ГЛАВА ВТОРАЯ. 16 А праздник близится и блещет, Заполонив торговый ряд, У юных дев сердца трепещут. Кружит, танцует маскарад: Сошлись с Синдбадом Домино Взрыв страсти, встреча? - только «но»… Исчезла маска - не беда, Здесь сотни есть, что скажут «да». Веселье, шум, испуг, желанья, Надежды, смелые мечты, Торты, Бургундское, цветы. Гремит народное гулянье: Умели отдыхать тогда - Для счастья время есть всегда. 17 А что же Эльза? Друг природы Дитя в душе, жена с нутрии В свои семнадцать. То не годы - За час поклонника уж три, И каждый охает, вздыхает, С собой зовет, томит, страдает… Скучны богине смертных речи, А сердце требовало встречи, Такой, чтоб дрогнула душа, Чтоб слева сладко защемило, От счастья духу не хватило, И жить могла бы не дыша. Чтоб чувства все смешать навек, Любимый нужен человек. 18 И Эльза верит, - счастье будет. Смотри, как тает маскарад, И пусть романтики осудят, Я этому никак не рад. А вот и он: высок и статен, Костюм при шпаге, горд и знатен, Красив как греческий герой Любая глянет, скажет «ой». Но к Эльзе он одной подходит, Без спросу за руку берет, Презрев толпу, с собой ведет И синих глаз с нее не сводит. Права старуха сотню раз, Кто б слушал мудрости наказ? 19 Альфред, бесспорно, славный малый, Богат и знатен древний род: Начальник в нем Пеппин Безпалый - Король от Бога, хоть урод, Чего не скажешь о потомках. Ни ночи целые в попойках, Разврат бесславный суеты В них не сгубили красоты. И вот Альфред к крестовой славе Своих отцов решил причесть Науки пламенную честь И утонул в ученой лаве. По волшебству в один момент Из дворянина стал студент. 20 Сорбонны пыльные палаты Его вели как райский лес, С латынью скучные прелаты Юнца подняли до небес, Но после стало все тоскливо, Без мамок-нянек сиротливо. Магистр - сомнительный престиж, И хмур и грязен сам Париж. Стал Нотр-Дам, как будто, ниже, Взыграла родовая честь, Когда науку не с чем есть, Почувствуешь, что ты обижен, И на последних пять монет Домой - ученьям всем привет! 21 А дома хлеб, маман порука, И горничная по утрам, Но кто бы знал, какая скука: Ни покера, ни милых дам. Забота скоро пресыщает, Привычка душу развращает, И если нет семьи и долга, То так и спиться ведь недолго. Хотя знавал, примеры были, Что даже лучшие мужья - В том нет секрета, хоть бы я, Спивались, как их ни любили, Но мамушкам одна забота - Венчать, а там жены работа. 22 Альфреда поженить решили, Заметив сплин и бледность щек, Всем сватьям в колокол забили, Установили даже срок. Но отрок ко всему бесстрастный Смотрел на мамкин труд напрасный Сквозь пальцы: «Это не беда, Коль к алтарю скажу им - да». Со сватовством проблем не вышло, Сыграли б свадьбу как должно, Достали б старое вино И ложе б обрядили пышно. Но вдруг добавилось всем дел - Жених к идее охладел. 23 Он о невесте слов не слышит, Приданное не веселит, А сам, собрав корзину вишен, С зарею из дому бежит К опушке, в ветхую избенку, Побаловать свою девчонку, Чью мать, то, правда или вздор, За колдовство сожрал костер. Юнцу все в шутку, воля ваша, Но знает мать наверняка: Нельзя чтоб из-за пустяка Расстроилася свадьба наша. Девиц тех сотни - им в вину Супругу Бог дает одну. 24 Смешно на миг подумать даже - Всерьез о девках говорить: Жена как Эльза - сродни краже, Венчанию никак не быть! Таков вердикт семьи Альфреда, Но мысли - это не победа. Отец Альфреду завещал С женитьбою весь капитал, А зная нрав и спеси сына, Мать, успокоившись, решила Ждать срок. Судьба не торопила. Всегда найдется ведь причина Посеять в сердце подлый яд И выскочке устроить ад. 25 Мы все влюблялись после бала, А кто из нас не был любим? И в танце время не хватало Налюбоваться вволю ним. А после, ночью, одиноко Себя казнили мы жестоко За нервный смех и честный взгляд И за слова, что невпопад. А Эльза лишь домой свернула, В душе, решив, что это Рок, Пустое - бабушкин упрек И с тем счастливая уснула. Любовь мгновенно иногда Приходит в юные года. 26 Над землей еще туманы, И ночь уходит не спеша, А на окно уже тюльпаны Кладет влюбленная душа. Я помню сам для милой Юли Цветы роскошные в июле С оранжерей таскал соседних, И сладкий страх забав тех детских Мне нежно в душу проникал, Я от любви не спал - страдал: То падал в пропасть, то взлетал Под солнце будто бы Дедал, А мой Альфред меня не хуже, К тому ж еще красив снаружи. 27 И ночь едва приступит к власти, Альфред с гитарой под окном, И столько в его песнях страсти, Что быль сдается дивным сном. Какая ж девушка на свете, Едва заслышав песни эти, Не испытает жар любви? Я видел сам. друзья мои! И Эльза - цвет земли весенней, Краснея подойдет к окну. Да, были дамы в старину! На них воздействовало пенье, Куда несчастным тем до нас? Ну что ж, вернемся в мой рассказ. 28 Любовь имеет продолженье, И что ханжи ни говорят, Но лишь взаимное влеченье Нам дарит рай, ввергая в ад. Пусть платонические бредни Попы оставят для обедни, Для старых дев из орд Спасенья, Что знают только Откровенья. Не столь наивны, будем мы И угадаем те печали, Их просто вовремя не взяли, Вот и поют они псалмы. А чтоб душа там ни хотела, Но телу нужно только тело. 29 Я слышал как-то: классик русский Француженку одну любил, И с вечера в гостиной тусклой Всю ночь стихи ей говорил. Вздыхал, смотрел и вновь читал, И в каждой строчке он страдал По платонической любви. Но, Боже мой, друзья мои, Сидит уверенность во мне, Что утром, подойдя к карете, Мадам сказала о поэте: Ты с музой на одном коне, Но с женщиной быть просто так? «Какой же, Ваня, ты дурак!» 30 Чего теперь уж лицемерить? И я скажу вам все как есть: Каким аршином прелесть мерить, Не мне бы браться за ту честь, Но если ноги не в порядке, А на лице, простите, складки, Будь даже ангельской душа Не выйдет, братцы, ни шиша, Ведь мы, позвольте, человеки, И пухлый ротик, томный взгляд Нам в сто раз больше говорят, Чем смирные с изъяном веки. У дам за то прошу прощенья, Ведь это лишь мужчины мненье. 31 Альфред и Эльза были люди, К тому ж, как боги, хороши И стали жить, как молвят, в блуде. Да как любить не согрешив? И скоро это стало видно. Тогда девицам было стыдно За демонстрацию утех И создавало тьму помех. Но Эльза солнца веселее, Позор - лишь выйдет за порог, Но для нее один был Бог - Альфред, и он гордился ею. Да и чего теперь пенять, Когда Луна взошла раз пять. 32 А городок до сплетен жадный, По кухням Эльзу распинал. И бред такой несли нескладный, И то и се - кошмар, скандал! Она не поняв, в чем неловкость, Не разумев интриги тонкость, И чуждая людским судам, На исповедь сходила в храм. О храм, оттуда к палачу Не раз прямая шла дорога. Я знаю, что хула на Бога - Смертельный грех, и я молчу. Но для попов скажу я смело: «Не ваше то собачье дело». | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
