Мир был прост. Одно небо. Одно Солнце, прочно приклеенное к зениту, тщетно пыталась закрыть единственная тучка.

Вполне возможно, что у неё не было такого желания, но к вечеру, когда Солнце постепенно угасало, мне мерещилось невесть что.

Рисунок. Неведомый творец сделал набросок и исчез. А картина ожила…

Заверещал заяц. Я невольно оглянулся. В сотне шагов грызун лежал навзничь на песке и взбрыкивал мускулистыми задними лапами. Длинные уши, благодаря которым он и получил своё название, оказались в воде. Орёл, не сумев застать жертву врасплох, судорожно взмахнул перепончатыми крыльями и поднялся в воздух, взяв курс к выступу скалы. Конечности кролика способны были причинить немалый ущерб здоровью, и хищник благоразумно решил удалиться.

Заяц вскочил, шумно встряхнулся и наклонил лобастую голову к воде, искоса поглядывая вверх. Жажда гнала его на водопой пару раз в сутки, и каждая такая вылазка была сопряжена с риском для жизни. Орёл обычно не упускал случая заполучить единственно доступную добычу.

Подобные схватки приходилось наблюдать ежедневно. Иногда хищнику доводилось пообедать, чаще жертва благополучно отбивалась. Изредка зайцу удавалось повредить орлу крыло – тогда до утра он мог чувствовать себя спокойно.

Если идея перекусить не приходила в голову кому-нибудь ещё. Правда, в последнее время я приобрёл привычку разговаривать с кроликом, а питаться собеседником, согласитесь, неловко. В конце концов, прожить сутки без пищи проблем не составляло. Благо, в питье недостатка не было.

Остров невелик, шагов двести в диаметре. Вокруг – вода. Столько жидкости никогда раньше не видел. Прямо из воды поднималась стена густого тумана. Поверхность огромного цилиндра тянулась ввысь, подпирая голубое небо.

В воздухе, неподалёку от клубов тумана, буквально в двадцати метрах от края песка, висел иссиня-чёрный круг. Абсолютно недоступный. Я бросал в него камни – при соприкосновении с тьмой они словно растворялись. Дверь? Домой? В другие, менее гостеприимные края? Неважно. Главное – это был выход из несуразного места, куда по прихоти судьбы довелось попасть.

Один шаг… Я шагнул в пещеру, ледяные стены которой мерцали в полумраке… И очутился здесь.

Удушающая жара. Сейчас я почти привык к ней, а в первое время…

Хотя - имело ли смысл понятие «время» в мире, где утром начинался старый день? Заяц, которого накануне употребили в пищу, преспокойно выбирался из своей норы, чтобы, с опаской поглядывая по сторонам, пожевать травку. Можно было отломить ветку у единственного на острове дерева, а утром обнаружить её на прежнем месте. Орёл, частенько использовавший листву для маскировки, с первыми, робкими, лучами Солнца просыпался на своей скале независимо от того, где застала его ночь…

Вру. Не существовало промежутка, отделявшего вечер от утра. Солнце гасло – и мир мгновенно возрождался. Я, как ни старался, не смог уловить этого перехода – был ли в добром здравии или… мёртв. Впервые смерть подстерегла в реке – так я назвал водоём, окружавший клочок суши. Когда жара доконала измученное, привыкшее к холоду тело, я окунулся в воду (очень необычное ощущение), испытав настоящее блаженство. Двинулся чуть дальше от берега, погрузившись с головой. Соскользнул с обрыва, захлебнулся… И очнулся лежащим в тени дерева. Разгорался день.

В реку с тех пор глубже, чем по колено, не заходил.

Обследуя одинокую скалу, на которой обычно проводил время орёл, сорвался с вершины. Потом – в поисках выхода, от безысходности, удалось протиснуться в кроличью нору. Внезапно обнаружил, что намертво застрял. Не хватило воздуха – весьма неприятная, как выяснилось, кончина…

Опять пронзительный визг. Видимо, орёл применил хитрость, сделав вид, что улетает. На этот раз ему повезло ещё меньше. Мощный удар заячьих лап пришёлся прямо по голове, после чего хищник рухнул в воду, распластав крылья.

…И остался лежать на поверхности. Я не поверил глазам. Тело не пошло на дно, как это происходило со мной и с камнями.

Сверкнула мысль. Я рванулся к дереву, сорвал несколько листьев, вернулся на берег и бросил в реку. Они не утонули! Вытянув лапу, надавил на листок и почувствовал слабое сопротивление. Усилил нажим – лист ушёл вниз.

Наломал кучу веток, усыпанных листьями. Новый опыт – опять неудача. Ветви, казалось, были способны удержать мой вес, но разъезжалась в разные стороны.

Я вспомнил бескрайние ледяные поля, оставшиеся дома… Жилища, которые взрослые делали из паутины, обматывая каркас из стволов…

И взялся за дело. Аккуратно разложил ветки, придерживая их парой лап. Остальными, медленно выпуская паутину, стал плести замысловатый узор, скрепляющий сооружение.

Когда решил, что получилось достаточно прочно, спихнул его в реку и, взгромоздившись поверх, оттолкнулся от берега. Шерсть сразу намокла, потяжелела, но я не обратил внимания. Загребая лапами воду, медленно двигался к заветной двери.

Приблизившись вплотную, не раздумывая, оттолкнулся изо всех сил и прыгнул в неизвестность…