Сегодня Акимыч затеял банный день. Кошка Бича не одобряла эту идею. Она считала, что для поддержания чистоты вполне достаточно тщательно облизать себя со всех сторон, и презрительно наблюдала за жалкими потугами людей, обтиравших себя мокрой мочалкой, из-под которой лезла сверкающая пена. Единственным плюсом этого мероприятия была возможность понежиться в тепле, которого зимой на даче всегда не хватало.

Полдня Акимыч топил в бане печь, наполнял бак, тазы и ведра снегом. Бича, забравшись на столик, приставленный к окну на веранде домика, издали наблюдала за ним, чтобы не пропустить момент, когда можно будет устроиться в теплом предбаннике.

Наконец, прихватив полотенце и чистое белье, Акимыч направился в баньку. Бича неторопливо поднялась, выгнула спинку, расправила мышцы, спрыгнула на пол и степенно двинулась следом, не сомневаясь, что хозяин придержит для нее двери.

Скинув одежку, Акимыч исчез в моечной. Бича по-хозяйски обошла помещение, выбирая место для ожидания. Ее взгляд остановился на поленице возле печки. Она забралась на самый верх, поерзала, устраиваясь, и блаженно закрыла глаза. Тепло от печки обволакивало, накатываясь волнами. Бича задремала.

Время шло. Впрочем, для кошки оно не имело значения. Вдруг ее слух уловил какое-то движение на полу. Бича, не шевелясь, чуть приоткрыла один глаз. В нос пахнул посторонний запах. Она насторожилась. Движение переместилось с пола на лавку, где лежало белье Акимыча. Бича продолжала наблюдать. Солнце уже село, луна еще не взошла. В предбаннике было темно, но не для кошки. В отсвете снега проскользнула серая тень. Это была молодая крыса. Она деловито шныряла по лавке, тыча острой мордочкой в ворохе одежды. Что-то в исподнем Акимыча ей не понравилось, и крыса метнулась к чистому белью. Здесь она задержалась. Бича увидела, как серая тварь зацепила острыми зубками цветастые трусы Акимыча и поволокла их в угол. Там она бросила их, забралась в середину и начала крутиться, заворачивая вокруг себя тряпку.

Кошку подобное непочтительное отношение к вещам хозяина сильно возмутило. Она бесшумно приподнялась, нервно перебирая лапками, изготовилась к прыжку и, когда крыса скрылась в клубке ткани, стрелой метнулась в угол. Серая бестия не ожидала нападения. Волоча за собой Акимычевы трусы, она вслепую металась в тесном пространстве предбанника. Биче начинала нравиться эта шумная забава. Кошка тормошила запутавшуюся в тряпке крысу, если та останавливалась, и принуждала ее к дальнейшему бегству.

В это время Акимыч, напарившись, менял воду в огромном тазу-лохани. Вот он присел на полок отдохнуть и в наступившей тишине услышал непонятные звуки за дверью. «Никак сосед пожаловал на «помойку», - подумал Акимыч.

- Сейчас, сейчас, свечу зажгу, - крикнул он, съезжая голым задом с мокрого полка. Прихватив с окна восковые спички, он приоткрыл дверь. Навстречу ему ударило облако холодного воздуха, которое как-то уж очень осязаемо ткнулось в грудь и подозрительно пушистым тяжеленьким комком плюхнулось под ноги. Акимыч подскочил от неожиданности и, не удержавшись на ногах, приземлился на пятую точку. Что-то мягкое мимоходом коснулось его тела. Акимыч шарахнулся к стене, сгруппировался, поджав ноги.

- Чур, меня, чур, - беззвучно забормотал он вмиг онемевшими губами.

Тем временем в лохани, приготовленной для полоскания, штормом забурлила вода. Вот водяной смерч переместился к краю, сосредоточился у борта, во все стороны полетели брызги, и из этой водной феерии что-то тяжело перевалилось через борт и завозилось на полкЕ. Акимыч опасливо передвинул свечу и в ее неверном дрожащем свете увидел Бичу. Вид у нее был, прямо скажем, непривычный. Мокрая шерсть облепила тщедушное тельце. Но какова поза! Гордая осанка, горящие глаза! Акимыч перевел взгляд на переднюю лапу Бичи, которой она прижимала поверженную крысу. Голова крысы с хищным оскалом неестественно запрокинулась на спинку. По коже Акимыча пробежали мурашки.

- Отомри! – промурлыкала Бича и, оставив труп врага, спрыгнула на пол. Тут она встряхнулась, не спеша продефилировала к двери, подхватила что-то с пола и поднесла хозяину.

Акимыч поставил свечу на окно, нагнулся, чтобы принять Бичино подношение. В его руках болтались страшно измятые, словно жеваные, извоженные не то в пухе, не то в шерсти, местами изодранные, его собственные новые трусы с мелким цветочным рисунком.

- Бича, что это такое? – возмутился Акимыч.

Глаза Бичи радостно сияли.

- Я спасла твои пожитки. Эта наглая тварь – серая крыса, собиралась соорудить из них себе гнездо! Но я не позволила ей этого! Она думала скрыться в воде! Ха! Да кошка, если захочет, и в огонь залезет, не то, что в воду. Так что, вот тебе голова нахалки и твои спасенные трусы. Правда, я молодец?!

Бича нежно прижалась к ногам Акимыча.

- Убери эту дрянь, - мотнул головой Акимыч в сторону дохлой крысы.

Бича скорчила брезгливую гримасу - не царское это дело! - и гордо удалилась в предбанник. Там она устроилась на прежнем месте, на верху поленицы, изящно вытянула заднюю лапу и занялась вылизыванием мокрой шерсти.

Инцидент был исчерпан. Банный день продолжался.