(Рассказ быль, хотя и смахивающий на мистику).

 

Многие, я думаю, читали «Капитанскую дочку». Как-никак школьная программа, тем более вещица не длинная, не нудная. Это вам не Чернышевский со своими дурацкими вопросами. Да простят меня учителя литературы и сам Николай Гаврилович, тем более что свой рассказ я начал с нашего кумира Александра свет Сергеевича, которого очень уважаю, а его повесть «Выстрел», так вообще несколько раз перечитал. Но не подумайте, что я образованностью хвастаюсь. Ни в коем разе. Просто, хочу напомнить читателю про отца Пети Гринёва, который послал своего разъединственного сына в чёртову глухомань с разъединственной целью – сделать из своего любимого чада истинного мужа и достойного человека. И всё через службу в армии, где тот должен был не повесничать, да денежки бездумно проматывать, а служить, как и подобает офицеру, то есть добросовестно тянуть воинскую лямку, а коли придёт нужда, то и понюхать пороха. Крутой старик. Затрудняюсь сказать, одобряю я такие поступки или нет, но то, что старикана этого уважаю, это, несомненно. Серёжа Романтиков тоже, наверное, уважал таких правильных предков, а может просто захотелось лучше понять, что же такое армия, да места посмотреть российские не с туристского ракурса. Не знаю. Что мне доподлинно известно, так это то, что он вполне добровольно закончил военно-медицинскую академию и также добровольно отправился в не менее ужасную глухомань. Его родитель не противился, хотя и обозвал сына болваном. А когда маманя Серёжина заголосила, напоминая сыну о том, что ему сам (тут она назвала фамилию известного в городе гинеколога) предлагал остаться у него, ещё когда студенты проходили практику, батяня Серёжин грубо прервал ненужные стенания:

- Пусть на собственном опыте убедится, какой он, - тут папаня хотел обозвать сына покрепче, но вместо этого с ворчливой иронией констатировал, - умник. Не умрёт. Да и не в горячую точку едет.

А потом, с солдатской грубоватостью добавил:

- А чтобы руки погреть, достаточно и одной… жены.

Затем, обращаясь к сыну, в качестве благословения, наверное, почти что прокричал:

- Давай, давай, отправляйся, погляди мир. Надеюсь, твоя декабристка не сбежит от тебя.

Вот так и оказался Серёжа в далёкой воинской части в качестве начальника медицинской службы. Его жена Нина толи по легкомыслию, толи потому, что очень любила своего кучерявого сероглазого лейтенанта, также поехала с ним, хотя совсем не считала себя декабристкой, да и свой поступок подвигом не сочла. Впрочем, правильно. В конце концов служба не каторга, даже если и бывает порой тяжелее. Но молодой офицер не был пессимистом и прибыл к месту службы с лёгким сердцем и с хорошим настроением. Но то, как его встретили, сильно обескуражило начинающего офицера. Да судите сами. Не успел Сергей ещё выйти с КПП со своей супругой и двумя чемоданами, как его уже обступила плотная толпа офицеров и прапорщиков. Вы думаете, на его симпатичной супруге внимание сосредоточили? Ничего подобного. На вновь прибывшую женщину никто и не глянул, не смотря на то, что служили то в глухомани. Мужики обступили оробевшего Серёжу, ошалело выслушивающего откровенное мнение о своей особе.

- Смотри, смотри, блондин! – радостно закричал высокий капитан, срывая с молодого врача фуражку.

- И глаза серые, - довольно пробасил толстощёкий майор.

- Росточком больно мелковат, - с каким-то непонятным для четы Ромнтиковых сомнением, потирая щёку, заметил один из прапорщиков, отличавшийся от других тем, что имел несметное число веснушек на мрачном, насупленном лице.

- Чё те рост то, - возмутился другой прапорщик, скуластенький и такой же маленький росточком как и Серёжа, - ты на руки его посмотри.

- Да махонькие, махонькие, а стало быть и лёгкие.

Все остальные реплики были в том же духе.

«Да что они меня как кобылу осматривают?», - недоумевая, подумал Романтиков. Хотя, если честно сказать, он никогда не видел, как покупают или продают лошадей. Читал об этом только в книгах. Но на ум почему-то пришло с равнение не с хомячками, не с кошками, не собаками, не с попугайчиками, а именно с лошадьми. Растерянно взглянув на супругу, он понял, что та явно боится толпы мужиков, окружившей её мужа, хотя вначале Нину оскорбило, а не то что обидело, невнимание и даже равнодушие этой толпы вояк к своей персоне. Любая бы женщина возмутилась от подобного равнодушия. А эти ещё и расспрашивать стали с бестактной назойливостью, когда, подхватив нехитрые пожитки молодой четы, повели показывать квартиру. И всё-то им хотелось выведать насчёт супруга. Какой он у неё: счастливый или невезучий, лёгкий на руку или не лёгкий. А толстощёкий майор вообще сбил Нину с толку, заискивающе полюбопытствовав:

- А у тебя мужик как, фартовый или нет?

На все эти глупости женщина решила отвечать вначале шуткой, мол, раз на мне женился, то, стало быть, везучий. Но от неё ждали явно, судя по напряжённым и сосредоточенно-серьёзным лицам, нечто другого. Но чего? Нина не знала и поэтому, вопреки своей жизнерадостной натуры, была с офицерами молчалива. Более того, ей, от всех этих более чем странных расспросов, припомнились разговоры между однокурсниками Сергея насчёт восприимчивости здоровой психики при контактах с безумными. Помнила она и категоричный вывод, какой единодушно сделали студенты: контакты с дураками не проходят бесследно для здорового мозга. Припомнились ей и случаи массовых психозов, красочно обрисованными в тот вечер подвыпившими будущими светилами медицины. И когда супруг, вернувшись от командира части, ни слова не говоря, стал листать с хмурым выражением литературу по психиатрии, Нина поняла, что её мужа одолевают такие же сомнения насчёт местного контингента. Вечер для супругов прошёл в непривычной тишине. Сергей всё листа и листал толстый фолиант справочника, Нина незаметно, со всё более и более возрастающим беспокойством наблюдала за выражением лица супруга, которое на протяжении всего вечера оставалось хмурым, сосредоточенным, обеспокоенным. Перед сном, Нина всё же осмелилась задать один единственный вопрос своему Серёже:

- Что?

Её умный, всё понимающий Серёжа, ничего не ответил, лишь ошалело посмотрел на свою любовь, машинально потирая высокий, сократовский лоб. Такой привычки до этого дня у Сергея не наблюдалось. А немного погодя предложил:

- Слышь, Нинок, давай-ка мы дверь запрём, - а помолчав немного, добавил, - можно и шкафчик придвинуть к двери.

И тогда Нина, слегка заикаясь, поинтересовалась:

- А что случилось с предыдущим медиком?

- Не знаю, - вяло ответствовал супруг, но от такого тихого ответа у Нины прошла по телу невольная волна дрожи, которая повторилась, когда Сергей уточнил, - кажется, перевелся в другую часть.

Потом, побарабанив пальцами по зловещему фолианту, вдруг процитировал Высоцкого:

- Почему аборигены съели Кука?

- Почему? – на одном выдохе вопросила Нина.

- Молчит наука.

- Я не про Кука. Предшественник твой, почему перевелся?

Супруг хотя и видел, что обстановка накаляется как в хорошем фильме ужасов, но, не в силах в данную минуту играть роль хладнокровного супермена, многозначительно пояснил:

- Кажется по собственному желанию, - и, глядя в расширяющиеся, от надвигающейся очередной волны страха, зрачки жены, зловещим шёпотом закончил, - по его настоятельной просьбе.

Толи Нина поняла, что от супруга сегодня больше ничего не добиться по данному вопросу, толи потому, что порог страха достиг максимума, но более в этот вечер она ни о чём с мужем не заговаривала. Не разбирая вещей, женщина легла в постель, хотя и долго ещё не могла заснуть, исподтишка поглядывая на сосредоточенно углубившегося в чтение Сергея. Вполне спокойная ночь прошла в тревоге от предстоящей неизвестности. Супруги вздрагивали от каждого звука, доносившегося порой снаружи. Но их никто не побеспокоил. Впрочем, никакой опасности и не было. Это выяснилось на следующее утро, после развода, когда Сергей влетел в их убогое жилище с одной единственной целью – прояснить ситуацию и успокоить жену.

- Нинок, у них здесь небывалый случай с точки зрения теории вероятности, - ещё с порога сообщил Сергей, - У них за последние два года практически все жёны военнослужащих родили.

- Хм, что же здесь такого небывалого? – стараясь подавить нервный смешок пополам с зевотой, сказывалась бессонная ночь, с недоверчивым удивлением ответствовала Нина.

- В самих родах ничего, кроме одной детали.

- К-к-к-какой? – насторожённо поинтересовалась Нина. Её беспокойство было вполне обоснованным, ведь она тоже подумывала о ребёнке.

- Все женщины родили девочек!

- Ну?

- Вот тебе и ну!

- А почему? Как же это так?

- Понятия не имею. Нет у меня никакого объяснения такому феномену.

- Слушай, Серёжа, может здесь климат какой-то не такой?

- Какой не такой! Погода на соотношение полов влияния не играет. Да и у местного населения, наверняка, не только девки родятся, но и пацаны.

- Ну, хорошо, - продолжала настаивать Нина, - может, здешняя почва бедна какими-либо минералами, или вода не такая, как в других местах. Вы же это проходили в институте.

- Нина, я тебе сто раз запрещал сувать нос в мои медицинские книги. Выхватишь фразу, а потом начинаешь накручивать на неё свои фантазии. Так же нельзя.

- Но, ведь должно же быть какое-то объяснение.

- Не знаю, и это, в данном случае, не главное. Проблема не в этом.

- В чём же тогда?

- В чём? А вот здесь уже самое интересное начинается. Все, - супруг сделал паузу и многозначительно повторил, - все, я подчёркиваю, все решили, что виноват в этом мой предшественник начмед.

- Он что, был такой ловелас? – с неподдельным ужасом и недоумением округлила глаза супруга.

- При чём здесь ловелас? Порядочный семьянин.

- Тогда я не понимаю.

- А тут и понимать, оказывается, нечего. Все, видите ли, решили, что у моего предшественника нехорошая аура.

- Как это?

- Да ведь он же всех женщин, всех рожениц отвозил в роддом, а здесь наблюдал за ними. Врач же он.

- Да это же смешно. Что за дикая выдумка. Образованные люди, офицеры. Да любой прапорщик, любой рядовой знает, что… - Нина, сделала неопределенное движение руками, пытаясь яснее выразить жестом свою мысль, но слова путались. Однако супруг и так её понял.

- Вот и я тоже говорю. И потом, мне же тоже придётся возить женщин в больницу. Я что же, тоже буду нести ответственность за появляющихся на свет девок?

- Так вот они почему про фарт и про удачу твою меня с таким пристрастием выпытывали. Серёженька, это же просто дикость какая-то!

Супруги молча взирали друг на друга. Будущее становилось очень неопределённым и, кажется, не сулило ничего хорошего.

- А беременные то у них есть в настоящий момент?

- Одна. Остальные слишком запуганы, как я понимаю.

- Чего же пугаться то, девочки тоже хорошо - пожимая плечами, возразила Нина, но тут же осеклась, потому что вспомнила о горячем желании супруга иметь сына.

«Надо же, как все мужики непременно сыновей хотят иметь», - поглядев на насупившегося Сергея, подумала Нина.

- Ну, хорошо, хорошо, если дело только в этом, я думаю, всё как-нибудь образуется, - и робко пошутила, - не четвертовали же все эти вояки твоего предшественника. Наверное, и нас помилуют.

Сергей, однако, шутки не поддержал. Более того, она его мгновенно вывела из равновесия. Струны души и без того уже были натянуты до предела. Хотя, как это ни странно, он ещё ни разу не пожалел о своём решении служить в этих далёких от цивилизации местах. Может быть, было ещё рано разочаровываться или потому, что попытки разобраться в ситуации занимали слишком много места. Да и Нина тоже ни разу не упрекнула ни себя, ни супруга, глядя на столь несуразное начало службы. И Сергей, собиравшийся брякнуть резкость, вдруг подумал об этом. Взрыв раздражения, как спичка на ветру, мгновенно погас. Более того, он ощутил благодарность и нежность к своей второй половинке, не испугавшейся последовать за ним, ибо, как он понимал, тоже считала его своей найденной половинкой. Однако ситуация, по мнению Сергея, была всё же довольно серьёзной и он, кротко вздохнув, начал ласково объяснять это жене:

- Пойми, Нинуля, хуже всего то, что они все, абсолютно все верят в плохую ауру моего предшественника и ждут от меня невозможного.

Тревожно оглянувшись на закрытую дверь, он, понизив голос и, подойдя вплотную к супруге, в отчаянии зашептал:

- Я начинаю себя чувствовать рыбкой в аквариуме, за которой все наблюдают. Хуже того, все ждут от рыбки чудес, как от той, золотой. А я не факир, не кудесник. Я даже не могу гарантировать, что у нас с тобой первенец будет сын, если ты вдруг забеременеешь.

- Чего же вдруг то? – Нина смущённо улыбнулась, - Мы же с тобой супруги.

- Ну, да. Извини, я просто ляпнул не подумав.

- Чего там. Я же не буду тебя за такое «преступление» осуждать. Просто я сначала испугалась всех этих странностей встречи. И даже не за себя.

- Ну вот, что же ты, - Сергей, не смотря на свой маленький рост, вдруг почувствовал себя высоким и сильным, - обо мне-то подавно нечего беспокоиться.

- Я и не волнуюсь за тебя в данной ситуации. Ты ведь не деточка, хотя у тебя, у нас скоро будет, - и Нина снова смущённо улыбнулась.

Сергей недоумённо посмотрел на жену. Для него, как и для многих мужей вообще, такое известие оказалось неожиданностью. Он даже не находил нужных в данный момент слов, теряясь от нахлынувших чувств. В голове роились и какие то фразы, верные по сути, но ни одна, как казалось ему, не соответствующей тому, что он чувствовал теперь, глядя на супругу. Лучше всего за него говорило выражение лица, на котором всеми переливами сверкала целая гамма чувств: гордость, нежность, мечтательность и ещё бог знает что. Но превалирующей оказалось беспокойство, которого он даже не попытался скрыть, обходя подозрительно комнату, присматриваясь к каждой вещи и даже к стенам. Однако Нина уже вполне избавилась от испуга предыдущей ночи, вчерашнего дня и теперь чуть ли не со смехом наблюдала за беспокойными манёврами мужа.

- Ты ведёшь себя так, будто ищешь атомную бомбу, которую некий злодей спрятал в этих четырёх стенах, - обсмеяла она супруга.

Но Сергей совершенно шутки не поддержал. Внезапно остановившись напротив жены, встревожено сообщил:

- Говорят, что у моего предшественника был очень тяжёлый глаз, нехорошая аура и очень плохое энергетическое поле.

От изумления Нина не только перестала смеяться, но и на мгновение потеряла буквально дар речи, широко раскрытыми глазами всматриваясь в лицо мужа. А тот вдруг неожиданно выпалил:

- Буду просить другую комнату у полковника.

Однако переселиться им так и не удалось. И даже не от того, что никто не желал вселяться в бывшее жильё нелюбимого медика, но просто из-за отсутствия лишней жилплощади. Но Нину это уже не угнетало. Наоборот, она пыталась теперь, как могла ободрить супруга, внушая, что он должен своим сильным и добрым биополем подавить всё негативное, что имеется и, конечно, Сергей это может. Через два месяца она сумела доказать это супругу на факте, потому что жена щекастого майора, фамилия которого была Юрлин, благополучно родила мальчика. Вся часть вздохнула с облегчением и поздравляла со столь знаменательным событием не столько майора, сколько Сергея. То, что Нина родит ему сына, никто в части уже не сомневался. Результатом такой уверенности стала почти что поголовная беременность всех дам гарнизона. Только прапорщик Девкин, тот самый, конопатый, у которого было три дочери, опасался делать скоропалительные выводы. Даже после рождения Ниной сына Девкин ещё некоторое время выжидал. Но, по мере того, как в части прибавлялось детское население, увеличиваясь каждый раз на мальчика, осторожность Девкина таяла, словно случайная глыба льда, сохранившаяся в тенёчке до мая. Уверенность Девкина в благотворной ауре молодого лейтенанта окрепла настолько, что он начал настойчиво и упорно заговаривать со своей обременённой бытом супругой о мальчике. Та была любящей женой, недаром, отказавшись от благ крупного города, так же как и все остальные жёны служивых, приехала в глухомань. Да и тот факт, что родители прапорщика устроились, как они писали, на более высокооплачиваемую работу, так же сыграло далеко не последнюю роль. Более частые и более крупные денежные переводы действовали в унисон с напором прапорщика. И вскоре Девкина тоже носила платья свободного покроя. Сам Девкин стал буквально рабом Сергея, пытаясь угождать тому в чём только можно. Сергей посмеивался, не пытаясь переубеждать прапорщика и скрывая от того, что собирается пойти в отпуск незадолго перед родами Девкиной. Сергей и рапорт об очередном отпуске подал тайно, забыв, что в гарнизоне не может быть семейных секретов. Так оно и получилось. Прапорщик, узнав о неожиданном коварстве лейтенанта, сразу же, бледный и трясущийся, начал просить начмеда повременить с отъездом. Конечно, он не мог посулить врачу золотых гор. Три дочери есть три дочери. Но Девкин, вспомнив, что у него есть кроме родителей ещё и любимые тесть с тёщей, всё же рискнул предложить Романтикову взятку, если тот самолично отвезёт роженицу в больницу. Ни возмущение Сергея, ни разумные доводы о необходимости отдыха, напоминание о том, что бабушка с дедом ещё не видели внука, не могли поколебать Девкина. В отчаянии прапорщик в конце концов помчался искать защиты у командира части полковника Гасилина, откровенно использовав шантаж, заявляя, что если у него родиться дочь, то он, Девкин, даёт слово прапорщика, что тут же застрелится. Хотя, как он добавил, в этом даже и нужды не будет, так как его сердце просто не выдержит такой трагедии. Полковник Гасилин был ещё весьма молод и мечтал дослужиться до генерала. Столь же серьёзное ЧП сорвало бы все серьёзным препятствием здоровым честолюбивым планам полковника. Поэтому Гасилин тут же вызвал к себе строптивого начмеда и где уговорами, где посулами, а где и даже скрытой угрозой попытался уговорить лейтенанта отложить на некоторое время отпуск.

- Серёжа, ты пойми, Девкину действительно нужен сын. Три сестры хороши только на сцене, в жизни от такого кошмара любой мужик в ужас придёт. А если ты сейчас уедешь, то кто даст гарантию, что не будет четвёртой девки?

Молодой начмед слушал, нервно облизывая губы и начиная верить в свою исключительность. В конце концов он пообещал повременить с отпуском, за что был тут же повышен в звании. Через неделю он уже обмывал дополнительную звезду на погонах. Все, как видим, были счастливы и пребывают в этом состоянии доброй ауры до сего дня. Кстати, у Девкина родилась двойня: мальчишки- близнецы. Сергей после этого получил вполне заслуженное прозвище Мальчишник, поверил сам в свои сверхъестественные способности влиять на пол будущих детишек и гордиться своим новым именем. У него самого тоже родился второй пацан, чему он был безмерно рад, что нельзя сказать о Нине, которая теперь жалеет, что они прибыли в часть после отъезда предыдущего начмеда с девчоночьей аурой. Но ничего не поделаешь. В части же, где командиром по-прежнему полковник Гасилин, женщины перестали, в конце концов, увеличивать численность населения военного городка. Романтикова, слава о котором разнеслась далеко, теперь часто приглашают не только в соседние, но и весьма далёкие гарнизоны и даже в другие военные округа.