился.

- Зачем тебе Книга Судеб?

- Опять вопросы! – Ойра усмехнулась. – Думаешь, я такая уродина от рождения? Да я во сто раз была прекрасней той девчонки, в которую ты, моя радость, влюбился. Если бы ты встретил меня в прежние времена, ты бы и думать забыл о ее смазливом личике. Не горюй о ней!

Странник не сводил с Ойры глаз.

- Что?

- Ничего! – поторопилась сказать колдунья. – Сам Черный барон влюбился в меня, но я смеялась над ним. Как мог рассчитывать он, что я отдам себя такому глупцу, такому самонадеянному болвану? Я сказала, что лучше умру, но он не стал убивать меня, он сотворил со мной самое страшное, что только можно сделать с женщиной. По его повелению древний предсказатель превратил меня в уродливую дурнушку и вселил в меня мучительную надежду на то, что все еще можно исправить. В Книге Судеб я найду нужное заклинание, и как только с моей помощью “чудовище вновь приобретет человеческий облик…”.

Странник вздрогнул.

- Похоже, древние провидцы только и делали, что писали обо мне.

Ойра, напряженная, сосредоточенная, непривычно взволнованная, вдруг обмякла, и опять прозвучал ее звонкий смех.

- Бедный мальчик! Ну и забот взвалили старики на твои плечи - исполнять все предсказания. Вот потому-то я тебя и ждала. Я помогу тебе, ты поможешь мне. Ты согласен?

Она поймала полный надежды взгляд и усмехнулась.

- Я знаю, почему ты согласен. Я знаю, к кому ты помчишься в первую очередь, чьи глазки лишили тебя покоя. Только зачем воину, сыну деревенского кузнеца, принцесса?

Странник мрачно молчал.

Ойра вдруг изменилась, лицо ее опять напряглось, черты еще больше исказились.

- Лучше ты узнаешь сейчас, пока еще принимаешь несчастья и страдания, как должное. Потом будет хуже, когда у надежды вырастут крылья, и она вознесется высоко в небеса. Падать будет далеко и страшно, без возможности выжить, отделавшись легкими ушибами, – она всплеснула руками. – О, почему я так много говорю? Я всегда старалась быть равнодушной и бесчувственной, а теперь не могу сказать.

Странник с тревогой следил за ней, сердце сжималось в предчувствии. Если она сейчас не договорит…

- Ну, ладно! Слушай! У меня хватит сил. Вчера… твоя принцесса… - каждое слово Ойра произносила громко и четко, и каждое слово вонзалось в Странника ядовитым жалом, - вышла замуж.

 

Глава 8. Стоит ли возвращаться в прошлое?

 

Сначала ушла боль, потом безвозвратно исчезли озноб и жар, пропали долгие дни забытья, когда он беспомощный и бессильный метался в бреду. Потом выпала черная шерсть, кожа посветлела, складки разгладились. Его уже можно было узнать, только глубокие шрамы от уродливых наростов еще безобразили лицо и тело.

- Пожалуй, ты уже не станешь так красив, как раньше! – Ойра любовалась им, словно созданной собственными руками удивительной скульптурой или картиной.

- Я никогда и не был красив, - заметил Странник.

- Знаю, знаю! Ты был великолепен, как твой огромный конь! Он, кажется до сих пор вороной? – она пожала плечами. – Я не знаю, как отмывают от черноты коней. Этим ты займешься сам.

Странник молчал. Ойра улыбнулась.

- Я устала выслушивать твои благодарности, - ехидно проговорила она. – Надеюсь, ты не забыл о нашем уговоре? Когда ты отправляешься в путь?

- Хоть сейчас!

- К чему такая спешка? Я просто упиваюсь в предчувствии сбывающейся мечты. Можешь не очень торопиться, но и не задерживайся.

Ойра внимательно вгляделась в опечаленные черты.

- Если очень хочешь, можешь заехать и туда. Хотя я тебе не советую.

Странник вскинул голову, словно очнулся от забытья, и не очень дружелюбно спросил:

- Почему ты всегда угадываешь мои мысли?

Ойра рассмеялась и покружилась немного в странном танце.

- Во-первых, потому что я колдунья. Еще, потому что я женщина. И главное, обрати внимание на свое лицо. На нем все написано, а я умею читать.

- Так ты заедешь? – взгляд ее косящих глаз казался необыкновенно проницательным и устремленным.

Странник не ответил.

- Но это совсем не по дороге. Хотя, поезжай, поезжай, конечно! – Ойра опять рассмеялась, но уже холодно и жестко, и неожиданно добавила: - А твоя маска в сумке у седла.

 

Словно вор, он тайком пробрался мимо родной деревни, даже не взглянув на дом, в котором родился и жил столько лет. Он без труда отыскал хижину Отшельника в лесу, он навсегда запомнил ведущую туда тропу, он, наверное, мог пройти по ней с закрытыми глазами и не заблудиться. Знакомый дом встретил его тишиной и запустением, почти ничто в нем не напоминало о Найо, будто, уходя, тот забрал с собой все свои вещи: ни оружия, ни терпко пахнущих сухих трав. Может, и Книги Судеб уже не было здесь? Странник прекрасно знал то потайное местечко, где много лет назад, еще мальчишкой, обнаружил тяжелый, старинный том, потом он прятал туда случайно отрубленный Даром лисий хвост. Он помнил, как с трудом вытащил книгу и, не удержав, уронил ее. Книга упала с сильным грохотом, словно набитый посудой шкаф, и сама открылась на одной из страниц. Что там было написано? Разве можно забыть! “И когда меч героя обагрит кровь сердца смелого и верного, станет непобедим он и повергнет врага, заплатив за смерть его жизнью друга”.

Странник без труда нашел тайник, достал пушистый лисий хвост, даже сквозь перчатки почувствовав мягкость и шелковистость пышного меха. Повинуясь внезапному порыву, он спрятал хвост в дорожную сумку и опять заглянул в тайник. Вот она, Книга Судеб! Все такая же большая и тяжелая, и он перед ней прежний маленький мальчик, она не стала легче, когда он вырос и превратился в сильного, могучего воина. Книга Судеб, пережившая пожары и наводнения, катастрофы и войны, пережившая множество людей, так и не прочитавших в ней свою судьбу. А на древней, потрескавшейся обложке все еще различим символ всевидящей звезды Ши-Дар.

Теперь можно возвращаться назад! Что бы ни говорила Ойра, она с нетерпением ждет того дня, когда сможет открыть нужную страницу. Чудовище вновь приобрело человеческий облик. Все сбылось!

Глаза сверкнули под маской. Подожди еще немножко, неутомимая болтушка, резкая, холодная красавица Ойра. Он верит, что ты прекрасна. Он тоже видит кое-что, помимо безобразной внешности. Но он не может не свернуть с лежащего перед ним пути. Подожди всего несколько дней. Он не знает дороги, но уверен, что не заблудится и не собьется, ему обязательно надо увидеть ее.

И он увидел. Только сначала среди светлых деревьев встретил красивого, великолепно одетого юношу.

- Эй, ты! Что ты здесь делаешь?

Странник никогда не видел его раньше, но сразу догадался, кто перед ним. Он рассматривал юношу с пристальным вниманием.

Юношу? А он, Странник – уже старик? Он – разве не юноша?

Скорее всего, они были ровесниками: счастливый, беспечный красавец и изуродованный шрамами, неприкаянный бродяга. Но Странник давно уже забыл, что такое юность, он не считал себя ни молодым, ни старым, он смотрел на людей из безвременья, никого не соотнося с самим собой.

- Что ты уставился на меня? Почему ты молчишь? – красавец чувствовал себя неуютно под устремленным на него пронзительным взглядом. Конечно, он слышал о таинственном Страннике, но непроницаемая маска страшила, а глаза, смотревшие в узкие прорези, блестели, казалось, угрожающе и хищно.

- Зачем ты пришел сюда? Отвечай же! Или…

Юноша запальчиво выхватил меч. Странный незнакомец не шелохнулся, и принц увидел, как метнулся в сторону его взгляд и застыл.

- Рональда! Что ты ищешь здесь? – вызывающий голос прозвучал теплее. – Не подходи. Беги прочь.

Он поднял меч, загораживая принцессу, но та решительно отвела его руку.

- Подожди. Ты так горяч. Со мной ничего не случится. Иди.

- Но…

Рональда посмотрела ласково и умоляюще, ее робкая улыбка обезоружила и остудила пыл смелого вояки.

- Иди. Я догоню тебя.

- Ты знаешь его? – юноша недружелюбно кивнул в сторону незваного гостя.

- Да!

Они оба не заметили, как вздрогнул Странник.

Что-то недовольно прошептав, юноша все-таки отошел, но меча не убирал. Он остановился немного поодаль и ждал.

Рональда заглянула в прятавшиеся в тени глаза, ее немного пугала странная маска, но взгляд принцессы старался проникнуть сквозь нее.

Эта фигура! Она узнала ее издалека и прибежала в смятении. Она часто подглядывала за ним в окно, когда он утром выводил из конюшни Золотого Рыцаря и вскакивал в седло, стройный, сильный.

- Почему на тебе маска, воин?

- Мое лицо недостойно того, чтобы на него смотрели.

А голос! Глуше и напряженней, почти незнаком. Но интонации! “Пристало ли принцессе подходить так близко к простолюдину?”

- Что нужно тебе здесь? – Рональда дрожала, как нежный цветок под свежим дыханием ветра.

- Я хотел здесь пройти, - сухо прозвучало в ответ, - но, видимо, попал в чьи-то владения и нарушил чей-то покой.

- Рональда! – раздалось за спиной нетерпеливо.

- Идите же, принцесса, вас зовут.

- Да, да.

Рональда послушно повернулась, сделала несколько шагов и не выдержала.

- Данте!

Воин удалялся размеренным, спокойным шагом и даже не обернулся, а где-то среди белых деревьев ждал его огромный вороной конь.

- Рональда, что с тобой?

Ей пришлось опереться о подставленную руку.

- Какой жуткий человек! Почему он в маске? Ты знаешь?

Рональда подняла полные слез глаза.

- Его ранили в лицо. Он прячет шрам.

- Тебе не надо было приходить. Он так напугал тебя.

- Нет, нет, что ты!

Какое ужасное видение! Что с ней? Она до сих пор верит, что однажды придет тот, кого она так сильно любила, за кем последовала в царство самого Повелителя Мрака? Он пропал больше года назад, и с тех пор не подавал о себе никаких вестей. Ей внушали, что он погиб или подло сбежал от нее, испугавшись своих обещаний. И она соглашалась. Он, наверное, действительно, погиб, иначе бы дал о себе знать, ей, обязательно. “Он всего лишь сын кузнеца, грубый, жестокий воин. Разве может думать о нем принцесса?” А принцесса, вопреки всем, думала. Вот потому-то и представился ей в могучем, скрывающемся под маской незнакомце долгожданный гость.

Рональда прислонилась к молодому мужу.

- Пожалуйста, пойдем!

 

У Ойры руки тряслись, когда она принимала от Странника огромную книгу. Ощутив ее мудрую тяжесть, Ойра охнула, чуть не выронила фолиант и поскорее уложила его на стол.

- А я бы уронил! – улыбнувшись ее радости, заметил Странник. – Она сама открывается на нужной странице.

Ойра что-то довольно пропела под нос.

- Ох, эти ваши деревенские замашки! Древние провидцы предчувствовали, как будешь ты обращаться с великим творением их умов и рук, поэтому и не предсказали тебе ничего хорошего.

Целый день она занималась приготовлениями, а к вечеру попросила, непривычно смущаясь:

- Оставь меня, пожалуйста, одну. Я очень волнуюсь. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то наблюдал за мной. Прошу тебя! Все вокруг и так засвидетельствует, что я помогла тебе.

Странник понимающе кивнул.

- Я заберу Рыцаря, чтобы он не подглядывал.

- Не смейся!

Он вышел и направился прочь от дома.

От земли поднимался густой белый туман. Странник оказался на берегу маленькой, тихой речушки.

- Я знаю, что встречу тебя здесь, Найо.

И вновь в прозрачном зеркале воды появилось отражение.

- Мальчик мой!

- Видишь, я больше не чудовище! Но… Я ушел из жизни тех, кто мне дорог, и теперь мне не вернуться. Все очень переменилось. Они привыкли, что меня нет. Им и так хорошо, – Странник задумался. – Что я говорю, Найо? Неужели же я хотел, чтобы им было плохо, чтобы они страдали и мучались без меня? Да мне, оказывается, и надо быть чудовищем! А я терялся в догадках, а я проклинал судьбу, а она всего лишь удостоила меня того, что я заслуживаю.

- Нет! Ты напрасно клянешь себя.

- Я больше не чудовище, но мне по-прежнему некуда идти. Кому я нужен?

- Опомнись! Чем ты занимался все это время? Разве ты, даже в своем кошмарном обличье, ни сделал больше, чем делают другие, нормальные, люди? Разве ни помогал ты преодолеть страдания, отогнать боль, вернуть здоровье и силы? Значит, жизнь своего учителя ты считаешь напрасной? Я ведь только тем и занимался, что лечил людей.

- Прости, Найо! Я не привык быть одиноким, ты же знаешь. Наверное, я сам виноват? Зачем я сбежал? Зачем не поверил людям, которые любили меня? Я говорил себе, что стоит им увидеть меня, они ужаснутся, отвернутся, они прогонят меня прочь. Может, мне стоило остаться, и они бы не оттолкнули меня? Пусть не любовь, хотя бы жалость, но я решил не принимать от них ничего, потому что думал, они предадут меня. Как я посмел? Прости! Что мне делать, если я не могу без людского тепла и участия.

- Почему ты решил, что будешь лишен их? Поверь мне, старому отшельнику: только сохрани свою способность любить, и любовь сама найдет тебя, да там и тогда, где и когда ты совершенно не ожидаешь ее встретить. Я слышал, по округе ходят сказки о твоем умении врачевать раны. Занимайся этим и ничего не забывай. А потом ты научишь своих детей.

- Моих детей, - Странник усмехнулся.

- Данте! – донеслось откуда-то. Он узнал звонкий голос Ойры и удивленно обернулся. Из тумана прямо к нему шла девушка ослепительной красоты.

- Я согласна с тобой, Отшельник! Их будет двое, - она посмотрела на Странника, – и не забудь назвать девочку моим именем, - а потом перевела взгляд на отражение в воде, мгновенье тщательно всматривалась в размытые черты. – Приветствую тебя, брат!

Прекрасное лицо отразило обиду.

- Ну, вот! Ты совсем не удивлен. А я так люблю удивлять, особенно этого молодого человека, - обида мгновенно исчезла, а лицо озарила улыбка. – Он и сейчас смотрит так, словно увидел летающего кролика.

Ойра опять взглянула на воду.

- Так ты знаешь обо мне, Найо? А я думала, ты и не представлял о моем существовании. Я родилась, когда тебя не было дома, а когда ты вернулся, нашу деревню уже разорили и сожгли воины барона. Я спаслась, меня подобрала одна старая женщина.

Казалось, глаза отражения напряженно всматриваются в стоящую на берегу девушку.

- А если ты знал, что есть я, - опять обидчиво сжались губы, - почему ты искал не меня, а его? Променял родную сестру на еще не родившегося скверного мальчишку.

- Если я еще не родился, откуда он мог знать, что я скверный? – улыбнулся Странник.

- Скверный и неблагодарный! – воскликнула Ойра. – Знаешь, брат, я полагала, как только он увидит меня такой красавицей, обязательно влюбится, а он…

Она страдальчески изогнула брови, но подвижные губы ее непослушно расплылись в улыбку.

- Но теперь-то мне нечего прятаться в лесу. Надеюсь, найдется тот, которого сведет с ума моя красота. А эту лачужку я оставляю в полном твоем распоряжении, Данте. Чтобы любви не пришлось метаться по свету в поисках тебя, чтобы она знала, в какую постучаться дверь и не ошибиться.

 

Глава 9. Новая хозяйка для старенького домика

 

- Неужели, Рыцарь, ты так и останешься вороным? Нет, не бойся, из-за этого я не буду любить тебя меньше. Но мне очень нравился твой прежний цвет. Не огорчайся, вороным ты выглядишь ни сколько не хуже, но я знаю, ты и сам хотел бы снова стать золотым. Но как это сделать?

Странник склонился к самому уху коня, похлопал его по сильной шее. Рыцарь печально качнул головой, будто хотел сказать, что, как ни жаль, он не знает средства вернуть свою прежнюю масть.

- Ты великолепен! – повторил Странник не раз слышанные от других слова. – Ну, вперед! – и почти тут же уловил раздавшееся далеко за спиной:

- Подожди!

Он мгновенно узнал смешного, неуклюжего конька и юную всадницу.

- Подожди! Постой!

- Опять кто-то заболел?

- Нет! Все хорошо. Отец давно поправился. Спасибо! Он очень жалеет, что сам не смог поблагодарить тебя. Ты быстро исчез, и я тебя везде ищу, чтобы передать его благодарность, - торопливо и громко проговорила она, а потом добавила менее уверенно: - Он меня просил.

- И где же ты меня искала?

Девушка широко махнула рукой.

- Везде! Я спрашивала в деревнях, в городах.

- Неужели лишь затем, чтобы передать пару слов?

Девушка смущенно отвела глаза.

- Не только. Отец удивлялся, почему ты всегда один. Он говорил, что тебе, наверное, плохо одному, а я… А от меня все равно никакого толку, так можно, я буду помогать тебе. И сама научусь лечить. Отец сказал…

- Ты врешь! – перебил Странник. – Твой отец ничего не говорил. И ты, никому ни о чем не сказав, сбежала из дома. Так?

Девушка сердито и вызывающе глянула исподлобья.

- Так! Я сбежала. Но я рассказала бабушке обо всем, - тут же робко добавила она.

- И думаешь, за тебя теперь не будут волноваться?

- В нашей семье и без меня много детей.

- Глупая!

Странник отвернулся.

- Так ты прогоняешь меня?

Конек беспокойно заходил под решительной всадницей, и пока Странник раздумывал, что ответить, она нетерпеливо хлестнула свою лошадку и умчалась вперед.

Данте не составило труда догнать ее на Золотом Рыцаре.

- Возвращайся домой!

- Нет! – она напряженно сдвинула брови, и вдруг черты ее смягчились, лицо приняло умоляющее, совсем детское выражение, а голос дрогнул слезой. – Ну почему ты не хочешь взять меня с собой?

- Хотя бы потому, что у меня нет дома. Я привык жить под открытым небом. А ты?

Она удивилась и немного испугалась. Она даже представить не могла, как можно провести ночь в темном, диком лесу.

- Совсем нет дома? – в ее голосе прозвучала нескрываемая надежда на обратное.

Он улыбнулся, он давно улыбался, разговаривая с ней, но она не могла этого видеть из-за скрывающей его лицо маски.

- Есть, - сжалился он над ней. – Но я не могу в нем жить постоянно. Он слишком далек от людских поселений.

Девушка немножко повеселела.

- Ну, вот видишь!

- А еще… этот твой удивительный конь!

Она вспыхнула, ясные глаза метнули молнии.

- Я понимаю, ему далеко до твоего великана, но зато он не топочет на всю округу, словно целая армия, - девушка ласково погладила своего конька. – Конечно, если ты на него сядешь, он не сможет далеко уйти. Но для меня он очень даже подходит.

Странник молчал, и она истолковала его молчание, как признак нерешительности и колебаний, и поспешила выложить новые аргументы в свою пользу.

- Ты не думай, будто от меня, действительно, никакого толку. Я случайно сказала. Я многое умею: и еду готовить, и в доме прибирать, и за конем ухаживать. Ты же сам знаешь, я помогла тебе один раз.

Напрасно она заговорила о прошлом.

- Но ты, - голос Странника зазвучал холодно и неприветливо, - кажется, забыла о главном. Какой я, помнишь?

Она помнила. Ее взгляд мгновенно обратился на его руки. Сейчас они прятались под перчатками, но она уже готова была вновь ужаснуться.

- Возвращайся домой, - тихо произнес Странник, и услышал в ответ упрямое и твердое:

- Нет! Мне все равно! Какой бы ты ни был. Разве важно, какие у тебя руки, если ты сам…

- Сам? Нетрудно представить, какой я сам, если посмотреть на мои руки! – Странник сделал вид, что снимает перчатку.

Конечно же, она не выдержала, отвернулась.

Он усмехнулся, хотел пришпорить Рыцаря, но вдруг увидел перед собой решительно потемневшие глаза.

- Мне все равно! Я не оставлю тебя одного. Я знаю, невыносимо быть одному. Не прогоняй меня! Пожалуйста. Ну, подожди хоть несколько дней. Я обещаю, я не буду обузой. Я буду помогать, буду делать все, что ты скажешь. Когда ты уехал в прошлый раз, я долго думала и представляла, как ты живешь, всегда один. А если случится беда, и никого не окажется рядом? Конечно, ты легко можешь ускакать от меня на своем коне, но я, все равно, найду тебя!

Глаза Странника прятались в тени, а лицо скрывала бесчувственная маска, а ей так хотелось понять, какое впечатление производят на него ее слова, а ей так хотелось, чтобы и он понял ее.

- Когда я увидела твои руки, помнишь, когда ты просил меня подождать и не прогонять тебя, я почувствовала, ты говоришь не только для того, чтобы помочь моему отцу. Ты сказал, что не причинишь мне зла. Я знаю. Ты делаешь добро, ты помогаешь людям. Так не все ли равно, каковы твои руки, если они отводят страдание и боль? Пожалуйста, возьми меня с собой!

 

Ее звали Лета. Ей нравилось быстро скакать на коне, Странник видел, с каким удовольствием подставляет она лицо встречному ветру. Он решил отвезти ее в домик Ойры, но сначала пришлось заехать в одну из деревень, где ждал его очередной больной.

Лета самоуверенно двинулась за ним, когда он входил в дом, попросив всех родственников и соседей подождать снаружи. Он удивленно и досадливо посмотрел на нее.

- А тебе что здесь надо?

Она растерялась и пока не успела обидеться.

- Ну, как же! Я хочу помогать.

- Что? Ты же обещала не быть обузой!

Лета надулась, с трудом сдержала слезы и гордо удалилась, вышла за дверь, и в глаза ей ударил яркий луч заходящего солнца. Она какое-то время любовалась закатным небом, замечая, как розовые блики красят облака и даже беспросветно вороную шерсть Рыцаря. Бледная луна робко просвечивала сквозь чистую голубизну дальнего от заката края неба. Было еще совсем светло, но вечная полуночная странница уже заглядывала в беспокойный, живой мир, в котором через несколько часов будет бодрствовать она одна. Скоро поползут фиолетовые тени, деревья сдвинутся, непроницаемо сомкнут свои кроны над дорогой, и густая синева зальет поля, луга, леса. Лета поежилась, вспомнив о предстоящем ночлеге в лесу, и, кажется, пожалела, что не вернулась домой, а пустилась в столь странный путь. Может, еще не поздно отказаться? Странник не обидится, а, скорее всего, будет даже рад, что избавился от такой негодной спутницы.

Вот трусиха! Еще не ночь, а она уже испугалась. Клялась, что никогда не оставит, что разделит любые тяготы, и уже раскаивается в горячности вырвавшихся слов? А как же Странник? Каково ему одному в непроглядном мраке? Нет, она вынесет, что угодно: нескончаемую дорогу, неприязненный взгляд, ночь в лесу…

Но неужели нельзя переночевать где-нибудь в деревне?

Ее окликнули. Странник уже вышел из дома, и Лета представила, как сейчас он скажет: “Нам пора! Мы должны отъехать, как можно дальше”, и поежилась. А он, глядя на закат, сумрачно произнес:

- На ночь ты останешься возле больного, будешь менять примочки и поить отваром. Надеюсь, ты не проспишь беспробудно всю ночь, словно залегший на зимовку сурок!

- Я совсем не буду спать! – самоотверженно воскликнула Лета, но Странник не оценил ее жертвы.

- Глупости! Не хватало еще, чтобы завтра ты свалилась с коня. Спи, и если ты не безответственна, то легко проснешься в нужный момент. Пойдем, я все покажу!

Лета, огорченная тем, что Странник разговаривает с ней, как с неразумным, мешающимся под ногами ребенком, вздохнула, уняла разгорающийся внутри протестующий порыв и согласно кивнула:

- Я сделаю все, как ты скажешь.

И, конечно же, сам он, взяв за уздечку Рыцаря, неторопливо прошел вдоль деревни и скрылся за полями.

- Я вернусь утром. Не волнуйся. Спи спокойно, только не забывай.

Спи спокойно? Ему легко говорить. А она, встревоженная, вскакивала почти каждую минуту, боясь, что безнадежно проспала, проверяла примочки, прислушивалась к неровному дыханию больного, стараясь уловить в неясном шелесте просьбу попить. Но больной спал спокойно, а примочки пришлось менять всего лишь три раза за ночь, и Лета тяжело заснула под утро, умоляя себя проснуться раньше, чем вернется Странник.

Ее разбудило громкое ржание. Она испуганно вскочила, глянула на больного. Тот лежал, спокоен и безмятежен. Лета выбежала на крыльцо, увидела огромного вороного коня и чуть не налетела на сидящего на ступеньках Странника.

- Ты давно здесь? – испуганно и виновато спросила она.

- Нет. Только что пришел.

Рыцарь укоризненно скосил лиловый глаз.

- Нам пора! Ты не передумала?

Лета плеснула в лицо холодной воды, протерла слипающиеся глаза.

- Нет. Я с тобой.

Она видела, как Странник, подойдя к Рыцарю, что-то тихонько произнес. Конь переступил ногами, фыркнул.

- Эй! Ты еще долго?

И Лета ясно поняла, что голос, приглушенный маской, молод и весел.

Они ехали целое утро, и ровный бег конька укачивал невыспавшуюся Лету. Она старательно не давала глазам закрываться, вскидывала голову, пока внезапно ни поймала себя на том, что, несмотря на все усилия, уже несколько секунд спит прямо в седле. Странник, казалось, не обращал на нее внимания, смотрел вперед.

Они уже давно оставили в стороне утоптанную, ровную дорогу и скакали напрямик через луга, средь деревьев незнакомых лесов, однажды перешли вброд маленький, но быстрый ручеек. Выехав из воды на покрытый мягкой травой берег, Странник остановил Рыцаря.

- Отдохнем немного.

Лета сползла с коня.

- Ты хочешь есть?

Она кивнула, присела на землю, глаза непослушно закрывались. Засыпая, она почувствовала, как Странник что-то сунул ей в руки.

- Держи!

- Да, да! – не открывая глаз, серьезно прошептала она, не замечая своих движений, и положила под голову протянутое ей одеяло. – Я сейчас!

 

Глава 10. Где живут заколдованные принцы

 

Лета опять со страхом ожидала ночи. Поблизости никаких селений, и ночевка в лесу неизбежна. Она упрашивала солнце не садиться как можно дольше. А когда темнота, словно живая, начала обволакивать стволы деревьев, жадно проглатывая мелкие кусточки и травы, когда трепетание листьев перешло в жуткое дрожание уплотняющейся черно-синей массы, Лета, не отрывая взгляда от маячащей впереди широкой спины и вороного крупа, напряженно вслушивалась в топот четырех пар копыт, стараясь не замечать другие, рожденные ночью, звуки. Красивый и добрый днем лес превращался в зловещий, загадочный и неприветливый.

- Ты устала?

Она не знала, что выбрать. Она еле держалась в седле, но боялась остановиться и позволить темноте поглотить себя.

- Что ж, устроим привал.

Лета спрыгнула с коня, но все то время, пока Странник разводил костер, жалась к теплому, устало вздымающемуся боку животного.

- Твоя лошадка не убежит? Может, спутать ей ноги? Она не уйдет далеко за ночь?

- Не знаю. Ей никогда не приходилось проводить ночь в лесу.

Лета подсела к огню, как к старому, доброму другу, радуясь его свету и теплу.

- Рыцарь, присмотришь за этим скакуном!

Странник расседлал коней. Лета достала из дорожной сумки запасы провизии. Увлекшись приготовлением еды, она забыла про окружавшую ее опасную ночь. Странник взял свою порцию и ушел в темноту.

Лета знала, сейчас он снимет маску. Ей захотелось увидеть его лицо. Она не могла представить его чудовищем, она не верила в его безобразие. Но руки! Она собственными глазами видела темные, морщинистые, заросшие жестким мехом с тыльной стороны ладони, узловатые пальцы, неровно обломанные кривые когти. И если он весь такой, то…

Что-то ухнуло, раскатилось по лесу, сошло на нет в мучительном стоне. Лета вздрогнула, придвинулась поближе к костру, но жаркое дыхание пламени обожгло лицо и оттолкнуло назад в мрак.

Вернулся Странник.

- А теперь ложись спать, - он отдал Лете свое одеяло, а сам закутался в плащ.

Лета послушно легла лицом к костру, долго смотрела на мерцающие уголья, но заснуть не могла, повернутую к лесу и темноте спину царапал страх, а уши поневоле прислушивались к непонятным ночным звукам. Вот пофыркивают щиплющие траву кони, вот хрустнула ветка под тяжелым лошадиным копытом, вот шелестят в темноте невидимые листья, потрескивает пламя. А вот, словно кто-то крадется, осторожные шаги то затихают, то приближаются, и, пожалуй, уже слышно чье-то сдерживаемое дыхание.

Лета вскочила, обернулась, испуганно прикрывая руками лицо, крик уже готов был слететь с приоткрытых губ. Но за спиной никто не прятался.

Невозмутимо переступавший ногами Рыцарь, покосился осуждающе на неугомонную девушку, вздохнул: как она может не доверять его тонкому чутью. Лета присела, натянула на плечи одеяло, положила подбородок на согнутые колени.

- И долго ты так собираешься сидеть? - пламя отразилось в спрятанных под маской глазах, и, как ни странно, в ровном голосе не звучала насмешка. - Спи. Не то завтра уж точно упадешь с коня.

- Я не хочу спать, - она не решалась признаться, что не может уснуть от страха.

Странник поднялся, подошел легко коснулся волос.

- Не бойся, - попросил чуть слышно. – Разве можно бояться со мной? Ну? Я же здесь, рядом. Ложись!

Он укрыл ее аккуратно, словно одного из своих больных.

- Если ты не боишься меня, стоит ли бояться ночи? Смотри, как внимательно прислушивается Рыцарь. Он не даст опасности подкрасться незаметно. Да и какие здесь опасности? Поверь, мне не однажды приходилось ночевать в лесу, и ничего страшного в этом нет. Спи. Я буду рядом. Ты же сама так решила.

 

Утром Лета думала, уж не приснилась ли ей все во сне. Странник был резок и насмешлив. Деревенская лошадка все-таки удрала за ночь, и он, наверное, больше часа, блуждал по лесу в ее поисках.

К вечеру они добрались, наконец, до хижины Ойры.

- Это твой дом? – удивленно спросила Лета.

- А ты ожидала увидеть дворец?

Лета смутилась. Если честно, Странник верно угадал ее настроение. Пожалуй, не стоило в свое время так буквально воспринимать бабушкины сказки о заколдованных принцах и таинственных замках в лесу. И она старательно замотала головой.

- Нет! Но это так далеко от людей.

- Я предупреждал.

Лета, отчего-то испытывая благоговейную робость, зашла в затерянный среди лесов домик.

- Ты давно здесь живешь?

- Нет.

- Совсем один?

- Не достаточно ли вопросов?

Лета, пораженная, едва дышала, боясь прикоснуться к чему-либо. Она все еще представляла, что находится в одной из сказочных избушек, о которых рассказывают в старинных легендах, пристанище древнего волшебника или доброй колдуньи, но резкий окрик Странника разрушил всю таинственность, превратив чудесную фантазию в заброшенное, не очень прибранное жилище.

- Устраивайся. И не забывай, что ты сам променяла уютный деревенский домик на эту хижину.

- Конечно! Когда кругом такой бардак, можно только сожалеть и кричать о чьей-то вине, вместо того, чтобы самому навести порядок.

Странник изумленно поглядел на Лету и хмыкнул.

- Отлично! Значит, ты не останешься без дела и не будешь скучать.

- Скучать? – насторожилась девушка.

- Надеюсь, ты не потребуешь, чтобы теперь я безвылазно сидел здесь?

- Конечно, не потребую! Я же буду ездить с тобой.

Странник отрицательно покачал головой.

- Но почему? Ты же обещал, что возьмешь меня с собой, что научишь врачевать, что я буду помогать тебе.

- Что еще я обещал? – его голос звучал неумолимо.

Лета опустила глаза и закусила губу.

- Я не останусь здесь одна. Прошлой ночью я чуть не умерла со страха, а теперь ты хочешь бросить меня одну среди леса в маленькой избушке. Ты с ума сошел! Совсем одну в этом ужасном лесу! Среди диких зверей. А сам удерешь? – ее голос становился все громче, все отчетливее слышались в нем протест и осуждение. – Я не останусь здесь!

- Прекрасно! Тебя никто сюда насильно не тащил. Отправляйся домой! Мне будет спокойнее.

- Конечно! – Лета уже не сдерживала себя. – Тебе будет спокойнее. Ты же любишь жить один. Ты гордишься своим одиночеством. Тебе нравится исчезать незаметно, чтобы люди чувствовали вину, не успевая тебя поблагодарить. Тебе все должны, а ты никому не должен. Тебе никто не нужен. Правда? Ты ото всех свободен. Как замечательно! Тебе даже поговорить не с кем! Ну, разве только с твоим чудесным конем.

- Да! Чудесным! – Странник разозлено взмахнул руками. – Он умеет слушать. Он никогда не орет на меня, каким бы я ни был. Он понимает получше некоторых. И не трясется от страха по всяким глупостям. Видите ли, звери ее дикие съедят! Да ты своими криками испугаешь любого зверя.

- Ты… - Лета с трудом перевела дыхание. – Да! Представь себе! Я боюсь диких зверей. Я боюсь темной ночи в лесу. Ну и что? Я ведь не воин, который ничего не боится, который преспокойно живет в таком свинарнике. Зато – один, среди леса.

Она перестала думать о его странном облике, о тайне, скрывающейся под маской, о нечеловеческих руках, она давно-давно забыла о них, она видела перед собой обычного человека, она спорила с ним, как с любым другим. А чудесный конь, Золотой Рыцарь, услышав раздающиеся из дома громкие крики, обеспокоено заржал. Странник и Лета, разбежавшиеся по разным углам, не слышавшие ничего, кроме своих возмущенных слов, замолчали. И вдруг из-под маски раздался смех.

- Неплохо мы покричали! Давненько я не испытывал такого облегчения. Пожалуй, с тех пор, как колобродил во владениях Черного барона.

- Где? – Лета не раз слышала рассказы о злодеяниях Повелителя Мрака, хотя его опустошительные набеги почти не затронули их края, и, конечно же, знала о подвиге принца Шидара, а Странник, осознав смысл случайно вырвавшихся слов, поторопился объяснить:

- Был такой злюка и зануда. Люди в окрестности не любили его и за скверный нрав называли, как и Повелителя Мрака.

Лета недоверчиво посмотрела на него.

- И все равно, на этот раз я поеду один. Не сегодня. Завтра. И не спорь. Я постараюсь недолго.

 

Глава 11. Как отмывают от черноты коней

 

Принц Шидар посетил родную деревню, надеясь отыскать Найо, а может даже, пропавшего Данте. Вот уже почти два года прошло, как тот бесследно исчез, оставив на полу дворцовой комнаты сверкающую зеркальную пыль. Что заставило его бежать и долгое время не давать о себе никаких вестей?

Шидар запретил посылать погоню, он слишком хорошо знал Данте, и если тот решил скрыться, никто не сможет отыскать его, а если он не подает о себе вестей, никто не узнает о нем ничего. Только Отшельник умеет справляться с его горячим нравом, но и сам Найо куда-то пропал. Лошадка, на которой он ездил в последнее время, однажды вернулась в деревню без седла, без узды, и, конечно, не могла рассказать, что сталось с хозяином. Дом Отшельника стоял, пуст и безмолвен. Шидар бродил по нему, обращая внимания на давно знакомые вещи. Тишина. Безлюдье. Но где же Данте?

Принц вернулся во дворец, где ждала его молодая, прекрасная жена, но не перестал думать о пропавшем друге, а однажды услышал из чьих-то уст рассказ о странствующем лекаре.

- Пожалуйста, расскажи мне, какой он? Сколько ему лет? – Шидар надеялся, что наконец-то появились вести об Отшельнике, а он уж точно поможет найти Данте.

- А кто его знает, сколько лет. Разве определишь, не видя лица?

- Не видя лица?

- Он никогда не снимает маски и не рассказывает о себе. Но фигура его стройна и крепка.

- А волосы? Седые?

- Нет, что вы! У него волосы черны, как крыло ворона.

Значит, это не Отшельник. Так, может быть, сам Данте? Он же тоже умеет врачевать раны. Найо научил его.

- А конь? Какой масти у него конь?

- И конь черен, как ночь, а глаза у него дикие, дьявольские. Да и у всадника под маской нечистые глаза. Может, оттого так легко справляется он с любыми болезнями.

Вороной конь? Но Золотой Рыцарь вовсе не вороной! Его ни с кем не спутаешь, этого великана. Он не может показаться вороным.

- А что-нибудь еще? Расскажи!

- Да ничего больше и нет. Странный человек в маске, огромный конь. Вот только никогда не расстается с мечом этот лекарь. А меч у него старинный, еще времен наших дедов. Ну, и с недавнего времени появился на куртке странника пышный лисий хвост.

- Что ты сказал?

Лисий хвост? Уж не тот ли самый, который когда-то случайно срезал Дар в пылу дружеского сражения в хижине Отшельника?

Шидар не усидел на месте, подбежал к рассказчику.

- Помоги мне его найти!

- Да разве его найдешь? – безнадежно воскликнул человек. – Где беда, где болезнь, там и он. А разве узнаешь заранее, куда придет беда?

 

И все-таки он редко брал ее с собой. Как ни спорила с ним Лета, он держался неприступно и непоколебимо, и она постепенно привыкла оставаться одна в скрытом среди лесов домике. Она разбирала сухие травы, готовила снадобья. Хотя и казалась ее теперешняя жизнь непривычной и страшноватой: в глухом месте, совсем без людей, лишь она да смешной коняга. Но однажды Странник вернулся поздно ночью и положил к ее ногам черный пушистый комочек.

Лета хотела запрыгать от восторга, она подхватила на руки теплое, живое существо с мокрым, шершавым носом и блестящими глазами-бусинками.

- Он станет тебя охранять, пока меня нет, - Странник выглядел не менее довольным.

- Он? Охранять? – Лета прижала к груди мохнатое, маленькое чудо.

- Когда подрастет.

- А как его зовут?

- Никак. Выбери имя сама.

Лета задумалась, наморщила лоб.

- Я назову его Героем, - она вопросительно посмотрела на Странника, ожидая его одобрения. – У тебя есть Рыцарь, а у меня будет Герой.

Она устроила ему лежанку возле своей кровати и иногда, проснувшись ночью, свешивала руку, чтобы коснуться густой, мягкой шерстки и почувствовать ровное дыхание безмятежно спавшего малыша. С этой поры всегда и всюду вслед за ней семенил толстый черный щенок, обещавший вырасти в огромного, преданного пса.

Странник занимал в их маленькой хижине крошечную каморку, он ел там и спал. Лета видела его только в маске, и все время девушке хотелось заглянуть под нее, она не верила в безобразие его лица, не хотела верить. Порой она стояла под дверью и прислушивалась, но никак не решалась войти. Только Герой, вильнув крепким, сильным хвостом, беспрепятственно проникал в маленькую комнату, когда Странник находился там. А потом Лета выспрашивала у щенка, какой он. Тот понимающе смотрел умными, веселыми глазами, но, конечно, ничего не мог рассказать. И великан Рыцарь так же беззвучно о чем-то говорил ей долгим взглядом лилового глаза и, казалось, негодовал, когда Лета не понимала его.

Лета любила водить коней к реке. Странник еще спал, накануне поздно вернувшись, а она тихонько выбиралась из дома. Рыцарь снисходительно подставлял ей свою могучую спину, и они неторопливо спускались к реке.

Лета, как обычно, набрала в ладошки воды и плеснула ее прямо на гладкий, широкий бок. Капли сверкнули на солнце, ослепительно вспыхнули, в глубине своей отразив радугу. Рыцарь глубоко зашел в воду, только шея и высоко поднятая голова остались видны, затем, стремительно рассекая волну, выпрыгнул на берег, отряхнулся, обдав Лету с головы до ног холодными брызгами. Она взвизгнула, отскочила.

- Ах ты, разбойник! – схватила коня за гриву, похлопала по влажному, упругому боку.

- Смотри-ка, Рыцарь! – вдруг удивленно вскрикнула, перебрала пальцами атласную шерсть. – А ты не такой уж беспросветно вороной. Гляди! Среди совсем черных есть светлые волоски, желтые, словно золотые.

Рыцарь мотнул мордой, заржал и ударил по воде копытом.

- Что с тобой?

Дрожь пробежала по телу коня, он сорвался с места и помчался в сторону дома.

Когда Лета на своем смешном коньке подскакала к хижине, Рыцарь взволнованно ходил перед стоящим на крыльце Странником.

- Что случилось?

- Не знаю, – Лета пожала плечами. – Мы просто купались. Как обычно.

А немного позже она спросила у Странника:

- Ты не замечал? У Рыцаря среди черных волосков попадаются желтые.

Он резко повернулся, долго и пристально смотрел Лете в глаза так, что она не выдержала его взгляда.

- Нет. Но… Он же был чисто вороным! Ты не ошиблась?

Лету поразило его внезапное возбуждение.

- Я же ничего не делал!

- О чем ты?

- Нет. Так. Ни о чем.

И он почти целый день пропадал в лесу.

А ночью Лета не могла заснуть. Герой тихо скулил во сне возле ее кровати. Она гладила горячий, мягкий доверчиво подставленный животик.

- Послушай, Герой! Я знаю, что он молод. У него голос веселый. Мне кажется, он часто улыбается, только я не могу видеть его улыбку. Зачем он носит маску? Он говорил, что ужасен. Я видела его руки, и если он весь такой, то это правда. Но этого не может быть! Как может он быть ужасен? Он… Разве ты боишься его? А ты ведь видел его лицо. Жаль, что ты не можешь рассказать мне. Ты радостно виляешь хвостом, когда встречаешь его. Разве можно так встречать чудовище? Он мне врет. Да, Герой? Он вовсе не ужасен. Я не понимаю, почему он прячется от меня. Я должна увидеть его лицо!

Лета поднялась, зажгла свечу, но потом нерешительно отодвинула ее и опять села на кровать.

- Это нечестно, Герой, если я буду подсматривать за ним, пока он спит.

Но через несколько минут она опять встала, вздохнула, взяла в руки свечку. Некоторое время она стояла под дверью в его комнатку, прикрывая пламя рукой, словно боясь, что оно проникнет сквозь тонкие доски и разбудит его.

- Я не могу справиться с собой. Я все равно сделаю.

Лета толкнула дверь, пожалуй, чересчур сильно. Дверь бесшумно отворилась. Она тихонько проскользнула в комнату и застыла над лежанкой. Сердце бешено стучало, и Лета не смела взглянуть в ярко очерченное прядями черных волос лицо.

- Я боюсь, что он, действительно, ужасен. Может, лучше не смотреть?

Она подняла свечу так, чтобы отблеск ее трепещущего пламени падал на его лицо.

Веки дрогнули, и маленький язычок огня метнулся в черной глубине глаз.

- Что ты здесь делаешь?

Лета испуганно отшатнулась и чуть не выронила свечу.

- Ты вовсе не безобразен, - едва слышно прошептала она, лишь недавние следы заживших ран портили его лицо.

- Глупая! – он вынул из-под одеяла руку, она не успела осознать и испугаться.

- Смотри! – он повертел перед ней ладонью, обыкновенной, широкой человеческой ладонью с длинными подвижными пальцами. – Она изменилась с тех пор, как ты ее видела. Не так ли? Все прошло. Можешь считать, что я оправился от болезни. Но тогда… У тебя богатая фантазия, ты думала, что незаметно сможешь войти сюда, и я не проснусь. Так представь, каков я был тогда!

Лета помотала головой, она не хотела представлять.

- Но зачем ты носишь сейчас эту ужасную маску?

Странник отвел глаза и неуклюже усмехнулся.

- Я не хочу, чтобы меня кто-то узнал.

- А я? Зачем ты прячешься от меня? Я же никогда не знала тебя прежде. Да и почему никто не должен тебя узнавать?

- Почему? Да потому, что для всех меня уже нет. Я не существую. Я умер. Так зачем напоминать? Я не хочу, чтобы меня узнали.

- Врешь! – Лета поставила свечу на маленький столик. – Ты просто боишься, что тебя не встретят с распростертыми объятиями. Ты боишься, что о тебе забыли.

Странник мрачно глянул.

- Ну, довольно!

Лете непривычно было видеть его живое, открытое лицо, и она волновалась, пожалуй, больше обычного, сама переполненная чувствами и впечатлениями.

- Почему ты никому не хочешь верить? Даже сам себе. Почему тебе надо прятаться от других?

- Замолчи! – Странник вскочил, одеяло упало с его могучих плеч, открыв грубый шрам на груди. – Меня, действительно, все забыли. Я надеюсь.

Он стремительно вышел, а Лета прошептала ему вслед:

- Но ведь тебя невозможно забыть.

 

Глава 12. Кто меня любит и ждет

 

- Найо, она, кажется, права. Зачем я ношу маску? Я привык к ней, она заменила мне лицо. Теперь меня узнают не по лицу, а по маске. А если я ее сниму? Тот, кто узнавал меня по ней, больше не узнает меня. А те, кто знал меня раньше… Что сделают они? Они думают, я погиб. Они привыкли жить без меня. Я больше им не нужен. И вдруг я появлюсь. Я, действительно, боюсь, что они не обрадуются мне. Они вменят мне в вину, что я скрылся и не поверил им. Они не захотят видеть меня. Они скажут, что я пропадал столько времени, не подавая о себе вестей, что я мучил их, мне нравилось осознавать, как они страдают. И что же я хочу сейчас? Чтобы они плакали от счастья, вновь обретя меня? Я боюсь, такого не случится. Я даже хотел забыть свое имя. Зачем оно мне? Я думал, оно превратилось в пустой звук, им уже некого звать, на него никто не откликнется. Я уверился в этом, когда отыскал Рону. Она узнала меня, она позвала меня по имени. Но, Найо, я не принял его на свой счет. Только твоя сестра напомнила мне о нем, но я уже удивлялся, слыша его. Найо, ты ведь тоже стал безымянным Отшельником, когда поселился среди людей.

- Ты еще молод, мальчик мой! Но никогда, слышишь, никогда, сколько бы тебе не исполнилось лет, ты не должен забывать своего имени и тех, кто тебя любил. Вспомни, разве ты называл меня Отшельником? И прости этой девочке ее любопытство. Может, она, действительно, права?

Когда Странник вернулся, Лета, решительная и немного бледная, поджидала его у самых дверей.

- Я сожгла твою маску! – громко и твердо заявила она. – Можешь называть меня глупой, можешь кричать на меня, но ты больше никогда не наденешь ее. Пусть все знают тебя. Пусть узнают! И что бы ты ни воображал, они всегда будут рады видеть тебя. Ты должен к ним вернуться, потому что они никогда не переставали помнить о тебе. И твои родственники, и твои друзья, и та… которая тебя любит и ждет. – Лета боялась, что Странник перебьет ее, и торопилась, хотя не так-то легко давались ей последние слова. – Молчи! Не отрицай. Я знаю, что она есть. И ты часто думаешь о ней. Будто я ничего не вижу! Она, наверное, очень красивая, правда? Раз ты думаешь о ней. Конечно, красивая, изящная, из благородной семьи. Может, даже принцесса. Она ведь есть, правда? Есть?

Она требовала ответа, и в голосе ее дрожали слезы, но она решительно сжимала кулачки, сдерживала плач и ждала неминуемых, несущих гибель слов.

И Странник утвердительно кивнул.

- Так что же ты стоишь? Иди к ней. Она не могла отказаться от тебя. Иди к той, которую любишь. Потому, что она тоже любит. И ждет. Не думай, иначе быть не может! Ну, иди же! Иди! – Лета крикнула, несдержанно, почти зло. – Иди!

И он шагнул прочь. Бросил чуть виноватый, печальный взгляд и послушно ушел, торопливо хлопнув дверью.

- Иди! – не в силах сдержать себя, прокричала Лета захлопнувшейся двери, и сразу же слезы хлынули неудержимо. Она метнулась куда-то, ничего не видя, налетела на стол, больно ударилась, что-то зло, отчаянно прорычала и упала на кровать.

Холодный, ласковый нос ткнулся в соленую от слез щеку.

- Герой! – всхлипнула Лета, подхватила щенка, уткнулась в мягкий, лохматый бок, а он все пытался лизнуть ее, тревожно поскуливая, виляя хвостиком. Он был очень смешным и добрым щенком, но Лета почему-то не смеялась и не чесала его за ушами, а снова и снова незнакомым голосом повторяла его имя, и вздрагивала, и прятала лицо от его шершавого язычка. Потом она затихла, лишь изредка всхлипывая и перебирая пальцами густую шерсть Героя. А еще позже заснула, обессиленная, уставшая, и Герой задремал возле нее.

Лета вздохнула, просыпаясь, и вдруг ощутила, рядом кто-то есть. У нее сил не было пугаться. Она покорно открыла глаза.

- Ты? – она пыталась казаться спокойной, теперь ей все равно, она слишком устала, чтобы чувствовать. - Зачем ты вернулся?

А он помолчал немного, улыбнулся одними глазами.

- Я не вернулся. Я пришел к той, которая меня любит и ждет.