Аня брела по пустырю, то и дело спотыкаясь во тьме, и не разбирая дороги, с одной только мыслью – не опоздать на поезд. Она знать не знала куда идти, но была уверенна, что выйдет к станции. Даже зайдя в лес, она ничуть не сомневалась, что идет правильно. Правда, в лесу было еще темней и становилось жутковато.

Но вскоре, сквозь ветки стали поблескивать золотистые огни фонарей и она пошлее еще увереннее. Лес быстро кончился, и Аня оказалась перед чёрной насыпью с редкими желтыми пятнами под фонарями. Она взобралась на верх насыпи и уверенно пошла между колеями.

Через полчаса уверенность начала слабеть, Аня стала оглядываться по сторонам и тут, с облегчением, заметила, что слева и справа, к колеям между которых она шла, далеко впереди присоединяются другие. Еще через четверть часа показались какие-то грязные постройки. Их становилось все больше. Начали появляться развилки, стрелки, а здания становились все выше, но ни одно из них не напоминало станцию. Уже проносились рядом товарные поезда, пугая предупреждающими гудками. Аню это злило, и она чуть ли не всякий раз повторяла:

- Да Анна я, Анна… Но ведь не Каренина!

Откуда-то появилась псина и увязалась за ней. Аня остановилась и присела, глядя псу в глаза. Пёс тоже присел.

- Хоть одна живая душа объявилась, - сказала псу Аня. – И чего ты такой белый? Совсем седой, как Никита. Но ты его, наверно, не знаешь. И глаза у него карие, как у тебя, только слегка выцветшие.

Пёс слушал внимательно, а когда Аня замолчала, склонил голову набок. Аня, не удержавшись, прыснула, так это походило на Никиту.

Она неохотно поднялась, огляделась и сказала в сердцах:

- И где же эта чёртова станция...

Пёс схватил ее за юбку и стал куда-то тащить. Аня, от неожиданности, замахнулась на него. Пес сразу отстал. Отошел в сторонку и поднялся на задние лапы, пристально глядя Ане в глаза. Тут она заметила у пса в глазах слёзы и ей стало нехорошо.

- Тебя жалость не унижает? - Серьезно спросила она и вздохнула, - Эх, мне бы так, - Аня погладила пса и у того, казалось высохли слезы. - Ладно, давай вместе искать, где тут поезд останавливается.

За зданием, похожим на ангар послышался стук колёс. Аня побежала на звук, обогнула здание и оказалась на перроне. Ехавший мимо поезд замедлял ход и, наконец, остановился. Но, не простояв и нескольких секунд, начал трогаться. Аня на ходу вскочила в первый попавшийся вагон.

Двери чуть ли ни всех купе были открыты. Аня шла от одного к другому, вглядывалась в лица, не понимая, что ищет. Она совсем было, приуныла, но тут увидала, что через весь коридор вагона к ней летит знакомая псина. Подбежав, пёс завилял хвостом, и с самым счастливым видом уселся у ее ног.

- А ты что здесь делаешь?! – спросила изумленная Аня. Пес свесил язык и часто дышал. Потом поднялся, порываясь идти, но, видя, что Аня не пошла за ним, заскулил, словно звал куда-то.

И снова она шла по коридору, заглядывая в каждое купе. Почти всюду было весело, все знали друг друга, а Аня - никого. От этого ей становилось так тоскливо, что на глаза начали наворачиваться слезы.

"Ходим с этой псиной как две несчастные дуры...", - думала она, - "хотя, псина, скорее всего - дурак".

В одном купе парень крикнул ей в след:

- Девушка едемте с нами!

Аня не ответила, но окрик, неожиданно придал ей сил. "Да, что я расхныкалась!" - одернула она себя, - "Стоит мне только попасть в свой вагон, и всё будет хорошо!" Она даже не стала задумываться, над тем, какой именно вагон "свой", а бодро зашагала вперед, как солдат в самоволке. Но ей тут же пришлось остановиться.

Посреди коридора стояла девочка, точно такого росточка, как Анина дочь, только огненно рыжая. Девочка горько плакала и терла кулачками глаза. Аня присела рядом с ней и подумала: "И чего это все вокруг плачут?". Пес тоже присел и терпеливо ждал. Девочка стихла, отодвинула один кулачек и покосилась на пса:

- Твой?

- Мой, - ответила Аня

- А у него блохи есть?

Аня глянула на пса и задумалась, - Наверно, есть.

- Значит не твой, раз не знаешь. У моего полно.

Тут Аня вспомнила, что в кармане у нее конфета, положенная туда дочерью "на дорожку". Она достала конфету и протянула ее девочке.

- Хочешь конфету?

- А мама разрешила?

- Ну, а обычно мама тебе разрешает?

- Нет. Я - индиго и от конфет козею. А ты козеешь?

- Козею. Но не от конфет.

- А от чего?

- В другой раз расскажу.

- Другого раза не будет.

- Почему? - удивилась Аня.

- Ни разу не было. Давай сейчас.

Но к девочке уже спешила мама с полными руками свертков. Глаза ее были широко открыты. Она подхватила девочку на руки и все, что она несла, посыпалось на пол.

- Плакала - испуганно спросила мама Аню, поднимавшую с пола свертки

- Плакала.

- Конфет не давали?

- Нет. Что вы! - ответила Аня, делая большие глаза и украдкой пряча конфету в карман. Ей отчего-то вдруг стало весело, и она вприпрыжку побежала через поезд искать в "свой" вагон. А пес, словно того и ждал. Он бежал впереди нее, но уже не весело, а настороженно, поминутно оглядывался и скулил...

Вдруг, перед купе с закрытой дверью, пес замер. Аня тоже остановилась, но в полной нерешительности. Поезд замедлил ход, дернулся и застыл на месте. Аня стояла, как вкопанная, и боялась открыть дверь, хотя была уверенна, что это - ее купе. Пес беспокойно глядел то на нее, то на дверь. Наконец, Аня решилась и осторожно потянула ручку.

В купе не было никого, кроме мужчины, который, казалось, спал. На глаза была надвинута шляпа. Остальная одежда в беспорядке валялась рядом. Лампы были погашены, и только узкая полоска света от фонаря на перроне, пробившись в щель опущенной шторы, освещала стол. На столе не было ничего, только бутылка водки и гранёный стакан. Аня стояла в дверях, пристально разглядывая то мужчину, то разбросанную одежду и силилась, что-то вспомнить. "Ничего себе, сосед" - мелькнуло у нее в голове, и она поглядела на пса, точно ища поддержки. А тот жалобно смотрел на нее, будто спрашивал: «Ну, чего ты медлишь!»

Аня осторожно, точно боялась спугнуть, вошла и села напротив соседа. Она вглядывалась в его лицо, но почти ничего не могла разобрать в полумраке. Ей было не то страшно, не то хорошо.

Поезд тронулся и сосед, сосредоточенно глядевший в одну точку, стал медленно поворачивать голову в сторону Ани. Полоска света, скользнула сперва по Ане, потом по его лицу. Он улыбнулся. Аня, с перепугу, тоже. Так они просидели несколько минут. Сидевший в углу пес, начал чесаться.

"Значит, блохи все-таки есть" - подумала Аня.

Будто услыхав ее мысли, пес обиженно поднялся и ушел коридор.

Аня была уже почти уверенна, что ее сосед - Никита, но чтоб окончательно убедится, привстала и подняла штору. За окном начинало светать. Тут она вспомнила, что сейчас может войти проводник и спросить билет. Она стала рыться в карманах, но там ничего не было кроме паспорта, конфеты и еще какой-то ерунды. Аня выложила все на стол и снова проверила. Билета не было. Тогда она поднялась с места и наглухо закрыла дверь. "Если вести себя тихо, никто и не догадается, что я здесь"

Она снова села к столу, протянула под ним руку, нашла руку Никиты и крепко её сжала...

Он закрыл глаза, и из них потекли слёзы... Аня бросилась Никите на шею и припала к губам, но он не ответил, даже не шевельнулся. Ане стало не по себе. Потом это стало ее злить: "Тоже мне, Спящая красавица! Ну, ничего на Спящих красавиц, всегда найдется испытанное средство!" Она впилась в губы Никиты и попыталась просунуть между ними язык. Но навстречу языку выдвинулось, что-то липкое вязкое и скользнуло ей в рот. Вздрогнув, Аня вскочила и выплюнула все прямо на стол. Во рту оставался сладковатый привкус, а на столе лежала мятая шоколадная конфета, покрытая лужицей слюны.

- Босяк! - в сердцах сказала Аня. - Рабочий поселок - он и есть рабочий поселок. А еще спорил, с тем, что детство определяет человеку всю жизнь!

- Как я люблю тебя, - прошептал Никита. По его щекам продолжали стекать слёзы. Аня бросилась ему на шею и охватила ее так, словно опасалась сорваться в пропасть.

И тут поезд въехал в тоннель. Со всех сторон на них обрушился невероятный грохот. Аня всем телом прижалась к Никите. Он что-то шептал, но из-за грохота, она ничего не могла разобрать. Лампы на стенах тоннеля проносились точно молнии. "Как в грозу!" - мелькнуло у нее в голове. От этого ее охватил такой восторг, что заныл низ живота, и она еще крепче обхватила голову Никиты.

 

***

Когда она разжала руки, за окном было совсем светло. Поезд шел тихо. Почти неслышно. Прямо перед собой она увидела лицо мужа и, от неожиданности, вздрогнула.

- Что случилось? - спросила она, срывающимся голосом.

- Это я должен спросить?

Тут Аня встревожилась не на шутку. - Так, что же все-таки произошло?

- Ты, что - долго заснуть не могла? Спишь как убитая, а на дворе белый день! А тут еще начала так стонать во сне, что я забеспокоился. Наклонился спросить, а ты ухватилась мертвой хваткой - насилу высвободился.

- Мамочка, тебе снилась жуть? - послышался из угла голос дочери.

- Не знаю, - все еще нервно ответила Аня, - не помню… - и с опаской бросила взгляд на стол. Конфеты на столе не было. Да и купе было совсем не то, а европейское, трехместное.

- Тоннель давно проехали?

- Давно, - не понимая, почему это ее интересует, ответил муж, - Еще на рассвете.

- А это что, - спросила Аня, указав на клок седой шерсти на полу.

- Да тут какая-то псина в купе пролезла. Еле выдворил.

- Бедный пес ушел не без потерь.

- Бедный? Да у него блохи! А тут ребенок!

- Псиные блохи людей не едят.

- Есть те, что не едят, а есть такие, что грызут за милую душу. Почем мне знать каких пес принес?

- Как же так? Ты ведь все знаешь лучше всех.

- Бог ты мой! Сколько иронии.

- Ни малейшей иронии, - протянула Аня. Чтобы уйти от разговора, она поднялась с дивана и нежно обняла мужа. Его раздражение тут же улетучилось и он тоже обнял ее. В его руках было до того легко и спокойно, что хотелось замереть и стоять так долго-долго, не шелохнувшись. И все же она спросила:

- А пес, что? В коридоре!

- И далась тебе эта псина! - муж недовольно высвободился из ее объятий. - На первой же станции высадил.

Аня прошла в коридор. Там никого не было кроме рыжей девочки. Теперь она не плакала, а серьезно обсасывала конфету. Вдруг, что-то вспомнив, она достала конфету из-за щеки и протянула Ане.

- Хочешь?

При виде стекавшей с конфеты слюны, Аню передернуло, по спине пополз холодок.

- Вот видишь, я же говорила, - вздохнула девочка и бросила конфету за окно. - "В другой раз" - ничего не бывает.