Глава из повести "Сущность"

 

- Я могу перерезать этот волосок.

Булгаков М.А., «Мастер и Маргарита».

 

Большой полутемный зал с высоченным потолком. По сдучаю неимоверной жары окна зашторены. Кондиционеры явно не справлялись со своими обязанностями.

Жарко. Душно. Накурено.

 

Над длинным, как взлетная полоса, покрытым зеленым сукном столом на леске был подвешен искусно выполненный макет орбитальной космической станции «МИР» в 1:25 натуральной величины. Лески не видно, а от легкого ветерка станция медленно поворачивалась, весело поблескивая темно-синими полированными ячейками солнечных батарей, что создавало иллюзию орбитального полета в космическом пространстве.

Вдоль стен обширной залы, на многочисленных витринах и стендах в виде макетов, фотографий и диаграмм были представлены достижения Советского Союза в области освоения Луны, межпланетного и околоземного космического пространства. Здесь были макеты ракет-носителей, космических кораблей, пусковых установок, лунных модулей, спускаемых аппаратов. Особо выделялись проекты «Луноход» и легендарный тандем, апофеоз сотрудничества братских народов, «Мрия - Буран». Объемные и плоские диаграммы реализации отдельных проектов перемежались с фотографиями космонавтов и Главного конструктора.

В центре экспозиции с огромного гобелена, подаренного узбекскими ковроделами, улыбался неповторимой улыбкой очень красивый молодой узбек весьма похожий Юрия Гагарина. Чуть ниже, скромно, но достойно расположился мини-музей Первого космонавта - биография, личные вещи, фотографии: «Детство», «Школа», «Дома с родителями», «Лётная школа», «Отряд космонавтов», «Поехали!», «Рапорт на ковровой дорожке»…

Тут же с боку, в мутненьком стекле небольшого шкафчика черного дерева виднелся какой-то застиранный, осевший и полинявший (а, когда – то ярко-оранжевый) скафандр с шильдиком с лева: «Ю.А.Гагарин».

Далее вдоль стены шли многочисленные «Белки», «Стрелки» и «Чернушки». Люди в белых халатах разрабатывали системы жизнеобеспечения космонавтов. Отдельный стенд был посвящен хлорелле.

В углу, на стенде в ватном снегу на фоне нарисованной березовой рощи ощетинился макет «Катюши». Чуть выше – портрет К.Э. Циолковского и его проект многоступенчатой ракеты для полета на Марс.

В том же углу, но почти под потолком, тоже на невидимой леске, медленно вращался Первый Спутник Земли в натуральную величину.

Говорили, что ежели тихонько зайти в тот угол и прислушаться, можно услышать его позывные: "Пи-пи-пи". Некоторые заходили, слушали...

Осматривая экспозицию, многие замечали, что в ней представлен ряд экспонатов разработок, о которых раньше они ничего не знали, не смотря на то, что были большими энтузиастами космонавтики и внимательно следили за всеми новостями развития этого направления науки и техники.

 

Жарко. Душно. Накурено.

Внизу за столом какая-то нервозная напряженность.

В дальнем конце «взлетной полосы» стола председательствовал благообразный мордатый субъект с маленькими острыми глазками и манерами веселого подхалима. По обе стороны в беспорядке, говорящем о некоторой демократии и свободе мнений, расположились разные, впрочем, весьма солидные, типы. Собравшиеся вид имели понурый и раздраженный. Видно было, что сидят они давно и изрядно притомились. В воздухе полутемной залы пахло взаимной неприязнью и панихидой.

- …да жалко же! Столько лет, своими руками, всем миром! – горячо и сбивчиво кричал черноволосый очкарик с одинокой звездочкой Героя социалистического труда на лацкане черного лоснящемся пиджака. При этом он демонстрировал свои лапастые руки с крючковатыми, изуродованными подагрой, пальцами и всем собравшимся было ясно, что руки эти многое переделали на своем веку и не гнушались, при этом, ни какой тяжелой работой.

– И своими же руками утопить! Чай не Му-Му – гордость мировой космонавтики, народное достояние… и утопить!? Уму не постижимо…

- Да, Сергей Палыч бы не одобрил… - раздумчиво произнес Лысый напротив с большим разноцветным пятном орденских колодок на светло-сером дорогом импортном пиджаке.

- Да Палыч камня на камне не оставил бы от вашей шарашки, только намекни вы ему про эту затею, – прорычал военный с огромными звездами на погонах и звенящим иконостасом наград на широченной груди. - Клочья шерсти и горы мяса по закоулочкам…Лес бы валили всем скопом – демократы паршивые. Управы на вас нет, говнососы!

- Управы захотел!? Ты еще Иосифа Виссарионовича вспомни, бурбон недорезанный. Времена не те, что бы скопом! – веско возразил седой как лунь долговязый чахоточный старик. Видно было, что плевать ему было: «топить – не топить», он был против, что бы опять "лес" и опять "скопом".

- А, не мешало бы вспомнить и Иосифа Виссарионовича и Лаврентия Палыча за одно, - едко заметил сухонький старичок с пышными кавалерийскими усами. - При таком-то раскладе не грех кой-кому мозги вправить. Не ты запускал, не тебе и топить! Дело-то государственное, саботажем пахнет. Да и народ не одобрит такое решение.

Это был удар ниже пояса - применение оружия массового поражения типа, боевых отравляющих веществ, запрещенных Женевской конвенцией.

Все как-то разом притихли и поежились, будто блеснули из-за портьер стекла узеньких пенсне и потянуло сырым казематным холодом.

Кое-кто явственно ощутил терпкий запах «Герцеговины Флор», услышал звук шаркающей походки. И, уж совсем не к стати, во рту появился металлический вкус корочки хлеба Ивана Денисыча. Непрошено закралась мысль, что уже давно, ох, давно, по многим из них горько плачут алюминиевые миски Туру Ханского лесоповала и только мутная водичка переходного периода отдаляет эту встречу, оставляя их жировать у руля отрасли и решать народные проблемы в свою пользу.

В наступившей неловкой тишине слышно было, как Мордатый председатель во главе стола наливается гневом и краской:

- Да, ты что, мать твою, нам врагов народа клеить вздумал!? – взревел он, страшно вращая глазами и плюясь во все стороны. – Козел ты лапотный! Доброхот вшивый! Да, ты посмотри на ЭТОТ народ! Да ты глянь как ТВОЙ НАРОД «горячо одобрил» Перестройку – все заборы исписал: «Борис, ты прав!», как сломя голову ринулся в приватизацию, в торговлю, заметь: не своим, а нажитым, построенным и завоеванным отцами, дедами да братьями нашими старшими. Глянь, как хватает ОН, все что плохо лежит, как по душе ЕМУ пришлись эти идиотские и предательские лозунги: «Что не запрещено – то можно! Берите демократии сколько можете!».

- Ты спроси: «Что нужно ЭТОМУ НАРОДУ?» - Тугрики, баксы, тачка, да брюхо набить, да чужую бабу оттрахать, да порнуху по видику посмотреть, да на Канары съездить! Всю, всю дрянь, присущую гнилому капитализму ОН хочет, причем, заметь, только дрянь – путного ничего!

- В гробу ОН видал весь наш космос – ОН теперь зарубежные виллы в Ницце покупает. А, дай ЕМУ волю ОН бы все сбагрил Дяде Сэму: и космос, и оборонку, и теремок с рубиновыми звездами со всеми его чадами и домочадцами в придачу. Да вот незадача – покупателя нет! Никто не хочет платить, а потом разгребать все это морально-социальное дерьмо, которое расплодилось за 70 лет воспитания строителя светлого будущего. Вот тебе моральный Кодекс строителя коммунизма на марше! А, дай срок, то ли еще будет!

Мордастый достал большой клетчатый носовой платок и устало вытер испарину со лба. Маска веселого подхалима на секунду пропала и, как-то вдруг, стало заметно, что он тоже человек, причем человек уже не молодой и уставший, вынужденный на всех уровнях с приятной улыбочкой на лице уже в который раз доказывать этим долбоебам, что лучше синица в руке, чем дятел в заднице.

Ну, как им объяснить, что он так же тяжело переживает эту необходимость. Ведь и он приложил руку, да что руку, всю жизнь положил на создание этого чуда инженерной и конструкторской мысли. Но что делать – ситуация изменилась. Раньше был передний край, первоочередное финансирование, всенародная поддержка, зарплаты, дачи, звания. Была возможность пахать, как лошадь, но и чувствовать себя Белым Человеком. А сейчас что: самофинансирование, Кулибины разбежались, ВПК банкротится или гонит ширпотреб! За свой же Байконур миллионную аренду казахам платим, хохлы «Мрию» захапали, в «Буране» детишки играют! И на том спасибо, нашли применение, а могли бы и под резак пустить…

Ну, где и когда окупались затраты на науку и глобальные исследования? Да, и кто бы мог подумать, что «Нерушимый» в одночасье развалится как карточный домик. Знать бы заранее, не дрались бы за первенство в космосе любой ценой на изделиях ручной сборки по указке сбрендивших на почве мании величия полуграмотных партийных лидеров. Хватило бы ума вкладывать денежки в новые технологии, с дальним прицелом, да так, чтобы в любой момент была бы возможность повторить любой проект, в любых количествах. И все бы в своих руках!

Нет, господа! Когда корабль разваливается, приходится расставаться даже с ценным грузом, но экипаж спасать! Главное теперь выжить, не дать придурошным вихрям Перестройки потопить отрасль. Надо команду спасать, а там видно будет, в какую сторону грести. Даст Бог, еще не одну такую железяку запустим – сами или с инвестициями – не важно, главное – своими руками и своими мозгами! Ну, а не даст – потрепыхаемся напоследок. И то хлеб! С паршивой овцы - хоть шерсти клок!

А, то, что рыло в пуху… А, у кого оно не в пуху, кто ворочает такими средствами в условиях нестабильной экономики? То дефицит, то конкурентная борьба по тем же позициям! Тут дай, там отстегни – так для пользы ж дела! Трудно вписаться в рамки Закона. А, рамки эти, что вешки в поле – вчера стояла, а сегодня не видно. А вдруг ее завтра кто-нибудь поднимет?! А и начнет размахивать: вот он Закон, здесь он, тут!

Вон, валютчиков в 80-х – под высшую меру! А сей час – на каждом углу – обменный пункт. А Закон-то не менялся!

Ну, прилипло кое-что к лапкам, так ведь «у хлеба не без крох»! Да, и не затем мы терпим всю эту псевдо-демократию, чтобы бояться запаха «цветка душистых прерий», а, его бы воля так за время Перестройки плотность населения в Туру Ханском крае стала бы больше, чем в Шанхае!

 

Мордатый аккуратно вчетверо сложил носовой платок, сунул его в левый карман брюк и, немного успокоившись, продолжал:

- А тут тебе реальные деньги на реальных условиях. Топить – да, жалко, но ведь за бабки! Ну, попахивает, ну ненадолго эта любовь, ну на вторых ролях, ну где-то с протянутой рукой. Придется утираться – не все ж, блин, Госпремии получать. Вляпались в рынок, так шевелите своими старыми задницами и сморщенными мозгами по его законам.

- Да! – громко и весьма глубокомысленно произнес плешивый, с остатками лихо зачесанных на сторону волос, субъект, вальяжно развалившийся в кресле. Все повернулись в его сторону, ожидая продолжения. – Да! – заключил он еще более глубокомысленно и смачно высморкался в красивый голубой платок с монограммой.

Последовала странная пауза.

- И не совсем же мы выпадаем из обоймы, – несколько сбившись с ритма продолжал Мордатый. - Космический туризм, платные старты, модули, консультации и, заметь, ни какой головной боли! Лет пять, десять продержимся, а там и другие ветры задуют. Глядь, и ты, козел усатый, дачку свою трехэтажную успеешь достроить и девок своих плюгавых золотушных замуж выдашь.

- Да, я…, да ты знаешь, что я…- взмемекнул было Усатый, но как-то вдруг сник, потупился и уж более не возникал.

- А ты что предлагаешь!? – добивая взглядом Усатого опять заорал Мордатый. – Опять затянуть пояса, взвинтить налоги, не смотря ни на что, продолжать дело зарвавшихся спесивых маньяков, погубивших и предавших все и вся, в том числе и ТВОЙ народ! Предлагаешь, сняв последние подштанники, из последних сил держать на орбите тонны железной рухляди…

- И не из последних сил, и не рухляди…- вставил было задумчивый Лысый, да видать не вовремя – запал еще не прошел.

- Ну, не рухляди, а пятнадцатилетней навороченной дряни! А получать по харе за каждый отказ – денег-то на профилактику нет! А дрожать, что оно в один распрекраснейший момент с орбиты-то сверзится, да прибьет козу какого-нибудь зулуса. Вот тут, братец ты мой, тебе и Лаврентий Палыч не понадобится – обойдутся господа демократы своими силами. И не в океане тебя будут топить, а будут тебя, дорогой ты мой, "мочить в сортире", говорят, теперь это модно.

Мордатый, довольный своей шуткой, заметно остывал:

- Традиции, престиж, патриотизм – за это теперь не платят и звезд героев не дают!

Теперь все хотят делать бизнес и твой народ в том числе. Вот и выходит, что ты идешь против воли народа, являешься его врагом и сортир по тебе скучает!

Усатый, хоть и погрустнел под тяжестью обрушившихся на него доводов, но вид имел упорный и нераскаянный. Видно было, что он считал себя правым и готов был отстаивать свою точку зрения, но у него не было на то ни сил, ни средств, ни морального права.

- Да! – важно заметил Плешивый – Да! – и опять высморкался.

Остальные помалкивали в тряпочку.

 

Несколько месяцев спустя, над Индийским Океаном, высоко в безоблачном небе появился ярко светящийся болид. Через доли секунды болид вспыхнул еще ярче и развалился на несколько горящих кусков. Куски, дымя и кувыркаясь, один за другим медленно, один за другим, попадали в океан. Понадобилось еще несколько секунд, чтобы развеялся дымный след от падения гордости Советской космонавтики, Первой в мире орбитальной космической станции «Мир».