- Господин не выдаст меня? - Айоко настороженно глянула на меня исподлобья. Она сидела на футоне, обхватив колени, и больше всего напоминала сейчас зверька, загнанного в угол - с такими никогда не знаешь, то ли будет плакать и умолять, то ли сразу драться. Я опасался, что девчонка по глупости поднимет шум. Нас услышат домочадцы, прибегут сюда, и тогда мы оба окажемся в весьма шекотливом положении. Меня наверняка примут за сообщника: хозяин уже и так усомнился, что мои фуды с заклинаниями действуют... Зато теперь я мог совершенно не переживать на счет своих колдовских умений - эту девочку заговоры против нежити точно не остановили бы.

Айоко ждала ответа, а я не знал, что сказать. Искушение рассказать всё начистоту Асано-доно было слишком велико - маленькая негодяйка выставила меня перед ним не в лучшем свете. Но и сам хозяин был еще тот фрукт... в сердце я искренне разделял её намерение отомстить за мать. Будь у меня возможность наказать убийц Кэно-сэнсея, неужели я бы ей не воспользовался? А способ, который избрала Айоко... похоже, иной в её положении сложно было измыслить.

Пока я раздумывал над ситуацией, загнанный зверёк решил, что дело совсем худо и показал зубки.

- Если господин расскажет Асано-сама про меня, то я тоже кое-что расскажу... Например, что господин - злой демон, пьющий кровь невинных...

Я не разрешил ей договорить. Еще не хватало, чтобы каждая встречная девчонка пыталась меня запугать! Совсем спятила что ли? От возмущения я даже не нашел, что сказать, поэтому просто поймал её взгляд и не отпустил больше.

Айоко замерла, завороженно умолкнув на полуслове.

Безумием было вообще позволять ей болтать. Кэно-сэнсей часто укорял меня: то за медлительность, то за излишнюю поспешностью, но никак не мог научить делать все в своё время. Думаю, сейчас он был бы крайне недоволен.

Ну что мне стоило зачаровать ее с самого начала? Наверное, я просто боялся, что не сумею. Вообще-то такая способность есть у каждого хи-но тэмма, но так уж случилось, что я не слишком часто ею пользовался. У того, кто не выходит на охоту за кровью, нет такой надобности. Сэнсей всегда оберегал меня от опасностей и учил не убивать людей в угоду своей жажде. Он говорил, что хи-но тэмма сильны, выносливы и мудры, поэтому им не нужно доказывать своё превосходство над слабыми. Вот я и не доказывал. Поэтому в совершенстве управлять чарами так и не научился. Но ничего, моего небольшого опыта вполне хватило: Айоко подчинилась, не высказав и тени сопротивления. А я, завладев ее сознанием, повлек девочку за собой. Как ветер, несущий пылинки, как река, закружившая в водовороте бумажную лодочку. Но постепенно пылинки оседали, течение замедлялось, и вот река стала обычным ручейком.

- Ничего ты ему не скажешь. Ты же не желаешь мне зла?

- Не скажу, - послушно кивнула Айоко, улыбаясь.

Глаза ее были довольно зажмурены. Словно она подставляла лицо лучам яркого солнца, выглянувшему после долгого ненастья. Когда я упустил ее взгляд - не знаю, не заметил. Мне лишь показалось, что в какой-то момент я сам чуть не упал в водоворот, созданный мною.

- Откуда тебе известно про хи-но тэмма, - я задал вопрос, который не давал мне покоя. Для большинства людей мы - просто легенда. Но Айоко совершенно точно знала, с кем имеет дело. И почему-то не боялась. Слишком много загадок было в этой девчонке, и я вознамерился разгадать их все.

Айоко несколько раз моргнула и опустила ресницы. Теперь она выглядела так, словно только что проснулась и еще не совсем поняла, в какой момент была преодолена тонкая грань между сном и явью.

- Я... я вас вижу. Всегда видела. Я в маму пошла. У нас в роду все такие.

Мне оставалось только надеяться, что удивление было не слишком заметным. Конечно, я знал, что люди тоже практикуют оммё-до. И встречаются колдуны, чья способность видеть незримое не стала результатом долгих практик, а была дана с рождения. Похоже, Айоко как раз из таких. А это большая редкость. И большая опасность для нас.

- Ты раньше уже встречалась с хи-но тэмма, или знаешь о нас только по рассказам матери?

Кажется, Айоко смутилась.

- Да, я видела хи-но тэмма. Одного.

- Здесь? В деревне? - я насторожился. Неужели, у деревни тоже есть хозяин, а я и не знал, не почувствовал. Мне бы не хотелось сейчас проблем. Хоть я и не охотился на его территории, но хи-но тэмма не очень-то любят чужаков. И если дело дойдет до драки... не то, чтобы я боялся этого, нет. Сэнсей научил меня, что опасность нужно встречать лицом к лицу, а трусость - недостойное чувство. Только вот драться мне сейчас хотелось меньше всего. Тем более, что если подозрения оправдаются, то виноватым-то окажусь я. Нарушил правило, не пришел поздороваться и спросить разрешения остаться на время. Мне не хотелось бы стать непрошенным гостем в этих краях.

- Да. Он приходил, жил здесь пару месяцев, а потом ушёл, - Айоко понизила голос, словно решила сказать что-то очень неприличное, - знаете, он был гайдзин.

- Гайдзин? - я аж на месте подскочил. - Как он выглядел? А его имя ты не помнишь?

Айоко покачала головой.

- Гайдзины все одинаковые. И имена у них такие, что язык сломаешь... Мы его называли Курисуто - вроде похоже на его родное. А вообще он темноволосый, как мы. Только смуглее.

- Да, вроде похоже, еще как похоже.... - я вспомнил южанина, что гостил у Кэно-сэнсея. Курисуто - это он! Если только в тех краях, откуда он родом, не каждого второго так зовут. Интересно, почему он до сих пор в Японии. Я думал, что он вернулся домой несколько лет назад.

- И куда потом направился этот гайдзин?

- Не знаю... - Айоко пожала плечами, - он не сказал. И запретил идти следом. Нам тогда тяжеловато пришлось - кровь-то он пил. И мою, и мамину... А потом раз - и всё кончилось, понимаешь?

Я понимал. Когда хи-но тэмма по разным причинам не может охотиться, ему это неудобно или нежелательно, он находит себе эмоно<1> - человека, который будет отдавать ему свою кровь добровольно, по первому требованию. Говорят, к этому привыкают почище, чем к курению опия. Это счастье, что Курисуто не задержался здесь надолго, а то несчастная девочка могла бы и не пережить его ухода. Может быть, и мать поэтому...

Айоко смотрела на меня с выжидающим интересом, и я не выдержал:

- Ты чего-то хочешь спросить?

Она кивнула.

- Да, я не понимаю одной вещи... почему господин до сих пор не испробовал моей крови? Я же сказала, что не боюсь...

- Потому что... сейчас не время!

- Господин не голоден? Ладно, я подожду.

Кажется, она была ужасно разочарована. А мне почему-то захотелось начать оправдываться. Но вместо этого я возмутился.

- Ты вообще чем думала, когда влезла в мою комнату, а? А если бы тебя заметили? Ну-ка иди к себе, и чтобы сидела тише воды, ниже травы, понятно? Устроила тут болото, понимаешь! Твоими стараниями у меня тут скоро каппы<2> заведутся!

- Да, господин. Конечно, господин. Как скажете, господин.

Айоко встрепенулась, подхватила вещи и ловко вскарабкалась на подоконник.

Я только и успел прокричать ей вслед

- Не ищи меня. Я сам найду, когда понадобишься.

И продолжил уже, беседуя сам с собой:

- Тоже мне, дитя мира и покоя<3>. Покой нам только снится!

 

Пока мы с Айоко беседовали, за окном окончательно рассвело. Дом оживал после ночного потрясения. Всюду слышались шорохи, шаги, голоса. Откуда-то - видимо, с кухни - доносился ароматный запах жареной рыбы. В саду кто-то из слуг напевал песенку - тихо, но ничуть не фальшиво. Солнечный свет уже проник даже в мою темную обитель, и я залюбовался, как в его лучах танцуют пылинки. А потом, повинуясь мимолетному порыву, собрал с подоконника багряные листья клёна, вдохнул их осенний горьковатый запах...

На этот раз стихов по случаю я слагать не стал. Потому что сами собой пришли на ум строчки Кагами Сико<4>, а кто я такой, чтобы тягаться с величайшими поэтами прошлых дней?

 

О кленовые листья!

Крылья вы обжигаете

Пролетающим птицам.

 

Может, Кэно-сэнсэй немногому успел научить меня, но я вечно буду ему благодарен за это умение чувствовать красоту мира. И за то, что он не пресекал мои робкие попытки запечатлеть миг, когда в душе возникают ощущения сродни пониманию гармонии Ва<5>.

Мне неудержимо захотелось поделиться своей радостью с Кори, поэтому в следующий момент я уже стучался в её дверь. Лисица ответила не сразу. Она позволила мне войти, но голос её был настолько слаб, что я, признаться, даже встревожился.

- Мне плохо, Широ... Ой, как мне плохо, - заныла рыжая, едва увидев меня.

- Что с тобой?

Я никогда не видел лису в таком плачевном состоянии.

- Голова боли-и-ит. И кружится. А в горло будто песок насыпали, - пожаловалась она, кутаясь в покрывало. Кажется, вдобавок, её еще и знобило.

- Ты не заболела?

Наверное, она почуяла в моём голосе испуг, поэтому попыталась улыбнуться через силу.

- Нет. Ничего такого... Ну, так всегда бывает... Если накануне слишком много выпить.

- О, ками-сама...

А что тут ещё скажешь? Сам я никогда не испытывал ничего подобного, но по рассказам знал, что люди, порой, страдают, если винные пары не выветриваются из их крови до утра. Кто бы мог подумать, что лисы тоже подвластны этому недугу? Самое обидное, что я и хотел бы помочь Кори, но не знал, как.

- Может, позвать лекаря?

- Не на-а-адо, - простонала лисица, - само пройдет. Мне бы попить... холодненького.

- Ага!

Я метнулся из комнаты, поймал первую попавшуюся служанку и взволнованно потребовал воды. Она удивилась, но не замедлила исполнить просьбу.

- Господину нужно что-то еще? Быть может, господин желает умыться? Я могу принести кувшин и полотенца.

- Да...

Я кивнул. Пожалуй, умыться не помешает. А еще мне пришла в голову идея, что Кори тоже хорошо бы умыть - а вдруг поможет? Ну или хоть немного облегчит страдания.

Девушка с кувшином появилась через минуту и поинтересовалась, не нужна ли господину помощь в совершении омовения. От этого предложения я отказался в силу природной скромности. Ну не привык я, чтобы мне кто-то прислуживал. К хорошему ведь и пристраститься можно. Да так, что потом будет тяжело возвращаться к прежней бродяжьей жизни.

Я намочил край полотенца и обтер лицо. Остальное - потом. Сейчас важно, чтобы Кори побыстрее пришла в себя.

Лиса встретила меня пронзительно-печальным взглядом. Ей удалось принять полусидячее положение, тонкие пальцы перебирали листья, которые я в волнении рассыпал по покрывалу.

- А это зачем?.. - тихо спросила она.

- Ну... э...

Если честно, я не знал, как обяснить. Так всегда бывает, когда делаешь что-то, повинуясь сиюминутному порыву. Поэтому я предпочел переменить тему.

- Вот вода, ты просила. Пей.

Кори жадно схватила стакан, осушила его залпом и со стоном откинулась на подушки.

- Ну как, тебе лучше?

- Ага... кажется...

Уверенности в её голосе совсем не чувствовалось, но я предпочел поверить.

- Ты, главное, лежи, не вставай. Скоро все пройдет.

Она не протестовала. Только слегка поморщилась, когда я положил на её лоб мокрое полотенце, и вцепилась в мою ладонь.

- Побудешь со мной, ладно?

- Конечно. Я никуда и не собирался.

- Прости меня за вчерашнее. Я вела себя, как полная дура...

- Пустяки. Забудь.

Я не стал уточнять, за что именно она извиняется на этот раз. В конце концов, какая разница? Еще не хватало добавлять ей душевных терзаний к телесным.

Я вспомнил, каким раздражительным и нервным бывал поутру после празднеств Юкимару, и еще больше уверился, что у Кори на самом-то деле ангельский характер. Ну просто хочется ей иногда казаться злее и несноснее, чем она есть. Если подумать, то я слишком мало знаю о своей спутнице. А по всему видно, что ей пришлось всякого натерпеться. Поэтому-то она так недоверчива и скрытна - чем больше получашь от жизни оплеух и зуботычин, тем сильнее хочется огрызаться. Помнится, она говорила о своей особенности приносить несчастья всем, с кем повстречается на пути. Никто бы не стал упоминать об этом, не будучи уверенным в правоте своих слов. Разумеется, я не думал, что дело обстоит именно так. Скорее всего, несчастная Кори стала жертвой череды случайных совпадений. А в случае со мной - еще неизвестно, кто кому принесет горе. Учитывая, что охота за реликвией, хранителем которой я случайно оказался, ведется до сих пор... А значит, нам нельзя долго задерживаться даже в этом захолустье.

Я вздохнул и, убрав полотенце, положил руку на разгоряченный лоб лисы.

- Потерпи немного, хорошо?

Ладонь потеплела, и я ощутил вибрацию ки - словно мурашки пробежали по коже. На мгновения боль Кори перешла ко мне, и я, едва не задохнувшись от неожиданности, прочел мантру изгнания болезни. Руку обожгло так, что я едва сдержался, чтобы не отдернуть её. В лицо дохнул горячий ветер, а в ушах неприятно загудело. Но постепенно всё стихло, и я сквозь расступающуюся пелену увидел напуганные глаза лисы.

- Что это было? - взвизгнула она и залепила мне такую пощечину, что я, не удержавшись, шлёпнулся на дощатый пол.

Кори продолжила орать:

- Ты в своём уме, Широ? Больно ведь!!!

- Ну я же просил потерпеть... Зато сейчас должно быть хорошо. Болезнь ведь ушла...

- Идиот, так не лечат! Кто просил тебя принимать мою боль на себя? - возмущению Кори не было предела.

Я слабо улыбнулся, потирая скулу.

- Знаешь, я как-то не подумал об этом. Меня не учили, как правильно. Пару раз я видел, как это делал Юкимару, вот и решил попробовать. Мне казалось, что всё очень просто.

- Дурак! - лисица обиженно отвернулась. - Теперь я тебе еще и этим обязана.

- Ничем ты мне не обязана! Я правда не знал, что так выйдет.

Оправдываться можно было сколько угодно, Кори всё равно в ближайшее время будет лишь пофыркивать и задирать нос. Опять решила показать свой характер, вредина рыжая.

Я осторожно поднялся и, пошатываясь вышел из комнаты. Закрывая дверь, услышал сдавленные всхлипы, но возвращаться не посмел. Эх, как же сложно хи-но тэмма и кицунэ понять друг друга. Сначала эта бестия ругается, дерется - между прочим, больно - теперь вот плачет... Может, пусть? Со слезами и дурь выйдет? Ну если не вся, то хотя бы та, что есть, поуменьшится.

 

Я направился на веранду. Время завтрака пришлось пропустить - надеюсь, Асано-доно простит мою невольную невежливость. Но от обеда я отказываться отнюдь не собирался. Надо будет еще и для Кори чего-нибудь захватить - а то она потом меня изведет своим воем. Еще в голодный обморок грохнется прилюдно, с неё станется.

Хозяин встретил меня сочувственной улыбкой и пригласил присоединиться к трапезе. Выглядел он весьма спокойным, даже и не скажешь, что накануне ему пришлось пережить всякие ужасы. Разве, что аппетит испортился: по сравнению со вчерашним ужином, ел Асано-доно крайне мало, всё больше прихлебывал вино из большой чашки.

- Вижу, остаток ночи Вы не скучали, господин? - он хитро прищурился и подмигнул.

Я сначала удивился - к чему это? А потом проследил за взглядом и понял. След от оплеухи на моей щеке сейчас должен быть очень хорошо заметен. Уж не знаю, какие мысли у Асано-доно появились по этому поводу, но я решил обратить всё в шутку.

- Я вообще не привык скучать, а уж ночью - особенно.

Хозяин засмеялся и пустился в рассуждения.

- Разумеется, господин. Вот я тоже в Ваши годы...

Чем занимался Асано-доно в мои годы, мне было не слишком интересно. Особенно учитывая, что до четырёхсотлетия он вряд ли когда-нибудь доживет.

Но несмотря на то, что мой собеседник был раз в десяток моложе, я всё равно не мог воспринимать его, как младшего. Хорошо Юкимару - он с людьми обращается, как с неразумными детьми, и они, чувствуя его силу, подчиняются. А как быть, если даже, разменяв четвертое столетие, продолжаешь чувствовать себя неоперившейся птахой? Здравый смысл подсказывал, что Юкимару в том же возрасте был совершенно не похож на меня. Чтобы не расстаиваться дальше, я решит отвлечься от печальных мыслей.

- Спасибо за угощение, Асано-доно. Всё очень вкусно.

- Не спешите нахваливать моих поваров, господин - Вы еще не пробовали самого главного, - ухмыльнулся хозяин, - у нас тут был гость... гайдзин. Оказывается, некоторые из их блюд не так уж плохи на вкус. Но очень непривычны.

- Пожалуй, я уже сыт, - конечно, отказываться от угощения невежливо. Но я, пожалуй, был не готов к такому подвигу. Про гайдзинскую кухню сэнсэй рассказывал всякие гадости. Он вообще был противником привнесения в нашу культуру новых веяний. И не только он - многие хи-но тэмма настороженно относятся к переменам. Они вообще много к чему настороженно относятся. Например, к лисам...

Я помассировал кровоподтёк на скуле. Да уж, какой-то я нетипичный хи-но тэмма получаюсь... Может, тогда и гайдзинской стоит еды попробовать?

Но воплотить идею в жизнь мне не довелось. В тот же миг на веранду прибежала служанка, напуганная и бледная.

- Господин, господин! Госпожа, что пришла с Вами вчера... она пропала!

Я вскочил с места, едва не опрокинув стол.

- То есть как пропала? Может, просто погулять пошла?

Служанка энергично замотала головой.

- Нет-нет, господин. Я хотела отнести ей обед, долго стучалась, но она не отвечала. Тогда я подумала, что должно быть, госпожа спит, хотела поставить поднос на стол и уйти, но... комната оказалась пуста. И вещей госпожи нигде не видно. Только кругом на полу красные листья, - девушка понизила голос, - о, ками-сама, неужели ее похитил призрак?

На этих словах Асано-доно испуганно вскрикнул и схватился за сердце.

Пробормотав какие-то извинения, я бросился прочь - сначала в комнату Кори, чтобы проверить, правда ли то, что наплела напуганная служанка. А потом - в погоню. Эта идиотка не могла далеко уйти! Никаких призраков тут нет, уж это-то я знаю точно. И кто рассыпал багряные листья, тоже знаю. Но с чего вдруг рыжая решила сбежать так, не попрощавшись? Хоть бы пару слов сказала, напоследок... Неужели, это моя вина?

То, что я догоню лисицу, я не сомневался ни на минуту. Только не знал, а что же скажу ей, кроме бестолковых "зачем", "почему" и еще тысячи невнятных упрёков. В одном лишь был уверен: что если есть способ удержать её, я это сделаю. Любой ценой! Потому что больше не хочу быть один.

Кто бы мог подумать, что я успел настолько привязаться к Кори? Возможно, это оттого, что я никогда раньше не был так одинок, а после смерти сэнсэя сполна ощутил горечь отчаяния и пустоту. Но теперь, когда пустота снова начала заполняться... я не могу допустить такой невыносимо глупой размолвки.

В дорожной пыли мне всё-таки удалось разглядеть свежий лисий след, уходящий на восток, к лесу. Я рванул по тропе так быстро, насколько вообще умел. Но сердце моё переполняла безрассудная обида, не лучшая союзница в пути.

 

Примечания:

<1>Эмоно - дословно "жертва"

<2>Каппа - в японской мифологии существо, живущее вблизи водоемов. Не может долго обходиться без воды. Любит шутить над людьми, довольно опасно, может затаскивать жертвы в воду и топить их.

<3>Дитя мира и покоя - иероглифы в имени Айоко: мир, покой и ребенок.

<4> Кагами Сико (1665--1731), японский поэт.

<5> Гармония Ва предполагает чувство гармоничного единства человека с природой и людей друг с другом