Пролог

 

Факел немилосердно чадил: пройдоха-поставщик, прикрываясь приказом о защите королевских лесов, вновь подсунул бросовую древесину. Приходилось щурить подслеповатые глаза, разбирая очередной свиток: писари Северной провинции всегда славились замысловатым почерком. Досадная мелочь очень нервировала секретаря: все время хотелось украдкой вытереть взмокшие руки об новенькую форменную ливрею или хотя бы тихонько прочистить горло. Но не хватало смелости на столь очевидную дерзость.

Все же, продравшись через стандартные цветистые фразы приветствия и перейдя, наконец, к сути жалобы, он не смог сдержать сдавленного возгласа удивления. Министр по вопросам магии с крайне кислым видом оторвался от неизменной утренней чаши бодрящего напитка. На слегка обрюзгшем лице явственно читалось: «Ну, что там еще?»

Тянуть с ответом было небезопасно, поэтому помощник, набрав в узкую грудь побольше воздуха, на одном дыхании почтительно доложил:

– Господин Министр по вопросам магии! Это послание из Северной провинции! Они осмеливаются довести до Вашего ведома: у них объявился дракон!

Дыхания, хоть и с трудом, хватило до конца тирады, и секретарь мысленно поблагодарил своего отца, искренне считавшего, что четкий и без заминок доклад – одно из важнейших условий продвижения по службе. Бесчисленные часы тренировок не пропали даром: нынешний его господин придерживался таких же взглядов.

Но – увы! – сегодня все старания пропали всуе.

– Дракон?! – раздражение на лице министра стало еще заметней. – Ну, до чего же не вовремя! Едва успели подбить баланс в приходных книгах, сколько усилий это стоило! И вот, не угодно ли? Вновь неизвестно откуда вылезает нечисть, бедокурит, а вы извольте ее регистрировать, присваивать номер, переделывать статистические ведомости… А если по ходу дела выяснится, что он – уберегут нас боги! – нового вида?! Высылать на место комиссию, читать докладные записки магов, выкраивать деньги на изучение его свойств! Ну, почему они там, на Севере, не могут обойтись без чего-нибудь этакого?! Право же, в самой столице тише!

Прервав монолог, он одним глотком допил злосчастную чашу. Раздражение министра, и без того немалое, усугублялось тем, что, недавно заняв почетную, хоть и хлопотную должность, он повел решительную борьбу с привычками «простого» барона. В частности, теперь и речи не могло быть о том, чтоб в сильном раздражении вскочить и начать метаться по комнате, постепенно багровея до самых корней волос. Приходилось оставаться в глубоком, оббитом казенным шелком кресле, выражая свое недовольство лишь непрерывным ерзаньем на месте.

«Этак шелка надолго не хватит, – привычным глазом подметил секретарь, – следует приказать оббить кресло бархатом: экономней выйдет. Да и не в пример солидней».

Внезапно, неожиданно для себя, он поддался дурацкому порыву, рискнув заметить:

– Господин Министр, а может, его – дракона, то есть, - того? Без книг? Просто выслать рыцаря – пусть сражается, подвиг совершает?

От праведного гнева министр застыл в кресле столбом и даже вроде бы подрос на целых полдюйма. «Влип», – обреченно сообразил помощник.

– Молодой человек! Я оставил Вас на прежней должности, сместив других подчиненных кхм… моего предшественника, потому что Вы производите впечатление вполне исполнительного и здравомыслящего юноши. И вдруг – такое предложение! Не мне судить, но, право, Государь (живи Он вечно!) слишком мягко обошелся с прежним министром! Ведь плоды его преступного, иначе не скажешь, легкомыслия приходится пожинать мне! Ну, как же без книг?! Рыцарь – это хорошо и даже обязательно, но прежде всего – книги, вернее, порядок в них. Иначе к чему мы придем без строгого учета? – запыхавшись, Министр на миг прервал свой выговор, и провинившийся не замедлил воспользоваться подходящим случаем:

– Покорнейше прошу прощения, господин Министр! В старинных трактатах говорится, что слуги не могут быть лучше хозяина. Возможно, под Вашим чутким руководством…

То ли не приевшаяся еще лесть, то ли вид низко склоненной перед ним макушки, на которой уже проступала ранняя лысина, заставили Министра слегка смягчиться. Мимоходом проведя рукой по своим густым кудрявым волосам, он весьма милостиво буркнул что-то про то, что следует дать раскаявшемуся еще один шанс, и перешел к делу:

– Прежде всего, необходимо внести дракона в приходно-расходную книгу…

– Покорнейше прошу прощения! А в какую графу? «Стихийные бедствия»?

– Хм… А что он успел натворить, в свитке не сообщается?

– Пока что так, по мелочам: овец там таскает, за местным кузнецом гонялся… Впрочем, тот сам хорош: напился, схватил «меч», выкованный из какого-то старья, и полез совершать подвиг.

– Догнал? – с профессиональным интересом уточнил Министр.

– К счастью, нет. Кузнец смог удрать. Теперь бросил пить, но начал заикаться, – еще раз сверившись с пергаментом, уточнил секретарь.

– М-да… Впрочем, кузнец не проповедник: для людей важнее видеть его трезвым, чем постоянно болтающим. Для «стихийного бедствия» мелковато. «Мелкое колдовство»? Не солидно как-то: дракон, все-таки, не гном какой… «Неопознанное проявление магии»? Так уже, вроде бы, опознали… Ладно, вносите под грифом «Обычное колдовство», присваивайте номер и не затягивайте с рыцарем. Свертись со списком: чья там очередь подошла совершать подвиг? Пусть, не мешкая, отправляется на Север. Ох уж эти драконы! Сколько сразу хлопот прибавилось! Да, не забудьте потом вычеркнуть из книги его номер с пометкой «погиб во время поединка».

– Слушаюсь, господин Министр, – помощник почтительно поклонился, едва сдержав рвущееся с языка: «Кого вычеркнуть – дракона или рыцаря?».

Вот уж воистину, язык мой – враг мой. Ох, и обозлился бы Министр! Хотя, при чем тут собственный язык? Виноват дракон: не появись он в Северной провинции, глядишь, дело и не дошло бы до выговора. Не даром же умные люди говорят, что от драконов одни неприятности!

1.

Орландо Грозный второй час подряд клял вслух свою судьбу. Время от времени он вставлял в монолог такие словечки, что даже привычная ко всему лошадь нервно всхрапывала и стригла ушами, словно чутко вслушиваясь в расточаемые хозяином перлы.

Изысканных манер Орландо и в лучшие времена хватало лишь на то, чтоб молча (а то скажешь невинное вроде бы словцо, а тебе потом выговаривают за ругань) отстоять службу в храме или неловко, хоть и усердно поклонится сюзерену. В остальное же время… По городу ходили упорные слухи, будто упыри с местного кладбища, повадившиеся сбивать жертв с ног одним словесным пассажем, в немом восхищении замирали под окнами трактира, где Орландо обыкновенно играл в кости и не стесняясь объяснял противникам их ошибки. Нечисть, будто бы, старательно шевелила губами, перенимая наиболее ядреные выражения.

Впрочем, сейчас для употребления крепких слов были все основания. Вы бы тоже вряд ли стали читать любовные сонеты, выряди вас кто в глухую провинцию совершать подвиг и зарабатывать золотые шпоры. Да еще оторвав от игры как раз в то момент, когда вертихвостка-удача наконец изволила улыбнуться!

Да и, говоря по чести, зачем ему сдались эти золотые шпоры? Любимую клячу погонять? Так железными сподручней. Дома положить на видном месте и велеть слуге пыль с них смахивать? Еще воры заберутся. На сапоги нацепить – знай наших?! А потом в душе трепетать, чтоб дружки-собутыльники не свистнули или сам по пьяни не заложил. Почет, говорите. Верно, почет. А как начнет каждый стражник носом тыкать, что не гоже-де господину, да еще и при золотых шпорах буянить… А там, глядишь, и при дворе сюзерена кто-нибудь из его подручных отзовет в сторонку: «Мой друг, не пора ли остепениться? Сами понимаете, Ваше положение обязывает. Да и господин изволит быть недовольным…»

Так что рыцаря разбирала справедливая злость на нового министра: раньше подвиги совершали кто и когда хотел. Хоть каждый день, если кого припечет стать признанным героем. Теперь же – списки, очередь, чтоб все выходило по-честному и никто не почувствовал себя обделенным…

Вот и тащись в глушь «по-честному», сражайся с каким-то драконом. Дорога была неровная, и когда всадника хорошо тряхнуло на очередной колдобине, направление его мыслей внезапно изменилось: а все дракон виноват! Не будь его, даже сам Министр не смог бы погнать рыцаря сражаться с ним, вот так-то! Значит, виновен прежде всего сам дракон! Так и убил бы подлую тварь!

Особо раздражало то, что жители нужного ему поселка не спешили приветствовать прибывшего к ним из столицы спасителя, да и вообще мало походили на испуганных до полусмерти жертв драконьего произвола. И ни тебе парящего в небе зловещий силуэта, ни выжженной земли. Да что ж это, люди добрые, за чудище такое, которое и следов положенных оставлять не хочет?!

Поселок остался за спиной Орландо. Впереди маячила одинокая хижина, вокруг которой мирно паслись овцы. Рыцарь окончательно вышел из себя:

– Эй ты, смерд! Пойди сюда, живо!

Из хижины появился молодой крестьянин. Парень как парень – в чистой холщевой рубахе, волосы перехвачены узким шнурком. Глаза пристальные, но без нахальства. Поклонился вроде бы и вежливо, но без внутреннего трепета. Правда, на миг в чертах лица встречного мелькнуло нечто змеиное, но рыцарь успел на своем веку насмотреться на такие рожи, по сравнению с которыми этот смотрелся писаным красавцем, поэтому и не придал значение странному впечатлению.

- Ближе подойди, когда с тобой благородный господин разговаривает! – по своему обыкновению пересыпая обращение крепкими словами, велел Орландо. – Где тут у вас дракон шляется? Развели всяких тварей, понимаешь, а благородным людям езди выручай вас!

– Милорд изволит ошибаться: в этих краях отродясь не слыхали про нечисть.

– А ты сам-то местный? – осторожно уточнил порядочно сбитый с толку и неожиданно пожалованный в милорды рыцарь.

– Нет, милорд, приезжий.

– Ну вот, – наставительно заметил Орландо: - явился сюда без года неделю, не осмотрелся, самого интересного – дракона того же – еще не увидел, а уже туда же: «отродясь не было»!

– Не угодно ли узнать милорду, что я живу здесь уже третий год?

– Милорду не угодно! – рявкнул Орландо, лихорадочно размышляя, что же делать дальше: убить нахала? Не ладно как-то выходит: его отрядили охотиться на чудовище, а не на бездельников-землепашцев.

В лице наглеца что-то неуловимо изменилось:

– А не угодно ли милорду, проделавшему столь долгий путь, войти в нищую хижину и отведать вина? – в неожиданном вопросе прозвучала вкрадчивость опытного трактирщика, но рыцарь не обратил на эту странность должного внимания:

– Что?!! – задохнулся он от возмущения. – Ты осмелился предложить мне войти в твою вонючую хижину и хлебать какую-то кислую бурду?! Ты посмел так оскорбить меня?!

– Да, милорд, посмел, – не стал отпираться преступник.

– Так чего ты стоишь столпом, остолоп?! Помоги мне слезть с лошади!

Следующие несколько дней запомнились Орландо крайне смутно. Вино, правда, припоминалось, на удивление неплохое вино, кстати. Да еще и в почти достаточном количестве. У рыцаря даже шевельнулась было недобитая совесть, намекая, что неплохо было бы пожертвовать радушному хозяину пару монет, чудом завалявшихся в кармане. Вроде бы был и разговор по душам, во время которого вспомнился и гад-дракон, и золотые шпоры, от которых хлопот больше, чем пользы. Кажется, на второй (или все же третий?) день пьянки он яростно рвался куда-то с криком: «Гадом буду, а найду-таки этого дракона! Чтоб какая-то ящерица крылатая!.. » – и голос, успокаивающий, властный, такого невозможно ослушаться: «Да сядь ты, сядь. Чего искать? Сам найдется!» Он как-то сразу поверил, сел, налил себе еще одну кружку…

А вот нашелся ли дракон, почему-то никак не удавалось вспомнить…

Сейчас рыцарю было скверно. Так скверно, что предложи кто выйти против целой стаи драконов, пошел бы без раздумий. Побежал бы. Лишь бы не мучаться столь жестоким похмельем.

Да еще и представитель сюзерена, разыскав пропавшего было рыцаря в захудалой таверне, был неумолим: подавай ему, видишь ли, доказательства, что подвиг совершал, а не пьянствовал беспробудно все это время! Пришлось рискнуть:

– Был дракон, был… – прохрипел Орландо, стараясь не открывать левый глаз: а ну как голова не выдержит и треснет от боли? – Сражался я с ним в честном бою… – щедро разбавляя речь сочными выражениями, продолжил страждущий: – Победил чудовище крылатое… – в этом месте язык вдруг взбунтовался и против воли хозяина прошелестел:– Вроде…

– А труп где?

– Чей? – на всякий случай уточнил несчастный рыцарь: история явно не выдумывалась. А следователь отнюдь не спешил верить. – Не знаю,– честно ответил Орландо, так и не дождавшись ответа, чей же труп интересует строгого дознатчика.

– А почему вчера в небе видели дракона? Живого, небось,- не отставал жестокосердный собеседник.

– А может, того, другой это? – сам себе не веря, предположил рыцарь.

Выглядел он при этом так, что даже в глазах мучителя промелькнуло нечто, сходное с сочувствием:

– Трактирщик! Вина на опохмелку этому пьянчуге!

«Как, еще вина?!» – едва не в голос возопил бедняга.

– Это все цветочки. Вот вернемся в столицу, тебе сегодняшнее утро раем покажется, – «утешил» следователь.

«А все он, дракон!» – с отчаяньем простонал незадачливый драконоборец, когда неосторожное движение отозвалось в голове новым приступом боли.

В столице сразу выяснилось, что на золотые шпоры не стоит рассчитывать ближайших лет этак пятьсот, как минимум. Благо обычные – символ принадлежности к знати – не отняли в честь былых заслуг… А разнос был, а обещаний-угроз, а насмешек… Лучше не вспоминать.

Ничего странного, что Орландо вскоре, забыв про торжественное обещание: ни-ни! Больше ни капли! – очутился в любимом кабаке. Едва он успел как следует расслабится, принесло стражников:

– Господин хороший! Негоже знатному господину…

– Не трожь сегодня Орландо, служивый,– заплетающимся языком, но вполне мирно предложил рыцарь: – Сегодня он, я то есть, гуляет, на свои гуляю!

– Орландо? – переспросил более опытный стаж и зашептал на ухо молодому напарнику: «Тот самый… дракон… морок…»

– Ну, тогда гуляйте, господин хороший, только того…если что случайно приключится, заплатите потом трактирщику за мебель там поломанную, за прочие мелочи…

– Угу, парни. Скажи, двое людей честных нашлось, да и те стражи. Вы б зашли после пересменки, выпили б хоть по кружечке, а?

В мутных глазах пьяного была столь неприкрытая мольба, что младший стражник, еще не утративший умения сочувствовать, непроизвольно кивнул, соглашаясь.

– Кости подберите, – буркнул вместо ответа старший: – Какой безрукий прятал?! Запрещено ведь играть! В другой раз… – и, скользнув грозным взглядом по обмякшему от страха трактирщику, вышел на улицу.

Онемевшие было выпивохи зашумели. Кто-то из самых азартных игроков вздохнул с облегчением:

– Если б не Орландо… Эй, трактирщик! Вина рыцарю!

Смутно Орландо чувствовал, что столь полная безнаказанность долго не продлится. Но все же, все же… «Эх, спасибо дракону! Даром я его гадом честил!» – почти умиленно подумал порядочно захмелевший несостоявшийся драконоборец. Похоже, ему вновь грозило похмелье: это как же надо напиться, чтоб искренне благодарить дракона?!

 

2.

Маг медленно открыл слипающиеся со сна глаза и тут же крепко зажмурился, пытаясь убедить себя, что он спит и видит кошмар. Да обычный кошмар. Вот сейчас он откроет глаза, и… Охранные круги всегда удавались у него на славу. Этот, правда, получился немного великоватым, но разве это недостаток? Вот сейчас он осторожно приоткроет один глаз…

Не помогло. Посреди охранного круга сидел дракон. Дракон как дракон, разве что ростом не вышел: побольше человека, конечно, но отнюдь не гигант. Как раз такой, чтоб уместится в невидимом крепком кругу.

Маг поспешно начертил в воздухе ряд охранных знаков и распахнул второй глаз, не желая пропустить тот момент, когда нечисть начнет таять в воздухе.

–Ну что, полегчало? – участливо осведомился дракон, внимательно разглядывающий человека.

– Этого не может быть! – убежденно возвестил маг, наскоро убедившись в целости своего магического заграждения.

–Почему это? Я же есть! – весьма резонно возразил дракон.

– Этого не может быть просто потому, что не может быть! Иначе зачем я учился тайному искусству сорок лет?!

– Сорок? – дракон с легким недоверием чисто по-человечески склонил к левому плечу продолговатую голову: – Сорок лет? Сколько же тебе?

– Мне было пять, когда я приступил к освоению магических премудростей,– с достоинством объяснил маг.

– Умгу, – не проявило ни малейшего почтения чудовище.– А жить когда?

–Жить? Что ты имеешь в виду? Обжираться и развратничать – удел черни. Ей же предназначено ковыряться в земле или горбиться в мастерских. Добывать все новые знания – вот путь избранных!

Озадаченный дракон попытался почесать передней лапой в затылке. Получилось скверно. Пришлось вытягивать длинную шею назад и задирать заднюю лапу. Немного оправившийся человек с интересом наблюдал за его ухищрениями: в любой порядочной магической библиотеки легко раздобыть десятки томов, посвященных разным способам борьбы с драконами, но почему-то авторы обычно стыдливо умалчивали про повседневные привычки противников.

Справившись наконец с собственным затылком, дракон не без интереса уточнил:

– А твоя семья как же?

– При чем тут семья? Впрочем, я – сирота.

– А жена, дети?

– Жена?! – благородного негодования мага не было предела. – Что ты выдумываешь?! Какая жена?! Это лишь нечестивые дикари с Запада, имея Дар, позволяют себе оскверняться прикосновением к женщине!

- И что, никогда?! – тот, кто создал расу драконов, не очень заботился о чрезмерной выразительности их морд, но здесь не требовалось быть опытным физиономистом, чтобы понять: обалдение дракона совершенно искреннее.

– Нет,– твердо, но с затаенной гордостью отрезал маг, совершенно не учтя, перед кем хвастается своей непоколебимой добродетелью. Ему, действительно, было чем гордиться: пока его сотоварищи по ученью тайком от наставников бегали по распутным девкам, он усердно склонялся над очередным потрепанным томом.

– Да-а, тяжелый случай, – задумчиво протянул дракон. – А дальше-то что?

– Как «что»?! Достигнуть вершин знаний, овладеть утерянными секретами древних магов, обрести могущество!

– Угу, – дракон с немалой долей демонстративности потянулся в средине охранного круга, создавать который обязан уметь любой маг средней руки.

Очень хотелось ударить по наглецу волной Силы, но очерченный магический круг – не то место, где стоит баловаться боевой магией. Пришлось ограничиться заклинанием распознания. Противник даже не попытался заградиться. Более того, выждав пару мгновений, с явным любопытством поторопил:

– И как? Что теперь видно?

– Ничего.

Слегка приподняв переднюю лапу, дракон внимательно осмотрел ее, после покосился себе за спину и для уверенности шевельнул хвостом:

– Вроде бы не стал невидимкой.

– А ты и не можешь им стать. Дракон драконом. Обычный.

– А ты кого ожидал увидеть? Эльфа? Заколдованного королевича?! Сотоварища по школе магов?! Чем тебя не устаиваю лично я?! – но быстро оставив брюзгливый тон, дракон заговорил уже по-деловому:

– Ты, конечно, уже не юнец, но и не глубокий старик. Так что еще не все потеряно. Тут поблизости есть парочка девчонок – мертвого расшевелят.

– Я не интересуюсь драконихами, – только и смог выдавить ошеломленный маг.

Дракон выглядел искренне шокированным:

– А кто скаазал, что драконихи могут заинтересоваться тобой?! Ну, разве что в качестве завтрака,– дракон еще раз окинул собеседника критическим взглядом: – Да и то вряд ли.

«Почему это?!» - едва не возмутился вслух человек, но все же успел придержать язык.

- У местных землепашцев сегодня праздник урожая. Там будут рады любому. Если ты так бережешь свою честь, то хоть переночуешь под крышей – все удобней, чем у дороги.

– Слушай, шел бы ты отсюда, а? – взмолился маг, чувствуя внезапно страшную усталость. – Или летел бы там…

– Сражение откладывается?– деловито уточнило чудовище, не высказывая заметного разочарования. – Ладно, лечу.

Отступив на пару шагов, он, разогреваясь, помахал крыльями. После бросил через плечо:

– Круг убери.

– Что? – потерянно выдавил маг.

– Круг, говорю, убери. Думаешь, так легко без разбега через него скакать? Он, же, зараза, высокий, хоть и не до неба, конечно.

Обреченно вздохнув, маг убрал часть круга. Глядя вслед улетающему дракону, он вспоминал все известные заклинания, помогающие при помрачнении рассудка. Впрочем, магические формулы почему-то ничего не меняли.

Возвращаться в столицу с докладом о дружеской болтовне с драконом было немыслимо. Рассудив, что утро вечера мудренее, он направился в сторону указанного драконом селения – переночевать.

В столице долго еще вспоминали сгинувшего мага-драконоборца. После, как водится, о нем попросту позабыли. Говорили даже, что придворный маг до этого без особой приязни косившийся на сильного соперника, однажды, разоткровенничавшись во время дружественной пирушки, мимоходом бросил, мол, спасибо дракону: избавил столицу от много о себе возомнившей бездарности. Но это уже ложь. Даже если предположить, что среди приятелей мага нашелся столь невоздержанный на язык, что рискнул болтать о пьяных откровениях сильных мира сего… Нет, немыслимо. Да и не выпить придворному магу столько, чтоб благодарить дракона. Маги – они или трезвенники, или обладют очень крепкими головами.

3.

Поселок мирно спал. Дракон осторожно, стараясь не шуметь, приземлился у крайнего дома. Хорошо хоть, что местные сторожевые псы давно к нему привыкли. А как вспомнишь, какой лай поднимали вначале…

Он сердито мотнул головой, отгоняя от себя неприятные картины прошлого, и аккуратно примостил возле самого порога свою ношу – довольно увесистый мешочек с золотом. Немного поколебался: не зайти ли попрощаться перед дальней дорогой со своей любовницей – пышной разбитной вдовушкой, но рискнул. Ясное дело, он бы не ввалился в горницу как был с хвостом-крыльями, но женщина есть женщина. Еще почует. Даже если не станет голосить, пристанет с вопросами: неужели тебе здесь плохо?! Ну, куда ты денешься?! А может, вернешься?! Он не любил вопросы, на которых не знал ответа.

Лучше уйти по-тихому… К своей стае ему, изгнаннику, не вернуться. Даже если удастся заслужить прощение, никто и никогда не поймет его любви к странствиям и дурной привычки чуть что обращаться в человека. Это же селенье уже успело слегка поднадоесть. Пора в дорогу. А то в последнее время скуку скрашивали одни драконоборцы. Жаль только, что игры закончились: в следующий раз могут не поскупиться сразу на взвод рыцарей или что-нибудь в этом роде. Это обещает неплохое развлечение, при известной доле везения, конечно. Но селенье мимоходом просто сравняют с землей. Не хотелось бы.

Нет, ребята, вы были не такими уж плохими соседями, но пора и честь знать. Опять же, свой долг я вам честно уплатил: овец таскал, не без этого, но зато и мага к вам приманил, да еще и не из последних. А маг в хозяйстве не помеха: дождь там вызвать, мор отвести... В расчете, в общем. Мне пора, куда и сам не знаю: мир широкий. Ну, не поминайте лихом? Взмахнув тяжелыми перепончатыми крыльями, дракон медленно величественно описал над селеньем прощальный круг (особо нервные собаки, не выдержав, тихонько заскулили) и устремился на восток.

Через месяц вдова, та, что жила в крайнем доме, подновила хозяйство и купила корову. Через семь – родила двоих крепких мальчишек. Местные кумушки почесали языками, порассуждали о щедрых ночных постояльцах, да и угомонились: тоже мне, невидаль.

Правда, местный маг долго косился при встрече с ребятишками и вроде бы даже что-то тихонько бормотал себе поднос. Вдова вся извелась: не порчу ли насылает. Но нет, ребята росли крепкими, за себя постоять умели, так что вскоре родители соседских мальчишек напрямую заявили своим отпрыскам, чтоб они не дразнили байстрюков или после не жаловались. А тут еще и маг вроде бы стал исподволь благоволить к мальчикам, вызывая тем самым новые пересуды, правда, более осторожные: не стоит обижать обладающих волшебной Силой. Да и, если честно, к магу землепашцы относились с уважением: с тех пор, как он появился в их селенье аккурат на праздник урожая – не иначе, боги услышали искренние молитвы – край не знал ни засух, ни недорода.

Сперва необычный гость, мимоходом уняв некстати разгулявшийся ветер, попросился только переночевать. Эльза, молодая смазливая женщина, недавно лишившаяся кормильца, опередила всех, гостеприимно предложив путешественнику остановиться в ее доме. Когда уставший с дороги гость уснул, односельчани строго приказали ей: делай что хочешь, но задержи хоть до конца сбора урожая! Когда это маг бывал лишним в горячее время? Та лишь пожала плечами: что я, девчонка малолетняя, своего счастья не понимаю?!

Видно, дело свое вдова знала отменно: маг остался в селении навсегда. Землепашцы не раз удовлетворенно переговаривались в корчме: маг нам достался – везде поспевает: и пособить, если кто попросит, и исцелить, и погоду подправить, и детишек себе наделать. Интересно, он их по-старинке или с помощью магии? В этом месте на разошедшегося выпивоху шикали боле осмотрительные собутыльники. Но прежде, чем сменить тему разговора, кто-нибудь еще успевал поинтересоваться, сколько белокурых детишек сейчас вертится у ворот крепкого мажьего дома? Кто вчера насчитал четырех, кто – пять. Про всякие подозрения на счет отцовства детишек Марьи, живущей на отшибе, предпочитали и вовсе помалкивать: скупердяй-корчмарь столько вина и не отпустит, чтоб так утратить осторожность.

Вскоре выяснилось, что старший сын мага удался умненьким – весь в отца, а младшие ничего, обычные детишки, каких в любом дворе полно, не сглазить бы… А старший-то магов неожиданно свел дружбу с Марьиными близняшками – еще один повод для бабьих сплетен. Те ведь, хоть и росли здоровенькими и смышлеными, но к ровесникам не слишком тянулись. Все больше в лесу пропадали одни, ну, на края с маженком. Матери уже и волноваться перестали: привыкли, что мальчишки как заговоренные: любой зверь мимо обходит. Хорошо еще маженок молчаливым удался, никому в селенье не похвалился, что приятели змеями как цацками играются, точно бы скандал разгорелся, да еще и в лес соваться бы запретили. Впрочем, зачем ему было говорить? Друзьям быстро надоедало возиться со змеями, ползучих тварей осторожно отпускали, и троица бежала дальше, по своим важным мальчишеским делам. Змеи удивленно шипели им вслед. Иногда, правда, маженку казалось, что будь у змей плечи, те непременно пожимали бы ими, мол, что за чудо нам встретилось? Да мало ли что кажется мальчишке в лесу? Да еще будущему магу: те ведь с детства отличаются странными фантазиями…

 

Эпилог

Лет через 15-16 после всех описанных событий

 

Помощник неизменного Первого министра по вопросам магии успел полностью облысеть и теперь его неудержимо тянуло поправить сбивающийся набок парик. К тому же приходилось напрягать близорукие глаза: факел сегодня нещадно коптил, а у писарей в Северных провинциях за последнее десятилетие почерк отнюдь не стал более разборчивым.

Министр, развалившись в кресле, оббитом двойным слоем бархата, мирно потягивал любимый утренний напиток:

– Ну, что там на этот раз? – вполне благодушно осведомился он.

– Господин Министр, это…это… из Северных селений…

Рука Министра предательски дрогнула, и он едва не поперхнулся очередным глотком:

– Что там? Вновь непорядок?

Помощник, поколебавшись еще пару мгновений, решился: набрав в грудь побольше воздуха и зажмурившись, он выпалил:

– Господин Первый Министр по вопросам магии! Поступило сообщение: у них драконы! Два дракона!

И случилось невероятное: Министр, впервые в жизни опрокинув на себя чашу излюбленного напитка, даже не заметил этого. Под своды древнего замка вознесся отчаянный вопль:

– Боги! За какие прегрешения караете?! Драконы! Перед самым концом отчетного года! Опять непорядок в книгах!