Почему каждый день так похож на предыдущий?! Вот и сегодня все та же погода, тот же вечер, те же звезды и та же работа, хотя сегодня сочельник! Невысокий темноволосый мужчина сорока лет осторожно закрыл дверь своего кабинета на ключ и направился к лифту. Ох, уж эти многоэтажки! Зачем строить громадину в пятьдесят этажей и сидеть на сорок девятом? Мысли занимали двое повзрослевших детей, немного постаревшая жена и необъятный кредит… Рутина!

Выйдя из здания, мужчина посмотрел на дымящее желтое такси, и, решив хоть раз в жизни нарушить занудный распорядок своей жизни, пошел пешком. Таксисты не очень любили этого господина и всегда скептически глядели на просьбу подвезти его. Платил он чуть, ведь и ехать было недалеко, а нервов портил гораздо больше. Но сейчас они с удивлением посмотрели ему вслед, перекрестились про себя, и вздохнули.

Широкие и шумные улицы блестели рождественскими огнями. Разгуливал Санта, угощая конфетами и желая веселого Рождества. Ни погода, ни шумная улица, ни тем более дед в красном колпаке не радовали мужчину, бредущего по улице.

Он перешел дорогу и продолжил свой путь по длинному мосту, который немного трясся, когда по нему проезжала очень большая и быстрая машина.

Ночной город был прекрасен! Но мужчина в черном пальто и намечающейся лысиной не замечал всей красоты такого необычного вечера, который, как он думал, ничего не сулил ему, кроме жены в бигуди. Но что-то все же заставило его взглянуть вверх… Неосторожный голубь? Мужчина уже готов был разразиться проклятиями на несчастную птицу, но удержался и посмотрел на вечернее небо.

Темно-розовые полосы прорезали небесный купол, тонкая россыпь звезд мерцала чуть у кромки воды, делая ее чуть зеленой. Высотки на противоположной стороне реки золотились серебряными кляксами, четко очерчивали свои бока в сумерках и направляли в небо «рога» разнообразных антенн. Река в этом году еще не застыла и поэтому моросила ртутными лунными дорожками, от которых рябило в глазах иногда так же, как от бликов очков проходящего Санты.

Мужчина вздохнул, поправил шарф и зашагал прочь, все еще злясь на меткую птицу.

Дорога домой пролегала через парк. Сегодня в нем, несмотря на сочельник и приближающееся Рождество, гуляли толпы. Одиночек, таких, как господин в распахнутом черном пальто и галстуке в полоску, было мало.

Дети носились друг за другом с гиканьем, многие играли в снежки, кто-то катался на коньках на украшенном елкой катке, кто-то смеялся и мутузил других в снегу. Невероятно раздраженный мужчина шел через все это с кислой гримасой недовольства, предвкушая традиционную утку, одежную щетку и подбирал выражения, чтобы рассказать жене в цветастом переднике о пернатом снайпере.

За спиной кто-то пронзительно взвизгнул, и через секунду на голову мужчины обрушился увесистый снежный комочек. Он закатил глаза и медленно повернулся, излучая ненависть тысячами рентген, чтобы увидеть мелкого пакостника, бросившего снаряд. Но, обернувшись, он никого не увидел, никто даже не обратил внимания на пыхтящего от злобы мужчину, все продолжали веселиться и радоваться наступающим назавтра чудесам.

Не найдя объект для оскорблений, мужчина повернулся и собрался уже было уйти, но тут до его слуха долетела знакомая мелодия. Боже мой, сколько лет прошло! А она все стоит на своем месте. Конечно, ее ремонтировали тысячи раз, но она стоит и радует всех. Это одна из немногих вещей, напоминавшая о детстве, когда еще будучи мальчишкой он прибегал сюда с мамой, и о юношестве, когда он приходил сюда со своей будущей женой поглазеть, повздыхать и даже целоваться у всех на глазах, будто никто не видит! Какие были годы! Тогда не было ни цветастых передников, ни детей в веснушках и с дурным характером «все в отца», ни морщин на прекрасном и невероятно любимом лице, ни высоток со сплошными офисами… Всё было прекрасно, но всё ушло… хорошо, часть из этого ушла, часть изменилась, а часть осталась. Как, например, эта прекрасная карусель. Мужчина, почувствовав себя десятилетним мальчишкой, побежал вперед, размахивая тростью как длинной пластмассовой саблей времен его детства.

И музыка та же! Все те же колокольчики! Когда-то он купил маленькую шкатулочку, из которой лилась похожая мелодия, словно маленькие человечки били крошечными молоточками по хрустальным капелькам, создавая музыку, достойную сказок Андерсена.

Маленькие, разноцветные, местами потертые лошадки все так же бойко неслись по кругу, унося за собой веселящуюся малышню, только что смело махавшую мамам и кричащую «до свидания».

Там, чуть в отдалении, была большущая карусель, но множество людей пришло в этот вечер именно к этой пожилой карусельке. Ее даже украсили в честь Рождества светящимися гирляндами. Казалось, что одна большая звезда горит в этот сочельник в парке, и люди стоят завороженные ее светом. Как и мужчина в длинном пальто. Он уже не сердился, он улыбался, чувствуя себя то ребенком, то молодым человеком.

Но музыка остановилась и, повинуясь ей, остановилась карусель. Несколько радостных и невероятно гордых малышей спустились по ступенькам с карусели и бросились к мамам – рассказывать о приключениях. Небо над головой было темно-фиолетовым, но звезд, только что мерцавших томным сиянием, уже не было видно, наверное, они решили подразнить горожан перед праздником.

Мужчина в черном пальто тряхнул головой, будто очнувшись, и решительно зашагал к карусели. Старенькая билетерша с вязанием в руках посмотрела поверх больших очков на мужчину, прищурила один глаз и приметила маленького мальчугана в красной шапке, улыбавшегося из-за его спины. Она пропустила их обоих, думая, что это папа с сыном, и еще кого-то. Но мужчина не стал рядом со «своим сыном». Он пошел к своей любимой лошадке, белой с золотой когда-то челкой, и прикоснулся к ней, как к самому дорогому и важному в своей жизни, ведь это было его воспоминание, причем одно из самых добрых, ярких и волнующих.

Где-то зазвенели колокольчики, и под веселый щебет ребятни лошадки поскакали по кругу. В этот момент кто-то, может, и видел на карусели мужчину сорока лет, но, на самом деле, тогда на карусели была одна малышня. Именно добрый ребячий восторг заполнял вымотанную годами и однообразием душу мужчины. Он и сейчас слышал голос мамы: «Держись крепче, а то упадешь!» Колокольчики сливались в загадочную мелодию детства и играли на каждой струнке его взволнованного сердца. Мужчина не сел на свою лошадку, для этого он был уже действительно взрослым. Он держался за нее одной рукой, другой же ухватился за мерцающий огнями гирлянд поручень, и улыбался давно уже не беззубым ртом мальчишки, смотря на лошадку и по сторонам. Огоньки переливались, мужчина трогал их, ощущая тепло под пальцами, в те мгновения они были для него звездами, которые он сильной рукой забросил на небо, ведь звезды снова появились на уже почерневшем шатре.

Музыка начала затихать, лошадки бежали все медленнее, пока не остановились совсем. Мужчина первый раз в своей жизни не побежал вприпрыжку с карусели, а побрел к выходу, опустив голову. Бабушка билетерша что-то пробубнила, когда он проходил, но ему было все равно.

Он пошел домой с легкой улыбкой на губах, забыв про многоэтажки, кредит, цветастый передник, рутину и даже птицу.

И не было на земле в те секунды человека счастливее того, который на две минутки возвратился в свое детство…

 

У пони длинная челка из нежного шелка,

Он возит повозку в такие края,

Где мама каталась, где папа катался,

Когда они были такими, как я,

Такими, как я…